Форум » Архив-2 » "Наследство", ГП/нмп/СС, философская повесть, отчасти северитус, глава 18, закончен » Ответить
"Наследство", ГП/нмп/СС, философская повесть, отчасти северитус, глава 18, закончен
VodaVozduh: Автор: VodaVozduh Название: Наследство Рейтинг: G Пейринг: Гарри Поттер, Северус Снейп, новый персонаж Жанр: философская повесть Дисклаймер: начиналось все на вызов «Северитус», вызов 2 от Tasha911 Саммари: "Несколько лет после войны. У Гарри сложилось все... семья карьера но... Начинают происходить непонятные веши. Появляется странное наследство: замок в "багровых тонах". Гарри принимает наследство, а вместе с ним и кучу родственников, которым ничего не досталось. Весьма могущественных родственников. Которые теперь собираются в гости к наследнику. И отзывы, пожалуйста. Комментарии: Можно назвать продолжением "Записок Старого Инквизитора". Будет достаточное количество размышлений Статус: закончен начало - тут, главы 3 и 4 - http://snarry.fastbb.ru/index.pl?1-8-0-00000487-000-0-0-1144584837 Тапочки, бетонные блоки, камни, дома - будут? обязуемся все ловить
VodaVozduh: За чашкой утреннего чая с молоком в просторной комнате с большими окнами, через которые лился утренний солнечный свет, Гарри почувствовал себя отдохнувшим. Тело его радовалось тому, что оно таки перестало болеть, чай согревал руки и душу. Гарри улыбнулся. Свет на сей раз в витражах не играл за неимением таковых, зато играл пылинками, вспыхивающими и гаснущими в его лучах. За окном виднелось озеро и его замок. Где-то он это видел… ах, да, наверно, это та же сторона замка, что и комната с коридором, ведущим в подземный ход… Напротив сидел Беллармин, так же грея руки о чашку с чаем. Выражение его лица было немного насмешливым, но, тем не менее, добродушным. Сантори, как ответил Беллармин на вопрос Гарри, где хозяин замка, уехал по делам. Он не уточнил, по каким. И сейчас, ощущая в душе тепло и относительный покой, Гарри думал: спросить, куда или нет. С одной стороны, это дело лично Сантори, с другой, если он не спросит, мало ли, что будет.…Может опять надо спросить, а он не спросит. Решившись, Гарри спросил: - Извините, мистер Беллармин, а где мистер Сантори? Или мне это не обязательно знать? Беллармин бросил на него взгляд, отвлекшись от созерцания пейзажа и процесса борьбы ветра и тюля. Бледно-желтый тюль пытался поймать легкий ветер, но каждый раз невидимка выбирался из-под его лап, и тюль опадал прямыми классическими складками вниз до нового дуновения ветра-хитреца. В глазах Беллармина мелькнуло одобрение, когда он ответил: - Профессор Сантори вместе с мистером Шпренгером уехали в Азкабан, за новыми подопечными. Я, правда, не знаю, какими именно, - он помолчал. И добавил. - Хорошо, что вы спросили, мистер Поттер. Я думаю, будет лучше, если вы всегда будете спрашивать, если вас что-то смутит или заинтересует. «Чтобы больше не было неприятных моментов» - додумал Гарри. Он отпил чаю и сказал: - Тех последователей Темного Лорда, кто молод и достоин, приглашают сюда, в деревню, жить, как маглов. Я, например, видел человека, который когда-то пытался меня убить, - он помолчал, потом добавил, - я рад за него. У него совершенно иное лицо теперь. Он теперь человек, живущий так, как считает нужным. У него жена. И он счастлив. Думаю, теперь у нас с ним нет разногласий. Беллармин, глядя прямо ему в глаза, чуть наклонил голову. В знак благодарности, наверно. Вот кто был менее понятен Гарри из этой троицы, так это кардинал Роберт Беллармин. Он не был добрым и мягким, как Шпренгер, не был властным и вместе с тем чутким, как Сантори, к нему у Гарри не возникло такого доверия, какое возникало к Шпренгеру и Сантори. Он всегда был чуточку не в духе, всегда серьезен. «Кто же вы, кардинал?» - подумалось Гарри, и вдруг ему в голову пришла интересная мысль, он усмехнулся. - Да? – спросил Беллармин. - Мистер Беллармин, можно я задам вам…несколько некорректный вопрос? Беллармин хмыкнул. - Ну? - Кто вы? Как вы попали сюда? Почему вы не ходите в мантии кардинала, как мистер Сантори? Беллармин тихо рассмеялся. Он поставил чашку на столик и потер рукой лоб, отсмеявшись. Смех его не походил на смех других: тихий-тихий, чуточку хрипловатый, и глаза Беллармина не смеялись. - Вот так вопрос, мистер Поттер… - Кстати, а почему не «Гарри»? - Я не считаю, что мы настолько хорошо и доверчиво относимся друг к другу, чтобы звать друг друга по имени. - Но я буду вас называть, как раньше. Я не могу называть вас как-то иначе. - О, спасибо, мистер Поттер! Вы меня успокоили. Но речь не о том. Вы спросили, кто я такой. Хорошо. Я отвечу. Но не надо просить меня называть вас по имени. Может, позже, через лет пять… В глазах Беллармина проскользнуло что-то похожее на веселых чертенят, но это с таким же успехом можно было принять за отсветы солнца. - Кто я… - он снова хмыкнул, - что вам конкретно интересно, мистер Поттер? Гарри подумал. - Как вы попали к нам? Как познакомились с моим отцом? Почему вы не ходите в мантии кардинала, как мистер Сантори? Кем вы были тогда, в 17 веке? - О, вы даже помните, когда я жил… Беллармин улыбнулся. Он погладил усы и бороду. - Мой учитель профессор Сантори, как вы, наверно, знаете из очень умных книжек, - он кинул взгляд на чуть покрасневшего Гарри, - умер в 1602 году, два года спустя после сожжения Джордано Бруно. Точнее, считается, что он умер. И я тогда считал так. Друзей у него не было, из тех, кого он зван учениками, остался только я. Для нашей святой католической церкви он был забыт. Я горевал, потому что он был мне дорог, он был близким мне человеком, он олицетворял для меня все то лучшее, что было в инквизиции, он спас меня от наветов… Вы знаете, я ведь был заточен в строжайшей тюрьме Ватикана, куда попадали злейшие еретики…Я попал туда из-за клеветы: мой труд был включен в Index Librorum Prohibitorum. Это постарался еще один ученик профессора Сантори, Франциско Пенья, он завидовал мне. Профессор Сантори вытащил меня оттуда, когда умер Папа. Когда он узнал, что мое имя вписал Пенья, он поговорил с ним. Больше его в Ватикане не видели. Да?
VodaVozduh: Гарри, после длинного латинского названия чего-то там, сидел с немного удивленным лицом. Беллармин, вынырнув из прошлого, с не меньшим удивлением заметил замешательство юноши. - А куда вас включили? И разве власть мистера Сантори была больше власти Святого Отца? - Index Librorum Prohibitorum – это созданный в 1550-х Индекс Запрещенных Книг. - А… - А насчет профессора Сантори, - Беллармин улыбнулся, - пока он был кардиналом и Великим Инквизитором Рима, на папском престоле сменилось 30 тех, кого мы именуем Святыми Отцами, и ни один из них не мог поспорить с профессором в вопросах ума, теологии и власти…. Так вот. После процесса над Бруно профессор рассказал мне притчу… - глаза Беллармина приобрели чуть мечтательный оттенок, какого Гарри не видел у него. И чуть печальный. С ветром в комнату влетела ностальгия, расплескав запах грусти и тоски по тем временам, когда все было на своих местах, грусти времен, когда думаешь, что все кончилось, когда станешь жить для других, а часть души умерла. Гарри все держал в руках чашку, хотя чай давно остыл. Беллармин рассказывал ему сокровенные мысли и чувства. И Гарри знал, что это откровение, эту память он никогда не осквернит, - мы тогда сидели в его кабинете. Рядом, в торце его стола сидел писец. «Запомните дело этого монаха, Бруно» - сказал мне профессор. Я сказал, что это его заслуга, ведь еретик, сожженный вовремя, получает возможность очиститься от грехов и никогда не вернуться к ложным верованиям. Он улыбнулся, - глаза Беллармина были закрыты. И он слегка улыбался, - и сказал, что больше не может держать для меня свечу риторически и теологически. Но я не понимаю сути инквизиции. Он достал из стола длинный ящик и попросил меня открыть его. Недоумевая, я выполнил его просьбу. Каково же было мое удивление, мистер Поттер, когда он достал оттуда пистоль! Как я мог заметить, писец был удивлен не меньше. Учитель взял пистоль в руки и указал дулом на писца. «Если я выстрелю в него, я не смогу использовать пистоль против вас», - сказал профессор. Лицо несчастного монаха побелело, а перо выпало из рук. После этого он направил пистоль на меня. Мне, право, стало не по себе. «Если я убью вас, писец останется жив, - потом он откинулся на спинку кресла, - а так я держу вас обоих на мушке». Я понял. Я понял, что он хочет сказать мне. «А при необходимости – тысячи других», - продолжал он. Кстати, мистер Поттер, вы знаете, что профессор Сантори очистил Италию от протестантской ереси? - Беллармин открыл глаза и взглянул на замершего Гарри. - Полагаю, да… в этой книге должно было быть это сказано… «Если я стреляю, - продолжал учитель, - а иногда я это делаю, то, прежде всего, я совершаю ошибку…». После его смерти Великим Инквизитором стал я. Я был иезуитом и ученым. Я лично знал Галилея до этого процесса, связанного с ним и, пока был жив, я старался защитить его, потому что бороться надо было не с ним. Он ученый, а не еретик, пусть и хотевший довести до ума каждого свое открытие. «Будущее за Коперником» - сказал он. « Да, - ответил я, - но за дорогой к будущему следит святая Римская и Вселенская инквизиция». Это было осенью… я пришел к нему. Он звал меня посмотреть на противостояние Венеры и нашей Земли. К тому же, ошибка, которую я совершил бы «выстрелив» из «пистоля», не была бы оправданной. Пока я жил, жил и относительно спокойно работал Галилей. Да, его книга была в списке запрещенных книг, и она была включена туда мною лично, но это давало ему покой. Иного выхода не было. Ночью перед тем днем, когда меня сочли умершим, я долго сидел в кабинете. Вдруг открылась дверь и голос, который я не слышал около 19-ти лет, сказал мне «здравствуй». Он научил меня обращаться со временем. Он дал мне вторую счастливую жизнь. Молчание. Гарри сидел и не смел пошевелиться. У него было впечатление, что ему дали в руки хрупкую драгоценность. Он не дышал, боясь разбить ее. - Я не ношу мантию кардинала, мистер Поттер, потому что я не смогу ее носить: меня помнят. Мой день памяти отмечает вся католическая церковь.…С вашим отцом, - он хмыкнул, - я познакомился через профессора Сантори, который был другом их семьи с 19 века, года точно не помню, но он тогда впервые попал в иное время. Потом он часто путешествовал…
