Форум » Архив-2 » "Наследство", ГП/нмп/СС, философская повесть, отчасти северитус, глава 18, закончен » Ответить
"Наследство", ГП/нмп/СС, философская повесть, отчасти северитус, глава 18, закончен
VodaVozduh: Автор: VodaVozduh Название: Наследство Рейтинг: G Пейринг: Гарри Поттер, Северус Снейп, новый персонаж Жанр: философская повесть Дисклаймер: начиналось все на вызов «Северитус», вызов 2 от Tasha911 Саммари: "Несколько лет после войны. У Гарри сложилось все... семья карьера но... Начинают происходить непонятные веши. Появляется странное наследство: замок в "багровых тонах". Гарри принимает наследство, а вместе с ним и кучу родственников, которым ничего не досталось. Весьма могущественных родственников. Которые теперь собираются в гости к наследнику. И отзывы, пожалуйста. Комментарии: Можно назвать продолжением "Записок Старого Инквизитора". Будет достаточное количество размышлений Статус: закончен начало - тут, главы 3 и 4 - http://snarry.fastbb.ru/index.pl?1-8-0-00000487-000-0-0-1144584837 Тапочки, бетонные блоки, камни, дома - будут? обязуемся все ловить
VodaVozduh: - Я и не подозревал, что это будет так больно, - пожаловался Малфой, прислоняясь к прохладной каменной стене исколотой спиной. - Это еще не пытки, - прошептал Гарри, - если у них и пытки остались такими же, как и были, то это еще цветочки… - Да ты что! – выдохнул Малфой, - как же ты это пережил? - Пережил… и ты переживешь… - А где Шпренгер? Где твои друзья? Какого черта их нет?! - Не знаю… Молчание. - Ладно… скажи, а что за метку они искали? - Метка Сатаны, - Гарри говорил, закрыв глаза, все болело неимоверно, из шрама струей сочилась кровь, но сильнее всего ныла душа – неужели те, кому он верил, бросят его? Разговор отвлекал от этих мыслей, поэтому он старался вспомнить все, что говорил когда-то Яков Шпренгер, - это то место на твоем теле, которое не чувствует боли, его оставляет сатана, когда прикасается к тебе на первом шабаше. Задача инквизиторов – найти его. - Но мне было больно везде! Да и тебе тоже! Однако эти скоты говорят, что нашли ее. - Мы притворяемся, говоря, что нам больно, на самом деле не больно… Через полчаса Малфоя отвели на пытку Торменто, а к Гарри, дремавшему в спасении от боли, заглянул Штюрм. - Вам повезло. Я вымолил для вас только одну пытку. Очистить вас все равно нельзя. Малфоя продержат до утра, а я поговорю с тобой. Посмотри на меня, Гарри. Приоткрыв веки, Гарри смерил полубезумного Штюрма взглядом. - И что? Ты столь же безумен, как и…- счет времени потерялся, и Гарри решил не высчитывать,- тогда, когда впервые пришел сюда. - Да. Я знаю. Знаешь, кому ты обязан своей хорошей памятью? - Тебе? – безжизненно спросил юноша. - Мне, - кивнул Штюрм,- мне. Я вас убью. Тебя, Малфоя, всех! Напыщенного Шпренгера и сноба Сантори! Замок будет мой! - Зачем он тебе? - Я силен. Он будет влиять не только на эту вшивую деревеньку, а на многие мили вокруг! - Идиот… - Люди будут делать то, что я хочу, и будут думать, что они это делают по собственному желанию! Власть! И вы мне здесь не нужны! А инквизиция поможет. Карательный орган все равно нужен. Я сделал все! И даже если твои, - он хмыкнул, - друзья захотят тебе помочь, в чем я очень сомневаюсь, они не пройдут. Нас много. Очень много! Они погибнут. И поэтому не придут! Не придут! Он рассмеялся. Эхо от полубезумного смеха отскакивало от стен, словно мячик, отзываясь в голове Гарри. Мир вокруг закружился, Гарри упал. В ушах все еще звучал безумный смех Штюрма. Скрипнула дверь. Гарри посмотрел на вошедшего. Крамер. - Ты умер…- прошептал он. От двери повеяло холодом. - Я? Мальчишка, кто тебе это сказал? - Шпренгер. Ты умер. - Он лжет! Лгал тогда и лжет теперь! - Ты умер, уходи… Мир кружился вокруг Крамера, его ухмылки, его глаз… - Уходи! - закричал Гарри и вдруг смолк. В дверь вошел Балиан Шпренгер. Холодный и неприступный. - Мистер Шпренгер? - переспросил Гарри. Все начало его пугать. Почему друг так холоден? - Убей его, - указал на Гарри Шпренгер, обращаясь к Крамеру. - Т-то есть как это? Мистер Шпренгер! – бросился к ногам друга Гарри, забыв о боли, - не уходите! Я все сделаю! Не уходите! Не отдавайте меня ему!!! - Убей, - холодно повторил Шпренгер, отталкивая Гарри, – он мне не нужен. Ты предал нас, Гарри, - с болью сказал он, - ты предал нас. - Я не хотел! Нет! Не надо! Но Шпренгер вышел. От холодного, яростного чуть безумного взгляда Крамера Гарри закричал и попытался спрятаться в углу камеры, свернувшись в клубок. «Это сон, сон, сон…»- твердил себе Гарри, пока это утверждение не развеяла вцепившаяся в горло рука Великого инквизитора Верхней Германии. Пытка «Торменто» заключалась в том, что заключенному не давали спать. Точно известно, что несчастного либо гоняли по комнате кнутом (пол часто был в шипах, а несчастный, естественно, был босиком), либо надевали специальную маску (устройство ее освещать противно).
VodaVozduh: Продолжение, конечно, следует, но колоссально интересно бы узнать ваше мнение - что будет дальше? Как бы вы хотели? Продолжение будет, но и от вас, если вы хотите, будет зависеть, каким оно будет.
Adona: VodaVozduh Да... ну и закрутились же события! Вообще хотельсь бы, чтобы Гарри с Малфоем выжили (было бы неплохо, да?) а, если честно, теряюсь в догадках. Наверное, Шпренгер в последнем эпизоде - это некто под оборотным зельем (своеобразная попытка отобрать последнюю надежду), может как раз Малфой... А вообще хотелось бы увидеть еще раз Якова Шпренгера, может быть он и выручит Гарри? Короче, я жду с нетерпением развития событий!!! Еще на празниках прочла "Записки старого инквизитора". Потрясающее произведение, очень понравилось, особенно, когда привыкнешь к слогу и размеренному ходу мысли, оторваться уже невозможно! Во истину, кто ясно мыслит, тот ясно излагает (я о 2-3 главах) Помнится давно, еще на первом курсе, наверное, нам пытались объяснить что-то об Идеях и Образах, дать хотя бы общее представление о теологии, все прошло мимо, а у вас так просто, емко, понятно и как-то изящно, что поневоле начинаешь восхищаться. Спасибо вам за это произведение!