VodaVozduh: Гарри молчал. Беллармин тоже. Потом Гарри, смотря на свет в окне, сказал: - У меня был… друг. Нет. Больше. Ну, наверно, он был для меня тем, кем был для вас мистер Сантори. Да. Он смолк, смотря на Беллармина. Тот не повернулся к нему, продолжая смотреть на пейзаж. Гарри боялся, что он сейчас скажет «это ответ? Заметьте, мистер Поттер, я вам это говорил не для того, чтобы вызвать вас на откровенность». Гарри не знал точно, почему он решил рассказать о Шпренгере Беллармину, ведь он и друзьям не говорил. Но почему-то решил. Это было легко, хотя бы потому, что Беллармин не смотрел на него. - Я с ним тоже прошел сквозь время. Попал в Средневековье, в 1490-й год, если я правильно помню.…Не люблю вспоминать это время, этот поход, хотя человек, с которым я познакомился, стал для меня важным, близким. Его зовут…звали, - поправился Гарри, - Яков Шпренгер, Великий инквизитор Германии… Грусть нахлынула на него. Он потер переносицу. М-да, он думал, что уже смирился с этим, ведь все же прошло столько лет! Но… он хмыкнул. Такими темпами он нескоро откроет дверь, за которой Шпренгер ждет его… - Он рассказал мне, что жизнь есть, есть всегда. Я теперь твердо исповедую это, - Гарри усмехнулся, сказав «исповедую». Более уместных слов не пришло в голову. М-да. – Он был для меня как дедушка… он так старался отвратить от меня все беды…он умер, защищая меня. Я… не знаю, как сказать. Не знаю, почему вообще решил говорить. Знаете, мистер Беллармин, об Якове Шпренгере знают только трое человек, знало до этого момента, - Альбус и Аберфорт Дамблдоры и мистер Балиан Шпренгер, правнук. И теперь я это говорю вам. Нет, не в том дело, что я вам не доверяю, наоборот, но…Я понял, что хочу вам это сказать, и решил не задавливать желание, решил сказать. Я очень хочу увидеть Якова Шпренгера снова. Знаете, я так скучаю по нему, как по отцу, которого у меня не было. Он убил своего бывшего друга, который встретил нас при выходе из пещеры, Генриха Крамера, который пытал меня потом, как ведьмака, околдовавшего инквизитора... Он сжался от воспоминаний и закрыл глаза. Эта память временем не стиралась, и чувства, страхи, были так же ярки, как и тогда. Стоило ему вспомнить взгляд Крамера в пещере, его глаза в камере пыток, это ведьмино кресло, эти тиски.… Это черная волна ужаса чуть было не накрыла Гарри с головой, но он не дался ей. - Это неприятно вспоминать, мистер Беллармин, - он открыл глаза. Ничего не изменилось: Беллармин сидел так же, а занавесь так же волновалась от ветра прошлого, - я так хочу с ним встретиться, но Аберфорт Дамблдор говорит, что я закрыл его от себя дверью Страха Смерти. Прошло столько времени, а я все никак не открою ее… Смогу ли я? Он не ждал ответа, потому что забыл, что его слушают, и задал вопрос самому себе. Поэтому его удивил голос Беллармина, сказавший: - Сможете, мистер Поттер. Смерти боится каждый человек. И это правильно, как же – живому, да не бояться? Но я, скажем, не боюсь, потому что я умер. Когда через эту дверь проходишь в ту пору, когда сам, по природе, погибнуть должен, то в мире тех, кто о двери не знает, ты умираешь. Чтобы обрести новое знание, надо умереть. Скажите, - Беллармин повернулся к нему, - ведь вы – старший аврор Министерства? - Да, - Гарри удивился переходу, но потом подумал, что это верно. О теме Смерти надобно поговорить не сейчас, а несколько позже. Не сейчас. Сейчас речь Жизни, Смерть смотрится некстати. - Вам дали этот пост как победителю Темного Лорда? Гарри оскорбился. - Надеюсь, вы не думаете так и спрашиваете затем только, чтобы утвердиться. Нет. Я получил звание аврора после того, как прошел экзамен, необходимый для этого, это было точно, после смерти Волан-де-Морта, но раньше я не мог, я был студентом. Потом я… не быстро и не медленно, но за все эти годы я СВОИМ трудом заслужил это место. Глаза Беллармина сверкнули, когда Гарри выделил «своим», но блеском лукавым и теплым. Он провел рукой по бороде. - Вам, верно, не кажется, что я достоин этого места. Да, я не блещу особым умом, способным на коварство, увертки и хитрости. Я не шахматист. Я – аврор. Я - тот, кто добивает тех, кто следует за Лордом без Имени. Все рассчитывает начальство, а я руковожу на месте. Я – боец. - Я не хотел вас задеть, мистер Поттер, и, как вы правильно заметили, спросил для утверждения. Утвердила меня ваша реакция и интонация. А вот ваши слова… скажите, мистер Поттер, вам не обидно быть пешкой? - Нет, богу - богово, кесарю – кесарево. - Мистер Поттер? Гарри поморщился. Он не хотел признаваться, что иногда это задевало его, например, когда он трансгрессировал на место предполагаемого «шабаша» Пожирателей, а там – пусто. Тогда он думал, что сам бы рассчитал лучше, и что сердце ему говорило, что там пусто. Но он не хотел признаваться. Себе в первую очередь. - Мистер Беллармин, - он, скривившись допил холодный чай, - я не хочу об этом говорить… Беллармин пожал плечами. Чуть появившаяся улыбка исчезла. И это задело Гарри. Беллармин не думал, что он трус перед собой! - Нет! – чуть не крикнул Гарри, - а что я изменю?! Что? Эти крысы из отдела выше не могут верно рассчитать, где будут Пожиратели, но не могу и я! Да иногда я чувствую, что Пожирателей там нет, но как я это объясню? И тогда мне обидно! И, - тише добавил он, Беллармин встал и подошел к окну, - я боюсь. Мне дадут поручение, положатся на меня, а я подведу. Меня этот страх утомил во времена войны с Лордом, да и… - Вам просто надо немного подучиться, Гарри, - мягко заметил Беллармин, - научиться верить чувствам и уметь доказывать их тем, кто лишен этого. Ведь вы поверили, что это я, поверив себе и своему восприятию. - Гарри… с чего это я стал «Гарри»? – сказал юноша, в душе которого появилась благодарность, за то, что не разобрали его за его странности, а пытаются помочь, за мягкость тона, нехарактерную для кардинала, и за «Гарри»… - Когда человек говорит вам то, что он боится сказать себе, это означает доверие, не просто доверие, прочувствованное, как у вас с профессором Сантори, хотя оно не хуже, просто оно иное, но оно возникает только у тех, чье восприятие мира хотя бы отчасти схоже, а это доверие по душе. А с профессором Сантори – по сердцу. - Хм…у меня к вам и то, и то. - Тем лучше. - А что, правда, поможет? - Да. - А где можно достать учебники? Гарри услышал смех Беллармина вторично. Правда, теперь смеялось в нем все. - Гарри, этого нет ни в одном учебнике! Вам нужен учитель. Вот и все. - А вы? - Я? – удивленно заметил Беллармин, - подумайте о своем желании, Гарри. Я подумаю также. Кстати, теперь вы знаете, зачем нам нужен замок? - Ну, как я понял, это связано с теми Пожирателями, что в деревне. Замок обладает очень сильной магической мощью, он влияет на людей. Здесь они могут перестроиться в лучшую сторону. Но какую энергию распределяет Замок, зависит от владельца. Если его возьмут моя родня, делу крышка. Верно? - Хм. Вполне. - Кстати, а зачем заботиться о Пожирателях? Это я что-то недопонял. - Вы слышали о Равновесии? - Да, мне мистер Шпренгер говорил. - Ну, вот. Даже в Азкабане темные души последователей уничтожают «воду», понемногу но все же. Здесь же, переродившись, они могут даже восстанавливать ее. Это важная причина, мистер Поттер? - О, да! Но почему я? И почему снова «мистер Поттер»? Я провинился? - Боже, Гарри, - Беллармин вознес глаза к небу, - с вами только о высоком говорить! Они рассмеялись. - Вы – маг большой силы, мистер Поттер! Вы… - Я больше дам Замку сил? - Ну, конечно! Кстати, - Беллармин прислушался. Лицо его посуровело, - кто-то идет к дверям. Он стремительно прошел мимо Гарри. Из комнаты уже выходил не улыбающийся Роберт Беллармин, а инквизитор и кардинал.
VodaVozduh: Когда они спускались вниз по широкой лестнице (не по той, по которой когда-то спускался Гарри), ведущей прямо к дверям, их створки стали медленно открываться, впуская в замок невысокого старичка, опирающегося на трость. Шел он прямо, спокойно смотря перед собой. Сюртук его был приятного охристого оттенка, да и весь он был какой-то «коричневый» - кремовый шейный платок, коричневые брюки, темно-коричневые туфли. Лицо его было спокойно и исполнено собственного достоинства. Глаза не были такими же жесткими, как у Штюрма, они, наоборот, были мягкими, но в глубине плясали огоньки бывшей властности и силы. Видно было, что этот вполне милый старичок с длинным крючковатым носом уже не играет в те «игры» в какие играл в годы своей юности, оставив их таким как Штюрм, но не потерял прежней хватки. Было впечатление, что он может в любой момент вернуться в эту компанию, но не хочет. Или ему не надо. «Самым приемлемым из них я считаю Штренгера Фатербрюдера – сам с ним общался. Он вроде как на пенсии» - вспомнились Гарри строки из письма Рона, и он, перегнав Беллармина, чуть улыбнувшись, протянул руку старику. - Мистер Штренгер Фатербрюдер, если не ошибаюсь? Здравствуйте. Секунда – улыбка от Фатербрюдера к Беллармину, взгляд приятно удивленный, - и старик вежливо улыбается Гарри. - Здравствуйте, мистер Поттер. Не ожидал вас увидеть здесь. Но, думаю, это к лучшему. - Мистер Фатербрюдер, - чуть наклонил голову Беллармин, - я удивлен вашим визитом. Могу я пригласить вас на чашечку чая? Мы с мистером Поттером только начали. - О, мне было бы приятно, не скрою. Они стали подниматься по лестнице. Гарри думал, что раз этот Фатербрюдер пришел сам и раз он «на пенсии», то вряд ли от него можно ждать чего-то гадкого, к тому же этот его взгляд Беллармину и улыбка…Он решил пока ничего самому не предпринимать, а посмотреть, что будет делать кардинал и иезуит. Чувства добрые пока к старичку не пробуждались. Расположившись в той же комнате, где до того сидели Гарри и Беллармин, согревая руки невесть откуда-то (нет, точно, и тут есть Дух) взявшимся чаем с молоком, они с минуту молчали, смотря друг на друга. Гарри следил за Фатербрюдером: мало ли, пусть и на пенсии…кто их знает, этих пенсионеров, и посматривал на кардинала, ожидая его действий. - Мистер Поттер, к вам, если не ошибаюсь, заглядывал некий Старкер Штюрм, не так ли? Гарри, захваченный врасплох, собрался и, чуть улыбнувшись, ответил: - Да, он заходил, мы очень мило побеседовали. - Да? Это очень хорошо, мистер Поттер, очень. Я рад, - он отпил чаю и продолжил, - Я, собственно, зашел спросить у вас обоих, не в курсе ли вы, он куда исчез? - Кто? – уточнил Гарри, не понимая ничего. - Мой двоюродный внук, Старкер Штюрм, - с чуть заметным волнением ответил старик. - Я, - начал Гарри, которого эта нота волнения – искреннего, он был уверен в этом! - задела, - я не знаю… - Мы не знаем, - прервал его Беллармин, - увы, мы ничем не можем вам помочь. Последний раз мы видели уважаемого Старкера Штюрма тогда же, когда он приходил к мистеру Поттеру, два дня назад. Куда он ушел, мы не знаем. Фатербрюдер вздохнул и отпил еще чаю. - А что, - немного взволнованно и в глубине души жалея старика, спросил Гарри, - он пропал? Откуда вы знаете об этом? - Он не пришел к нам. - О… - только и мог сказать Гарри. Странно. Ну, пропал. Это не их дело. И почему он пришел к ним? Но его волнению Гарри верил, не мог не верить. Если б он играл, он бы не так сказал слова, его волнение было бы чуть сильнее, заметнее, пальцы не так сцепились на набалдашнике трости, они бы немного побелели от силы, но главное – глаза. В них волнение плескалось, как море. Можно заплакать по заказу, можно прослезиться, можно погрустнеть всем видом, но волнение в глазах создать нельзя. «Черт, - подумал Гарри, - неужели они любят друг друга, эти странные опасные люди?». Он посмотрел на Беллармина. Тот поглаживал бороду. - Как только мы что-нибудь узнаем, мистер Фатербрюдер, мы вам тут же сообщим, - мягче, чем в начале встречи, но все же довольно прохладно сказал Беллармин, - пока позвольте спросить одно: вы видели где-то здесь Новых Инквизиторов? Фатербрюдер вскинул на него испытующий взгляд. - Нет. А какое это может иметь отношение к моему внуку? - Им нужны такие люди. Фатербрюдер встал. - Спасибо за поддержку, господа, - сказал он прохладно, - не могу более вас задерживать. Всего вам доброго. Нет-нет, - сказал он, заметив, что Гарри встает, и это «нет-нет» было произнесено теплее, - выход я найду сам. У дверей он повернулся к сидящему Беллармину: - Вы думаете, что он?.. – спросил старик немного взволнованно. - Такого варианта нельзя исключать, - ответил Беллармин. - Честь имею, - чуть наклонив голову, Штренгер Фатербрюдер вышел. Гарри поднялся, чтобы посмотреть – правда ли ушел старик или заблудился в замке, но Беллармин его остановил. - Он ушел, Гарри, это точно. Гарри сел. Лицо Беллармина было немного тревожно. - Что-то не так, мистер Беллармин? – спросил Гарри, в душе которого поселилось множество вопросов и неясная тревога. - Что-то не так… - задумчиво повторил Беллармин, - нет, Гарри, все не так плохо, как могло б быть, но и не так радостно, как хотелось бы… - А кто эти «Новые Инквизиторы»? И почему Фатербрюдер пришел к нам, а не к своим? И почему он поверил нам, что мы ни при чем? - Вопрос на вопросе, - хмыкнул Беллармин. Гарри тихо рассмеялся. - Что тебя так рассмешило? - Когда-то это сказал мне Яков Шпренгер…просто вспомнилось. К слову. Я тогда только попал в пещеру… хорошее было время. - Да…Новые Инквизиторы – это секта еретиков, Гарри, секта, куда входят люди, ушедшие от магии к «Богу истинному», и которые вершат божий суд. Они достаточно сильные, но, конечно, не сильнее того же Фатербрюдера…такие, как Старкер Штюрм им действительно нужны, ведь их ересь сможет стать гораздо сильнее. Они не смогут его убедить, он сильнее их, но честно сказать ему все плюсы, пообещать вознаграждение, заинтересовать…когда-то лет пять назад, он чуть не примкнул к ним…почему мистер Фатербрюдер пришел к нам? Потому что и у своих, с которыми ему общаться сложнее, чем с нами, поскольку они не очень хорошо относятся к тем, кто уходит сам, он уже все узнал. Да и мы с ним часто общались в прошлом. Он сильнее тех, он может остановиться. А почему поверил? Спроси его. Я не знаю. Почувствовал, скорее всего. Его, кстати, приятно порадовало, что ты его узнал. - А… - И ты, кстати, будь аккуратен. Эти инквизиторы очень похожи на Генриха Крамера, о котором ты мне говорил. Они ненавидят волшебство, они ненавидят тебя. И вовсе не потому, что ты победил Лорда. Нет. Просто когда они устроят над великим колдуном Англии показательный суд, они докажут и свою силу и, может, свою правоту. Они не остановятся ни перед чем. Фанатики. М-да. А то так проблем не хватало… - Мистер Беллармин, можно вас попросить об одолжении? - Ну? - Я хотел бы попросить вас последить за моим замком… - А ты? - Я хотел съездить домой, к жене… - А. ну это важная причина, безусловно, - улыбнулся в бороду Беллармин, - у тебя два дня, Гарри.
VodaVozduh: Глава одиннадцатая «Драко Малфой» Выходя из вагона в яркий солнечный день, Гарри счастливо жмурился, вспоминая прошедшие два дня. Проблемы, родство, эксперимент, инквизиция – все это стерлось, уплыло, потерялось при виде радостного личика жены. Как была хороша и красива Люси! Особенно теперь… Гарри шел, сердце его пело, он был готов перевернуть мир и ему не требовалась точка опоры, как Архимеду. Теперь, по дороге припомнив родню и друзей, он решил, что все сделает и устроит лучшим образом. Штюрма может найдут – хорошо, потому что все же Фатербрюдера жалко, нет, не найдут – и то неплохо, а то развелось… «Надо зайти к Шпренгеру, - подумал Гарри, свернув к деревушке, - а то попрощались наспех, нехорошо…» Деревушка, радостно встретила его криками петухов из нескольких домов, квохтаньем кур и доносившейся откуда-то музыкой, потом сменившийся на голос диктора…нет, судя по речи ди-джея. Когда он шел к мессе, он продрог по дороге, ноги чуть намокли в росе, народ вокруг шел сосредоточенный, спеша, да и дорога тогда шла от замка практически точно к церкви, в общем, он не увидел деревни. Теперь он шел, восполняя этот пробел. В такт его радостной душе вокруг все цвело и пахло. Люди, встречавшиеся Гарри, улыбались ему, дорога была утоптанной, сухой, не пачкая ботинки тех, кто по ней шел. Пели птицы, деревья, росшие как под надзором человека, так и без него, простирали на дорогу дырявую прохладную тень. Откуда-то выскочила кошка, умылась, сев для этой цели прямо посередине дороги, и убежала дальше. Там лаяла собака, тут мамаша делала выговор сыну…Жизнь шла тем неспешным порядком, который одинаков во всех деревнях мира, будь то в Англии, Швейцарии, Германии или даже далекой холодной недоступной обычному европейцу в понимании Финляндии. Гарри был готов выписать жену и жить в замке, даря этим людям счастье, ни для чего, просто так. А лучше просто жить среди них.…Откуда-то издалека донесся крик: - Здравствуйте, мистер Поттер! Гарри оглянулся и помахал рукой радостному Филу МакДаку, вышедшему в свой садик, где большую часть занимали розовые кусты, цветы и большое дерево, в тени которого и стоял Фил. Он курил, и дым свивался кольцами на фоне темно-зеленой листвы и голубого чистого неба. - Доброе утро, мистер МакДак! У вас прекрасный цветник! – крикнул Гарри. - Да какое утро, мистер Поттер! – улыбнулся хозяин, - день уже! Полдень часы пробили-то! А насчет садика – спасибо! Может, зайдете? Жена приготовила пирог! - Не могу! – ответил Гарри, радостное настроение которого еще больше поднял Фил своим радушием, - Я б с радостью! - На нет и суда нет! А вы заходите! - Обязательно! Доброго дня! - И вам удачи, мистер Поттер! - Мистер Поттер? – раздался за спиной знакомый голос. Гарри обернулся. Это сказал Драко Малфой, тот Малфой, которого он знал – и не тот. Небольшие усики, которые Гарри заметил еще тогда, в год падения Темного Лорда, стали чуточку гуще, появились небольшие баки и незаметная бородка, незаметная светлая бородка на все еще аристократически светлом лице. Лоб почти избавился от морщин, прорезавших его во время суда Визенгамота, теперь они практически разгладились, оставив в напоминание три продольные полосы. Весь вид его был опрятен и скромен, словно у сельского доктора, живущего в своем краю около пяти лет, когда уходит щегольство и тяга к моде, а одеваются так, как соответствует месту, времени и всему неспешному течению жизни. А самое главное – взгляд. Не тот надменный, презрительный, как в школе, не тот воинственный и высокомерный, как в качестве Пожирателя, а уверенный, спокойный и дружелюбный. Гарри показалось, что Малфой приятно удивлен встрече и вовсе не хочет вспоминать прошлое. Впрочем, сам Гарри был рад увидеть его в это чудное утро (что бы ни говорил Фил). Это было то напоминание о мире колдовства, которое было кстати. - Мистер Малфой! Драко! Рад вас видеть, - Гарри протянул руку. - Взаимно, Гарри, - он ответил на пожатие, - давно у нас? - Давно. Уже около пяти дней. - Угу. Действительно давно, - хмыкнул Малфой. Гарри рассмеялся. Да уж! А ему-то казалось – год пролетел. Малфой осматривал его. - Ты изменился. Не знаю в чем, но…пойдем, зайдешь ко мне, попьем чаю… - Да я хотел к священнику… - К мистеру Шпренгеру? - Да. Малфой помолчал. - Потом к нему зайдешь. Я тебя знаю. Пять дней не был у нас, отпусти тебя – еще пять дней не будешь. Идем, тут недалеко. - Это верно. Идем, - на душе пели птицы. Малфой был учтив и приятен. Всегда бы так. Впрочем, не стоит. Каждому семени – свое время. Раньше б он таким не был, как ни старайся. Чтобы ему стать таким, надо было быть презрительным хорьком в школе, мерзким Пожирателем в юности, и потом, после двух лет (кажется, так) Азкабана и времени, прожитого в деревне, он смог стать таким. Жизнь человека – его выбор. Убери выбор, хоть один, самый неверный по твоему мнению, не будет этого человека, будет другой. Чужой и незнакомый. Так думал Гарри, неторопливо шагая за Малфоем по дороге, сворачивая в проулок, пройдя у плетней и завернув за угол. А, завернув за угол, он увидел олицетворение мечты любого человека, в глубине души лелеющего покой. Низенькая каменная ограда, садик с цветами, которые росли так, как им хочется, пара молоденьких деревцев и дуб, скрывавший листьями красную черепицу крыши двухэтажного домика, снятого с открытки. - Вот это… - выдохнул Гарри, - а я-то, дурак, думал, у тебя замок! - Да уж, дурак, - рассмеялся Малфой, - фамильные замки только у вас, мистер Поттер, - он комически серьезно произнес фразу, - а мы, люди бедные, чистокровные, куда нам! - Бедные! – хохотнул Гарри, толкая его в бок, - прибедняйся! Сам выписывал приказ, чтоб тебе вернули ровно половину немалого наследства! Они толкнули калитку и вошли.