VodaVozduh: Adona Спасибо! Нам очень приятно! О новых главах сообщим дополнительно! Спасибо!
Эльза: При прочтении многих книг, романов, фанфиков остаются разные чувства. Горечь или радость, желание прочитать еще или бросить читать вообще. Ваш фик оставляет неоднозначное впечатление. И грустно, до слез, и вместе с тем были моменты, когда я ловила себя на улыбке. Ваш фик тяжелый, серьезный, печальный, но вместе с тем …уютный что ли? Как чай с лимоном, или теплый плед в клеточку в морозную погоду…. И продолжения хочется. А вот какое оно будет все на Вашей совести. Но хотелось бы конечно воскреснувшего Северуса в роли Духа замка, обязательное присутствие Гарри с Драко… а остальное уж пишите сами. У Вас получается так… красиво
VodaVozduh: Эльза спасибо! Тепло стало на душе! Как кофе за столиком уютного кафе. Или, если знакомы с М. Фраем, камра в "Джуффиновой дюжине")) У вас очень поэтический и лирический слог. Сами пишите? Если да, скинтье ссылочку, интересно почитать. Если нет, то пишите.
Эльза: Пишу, пишу. Как же не писать? Но напечатав очередную историю я ее редактирую, меняю, перечитываю, хмыкаю и стираю. Потому как написать что-нибудь читабельное у меня, увы, пока не получается. С Фраем я не знакома, но довольно много слышала о ее «Лабиринте», быть может как только найдется время, лишняя чашка кофе, я прочту ее книги… Только вот почему пока нет продолжения? А то мы тут, ваши читатели, уже начинаем скучать))
VodaVozduh: Эльза К слову - Фрай, это он и Вам мы рекомендуем начать с "Хроник Ехо" (первая книга "Чужак" или, верно. "Лабиринт"). Вам понравится! Нам приятно, что Вы уловили то, что мы хотели передать - обстоятельность и неторопливость. Спасибо!
VodaVozduh: Глава шестнадцатая «Костер» Гарри огляделся – темнота. Теплая родная тьма. Вокруг – никого. Он расслабился. И улыбнулся. Было легко. Крамер остался далеко на земле. После избиения, он долго сидел и смотрел на Гарри страшными безумными глазами, и взгляд его был тяжел и зол. Гарри не выдержал этого ужаса. Он никогда раньше и подумать не мог, что взгляд неподвижно сидящего человека, пусть он трижды Инквизитор Верхней Германии, может так пугать именно тем, что все неподвижно. Он мог просидеть вечность, а после нескольких минут казалось, что он и вправду сидит вечность. Как Морра из сказки о Муми-тролле, обрывки которой Гарри нашел в далеком детстве в чулане, после посещения его Дадли. Дадли книжка не понравилась и он, выдрав оттуда листы, бросил к Гарри в чулан. Гарри все собрал в одно целое и часто читал, мечтая, что когда он вырастет, то обязательно приедет к Муми-троллям, они не прогонят его, они оставят его жить вместе с ними, и будут рады ему, а он будет играть со Сниффом, Муми-троллем, Снорком, Снусмумриком и искать чудные растения вместе с Хемулем… Гарри пытался отвлечься от взгляда Крамера, успокаивая себя тем, что это был не настоящий Шпренгер, а какой-нибудь фантом, как Крамер. Если Штюрм создал фантом Крамера, он мог и двойника Шпренгера создать. Но скоро здравые мысли не выдержали испытание холодной вечностью. Гарри стало страшно. Он ходил по камере, стараясь не думать, не чувствовать взгляд Крамера, но чувствовал его везде. Он попытался ответить ему тем же взглядом, но Крамер «переиграл» Гарри. Страшно было не от того, что инквизитор мог забить его до полусмерти. Страшно было безотчетно, панически, как пугается свет, несущийся к черной дыре, в которую его непреодолимо засасывает, как боятся не смерти, как таковой, а недвижности, как боятся остаться в каком-то неизменяемом миге… А теперь Гарри был свободен. Он потерял сознание и оказался в этой благословенной легкой тьме. Крамер был далеко внизу. И он был действительно фантомом. Отсюда, с высоты, Гарри было ясно все и легко. Конечно, Шпренгер не предавал его и не предаст. И это фантом, созданный Штюрмом, приходил к нему. Все было понятно. Как мелки были чаяния Штюрма! И всех неоинквизиторов тоже. Гарри рассмеялся. Он - свободен и вечно жив! Никто не может лишить его смерти! Правильно когда-то говорил Яков Шпренгер - Жизнь Есть! Сколько потребовалось лет, чтобы это понять, но он понял! - Я жив! - крикнул он в пустоту. Эха не было. Но Гарри и не ждал его. Эха и не должно было быть. А они, мечутся, ищут, надеются, думают, что убьют его. Ха! Идиоты! Впрочем, Гарри даже было их снисходительно-жалко. Они сильны, но не понимают простых вещей. - Молодец, - тихо произнес кто-то рядом. Гарри обернулся и расплылся в улыбке. - Герр Шпренгер! Он обнял того, кого считал дедушкой. И расплакался. Да, минуту назад он был сильным, но сейчас словно кто-то выпустил весь задор. Навалилась свинцовая усталость, Да, жизнь есть, но, видимо, придется умереть, чтобы это понять. - Ну, что случилось, Гарри? – поглаживая по голове юношу, мягко спросил Шпренгер. - Я… устал… я пытался бороться! Но там Крамер… И мистер Шпренгер.. Я не верю им, но тяжело это… тяжело…и страшно… я ведь виноват… наверно… они правы… - Чш… - Шпренгер успокаивающе похлопал его по спине, - Гарри, это будет тяжело. Будет больно. Я говорил им, что ты еще молод, что надо подождать, но они считают, что чем скорее, тем лучше, что времени уже прошло достаточно, что если выждать, то тебе будет больнее. - Вы о чем, герр Шпренгер? – спросил непонимающе Гарри, в душе которого уже стало ворочаться скользкое и противное насекомое страха и неверия. Шпренгер посмотрел ему в глаза и мягко улыбнулся. Глаза его, медленно менявшие цвет, смотрели с нежностью и состраданием. - Я бы хотел тебя защитить, Гарри, я бы все сделал, чтобы ты не чувствовал того, что будешь. Но это надо. Поверь, мы не сделаем тебе плохо, Гарри, мы все очень тепло относимся к тебе, мы очень любим тебя. Он прижал Гарри к себе, юноша слышал, как бьется сердце Шпренгера – тук-стук, тук-стук,- и мало-помалу успокоился. Надо так надо. Он верит им. Ушедшая сила и уверенность вернулась, а теплота к обоим Шпренгерам, Сантори и Беллармину могла затопить весь мир. Зато как они улыбнутся, когда он сделает все, что требуется! Боль? Он терпел боль и еще потерпит! - Я смогу, герр Шпренгер, - прошептал он, - я правда смогу! - Умница моя! – улыбнулся Шпренгер,- у нас есть еще немного времени, прежде чем тебя приведут в сознание. Что бы ты ни увидел, помни, что мы хотим тебе только добра и не бросим тебя. Я буду рядом. Если что-то пойдет не так, хотя вряд ли, я помогу. - Спасибо, - выдохнул Гарри, - я…. -… ай! - ему на голову вылилась бадья холодной воды. Все, что болело на секунду назад, вспыхнуло болью, а потом замерло, схваченное холодом. Он поднял голову. Над ним стоял с самодовольной ухмылкой Безер, держа в руках ведро. Рядом, прислонившись к стене, стоя спал Малфой. На руках Гарри заметил укусы. «Бедняга» - подумал он. Собравшись, встал и подошел к другу. Больше вроде никаких повреждений. Гарри усмехнулся про себя. Он ответственен за Малфоя. Вот придет к нему его жена потом и скажет: «Ты где был, пока моего мужа пытали, а? чего не уследил?!». И что он ей ответит? - Нам идти вместе? – повернулся он к Безеру, постаравшись спросить как можно более высокомерно. - Нет, только тебе. Этот пусть спит. Гарри кивнул. Хорошо. Пусть поспит. «Пока, Драко, - наклонил он голову к спящему, - ты не волнуйся, все будет как надо и даже лучше. Пока». И пошел из камеры. За ним хвостом плелся Безер с хинной улыбкой на лице. - Куда идти-то? - спросил Гарри. - Прямо. Первая дверь по правую руку. Да ты не бойся, не пропустишь! Гарри старался почувствовать ту силу, уверенность и тепло, как и совсем недавно со Шпренгером, и почти смог, но стоило ему войти и увидеть стол судей, как сердце его ухнуло вниз, а губы пересохли. Он зажмурился. Открыл глаза. Нет, все то же! Не исчезло, не пропало! За столом судей сидели те инквизиторы, что допрашивали его, Штюрм, туда же прошел из-за спины Гарри Бёзер, рядом со Штюрмом сидели Штренгер Фатербрюдер и Штрюдель Снегг, а в центре… В центре, холодно взирая на него, сидели Балиан Шпренгер, Инквизитор, священник деревни КрайстЧерч, Великий Инквизитор Рима кардинал Джулио Антонио Сантори и Великий Инквизитор Рима кардинал Роберт Франческо Беллармин.
VodaVozduh: Гарри облизнул губы и постарался успокоиться. Вдох-выдох. Они не желаю ему зла… Сложно поверить! – истерически хохотнул внутренний голос. Но нужно! Выдох. Вдох. Он посмотрел в глаза друзей. Друзей ли? Гарри решил верить до конца. Шпренгер говорил о какой-то боли… может, это самое она и есть. Надо терпеть. Взгляд Сантори, сидящего в центре, был очень недобр. Недаром заключенным хватало его вопроса «Вы знаете, почему вы здесь?». И все сразу начинали каяться. Гарри бы тоже покаялся, если бы знал, в чем и если бы в душе не жила безумная надежда, что все образуется. Выдох. Вдох. Выдох. Гарри относительно спокойно посмотрел на судей. - Гарри Поттер, - голосом, замораживающим душу и изгоняющим надежду, начал Сантори, - поклянитесь на Святой Библии говорить правду и только правду Божиему суду. Один из священников, стоящих у двери (вообще, в зале было очень много священников, в большей степени стоящих по периметру зала) поднес Гарри толстую книгу в кожаном переплете и золотым тиснением на обложке. Гарри положил на нее руку и сказал: - Я клянусь говорить правду. - Вы – аврор Министерства Магии, наследник родового замка Снеггов. Верно? - Эм…да, - кивнул Гарри, который обнаружил, что и хотел бы соврать, но почувствовал, что взгляд инквизиторов не даст, причем ощутимо физически не даст. Гарри хотел подумать о возможных путях отступления, но у него тут же ледяной волной расползлась по голове боль. - Вы – убийца? - Нет, - нетвердо ответил юноша, решивший смотреть за писцом, записывающим каждое слово. - Вы убили Тома Нарвало Риддла, Темного Лорда Волан-де-Морта? - Да. - Тогда вы убийца, мистер Поттер, раз убили живого человека. - Но он не был человеком… - Но он был живым. Вы убили Божию тварь. Вам известно отношение Бога к убийству? - Да. - Вы убили инквизитора брата нашего во Христе отца Доминика Смертельным заклятием? - Да, но… - попытался оправдаться Гарри, - он сам… - И многих людей, чье сообщество именуется Пожирателями Смерти? - Да! – чуть ли не с вызовом ответил Гарри, смотря в холодные глаза – неужели бывшего? – друга. Ему стало не то чтобы страшно, но холодно. Не только снаружи – в зале не было натоплено, - а в душе, внутри, в сердце. Стало горько. Такого он не ожидал. Надежда на благополучный исход замерзла и искрошилась ледяной пылью. Теперь ему хотелось, чтобы все это как можно скорее закончилось. Сантори моргнул. Гарри так хотелось, чтобы они хоть как-то поддержали его! Взглядом, жестом! Но нет. И Шпренгер, близкий теплый Шпренгер, сидел отстраненно и смотрел на Гарри чуть ли не холоднее Сантори. А Беллармин? Пишет… - Вы признаетесь в этих убийствах? – продолжал Сантори. - Да, - кивнул Гарри, решив соглашаться со всем. - Вы признаете, что приносите этому миру Божию вред куда больший, чем Темный Лорд? - Да… Гарри показалось, что допрос мог быть куда длиннее, но вот Сантори уже подписывает документ - длинный пергамент, испещренный чернильными строками. За Сантори выводит свой титул Беллармин, а затем подписывается и ставит печать Шпренгер. Начинается зачитывание приговора. Гарри слушал его вполуха. Наследство его переходит представителям Конгрегации Доктрины Веры, ирония! Штюрм был прав!.. Его приказано немедля сжечь… Жизнь есть? Где есть? И зачем она, эта жизнь? Какого черта он ввязался в эту авантюру? Снегг бы хоть предупредил, что тут такое счастье намечается.