VodaVozduh: - Да уж, слышали мы и про вас и про ваш замок и про ваши проблемы, - заметил Малфой, отпивая вино. Он долго держал его во рту, наслаждаясь букетом, - не повезло тебе, Гарри, это я серьезно. Дружок твой верно говорит – родственничков ты выбрал лучших. Куда там Лорду! Что Лорд! Так, Моська. Я знаком с…, - он пощелкал пальцами, - Бёзером Снеггом. Препротивный, надо сказать, тип. Он приходил к Лорду. Сам пришел. Молодой и глупый. Наш ровесник, кстати. Это хорошо. Так вот. Сам пришел – власть и так далее. Как обычно к Лорду приходят. - Приходили, - машинально поправил Гарри, внимательно слушая. - Ну, хоть так, смысл один, - поправился Малфой, но глаза его сверкнули, - только ты не акцентируй, хорошо? Я рад, что все вышло так, как вышло, рад, что живу здесь, это рай, Гарри. Но не надо. Не стоит. - Извини, - Гарри было жаль. Он понял, что Малфою это вспоминать не хочется, и ему не хотелось, так, случайно вспомнилось, - так что Бёзер? - Лорд, не будь не глуп, понял, что завладев Бёзером, он сможет подключить всех его родственников, а это победа без усилий, принял его как родного. Только прошло сражений… - пауза: рассказчик задумался. Гарри смотрел на обстановку, типичную для магловского домика, где волшебника выдавали чудесные часы, как у Уизли, да посуда, протираемая полотенцем без помощи человека,- да, сражений пять, - Гарри повернулся к вынырнувшему из глубин памяти другу (теперь да, другу; нет того, что разделяло бы их), - как ушел Бёзер и с концами. Не понравилось. Лорд пробовал задержать, но умные не пошли, а глупых не стало: родня приехала. Оказывается, он у нас вроде как на стажировке был или как на курсы повышения квалификации приехал– считай как хочешь. Нет. Ты попал, Гарри. И хорошо попал. Не завидую. А? Чтобы посоветовал? Не знаю даже. Да тебе священник скажет. Я знаю, кто он,- успокоил он Гарри, - наверно, один знаю и не говорю никому. Зачем? А у него все же иногда и новости волшебного мира узнаю. Он мне разрешил магией пользоваться. Знает, что я не вернусь туда, - он махнул назад. За кресло. Потом улыбнулся. - У меня жена. Думаем вот насчет ребенка… Ты-то все уже, - он лукаво улыбнулся. - Говоришь, еще месяцев шесть, да? - Угу,- мечтательно потянулся Гарри, - и пошли: пеленки, распашонки, люльки, ночные бдения и прочая милая фигня… Через два часа они расстались, причем каждый думал, что не видел другого более счастливым, чем в эти два часа.
VodaVozduh: Глава двенадцатая «Новые Инквизиторы». На улице заметно поблекли краски: солнце спряталось за тучу, не желая показываться людям до тех пор, пока его не омоет дождь. Наверно, оно стеснялось своих пятен. Какие были мысли у солнца, Гарри точно не знал, но до ворот церкви ему пришлось бежать, прикрыв курткой голову. Магию он использовать не хотел и не мог: все же маглы рядом. Он постучал в ворота, так гостеприимно распахнувшиеся в воскресенье, но они оказались закрыты. Плюнув на все и решив, что найдет Шпренгера в замке, а нет – так он все равно придет туда, Гарри помчался по склону, разбрызгивая грязь, пачкая брюки и кляня папашу на чем свет стоит. Мог бы хоть дорогу проложить или что там…Шпренгеру вот тоже неудобно идти вверх. Он ругался с улыбкой, не употребляя выражений страшнее «чтоб вас, папенька, Невилл Долгопупс зельям учил!», он был рад и дождю, и грязи, и холму. Иногда, знаете, надо – чтоб дождь был. Пятна смыть, что ли? У поворота, с которого Гарри когда-то увидел Беллармина, его кто-то ждал, в черной мантии инквизитора, с крестом. Все как полагается. Гарри сразу понял, что он из «новых», перешел на шаг, незаметно достал палочку, опустив руки и позволив дождю капать на голову. Заметив Гарри, фигура в черном, стоявшая столбом до того, теперь так же приосанилась и пошла навстречу юноше. Лица Гарри не видел – оно было скрыто капюшоном. Лишь чуть сверкали белками глаза и блестели при ухмылке зубы. - Мистер Поттер? – спросила она хрипло. - С кем имею честь? – холодно спросил Гарри. Хотелось поежиться – затекла за воротник вода, но он не позволил себе, решив, что ежиться сейчас, когда надо произвести впечатление, не стоит. - Отец Доминик, - вежливо и чуточку приторно ответила фигура. - О, - холодно и спокойно отреагировал Гарри и, вспомнив основателя Доминиканского ордена, о котором ему говорил в поезде Шпренгер, со скрытой иронией уточнил, - тот самый? Доминик усмехнулся. - Нет, конечно, но я польщен вашим знанием истории. - Я тоже, верите? Что вам нужно, любезнейший? - Кто, - с мерзкой ухмылкой уточнил в свою очередь Доминик. - И кто же? - Вы. - Я? – Гарри поднял брови. Было тихо. Только дождь шуршал по траве, мягко, с еле слышным мягким стуком падая на землю. Капли стекали с плотного капюшона Доминика и так же, с тем же звуком и шорохом падали на землю. Под воротник Гарри натекло еще. По очкам струйками сбегала вода. Доминик чуточку расплывался. - И чем я могу быть вам полезен? Я, знаете ли, не верующий, - холодно и стараясь говорить так же, как и Снегг, когда обращался к нему, Гарри или к Невиллу, желая показать их тупость. - О, не верой, мы знаем, что вы не поклоняетесь Истинному Богу, - последние слова священник произнес с легким осуждением. - Средствами? Увы, я не могу. - Нет, нам не нужны деньги. - Что же вам нужно от меня? - Вы! Гарри был настороже и когда нож, скользнувший в руку Доминика, хотел было пропороть ему живот, он увернулся. - Святой отец, это преступает законы веры, - резко заметил он, не желая бить его. - Какие тебе законы, сатана! – злобно ответил он и сделал еще выпад, который частично удался только из-за того, что Гарри поскользнулся. Он ранил его в левую руку. - Эй! Я вынужден буду применить силу! - Мы все равно убьем тебя! - Богу не угодно убийство! - Не поминай имени Бога твоего всуе! Не тебе, сатанинскому отродью, знать, что угодно Творцу, а что нет! Гарри замер. Он снова был там, в камере пыток, на ведьмином кресле, а эти слова сказал Генрих Крамер. Он сказал это, он бил и мучил его. Он лишил его радости быть со Шпренгером! С Яковом Шпренгером! И этот тоже. И эта скотина… Гарри обуяла ярость, тройная ярость – от боли прошлого, не ушедшей еще в недра памяти, боли настоящего и боли будущего, страха потерять семью, Балиана Шпренгера, Беллармина, Сантори, Малфоя…и этот пес… он хочет убить его?! Он хочет убить и их? Отравить жизнь им?! - Авада Кедавра! Гарри стоял под дождем, смотря на умершего Доминика, жалея, что не оставил его в живых для допроса, все еще частью себя в прошлом. Дождь капал, мягко падая в землю, затекал за воротник. Гарри поежился. - Вот, выпей, - Шпренгер протянул ему чашку, - что-то ты переволновался, Гарри. Неужели каждая смерть так на тебя действует? - Нет, - тихо ответил Гарри, - но он…я испугался. - Кого? Его? - Нет. Он повторил слова, сказанные Крамером, я вспомнил, что он лишил меня еще пяти дней общения со Шпренгером, я испугался, что и этот лишит меня счастья… счастья с женой, с вами, с мистером Сантори и мистером Беллармином…сегодня я встретил Малфоя…я говорил? - Да, говорил. - И с ним тоже приятно общаться. И я… не позволил ему. А теперь жалею. Что он смог бы сделать? Ничего. А я…я убивал не столько его, сколько страх прошлого и страх будущего… - Бывает и так. Успокойся. Никакая сила не сможет тебя лишить твоего счастья. Никакая – запомни. Пока ты борешься за него – хоть все Новые Инквизиторы, старые и Бог его знает еще какие не смогут лишить его тебя. - Спасибо, мистер Шпренгер, - улыбнулся Гарри, чувствуя, как его согревает и успокаивает не столько питье, сколько слова Шпренгера, его присутствие и его добрая улыбка.
VodaVozduh: самое страшное - это когда ни одной реакции. Даже нет ругани в наш адрес... что ж мы, так отвратнот пишем, что кирпичом кинуть жалко?