…А Лу, его милая Люси и ребенок, которого он никогда не увидит…. А, ему приписывают еще и заключение всей деревни КрайстЧерч под замок, как интересно… Его вывели, провели по длинным коридорам, дали несколько пинков, чтобы он лучше шел, - хоть не пытали особо, и то спасибо, - и вывели во двор, в центре которого Гарри заметил помост с высоким столбом посередине, а вокруг – вязанки хвороста. Вокруг стоял народ, те жители деревеньки, к которым Гарри вечность назад или несколько дней испытывал самые нежные чувства, теплую симпатию. Приготовленный приговором, где заточение поселян приписали ему, юноша не удивился, когда него полетел первый камень с криком «Ведьмак!». Камень попал в плечо, потекла кровь. Гарри закусил губу, чтобы не вскрикнуть. Терпел и Круцио Темного Лорда! Следующий камень просвистел мимо, а вот небольшой, но тяжелый угодил в кисть связанных сзади рук. Кидали сзади, значит.… Самих выкриков Гарри старался не различать. Он знал, что кричат таким, как он, и не хотел это слышать еще раз. Под одобряющие выкрики толпы его развязали, чтобы теперь связать руки за столбом, а потом опутать цепями, холодными и немного колючими. Когда Гарри увидел, как люди несут к его помосту, его оцепенение, спасавшее его рассудок все это время, исчезло. Гарри стало панически страшно. Он часто задышал, в висках неприятно пульсировала кровь. - Эй! – крикнул он, - я не виновен! Что вы делаете? А хворост все несли, скоро у его ног выросла порядочная кучка. - Я не виновен! Не верьте им! Мистер Шпренгер! Мистер Шпренгер! – с отчаянием до хрипоты кричал Гарри, в него летели камни, а он все искал в толпе лицо самого близкого – ой ли? – человека. Его не было. Или был? Вот он стоит на другом помосте, напротив, вместе с судьями и взирает холодно и презрительно, с болью, как преданный человек. И не слышит его! Если бы услышал, то спас бы! Конечно, конечно! И Гарри старался докричаться, его губа была разбита, а он все кричал. У него что-то спрашивал Сантори, а он кричал. Еще раз зачитали обвинение, а он молился этим глазам, он просил о снисхождении, о чем угодно, о тепле в этих чудных глазах, о жизни. - Мистер Шпренгер! – хрипел он, - не бросайте меня! Я исправлюсь! Все сделаю! Нет! К его помосту подошел человек с факелом. - Нет! – истошно завопил Гарри, - Нет! – он сорвался на визг, - Что вы делаете?! Что делаете, а?! Нет! Уйдите! Пламя поползло с жутким треском по сучьям, карабкаясь вверх. - Потушите! – сердце было готово выпрыгнуть из груди, - потушите! Тушите! – он вновь поискал глазами Шпренгера. В глазах его была… боль? - Вы что? За что мне?! За что?! Что я сделал? Помогите! Помогите! Тушите-е-е-е-а-а-а! Пламя коснулось его ног, нещадная боль ударила в голову, запахло чем-то противным. «Мной…» - подумал Гарри и потерял сознание.
VodaVozduh: признаем - глава небольшая. И все же - как?
VodaVozduh: Так плохо?
Adona: Ох... страшно-то как, аж мороз по коже! VodaVozduh пишет: Так плохо? Нет, что вы, просто я только сейчас добралась до чтения, “Наследство” впопыхах, между делом не читаю, смакую! *с надеждой* ну Гарри же не сильно пострадает? Шпренгеру верю, и вообще Жизнь Есть, однозначно, но все равно жутко как-то.
VodaVozduh: Глава семнадцатая "....." Гарри очнулся, лежа на теплом пепле. Вокруг стояла стена ревевшего огня, его, однако, не касаясь. На нем самом не было пут. Он быстро встал и прижался к теплому, но не горячему столбу. Каким бы добрым огонь не выглядел раньше, Гарри теперь боялся его, и у столба было спокойнее. Пут нет, а… Гарри бросил взгляд на ноги – никаких повреждений и ничего не болит. Одежда вот только как была немного подранной, так и осталась. Гарри ничего не понимал. Что это все? Сон? Странно. Что произошло? Гарри обернулся вокруг себя – огонь, огонь, огонь. Он жив? Как он может быть жив в этом…аду? И все цело, излечено. В жизни разве бывает так? Он вдохнул, выдохнул.… Надо успокоится, истерикой ничем не поможешь. Что же произошло? Гарри усмехнулся - вот и ответ на его вопрос, жив ли он. Cogito – ergo sum, как говорил Аберфорт Дамблдор, мыслю, следовательно, существую. Он жив. Впрочем, какая разница? Он себя ощущает живым, а все остальные, как хотят. Сверху донесся какой-то звук, в шуме огня Гарри не различил, какой. Он поднял голову - вверху, где темным, на фоне огня, пятном синело небо, на верхушке столба, упиравшегося в небо, сидел… - Фоукс? – удивился Гарри. Феникс коротким переливом ответил что-то на вопрос Гарри и слетел к нему на плечо. - А ты что тут делаешь? – спросил Гарри,- и что вообще происходит? Ты в курсе? Фоукс покойно смотрел на него боком, не мигая, потом нагнул голову, пристально глядя в глаза юноши, и перешел на другое плечо. - Эй, - улыбнулся Гарри,- может, ты ответишь? «Хотя как ты можешь мне ответить? – подумал юноша и перевел взгляд на огонь, задумчиво поглаживая алое оперение феникса, - что происходит? Сколько времени прошло?». Он еще во дворе дома, наверно.… Сколько он лежал без сознания? Верно, недолго – огонь горит сильно, если бы долго, то он не так шумно пожирал бы дрова, не так злился… Феникс взлетел с плеча Гарри и, бросив на него загадочно спокойный взгляд, пролетел сквозь огонь. Гарри замер. И что? Что это значит? Искры с треском летели вверх. Через несколько секунд Фоукс вернулся, сел на то же плечо, с которого взлетел, и вновь загадочно посмотрел на Гарри, не мигая, без эмоций. - Что? – спросил Гарри. Фоукс что-то просвиристел в ответ и вновь пристально посмотрел в глаза Гарри. Какая дурацкая ситуация! Суд, костер, а теперь вообще неизвестно что! - Что? – чуть раздраженно спросил он, - чего ты ждешь от меня? Чтобы я сквозь огонь прошел? Хохолок феникса забавно мотался, когда он поворачивал голову, глядя то на огонь, то на Гарри. Его глаза, спокойные, вечные что-то говорили – или требовали, чего Гарри не мог понять. Ясно, что каких-то действий, но каких? Пройти сквозь огонь? Смешно! Ладно бы стена пламени была не такой сильной, тогда можно было бы решиться, но теперь, когда языки красного жара выше тебя ростом? Безумие! Но как бы хотелось выйти отсюда! Узнать – что стряслось, почему, зачем? Что со Шпренгером? При этом имени сердце Гарри сжалось. Кто этот человек? Что он хотел? И как все же Гарри тянуло к нему, как же он, несмотря ни на что, тепло относился к Шпренгеру! Он не понимал, почему его сожгли…хотели сжечь, но сердце говорило, что Шпренгер не предал его. Может, ему надо помочь? В любом случае надо как-то выбраться отсюда. Как феникс - через огонь? Безумие! Если он и выйдет живым, то уж явно…подпаленным. Поможет ли феникс ему? Вылечит ли? Хотелось бы проверить все пути.