Adona: Вот наконец-то и новые, не читанные еще главки! (только что-то маленькие) А пишите вы, ИМХО, не отвратно, а очень даже интересно, уж не знаю кому как, а мне нравится читать, у вас такое размеренное, образное повествование, сразу как-то успокаиваешься и сосредотачиваешься на этом мире Малфоя таким представить трудно немного, скажите, про него будет подробнее? Я, кстати, читаю паралельно записки "Записки...", многое становится понятнее Нравится, хоть читать и впрямь тяжеловато, но вообще они не лучше и не хуже, просто другие
VodaVozduh: Adona Данкешон Вам! Про Малфоя будет еще, глав через две-три-четыре. Спасибо за столь приятный отзыв! По обоим фанфам! Продолжение будет в скором времени. Может, нынче вечером. )))
VodaVozduh: Глава тринадцатая « Начало волнений» - М-да, мало нам было родственников, теперь еще «новые инквизиторы» объявились, - так некстати, - задумчиво поглаживая бороду, проговорил Сантори, - Балиан, напомни в проповеди о любви к ближнему. Боюсь, эти, - он презрительно хмыкнул,- инквизиторы будут подговаривать народ… - Но они не послушают! – повернулся к нему Гарри, до того созерцавший вид из окна, параллельно слушая инквизиторов, - они же так преданы мистеру Шпренгеру! - Они преданы, - Сантори встретился с ним взглядом, - это несомненно, поэтому стоит им только сказать, что ты околдовал Балиана, что ты причиняешь ему вред… - Сантори многозначительно посмотрел на юношу. Гарри кивнул. Это было что-то вроде совещания, собранное на следующее утро после убийства Доминика. Оно началось без Гарри: он спал, а, проснувшись, присоединился к друзьям. За его отсутствие они, видимо, обсуждали что-то очень важное и мрачное – их лица были немного пасмурны и задумчивы. Гарри был уверен, что это касается только их, и что если бы тема их разговора касалась его, они бы дождались его, как бы ни страшна была эта тема. Но, видимо, это было что-то иное. Потом, по приходу наследника, речь перешла на его проблемы. Теперь Сантори составлял приблизительный план. - Далее…далее подождем их. Они придут сами, не оставят смерть Доминика без внимания.…Да и родственники твои, Гарри, тоже сами придут. Пришел же Фатербрюдер.…Жаль, меня не было… Роберт, - Сантори повернулся к нему лицом, - ты уверен, что он приходил только ради информации о Штюрме? - Уверен, - кивнул Беллармин, - и не только я. Гарри тоже был здесь, когда пришел Фатербрюдер, он сразу его узнал и, думаю, он согласится со мной. - Молодец, Гарри, - Сантори чуть улыбнулся, - это было очень хорошо. Так ты тоже уверен? - Да, - кивнул Гарри, в душе радуясь похвале, - уверен. Я увидел только дедушку, который очень волнуется за своего внука. Ничего странного, пока он был у вас в замке, не произошло. - Еще бы что-нибудь произошло… - хмыкнул Сантори. Молчание. - М-да, однако, мы не будем стеснять тебя, Гарри, - произнес Сантори, вставая с кресла, - у нас дела, да и тебе отдохнуть надо. Если что – я пойму, если что-то не так… - У вас неприятности? Я могу помочь? - встревожено спросил Гарри; Сантори замер; юношу удивила такая реакция, и он пояснил, - просто у вас были такие хмурые лица… - Нет, - улыбнулся старый Великий инквизитор, - все хорошо, Гарри… Когда вслед за Сантори выходил Беллармин, он задержался и долго смотрел в глаза Гарри. Гарри, не понимая, почему он так пристально, но все же дружелюбно смотрит, не отводил глаз. Спустя минуту Беллармин приподнял краешки губ и кивнул. - Приемлемо. Как закончится вся эта неразбериха с наследством, я беру тебя в ученики, если ты еще не передумал. - Нет, не передумал! – горячо ответил Гарри. Эта новость обрадовала его, развеяв откуда-то взявшийся мрак на сердце. - Очень хорошо, - чуть наклонил голову Беллармин, - всего доброго, Гарри. - Всего самого хорошего, мистер Беллармин, - широко улыбнулся юноша. - Гарри, Гарри, ну что ты творишь? – эта улыбка не уместилась в усах Шпренгера, а шутливый тон, с каким он укорял аврора, разнесся по комнате тихим смехом, - Роберт был такой серьезный и вежливый человек, ко всем обращался только на «вы» и не изменял этому правилу, а потом пришел ты и столкнул его с этого пути истинного. Ну, кто ж так поступает? - Я! - гордо ответил Гарри, - и только я! - Ну, уж конечно… ты не ходи один по округе, - неожиданно серьезно сказал Шпренгер, - не нравится мне все это. - Я смогу защитить себя, мистер Шпренгер. - Я знаю, мой мальчик, знаю, - мягко и устало улыбнулся падре, - но все же будь осторожен. Дело не в том, что я не доверяю тебе, нет, - улыбка стала чуточку виноватой, - просто я беспокоюсь и волнуюсь о тебе. - Ну, что со мной может случиться? – спросил Гарри, которого согрело это признание. Значит, он не безразличен Шпренгеру, значит, он испытывает к нему какие-то теплые чувства.…К Балиану Шпренгеру Гарри испытывал что-то очень похожее на то чувство, которое испытывал к его «пра10»дедушке, Якову Шпренгеру. Видимо, Балиан отвечает ему. С ним тоже было спокойно и защищено. И все же Гарри, как ни было лестно ему это замечание, стало неудобно, что он причиняет тревогу этому человеку, поэтому он добавил, - Не волнуйтесь, мистер Шпренгер, все будет со мной хорошо. Шпренгер хмыкнул, взгляд его остался столь же обеспокоенным. Утром следующего дня началось с почты. К Гарри, неспешно поглощающему завтрак, прилетела незнакомая сова. Усевшись на спинку кресла, она протянула лапу, к которой была привязана бумага. Именно бумага, Гарри даже удивился, ведь обычно письма, пересылаемые с совами, пишут на пергаменте или пергамене. Бумага могла испортиться во время полета, это было глупо – писать на бумаге. Судя по ее состоянию, сова летела недолго, может час, может два, но не больше. Гарри проверил ее на проклятия и отвязал от лапы. «Мистер Поттер! – гласило послание, - Мы, представители Конгрегации Доктрины Веры, члены Святой Римской и Вселенской Инквизиции, приносим Вам извинения за поведение брата нашего во Христе отца Доминика. Мы уверены, что Вы не хотели подобного исхода (мы имеем в виду смерти) и не допустили бы его, будь у Вас такая возможность. Уверяем Вас, он действовал по собственному почину, его желания не имеют ничего общего с нашими пожеланиями. Мы готовы предоставить Вам любую помощь, которая может Вам понадобиться. Остаемся вечно Вашими доброжелателями. Написано июля 25 дня сего года» Гарри улыбнулся. Хороша Конгрегация! Пишет письма на бумаге не лучшего качества и пересылает их с совами! Смешно! Он отложил письмо. М-да, а значит, «новые инквизиторы» действительно где-то рядом, ведь бумага сохранилась хорошо. Черт! Впрочем, нет ли на бумаге сохранных заклятий? Нет. Действительно, они рядом. Это уже не так смешно, как само их послание. Кстати, нет ли в нем какого-нибудь секрета? Анализ ничего не дал. Письмо было таким, каким оно казалось на первый взгляд. Никаких тайных строчек и прочего. Впрочем, нет. Сощурившись, Гарри увидел у самого кончика бумаги строчку, написанную другим почерком и карандашом. «Не надейтесь». Странно. «Не надейтесь»…где-то он это уже слышал… где-то это было уже… «Не надейтесь», «Не надейтесь», «Не надейтесь»... Гарри постучал по столу в такт мелькавшей в голове фразе и поднялся. Это было недавно, значит, Шпренгер точно помнит. Ах, как хотелось самому вспомнить! И сказать, мол, так и так, вот письмо и фраза оттуда-то… Шпренгер бы улыбнулся. Гарри и сам улыбнулся этим мыслям. М-да, вспомнить бы… «Не надейтесь». Музыка…с этим связана музыка…где он слышал музыку в последние дни? Гарри замычал первую попавшуюся мелодию. Там-та-ра-рам…«Не надейтесь»…. Там-та-ра-рам.… Нет, там были басы… это было что-то великое… Пум-пу-бу-рум… «Не надейтесь»… Пум-пу-бу-рум… Нет… Бум-бум-бумбум-бум…Бу-ум! Нет. Пум-пум-пумпум…Пум! Нет, не то… И вдруг, словно теплый летний ветер, взметнув тюль, донеслись до него голоса: «Не надейтесь на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения». Месса! Воскресная месса! Какой же это был псалом.…Кажется, 145-ый… Гарри бросился к шкафу с книгами, ища Псалтырь. Вот! Зашуршал страницами. Ага! «1 Хвали, душа моя, Господа. 2 Буду восхвалять Господа, пока жив; буду петь Богу моему, пока существую. 3 Не надейтесь на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения. 4 Выходит дух его, и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают все помышления его. 5 Блажен, кому помощник Бог Иаковлев, у кого надежда на Господа Бога его, 6 сотворившего небо и землю, море и все, что в них, вечно хранящего верность, 7 творящего суд обиженным, дающего хлеб голодным. Господь разрешает узников, 8 Господь открывает глаза слепым, Господь восставляет согбенных, Господь любит праведных. 9 Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову, а путь нечестивых извращает. 10 Господь будет царствовать во веки, Бог твой, Сион, в род и род». Они подчеркнули третий стих.… Значит, он, Гарри, «князь, сын человеческий, в котором нет спасения». Хм, интересно… Он вернулся к завтраку. Сова уже улетела. Если они написали так, значит, они знали, что Гарри поймет, где искать. Значит, они знали, какой псалом исполнялся тогда. Значит, они там были. Значит, Гарри их видел. Кто они? Зачем они указали ему на псалом? Хотели устрашить? Указать, что и сам Давид говорил, что на него, Гарри Поттера, нельзя надеяться? Гарри быстро доел и пошел искать Шпренгера. Они, и в первую очередь Шпренгер, должны знать.