…А какие еще пути, если кругом огонь? Только через него. Но это смерть! Или – нет? «Жизнь есть»… Ах, зачем он думает об этом, размышляет! Глупо! Он же уже все решил, еще когда увидел феникса, понял. Стоит тут, думает, время теряет. А, может, там помощь нужна? Надо только резко прыгнуть сквозь, тогда огонь меньше повреждений нанесет - времени не будет. Надо резко прыгнуть… Резко прыгнуть… Резко… Гарри приземлился на мягкую чуть влажную, как после дождя, почву. На руки, которыми он смягчил падение, налипла земля и кусочки травы. Юноша быстро поднялся. Пахло сыростью, свежескошенной травой и немного дымом. Темно. Обернулся – костер потух, столб окутывал синеватый дымок. Феникса не было. Вокруг – ни души, не видно дома, даже издалека, нет ни деревьев, ни деревни. Где он? Где-то это уже было…. Когда-то Яков Шпренгер переместил его в пространстве, скрывая от Генриха Крамера, потом его пытался этому научить Аберфорт Дамблдор, но у него не очень получилось. Как Гарри понял, это не трансгрессия, это совсем иначе. В трансгрессии ты перемещаешься из одного места в другое, при перемещении ты изменяешь пространство. Притягиваешь то, что нужно. Может, попытаться сейчас? Траснгрессировать он не сможет – вокруг дома был антитрансгрессионный барьер, они с Малфоем пробовали «убежать» от неоинквизиторов, не вышло, а от усилий сила реакции припечатала к полу так, что с минут пять не могли подняться. Так что остается только «притянуть» дом к себе… Как же говорил Аберфорт Дамблдор… Гарри старался вспомнить хоть какую-то часть дома, только очень точно, до деталей вспомнить.… Хоть тот зал, где его судили. Пол – холодный, хотя деревянный, но гладкий, не обещающий заноз. Стены – серые, холодные, каменные, похожие на стены в старинных замках, крепостях внутри городов (он видел их, когда по работе много ездил по Шотландии). Окна – широкие, под высоким потолком, там еще видны в темноте балки, на них как раз немного света падает, а так потолок во тьме. Одно окно…крайнее, кажется, с витражом, остальные обычные, в одном…Гарри зажмурился. В одном окне…да! Видны ставни с той стороны, со двора… Что еще? Так, у широкой стены, далекой от двери… дверь деревянная, тяжелая, немного скрипит и на полу оставляет след… так, а у стены стоял стол, за которым сидели инквизиторы, стол широкий, простой, тоже деревянный. Ох, тренировки памяти, проведенные Аберфортом Дамблдором даром не прошли. Гарри вздохнул. Теперь главное не открывать глаз. Он сейчас сделает три шага по траве, а потом он ощутит под ногами тот пол, да-да, если наступить с силой половицы скрипнут еле слышно… Выдох. Шаг. Гарри ощущал мягкую податливость травы, чуть ли не росу ощущал, хотя, конечно, через подошвы ботинок он не смог бы ощутить влагу, но он знал, чувствовал – на траве роса. Запах.… Ох, он про запах забыл! В зале воздух чуть затхлый, сырой, как в погребе, тогда, в первый раз как он был в зале, там еще чуточку пахло дымом от костров… Так, заново. Раз. Трава – мягкая, сырая, воздух землей пахнет, травой, сыростью… Запах сырости удержим, он будет соединять зал и луг, а мягкости и влажности противопоставим сухость и скрип половиц. Два. Трава стала более твердой, голова раскалывалась на части, сырость увеличилась. Вдох-выдох. Гарри держал перед глазами воспоминание зала. Сейчас он с силой наступит на пол, и половицы заскрипят. Он протянул руку, чтобы коснутся холодной чуть влажной стены, шагнул и чуть не потерял равновесие, оставшись на лугу, протягивая руку в пустоту. Что он сделал не так? Даже если б он не оказался в зале, дом должен был хотя бы показаться! Но все так же – вечер, луг, столб, дым криво поднимался от головешек, таял на глазах. Гарри сел на траву – занятие оказалось не из легких. Отдыхая, он вспоминал зал до мельчайших подробностей, до мельчайшей шероховинки на стенах, половину придумывая, но, надеясь, что на самом деле все так и есть. Дав небольшую передышку телу, он вздохнул и встал. Попробуем еще раз. Протянув руку вторично, Гарри ощутил кончиками пальцев стену, каменную, влажную, холодную, но какую-то воздушную, словно ей не хватало четкости. Он сосредоточился, мысленно «разглядывая» стену – здесь впадинка, здесь мокрое пятно… Стена стала материальнее. Гарри положил на стену ладонь, и шагнул. От резкого скрипа половиц сердце чуть не выпрыгнуло из груди, но юноша был рад – он смог! Вытерев пот со лба, Гарри огляделся. Пол зала был каким-то черным, мягким. Нагнувшись, он размял на пальцах черную субстанцию – пепел. Странно. Так много пепла? Очнувшись от победы, он собрался, прислушался. Тихо. Во всем доме тихо.