VodaVozduh: К удивлению Гарри, Шпренгер воспринял все гораздо серьезнее, чем он предполагал. Священник долго разглядывал бумагу, Гарри чувствовал, как послание проверяется на заклятия, на достоверность, на реальность (Гарри еще в училище слышал, как тщательно созданная иллюзия принималась за реально существующую личность, вещь…). Шпренгер всматривался в почерк, в чернила, расспросил, какая сова принесла письмо. После всего этого, он сидел в кресле, закрыв глаза и задумчиво поглаживая усы, а Гарри стоял и не знал, как ему относится к этому: спрашивать или нет, что это значит, прерывать ли размышления. И только он решил спросить и уже протянул руку, чтобы коснувшись плеча Шпренгера, привлечь к себе внимание – уж очень он сомневался, что Шпренгер его услышит, так он был задумчив, - как вдруг он почувствовал, что от друга исходит прямо-таки удушающая сила. Будто они вместе со Шпренгером находились по горло в воде, и тот, собрав все силы, пошел вперед, а волны, создаваемые им, были такими крупными, что отбрасывали Гарри все дальше, дальше, топили его. Это напомнило юноше как Сантори обходится с незваными гостями. Он тяжело отошел от Шпренгера и бессильно упал в кресло. На лбу выступил холодный пот. Он отошел, а давление не уменьшилось - ему и теперь было трудно дышать, будто кто-то сжимал его горло. Когда перед глазами запрыгали разноцветные круги, все внезапно кончилось, и Гарри хрипло задышал всей грудью, как пловец, еле достигший поверхности. - Что… что это было? – спросил он, переводя дух. - Прости, мой мальчик, я узнавал, где они и немного – чего они хотят, - Шпренгер подошел к нему и положил на мокрый лоб руку. Холодок прошелся по всему телу, успокаивая, расслабляя, - Так лучше? – спросил он, обеспокоено глядя на юношу. Гарри смог только кивнуть. - Как вы это сделали? Почему? - Я на все отвечу, Гарри. – Шпренгер подошел к столику, на котором стоял не тронутый завтрак, налил чая и потянул его Гарри, - выпей. Гарри отпил. Чай оказался не черным, а зеленым, что странно, потому что всегда замок подавал только черный чай, но остатки удушья исчезли. - Если тебе не сложно, призови Духа. Как придет, отошли его к Антонио, пусть скажет ему о письме, о псалме – обо всем. Сам не ходи. И он тяжело опустился в кресло, прикрыв глаза рукой. Внутри Гарри зашевелилась склизкая змея тревоги, но он прикрикнул на нее - пусть не ворочается, пока не время. Вместе со змеей проснулось волнение за Шпренгера – никогда его Гарри не видел таким уставшим, таким взволнованным. Взяв эмоции в кулак, Гарри мысленно обратился к Замку. Через пять минут, за время которых Шпренгер не пошевелился, в комнату вошел Дух. Услышав шаги, Шпренгер положил руки на подлокотники кресла и посмотрел на вошедшего. В лице его отразилось удивление и радость. Если бы Гарри видел Шпренгера впервые, он подумал бы, что кроме этого, ничего в лице падре не изменилось. Но Гарри был знаком со Шпренгером вечность (по его понятиям), поэтому он уловил мимолетную торжествующую улыбку и лукавый взгляд в его сторону. Гарри недоуменно посмотрел в сторону Духа: ничего особенного. Тот же Дух, которого он встречал в подземном ходе и которого он встречал раньше. Дух же столь же чуточку удивленно смотрел на Шпренгера и лукаво на Гарри. - Ты что-то хотел, Гарри? – обратился он к юноше, смотревшему непонимающе на обоих. - Да, хотел. Вы не могли бы известить мистера Сантори о том, что пришло письмо от «новых инквизиторов», в котором есть намеки на то, что они находятся в КрайстЧерче? Меня самого не пускает мистер Шпренгер. Ничего в лице Духа не изменилось, но Гарри показалось, что тот обеспокоен. - Они в КрайстЧерче? – спокойно спросил он, но не у Гарри, а у Шпренгера. Тот неопределенно усмехнулся и пожал плечами. - Насчет «новых инквизиторов» Гарри сказал все верно, так что можешь идти, - и снова неизвестное лукавое выражение у обоих. - Эм…мистер Дух, мистер Шпренгер, у меня впечатление, что вы что-то скрываете. - Гарри наконец облек недоумение в вопросительное утверждение. - Мы? – Шпренгер искренне изумился; Дух не ответил ничего – он уже уходил из комнаты, - нет, что ты! Гарри улыбнулся. Они что-то скрывают, это факт. Но говорить не хотят. Видимо, по одной причине – он должен догадаться сам. И он догадается! Шпренгер ответил на его улыбку, подтверждая догадку. - На твои вопросы я отвечу позже, - с вернувшейся усталостью сказал Шпренгер, - сейчас придет Антонио, я ему все расскажу, и, быть может, отвечу на твои вопросы, хорошо? Гарри кивнул. Беспокойство его увеличилось. Сантори и Беллармин пришли быстро. Увидев усталого Шпренгера, Сантори помрачнел. - А я надеялся, что он ошибся,- и тяжело опустился в кресло. Беллармин сел рядом с Гарри и взял его руку в свою. Гарри был ему благодарен, потому что волнение темными волнами грозило накрыть его с головой. - Кто «он»? – спросил юноша. - Дух…Балиан, что ты узнал? - Они прислали Гарри письмо, вот оно, - Шпренгер протянул бумагу Сантори, тот долго рассматривал его и передал Беллармину, - само послание ничего не говорит, но внизу слова «Не надейтесь», написано другим человеком, карандашом. - Псалом 145? – спросил Беллармин. - Да, - кивнул Шпренгер, - стих третий. Гарри пришел к трем выводам. Два верных, один – нет. Первый – несоответствие силы организации и способа оповещения. - Да, - Гарри ответил на взгляды инквизиторов, это помогло успокоиться, - они говорят, что они «вселенская» и вообще, а пишут на бумаге, что довольно глупо. - Ты молодец, - похвалил его Шпренгер, Беллармин и Сантори смотрели одобрительно, - вывод верный, но не в этой ситуации. Они на то и рассчитывали. Ты будешь относиться к ним как к странным и не очень умным людям – и ошибешься. Второй твой вывод верен. Ты прав – речь о тебе. На тебя мы не должны надеяться. Но именно мы не должны. Именно мы трое. Они знают нас и знают, откуда пришли Антонио и Роберт. И они не одобряют наших методов. Они знают о замке. Они знают о нашем деле. И они не одобряют его, потому что считают пустой тратой времени. Точнее, не такой уж и пустой: они считают, что мы вредим, и очень сильно вредим. Вредим всем, потому что восстанавливаем количество «жидкости» в «резервуаре», тем самым увеличивая число колдунов. Они считают еретиками нас, мы – их. Они, конечно, не такие сильные, как Штюрм или Фатербрюдер, но они могут принести нам много проблем. В первую очередь – тебе. Поэтому будь осторожен. - Но почему опять я? Почему всегда я? – обиженно и взволнованно спросил Гарри. - Да, опять ты, - ответил Беллармин,- но уже в другом смысле. Не ты их главная мишень. Они попытаются убить тебя, - да, убить, это тебе не миролюбивые родственники, эти стараются все сделать тонко, - но убить, чтобы досадить нам, потому что мы слишком много надежд возлагаем на тебя. И, - он сделал паузу, Гарри замер, а Беллармин сказал то, что Гарри не ожидал услышать от него, - и потому что ты нам дорог. - По письму я смог определить, - продолжал Шпренгер, - где находится один из них, - тот, кто писал. Почему я не смог этого определить раньше, Гарри? - ответил он на взгляд юноши, - потому что для этого требуется что-нибудь вещественное. И вот третий твой верный вывод – они действительно рядом, в КрайстЧерч, и они были на мессе. Это странно, что я не почувствовал их присутствие тогда. Узнать, что они хотят, мне практически не удалось: там Штюрм, и он почувствовал меня. Пришлось уйти. Успел я услышать только то, что было очевидно – они хотят смерти Гарри. Поэтому у них Штюрм. - Это выгодно им всем? – деловито уточнил Гарри, испытывая и волнение, и готовность отразить нападение. - Да. Но не вся твоя родня там. Только молодое поколение: Штюрм, Фаталь Снегг и ее сын Бёзер. Фатербрюдер приходил к нам действительно только желая узнать местонахождение Штюрма. Он не желает участвовать во всем этом. Штрюдель Снегг недоволен тем, какие способы для достижения цели используют вышеперечисленные трое. У них, как у «джентльменов старой школы»… Сантори хмыкнул. - Я понимаю, что это звучит странно, - ответил на его усмешку Шпренгер,- но это так. Или очень похоже. Так вот, у них есть принципы. В частности – убийство только в самом крайнем случае, а лучше его совсем избежать. И они не хотят их переступать. Может, только в отместку, только из чувства противоречия они решат вдвоем не дать своим убить тебя, Гарри, но я не стал бы на это надеяться. - А откуда они знают о том, кто мистер Сантори и мистер Беллармин? – спросил Гарри. - Ну, - улыбнулся Шпренгер. – во-первых, они служители церкви, они знают всех кардиналов. Во-вторых, у них Штюрм, а именно он дал тебе подсказку… - Да, - нахмурился Гарри, не желая вспоминать этот эпизод, - а что мы будем делать? - Держать осаду, - пошутил Шпренгер, его взгляд, направленный в сторону Гарри, согрел его душу, - только у меня к тебе будет просьба, Гарри, и думаю, что Антонио и Роберт согласятся с нею. Что бы ни случилось, в наши отношения с инквизицией не вмешивайся. Мы с нею разберемся сами. Ты же будь осторожен. Сам не лезь в пекло. У тебя – родня. - Но если они будут пытаться причинить вам вред? – взволнованно спросил Гарри. - Если мы сможем дать им отпор - мы дадим. Если нет – ты тем более не сможешь нам помочь. - Но я не смогу вас бросить!! - Гарри, не рискуй зря жизнью. Ты должен жить. У тебя семья. - Я не смогу спокойно жить, зная, что даже не попытался вам помочь. - Сможешь. - Но ведь этого не может быть? Вы ведь сильнее? - «хоть это! Хоть так успокойте!» - думал Гарри. Шпренгер успокаивающе улыбнулся: - Конечно, Гарри, не может. Их теплые взгляды, их симпатия к нему, их беспокойство за него, это утверждение Шпренгера – все это успокаивало и согревало Гарри. Он вдруг остро ощутил насколько ему дороги эти трое людей, и вовсе не потому, что они помогают ему. И он отчетливо понял, что что бы ни говорил ему Шпренгер, он не останется в стороне. Противоречие между просьбой Шпренгера и его собственными чувствами, его волнением за этих людей, пугали его. Слова Шпренгера о том, что все это маловероятно, немного разрешали противоречие и успокаивали Гарри. Раз он говорит, что этого не может быть, значит, не может. Гарри чувствовал, что Шпренгер сказал это для его спокойствия, и что на самом деле все это может быть, но всеми силами верил, потому что не хотел и думать о другом. Беспокойство за этих близких ему людей не исчезло.