… Это настораживало. Стараясь ступать как можно тише, Гарри прошел к двери из зала и вышел в полутемный коридор. Тишина. Пол также покрыт тонким слоем пепла. Гарри улыбнулся – его будет очень сложно услышать. Что-то круглое подвернулось под ногу, юный аврор чуть не потерял равновесие. Палочка. Чужая. Гарри поморщился – не любил он пользоваться чужими палочками, чересчур они капризные, но иного выхода нет – она может понадобиться. У лестницы, ведущей на второй этаж, его накрыла тяжелая душная волна, как тогда, у Шпренгера, когда он пробовал определить местонахождение инквизиторов. Но это была не только тяжесть, Гарри накрыла волна слабого напряжения и боли. Он понял - Шпренгер там. И может, ему нужна помощь?! Гарри как мог быстро стал подниматься. Наверху тяжесть, напряжение и боль стали явственнее, видимо он шел в правильном направлении. Палочка была наготове. Он шел по коридору, от которого ответвлялись какие-то комнатки, скрытые дверьми, большие, маленькие ли он не знал. Внезапно он словно наткнулся на стену, дальше идти не мог. Дышать стало совсем тяжело, со лба пот катился градом, голова раскалывалась, тело ныло, и, что взволновало Гарри, в глубине души он начал тревожится за Шпренгера. Он был уверен.… Нет, он знал, что если войти в ту приотворенную дверь, из-за которой льется свет, он увидит Штюрма и Шпренгера. И он тревожился непонятно почему за Шпренгера, сердце ныло, он вдруг панически испугался, что может его потерять. Шпренгеру нужна помощь. Но как, Мерлин, дойти до этой двери?! Гарри с отчаянием попробовал пройти сквозь «стену», но добился только того, что сил не осталось никаких, боль в теле возросла до неимоверных пределов, а дышать стало почти совсем невозможно. Страх потери затмил все остальные чувства Гарри. Собрав все силы, он попробовал пройти еще раз, упал. Попробовал заклятием разнести эту стену – ничего не изменилось. «Притянуть» дверь к себе не вышло. Испугался – Штюрм, верно, чувствует, что он тут бьется, как бы не испортить положение… Он поставил «ограду» наверно только на коридор - чтоб никто не прошел.…А как-то иначе… Высунувшись в окно последней комнаты перед «стеной», Гарри посмотрел вниз – он помнил, что на стене с внешней стороны был какой-то узор, нельзя ли будет пробраться по нему. Какой-то выпуклый узор был. Хлипкий. Попробовал рукой – несколько камешков, составлявших, видимо, часть какого-то диковинного растения, упали вниз. Господи, Мерлин, или кто там, пусть узор выдержит, пусть на нем не будет «стены»! Ветер холодом обдул его руки, лоб, спину – все было мокрое от пота. «Как бы не заболеть насморком»- пронеслось в голове. Гарри нервно рассмеялся и на цыпочках пошел по узкому в ширину и весьма покатому «растению», держась руками за подобный узор выше, благодаря всех архитекторов эпохи…а, без разницы, какой эпохи, все равно спасибо! Пару раз он чуть не свалился, но до искомого окна, не встретив никакого сопротивления, дошел. Перед ним ярко светился прямоугольник окна. Он аккуратно заглянул внутрь.
VodaVozduh: пока все...ваше мнение?
homa: ОХ, на самом интересном месте:). Захватывающе и замечательно написано. Гарри растет, набирается опыта, но остается... эх, мальчишкой -героем-искателем приключений, короче гриффиндорцем в лучшем смысле этого слова. Буду ждать еще)). С нетерпением)
Adona: Каждая новая глава удивляет и интригует еще больше, хотя после каждой мне кажется, что больше просто некуда! Читать "Наследство" для меня большое удовольствие, надеюсь на скороейшее продолжение истории
VodaVozduh: Глава семнадцатая «Семья» Когда глаза привыкли к свету, он увидел со вкусом обставленную комнату. «И умирать надо уметь красиво» - почему-то пронеслось в голове. У камина стояло два кресла, в одном, дальше от окна, сидел Шпренгер, сосредоточенный, властный, сильный и страшный. В другом, видимо, Штюрм, но его заслоняла спинка кресла. Была тихо. Они молчали. Гарри не видел, чтобы Шпренгер отвел взгляд от Штюрма, но почувствовал, что еще до того, как он заглянул в окно, Шпренгер знал, что он, Гарри, тут. И совсем не рад этому. Гарри отодвинулся от света, стараясь и видеть хоть краем глаза, что происходит, и чтоб его не было видно по крайности Штюрму. Хотя, скорее всего, он почувствовал тоже, что Гарри тут. Где-то в глубине души юноша жалел, что пришел, кажется, он только напортил. Волнение за Шпренгера не исчезло, но он очень боялся ухудшить ситуацию. Уйти? Он сделал шаг назад – камни посыпались из-под ног. Гарри проводил падающие части каменного растения взглядом. Теперь уйти если только упасть вниз. Эмоции переполняли его самые разные – и была грусть, что он не смог исправить ошибку, и радость. Это знак судьбы, чтобы он остался. Может, все-таки он сможет чем-то помочь. Тихо вздохнув, он взглянул в окно и прислушался. Сначала было тихо, оба – и Штюрм, и Шпренгер молчали. Тяжесть силы, что исходила от обоих, увеличивалась, Гарри прерывисто вздохнул, едва сдержав тихий стон – ребра нещадно болели, с головной болью Гарри уже сроднился. Спустя какое-то время, которому Гарри потерял счет, его заставил вздрогнуть резкий скрип, от которого сердце забилось в неимоверном темпе, – Штюрм уселся в кресле поудобнее. Стук сердца отдавался в ушах, перед глазами поплыли круги. Когда они прошли, Гарри посмотрел на Шпренгера. И удивился. Что-то было не так. Вроде все хорошо и в то же время не так. Он пригляделся к нему. И понял. Когда к ним приходили такие люди как Штюрм или Фатербрюдер, тогда он был спокоен, даже позволял себе шутить, да, напряжение было, но не такое как теперь. Шпренгер и сейчас на вид был спокоен, но что-то в глазах, в жестах говорило Гарри, что святому отцу сейчас тяжело, он волнуется, волнуется, между прочим, за него, Гарри, что он устал и…ему больно. И вместе с тем Шпренгер был властен, Гарри не решился бы к нему сейчас подойти, это был отчасти кто-то другой, не тот Шпренгер. Этот человек мог пойти на страшные вещи, но вместе с тем Гарри знал, что беспричинно жестким и жестоким Шпренгер не будет, что даже когда его враг будет ему угрожать, Шпренгер постарается обойтись меньшей кровью. Как теперь. Юноша был уверен, что Шпренгер мог бы убить Штюрма, но не хотел этого, хотел найти разумный компромисс, а Штюрм… Гарри поднял брови, ощутив всю ненависть и злобу виновника всех