VodaVozduh: Глава четырнадцатая «Дедушки». Гарри запечатал письмо, и привязал к лапе совы, заманившей ему около пяти лет назад состарившуюся Буклю, которая осталась в семье Поттеров, но не летавшую дальше соседнего городка. Новую сову звали в семье не иначе как Клубок за ее вид, вечно встрепанный, а когда она закрывала глаза, ее и вправду можно было принять за клубок белой шерсти. Первым ее именем было что-то вроде Молнии, потом ставшей Шаровой Молнией, сократившейся до Шарика, а потом, неизвестно почему из Шарика сова превратилась в Клубок. Всю эту эволюцию имен придумал Гарри, когда рассказывал своим друзьям историю Клубка. Он бы и рад был рассказать, как было, но всякий раз невольно дополнял историю. Каждый раз он рассказывал новые подробности, а потом решил свести все в одну легенду. На самом деле Гарри, купив сову, действительно сначала дал ей какое-то высокое и немного высокопарное имя, но Люси, едва увидев ее, закричала: «Ой, какой клубочек!». Имя прижилось. В любезных и немного холодных выражениях Гарри ответил новой инквизиции. Выражал недовольство тем, что они позволяют своим последователям творить все, что угодно, легко кивал головой на их извинение, говорил, что, слава Господу нашему Иисусу Христу, помощи ему от них не нужно. Клубок ухнул и вылетел из окна. Гарри проводил его взглядом и сел за письмо Люси, Рону и Гермионе. Последних он просил почаще приезжать к его жене: лучше ведь, когда не одна. Да еще и в таком положении… Когда фиолетовое пламя в камине погасло, удостоверяя, что письма теперь лежат на каминных ковриках вышеозначенных людей, Гарри стал думать. Отчего-то ему не давали покоя взгляды, которыми обменялись Дух и Шпренгер. Тогда, в самый первый раз, они смотрели совсем иначе. А тут, словно друзья, удивленные встречей.…Почему удивленные? Гарри вспомнил Духа. Снова он какой-то не такой. Хотя, может, ему кажется? Ведь не так уж много он его видел. Мало ли что покажется? Да и последние оба раза Гарри был не в лучшем состоянии. Тогда – ногу подвернул, сейчас голова гудела, что твой колокол. Мало ли… И что-то все же не так… И инквизиторы. Что они ответят? Ответят ли? Что Штюрм и прочие? А что если… Нет! Это чушь! Гарри резко встал. Мысль была Абсолютно бредовой. Написать Фатербрюдеру и старшему Снеггу? Зачем? Но…Гарри думал, что он ЭТИХ сможет склонить к союзничеству разговором. Пригласить на чашку чая.…Посоветоваться со Шпренгером, Сантори или Беллармином? Верно, но…сейчас Гарри чувствовал то же, что и тогда, когда узнавал Беллармина или Фатербрюдера. Значит, если тогда это было верным, то и теперь то же. Нет, друзьям он скажет, но… Эх, нехорошо… А можно написать сразу: и тем и Сантори. А что тут такого? Идея! Удовлетворившись таким компромиссом, Гарри сел за перо. И задумался. Как он им отошлет? Клубка еще нет и рано ему быть. Номер камина он их не знает. А, как-нибудь, сначала напишем. Он долго мучался. Дипломатические письма и дипломатия вообще – его ахиллесова пята. Как составить письмо так, чтоб никого не обидеть и вообще, в соответствии с нормой. Но нормы он не знал. Ладно. Будем искренни, решил он. «Уважаемые господа Штрюдель Снегг и Штренгер Фатербрюдер! – читал он спустя два часа. – У нас было несколько разногласий по поводу наследства, но я никогда не считал лично вас недостойными уважения людьми. К вам лично я не испытываю неприязни, как мог убедиться мистер Фатербрюдер. Надеюсь, вы найдете время, чтобы составить мне и моим близким – господам Шпренгеру, Сантори и Беллармину, - завтра в 17.00 по Гринвичу компанию за чашечкой чая. Жду вашего ответа. Искренне ваш двоюродный внук (да будет позволено мне назваться таким образом) Гарри Поттер, Родовой замок Снеггов, Инвернесс. Написано июля 25 дня сего года». Гарри перечел письмо еще раз. Да. Это было высшим пилотажем с его стороны, на что у него ушло 2 часа времени с перерывами на кофе. Они обязаны это оценить! Где летает Клубок?! «Впрочем, - думал неспешно Гарри, - мне это еще переписать надо. На гербовой бумаге». Он бумаги он отказался. Еще подумают, что он кичится родством! И переписал на пергамент высшего качества. Уже ближе к вечеру прилетел Клубок, угадав именно то время, когда аврор хотел использовать Манящее заклятие для возвращения негодной совы. Он недовольно посмотрел на выговаривающего ему хозяина, словно говоря «Ну, поори, коль хочешь. Только мне и есть надо, ты не забыл? Сам не кормишь, ну и расхлебывай». Гарри сдался и для начала отослал его к Сантори. Прошло пятнадцать минут, в течение которых Гарри ждал ужаса в лице разгневанного Беллармина (« Как ты мог, никому не сказав?!»), мрачного Сантори («Ты даже не подумал о последствиях») и, - самое страшное! – расстроенного его оплошностью Шпренгера («Как ты мог…»). Ничего не было. Клубок вернулся без ответа. Это насторожило Гарри, но письмо «дедушкам» он все же отослал. Ответ пришел утром. Сова, принесшая его, долго ухала и била мягкими крыльями Гарри, заснувшего за письменным столом. Открыв сонные вежды, Гарри, все еще наполовину во сне, подал сове чашку с зерном и плошку с водой, медленно, непослушными пальцами отвязал конверт от лапы, положил его на стол и, потянувшись, пошел на кухню. Он мог бы сказать Замку, чтобы горячий кофе и булочка оказались у него на столе, но предпочел сделать часть работы сам. Заодно проснется. Значит, они ответили. Причем именно «дедули», не инквизиторы. Те - и новые и старые, - молчали. Нет. Это от «дедушек», Гарри заметил на сургуче, запечатывающим конверт, выдавленный герб. Он успел из интереса и от нечего делать полистать несколько книг из библиотеки, где наткнулся и на книгу о геральдике, в которой упоминался теперь и его герб. Да и, с другой стороны, кто еще будет запечатывать конверт сургучом? Да еще и герб вдавливать? Наверняка у кого-то из них фамильный перстень с гербом. Скорее, у Снегга, Фатербрюдер не вязался у Гарри с фамильными перстнями и прочим. Освежив мировосприятие чашечкой кофе, Гарри сделал еще одну и вернулся к себе. Письмо было абсолютно чистым или же содержало такие проклятия, о которых Гарри не знал, да еще и скрытые так тщательно, что их и ощутить было невозможно. Подумав, что вряд ли они станут присылать ему что-то гадкое, Гарри вскрыл конверт, ожидая вдумчивого письма. Из конверта выпала записка. «Охотно придем на чай к 17.00». Всё сложившиеся мнение о родне разлетелось у Гарри вдребезги. Дребезги долго скакали по полу, пока не разлетелись в разные углы комнаты. Там они и притихли, дрожа и ожидая решения хозяина. Как могли такие…солидные люди ответить таким образом? Стоп. А, может, это не их ответ вовсе? Ведь почерка-то он их не знает. Глупец! Там же фамильный герб! Кто его еще оставит? «Молодое поколение» Снеггов. Могли перехватить сову. Смысл? Придти на чай и…воздействовать на него до полного умопомрачения. Но он сказал в письме, что будут присутствовать Шпренгер, Сантори и Беллармин! С ними они не посмеют! Стоп-стоп-стоп… где-то он что-то умное читал. И где-то что-то видел…Ага! В первом письме, положившим начало всей суете, когда были указаны все родственники, все подписались сами! Вот и образец почерка. А еще…в той же книге по геральдике было сказано, что фамильные перстни и прочая подобного рода чепуха остаются у самого старшего в роду до смерти оного. Так что у молодого поколения нет таких вещей. А герб на письме настоящий, не подделка, не иллюзия. Гарри вытащил из стола то письмо и принялся сравнивать почерк. Так… «т» такая же, «р» тоже, «д» и «е» похожи. Наклон почерка, характерные росчерки явно говорили о том, что письмо написано Штрюделем Снеггом. Значит, нечего волноваться. И, в конце концов, не говорить же им как в 18 веке! Дребезги собрались с пола, стульев, ковров и вновь соединились в одно мнение о старших Снеггах. Надо написать Шпренгеру, Сантори и Беллармину, а то нехорошо.…Впрочем, лучше зайти самому. И тут сова пронзительно ухнула, так что Гарри, забывший о ней, вздрогнул. Птица нахохлилась и протянула лапу. - Ты чего? Ответа не будет. Что тут отвечать. Давай, лети. Пш! Пш! В ответ он получил клювом по голове. Быстро настрочил «Жду всенепременно» и привязал к лапе, получив еще пару ударов крыльями, с невыразимым облегчением удостоверился, что сова улетела, и пошел к Шпренгеру.
VodaVozduh: - А, Гарри, рад тебя видеть! - встретил его Шпренгер, - ты чего такой серьезный и прямо с утра? - Я? Да так…мистер Шпренгер, вы составите мне компанию на вечерний чай? Приглашены Штрюдель Снегг и Штренгер Фатербрюдер, - выпалил все разом Гарри, боясь, что сейчас Шпренгер его прервет и все отменит заодно. - О, - только и сказал падре одобрительно, лукаво блеснув глазами и усмехнувшись, - замечательно! Я приду. Во сколько ты говоришь? - В пять, - Гарри не верил ушам. Ему не сказали, что он неправ и позволили принять таких гостей? – Я могу пригласить господ Сантори и Беллармина? - уточнил он, все еще подсознательно ожидая вопроса и реплик вроде «чего это ты вдруг этих дедушек пригласил?», «Гарри, это твое дело, но…», «Гарри, подумай хорошенько», «Приготовься к худшему». - Конечно, можешь! Давай, принимай таки свое наследство! - Шпренгер одобрительно улыбнулся, лукавое выражение из глаз не убежало. Гарри невольно улыбнулся в ответ, но все равно, направляясь к двери из комнаты Шпренгера, он ждал, что тот его сейчас остановит и…ну хоть посоветует что-то, как всегда это делал! Но Шпренгер мычал какую-то мелодию, улыбался Гарри, лукаво смеялся – в глазах так и прыгали чертики (и это у святого отца!), улыбка была лукаво-добродушной, - достал Библию и начал листать ее, ища подходящую цитату для проповеди. В общем, святой отец всем своим видом показывал, что Гарри вправе поступать так, как ему хочется, а он, Шпренгер, уверен, что у него, юного аврора, все получится. В смешанном настроении, в котором была и уверенность в правоте действий, и жажда этих действий, и смущение, и радость и много еще чего, Гарри направился к Сантори. - Профессора Сантори еще нет, Гарри, он в лаборатории, - ответил ему спустя пятнадцать минут Беллармин, удобно устроившийся в кресле и почитывающий какой-то фолиант, - к чаю? Разумеется, присоединимся, Гарри. А, кстати, почему ты спрашиваешь? Мы же всегда пьем чай вместе. - Ну, на всякий случай. Гарри спрашивал из одного желания – удостовериться, что они письмо получили, что Клубок доставил его, не потерял. Но понять, получили или нет, пока не мог. - А вы знаете, кто еще приглашен? – спросил он. - Да, - Беллармин перевернул желтоватую страницу, опустившуюся на внушительную стопку своих товарок с легким шуршанием, - господа Штрюдель Снегг и Штренгер Фатербрюдер. - И вы не против? - значит, письмо дошло. Но какие-то они… чересчур спокойные. - А почему я должен быть против? – удивленно поднял на него глаза Беллармин. - Ну, они же…родственники и вообще… - Что ж ты, дедушек пригласить не можешь? Можешь, конечно. Останешься на ленч? - Нет, спасибо…а вы не знаете, где находится лаборатория мистера Сантори? - В подземелье. Когда спускаешься в подземную галерею до твоего замка, там сразу как спустишься налево ответвление. Вот туда, а там сразу увидишь. - Спасибо, доброго дня вам, мистер Беллармин. - Доброго дня, Гарри. Когда Гарри уже прикрывал за собой дверь, Беллармин оторвался от книги, усмехнулся, пробормотав «мальчишка», а потом долго смотрел на одну и ту же страницу, не переворачивая ее, добродушно и тепло чему-то улыбаясь, после чего вышел на балкон и стоял там, созерцая пейзаж. О чем думал кардинал, Великий инквизитор и иезуит, нам неизвестно, но не будем ему мешать. «Теперь налево», - подумал Гарри и свернул в бархатную темноту. Зачем он хотел зайти к Сантори, он понял, когда спустился в подземную галерею. Новости ему мог и Беллармин передать, а вот посмотреть на опыты.