бед. Откуда столько злобы в человеке? От того, что был в тени родни (Гарри не знал, почему так решил, но знал, что это так и есть)? Глупо. Рон завидовал ему на четвертом курсе, но он смог это перешагнуть, потому что дружба для них была важнее, дружба была святым для них. И Гарри знал, что если что, Рон всегда поможет ему. Штюрм морально силен, неужели он не смог перешагнуть себя? Нет. Не то чтобы не смог. Просто не захотел. Ему нравилось злиться, нравилось завидовать, строить козни. «Глупый, сколько ты теряешь, и сколько уже потерял…», - снисходительно подумал Гарри, удивляясь тому, что он в данном случае может быть снисходительным. - Хочешь меня унизить еще больше? – услышал Гарри, не понимая, то ли Штюрм это действительно сказал, то ли ему показалось, то ли это его собственные мысли: он подумал, что Штюрм мог бы так сказать и словно «услышал». - Не думаю, что тебе требуется ответ, - таким же образом ответил (или не ответил) Шпренгер. Наверно, все же ответил – эти холодные интонации Гарри не слышал раньше, поэтому вряд ли бы смог их представить. - Почему же это? - Потому что ты знаешь, что не хочу. - Врешь, - заметил Штюрм и неожиданно повторил с такой злостью и отчаянием, что эмоции, вложенные в слова, чуть не оглушили Гарри, - врешь! Гарри стало страшно. Он убивал многих, но никто из Пожирателей, никто не был так одинок. Это кричал не Штюрм, это кричала пустота, одиночество внутри него. Как можно жить с такой пустотой внутри? - Успокойся, - все так же холодно заметил Шпренгер, - и ответь все же на мой вопрос. - Я не хочу на него отвечать! Ты прекрасно знаешь, что я не отвечу на него, что не буду слабым настолько, чтобы не то что принять твои слова, но и ответить на них! Я не слаб! Гарри зажмурился от вспыхнувшей боли во всем теле - от Штюрма исходила волнами сила, причинявшая боль, нагнетающая страх и отчаяние, и эти волны Штюрм с силой направил на Шпренгера. «Нет! – испугался Гарри, он не хотел, чтобы Шпренгер чувствовал эту боль, он не должен был, - не смей!». Он приподнял палочку, но не смог заклясть Штюрма – что-то не давало ему вспомнить заклятие, поднять палочку на нужную высоту, он беспомощно, со страхом за дорого человека посмотрел на Шпренгера. До него волны не докатились, уснув едва коснувшись ног. - Ты не слаб, - заметил Шпренгер, - но я и не спорю с этим. - Я – нет, а ты - слаб, - страшный полубезумным голосом ответил Штюрм, - и знаешь, почему? Нет, физически ты силен, но ты слаб. Потому что ты не можешь меня заставить отступить, а я - могу. Окно распахнулось, ударив Гарри по рукам и лицу, он попробовал за что-нибудь ухватиться, но было не за что. Он стал падать, в последнюю минуту уцепившись за ставень. Пока он искал ногами опору на разрушенном участке узора, Шпренгер что-то ответил Штюрму, но Гарри не услышал. - Как просто его было привести сюда! – восхитился Штюрм, заставив Гарри вспыхнуть от злости, - который раз он ловится на одну и ту же удочку! Это так удобно! А зачем он тебе, Балиан? А? Может, ну его? Ставень скрипнул, на голову Гарри посыпались мелкие камушки и пыль, он повертел головой, освобождаясь от пыли на лице и камушках в волосах, и посмотрел вверх - отныне ставень держался на чем-то более слабом, чем честное слово. Палочку он уронил. Надо перебраться в другое место. Он попробовал перейти на более прочный фрагмент узора и ухватился за подоконник. - Мне все равно, Старкер,- ответил Шпренгер, заставив сердце Гарри на секунду замереть в страхе, - ответь на вопрос. - Все равно? – Штюрм пытался сдержать разочарование, но оно все равно проникло во фразу, - смотри, Балиан, думай, что говоришь. - Ты не ответишь? - Отвечу, - спокойно и страшно ответил Штюрм, - сейчас только… Гарри что-то толкнуло в грудь, он не смог удержаться и стал стремительно падать, но за метр до земли замер в воздухе. Он удивленно и неожиданно легко часто задышал, и тут же был ослеплен яркой вспышкой в комнате, где были Шпренгер и Штюрм. Гарри, не успевший испугаться за себя, панически испугался за Шпренгера, невыносимой болью пронеслась мысль потерять святого отца, ставшего гораздо больше отцом. А секунду спустя Гарри захлебнулся волной темной боли, поглотившего его целиком. Такой боли Гарри еще не испытывал и не думал даже, что такая бывает, что это все еще боль, а не смерть. Он не понимал, кричит ли, и не понимал, кончится ли все это, или так будет теперь всегда…
VodaVozduh: Где-то пели птицы. Чисто и радостно. Было свежо: свежий приятный ветерок, запах свежий, какой только весной бывает. Гарри открыл глаза – светлый потолок, как дома, на нем - солнечные зайчики. Тепло. Мягко. Он лежал в постели у себя в комнате, в замке, ставшего теперь таким родным. Гарри сел в кровати. Как? Что? Где? Почему? Где Шпренгер? Что произошло? - Эх, Гарри, - раздался мягкий и укоризненный голос сбоку, - наказать бы тебя… но, думаю, ты уже свое получил. - Мистер Шпренгер! В дверях стоял целый и невредимый улыбающийся Шпренгер, он подошел к Гарри и обнял его. - У тебя все хорошо? – спросил он. -Да, - ответил Гарри, уткнувшись ему в грудь, - Вы знаете, что я самый счастливый человек на свете? Я так боялся, что вас не будет, а вы рядом! Я так боялся за вас! От сутаны падре пахло чем-то родным и теплым, тепло и счастье переполняли Гарри, происшедшее было не более, чем страшным сном, Шпренгер обнимал Гарри, и юноша чувствовал, что и что Шпренгер волновался за него, что и он рад тоже, что все хорошо кончилось, что они вместе. - Простите меня, мистер Шпренгер, - тихо сказал Гарри,- я не знал, что будет хуже, если я приду, я хотел помочь… мне очень неловко, что я мог подставить вас… - Да уж, ты здесь… впрочем, ладно. Ты понял ошибку и получил наказание, - Шпренгер погладил Гарри по голове,- успокойся, Гарри, все будет хорошо теперь. - А Штюрм? А Сантори и Беллармин? - Штюрма нет больше. А Антонио и Роберта ты увидишь за чаем. - Да уж, Гарри, - приподнял брови Сантори, - заставил ты нас поволноваться… Ведь тебе говорили, что не следует выходить за пределы замка, а ты? Расслабился. В будущем не позволяй себе такой роскоши, если не уверен стопроцентно в безопасности того, за кого ты отвечаешь и в своей собственной. Понял? - Да, - Гарри отхлебнул еще чая, прошлое уплывало как кошмар ночи под светом дня, - а… - ему было неловко спросить это, но он боялся задеть их вопросом и невольной обидой. - Что, Гарри? – мягко спросил Шпренгер,- не волнуйся. Что случилось? - А почему вы не помогли нам сразу? И что с Малфоем? И почему вы подписали указ о сожжении? - С мистером Малфоем все хорошо, как и со всей деревней, - ответил Шпренгер, - о случившемся помнят только маги. А сразу… Гарри нам сложно бороться с таким количеством искусных магов и инквизиторов. Здесь дело не только в силе каждого, по отдельности мы сильнее их, но их много, поэтому пришлось выждать… - И обманом придти к ним? Так вам было легче, да? Они как окружали себя, - Гарри подумал, как лучше сказать и при этом не потерять мысль, потом решил сказать, как скажется, они поймут, - ну, сферой этой силы, и вам было сложно проникнуть, а изнутри, когда вы пришли, было легче? Они стали вроде как не вместе, а поодиночке? - Ну, мысль ухватил верно, - кивнул Беллармин,- а указ… в круге костра ты был в безопасности, пока мы разбирались с неоинквизиторами. - Но прости, что тебе пришлось так мучится, Гарри, - Шпренгер сжал его руку, согревая. - Но теперь ты сильнее, - Сантори поставил чашку на блюдце,- вопросы есть? - А как же Фатербрюдер? Снегг? - Из твоей родни нет больше никого, надеюсь, это тебя не сильно огорчает, - Сантори чуть наклонил голову, в глазах блестели теплые искорки. - Нет, не сильно. Значит, я теперь могу тут жить? Трое инквизиторов одновременно хмыкнули. - Что? – недоуменно спросил Гарри, улыбаясь внутренней радости, внезапно охватившей его. - Если хозяин позволит, - улыбка Шпренгера не поместилась в его усах. - Какой хозяин? - Ну, - послышался голос от двери, - вообще-то мне казалось, что замок по наследству принадлежит мне. Гарри обернулся – Снегг. Или Дух? «Мой брат умер – ха! А кто ж к тебе подходит, навроде Духа? А? Папа Римский?» - вспомнилось ему. - Профессор? – спросил он. Снегг чуть насмешливо смотрел на него, - что же, - Гарри посмотрел на заговорщицки подмигивающих друг другу инквизиторов, - это что, шутка была? Ему стал обидно. Его провели, как мальчишку! Затащили в такую историю! Он чуть не умер! Что это было? Он почти разозлился на Шпренгера, Сантори и Беллармина. А он им верил! - Ты посмотри, Роберт, - обратился к Беллармину Сантори,- какой тебе достался ученик! Мы ему дали новую жизнь, не дали скучать, познакомили с такими людьми – а он и не доволен! Гарри, я тебя знаю очень давно, неужели ты не доволен? Неужели тебе было бы спокойнее и счастливее жить так, как ты жил? - Ну, я вообще-то и не скучал! – ядовито ответил Гарри и смолк. Он посмотрел на этих людей. Странно как. Чужие вроде люди, но ближе них - только Лу. Они открыли ему дверь в чуточку… да, что там - в другой мир, помогали, согревали… Внезапно Гарри понял то, что неосознанно чувствовал давно – он нашел то, что искал. Он нашел семью. А за это ничего не жалко. - Знаете, что?- спросил он четырех мужчин, сидевших вокруг столика, уставленного чашками, чайниками с кипятком и заваркой, молочником, вазы с печеньицем, и смотревших на него с невыразимой теплотой, отеческой нежностью, гордостью, - спасибо вам! Спасибо за все это! За Дом спасибо! Он хотел сказать им, что чувствует, как любит эту семью, как благодарен, но понял, что они знают, ощущают это, и слова не нужны. - Профессор,- сглотнув неизвестно откуда взявшийся комок, спросил Гарри,- а вы, получается, не мой папа? - О, Мерлин, Поттер! Не надо мне такого счастья! – вознес руки к небу Снегг. - А что касается замка, - задумчиво произнес Шпренгер, - думаю, Северус будет не против… - Чего? – подозрительно спросил Снегг. - Отдать тебе, Гарри, свой домик в деревне, в котором он жил, пока ты тут хозяйничал. - Да забирай, жить там не могу, - отмахнулся Снегг, - там всего два этажа и деревья выше дома! Ужас!- шутливо возмущался он. - Деревья выше дома…- мечтательно повторил Гарри и отпил из кружки Шпренгера. - И как люди поверили, что ты мой сын…- вздохнул бывший учитель зельеварения, - поставь кружку мистера Шпренгера на место, «наследничек», и возьми свою… - Ой, простите,- Гарри стушевался и, ставя кружку на место, разлил все содержимое по столу. «Чайное пятно так и осталось, - Гарри задумчиво провел по скатерти рукой, - все, как было…Скатерть цела, а их уже нет.…И я уйду, а оно останется – дядя Северус хорошо заколдовал его…». Размышления прервал кашель, вытягивающий душу, изматывающий тело. «Скорей бы уже… нельзя так долго… они меня давно ждут…А я тогда… черт, я плакал! - Гарри усмехнулся, - не мог поверить, что все уже, что им всем пора, что даже теперь они не могут больше тут… столько лет прошло, а мне все больно, что рядом нет дорогого Балиана… Хоть внуков увидел…и я скоро приду к ним. Они тогда уходили вечером, и на них падал красновато-желтый свет, как мантия Сантори и Беллармина, а пахло…чем-то пахло таким…не помню…» Опираясь на трость, Гарри подошел к окну и посмотрел на умирающий день. «Ах да, чем-то…каким-то нежным запахом от яблоневого цвета пахло… как теперь…» Было тепло. Дул легкий ветер. На лицо Гарри падал красноватый свет солнца, тень в глубоких морщинах куталась в коричневатые оттенки, борода серебрилась. Все молчало. Казалось, что этот старик стоит всего минуту – или вечность.
Рин: Никак не могу найти первые 2 главы. Не подскажите, где они лежат?
полная версия страницы