… Как Гарри ни старался постичь «тонкую науку приготовления зелий», все равно у него не вышло, хотя он мог сварить Перечное зелье. Да и с трансфигурацией у него было не совсем удачно. Тем больше ему хотелось посмотреть на опыты. Каждому малышу нравится смотреть на картинки, изображающие ведьм, колдующих над опасным варевом, а вокруг тьма, разгоняемая лишь свечой и огнем под котлом, и мыши летучие, и крысиные хвосты, а варево булькает…романтика! В принципе каждому взрослому тоже забавно смотреть на такие вещи, да и интригует это также, как и в былые времена. Все равно в каждом из нас живет ребенок, который, видя действие электричества или фильм про инопланетян (классику жанра вроде Спилберговского «Инопланетянина», «Близкие контакты третьего рода», кои Люси уломала посмотреть в своей магловской квартире Гарри и мистера Уизли, который весь фильм удивлялся на «этих маглов», вскакивал от напряжения или кричал «ну же, улетай от них!» или «да я им сейчас!» и нащупывал на диване свою палочку) восхищенно выдыхает «ух ты!». Как счастлив тот взрослый, который сумел сохранить чудесное видение мира! Свет в конце тоннеля, который заметил Гарри, точно оказался светом из лаборатории. Постучав об открытую настежь дубовую дверь, Гарри спросил, можно ли ему войти, и, получив разрешение, вошел. Потолок так же терялся во тьме, что напомнило Гарри разговор между ним и Духом. «Красиво, правда? – спросил тогда он, - Такие высокие потолки… даже не видно их в темноте. Интересно, зачем их сделали такими высокими? - Раньше они такими не были, - заметил Снегг, чей голос, теплый для учителя зельеварения, был немного холоден для Духа, - но потом, после экспериментов мистера Сантори и моего хозяина их пришлось поднять». Помещение вообще было широким, теряющимся в большинстве во тьме и не так уж богато обставленным. Какие-то колбочки, приборчики, тигельки, котлы и прочие предметы подобного рода занимали соответственно полки в шкафах за стеклянными дверцами, шкафы, ящики, специально отведенные участки пола. На полу Гарри заметил следы грязи, еще не подсохшей, словно волокли кого-то. «Кого?» - подумал он, но стал долго думать об этом. Волокли – значит, было кого. В темном углу стояла огромная лохань и вроде с водой, там висели какие-то диаграммы роста чего-то, тут, прямо напротив входа, висела огромная таблица, судя по буквам, элементов, с портретом какого-то бородача. Бородача Гарри не знал. Да и не особо горел желанием знакомиться. Какой-то химик, раз элементы, ну и что теперь? Элементы он помнил с последнего курса зелий, где им специально выделили два урока на знакомство с магловской химией. Снегг тогда, царствие ему небесное, говорил, что в химии маглы изначально, веке, кажись, в 19, были не дураки, а использовать накопленные знания, веком спустя, не смогли. Рассмотреть что-то было сложно – был лишь один источник освещения в виде свечей на столе Сантори, что-то высчитывающим и проводящим какие-то линии на пергаменте. - Гарри, рад тебя видеть. Ждал, что ты придешь. - Ждали? - Ну да. Я бы тоже задумался, если б увидел такие высокие потолки. А ты, со своим любопытством… - Я не то чтобы задумался, просто красиво и интересно. - Тоже хорошо. Садись, - Сантори указал на кресло у стола.- Скоро придет. - Кто? – в сердце слегка похолодело, Гарри сжал палочку. - Ну, - усмехнулся Сантори, - он не кусается. И не провоцируй его. Гарри сглотнул. - Кого? Ответа он не услышал из-за шороха, ненавязчиво появившегося на слуховом горизонте. Он мог этот шорох слышать и пять минут, и десять, но не обращать внимания, а мог и только что услышать. Шорох был неприятный. Гарри тут же представилось около ста Филчей, шаркающих по ночным коридорам школы. Только, конечно, это были не Филчи. Хотя, сто Филчей…это страшно уже само по себе! Гарри улыбнулся, представив себе жизнь студентов Хогвартса, если вместо одного Филча они получат сто! Вместе с шаркающим шорохом Гарри расслышал тихое кряхтение и вместе с тем вроде стон. Или приглушенный рык? Мурашки совершили марафонский забег от пяток до головы и обратно. В дверь просунулась длинная гигантская… шея. С глазами. Гарри поежился, закрыл глаза, собрал в кулак всю храбрость, и посмотрел снова. Нет. Голова была, но небольшая, с маленькими глазами без зрачков, зеленого цвета. На голове были то ли комковатые волосы, то ли водоросли, в общем, что-то похожее и бурого цвета. Тело было крупным, блестящим и мокрым. Страх ушел под натиском возмущенных мыслей «и как я теперь пройду по этим лужам в новых ботинках?!». Ног не было, были ласты. Впереди крупнее, у небольшого пухлого лоснящегося хвоста ненамного короче. Животное довольно заурчало и потянулось к Сантори. - Эй! – крикнул Гарри, видя, что шея тянется к нему, грозя сбить с кресла, и вода сейчас будет капать прямо на него, - Ну! Ну! Фу! Пшла! - Гарри, не кричи, - спокойно заметил Сантори, поглаживая голову чудища, наклонившуюся к нему,- вот о нем ты и слышал так много. Это – Лох-Несское чудовище, мое детище. - Зачем же вам такая чушка? – спросил Гарри, вынырнув из-под шеи чудища, весь мокрый, - от нее и пользы-то нет, один вред. - Почему? – удивился инквизитор, - есть. Во-первых, это был удачный эксперимент, во-вторых, эксперимент продолжается, в-третьих, он мой любимец… Гарри прыснул, представив себе, как Несси приносит хозяину утром тапочки. - Я хотел создать красивое животное, умное, непривередливое, друга человека, способного защитить человека в море, могущего перевезти человека через море, вместо этих ужасных железяк, которые гордо называются кораблями. И вот. Я его создал. Оно не делает никому зла, но люди делают зло ему. На него началась охота – и в буквальном, и в переносном значении. Пришлось его прятать. - Где ж такого спрячешь? - Во времени, - улыбнулся Сантори, - перед тобой, Гарри, многоопытный путешественник во времени. - А как вы его в пещеру втащили? - Приходилось много потратить сил на то, чтобы вход в нее оказывался на дне озера. - А он…Несси не боится? - Нет, он смелый. Ну, - обратился он к Несси, довольно урчавшему под рукой Сантори, - иди, ешь. Тяжело волоча тело, словно морж, Несси направился к лохани и зачавкал. Видимо, там была не вода. Страх у Гарри пропал давно. Зато появился интерес. - И поэтому его часто видят то тут, то там? Да? - Да. Как только появляется возможность ссылки, он уплывает в прошлое. Если видят там, возвращается. Знаешь, я привязался к нему, - улыбнулся Сантори, - уж не знаю, почему… - Да и он к вам, видимо, тоже, иначе б он не возвращался, – ответил улыбкой Гарри. - Надеюсь. Хочешь, поздоровайся с Несси. - Я?! Несси повернул голову к Сантори. Взгляд его глаз был добродушным, он словно тоже улыбался своему создателю, не отказавшемуся от него, как отказывались многие творцы от своих творений. «А почему б и нет, - подумал Гарри, - все равно я уже мокрый, да и он не кажется опасным. Даже…мил». Решившись, он подошел к Несси и положил руку на спину. Мокро и…холодно. - Привет, - сказал он негромко, - я Гарри. Привет. Несси повернул голову к нему и долго смотрел на него глазами без зрачков, словно слепыми глазами. От этого взгляда стало жутко. - Я не сделаю тебе зла. Он погладил его по спине, не дотягиваясь до хребта. Несси все смотрел и смотрел. Открыл рот, обнажив два ряда острых небольших зубов, подышал на Гарри. К счастью, изо рта ничем противным не пахло. Никакой гнилости и прочих вещей. «Странно», - подумал Гарри. И улыбнулся. Голова Несси ткнулась ему в грудь, оставив большое мокрое и зеленоватое пятно, чуть не свалив Гарри на пол. И…заурчал. - Подружились, - сделал вывод Сантори.
VodaVozduh: «Странный сон и быть того не может!» - думал Гарри, шагая по коридору замка к своей комнате, чтобы переодеться в сухое, но мокрое зеленое пятно на груди, хлюпающие ботинки, все это говорило: «Нет, это правда!». «И почему я не высушил одежду заклятием? – вспоминал он, - а, пятно останется тогда, это, зеленое. А потом… задумался…о чем? О встрече, о Несси…какая разница, как идти? Мокрый или нет… зато теперь точно знаю, что это был не сон – вон следы остаются, какой уж сон. Может, и поэтому не стал колдовать. Да и зачем вообще колдовать, когда можно так дойти и переодеться? Я понимаю, если простудиться можно, или спешишь, или к девушке торопишься, а тебя облили, а так зачем? Нечего на каждую мелочь колдовством отвечать. На каждый чих не наздравствуешься». Он глянул за окно. «А погода хорошая. Диво, да и только. Пройтись бы часиков до…трех. Хотя и не говорили гулять одному, но…буду гулять недалеко! Чтоб если что, замок был рядом!». Погода действительно была прекрасной. Солнце, добродушно поглаживающее лучами все живое, деревья, счастливо тянущиеся к теплу и свету, синее небо, с обрывками облаков – будто кто-то разорвал письмо и выбросил, разбросав обрывки по синей скатерти стола, свежий прозрачный воздух, лениво двигающийся между деревьями сада и просыпающийся только тогда, когда его тащил волоком через стволы легкий ветер, тихо поскрипывающий гравий под ботинками. Гарри вздохнул полной грудью. Хорошо! Откуда-то потянуло нежным еле уловимым запахом чего-то свежего, зеленого и тонкого. Цвели яблони, слегка осыпав белым цветом траву вокруг себя, прикрыв ствол узорной шалью тени. Идиллия! Вот тогда и начинает казаться, что все эти инквизиторы, родственники, боли, переживания, Несси, Темный Лорд, проблемы все – суть есть сон. Сон и не более. То, что видишь сном быть ведь не может, вот оно, протяни руку, щупай. А то лишь в памяти. Нет, право, сон! Гарри улыбнулся и сел на траву, греясь. Идя сюда, он хотел продумать свои слова к Фатербрюдеру и Снеггу, но теперь они были лишние. Гарри не мог ни о чем думать и просто таял под лучами дневного светила. Он помнил, что что-то хотел решить, но отложил решение, поразмыслив, что успеется, а пока – отдых. Он вроде и не занимался особым трудом, бревен не таскал, но сейчас вдруг ощутил откуда-то взявшуюся усталость. Эх, сюда бы Лу… Гарри замечтался. «Всенепременно, когда все это кончится, мы переедем в деревню, похожую на КрайстЧерч, или сюда же. А что? Пусть некоторые считают, что Шпренгер устроил тут некое общество, отказавшееся от понятия «думать» и подчиняющихся лишь ему. Нет. То есть, да, Шпренгер для них важен, они его любят, но он оставил им выбор: и Пожирателям, и селянам, они могут съехать. Пусть мне никто этого не говорил, но я уверен, что и Пожиратели могут, но не хотят. Все они с ним, потому что любят Шпренгера, что им тут нравится. Мерлин, а кому тут не нравится?! Эх, спасибо вам, профессор, что познакомили с таким счастьем! Хотя вы и умерли, что жаль.… Хотя кто сказал, что вы умерли? Может, это вы тут теперь вместо Духа! - Гарри рассмеялся собственным идеям. Глупо, но чрезвычайно забавно! - Когда-то мы боялись, что ваш призрак станет привидением Гриффиндора, и тогда нам остается только повесится. И о себе говорите в третьем лице, ха! Нет, здесь чудесно! И люди хорошие». Гарри почему-то был уверен, что попади он в беду, эти люди - Фил МакДак и его односельчане, Малфой, - помогут ему. Он окончательно успокоился и разомлел на солнце, легкий ветер, запах трав и яблоневого цвета убаюкивали его. Он закрыл глаза. Солнечные пятна скоро смешались в разноцветную мешанину, потом сменившуюся легкой, а после густой тьмой. Во тьме было темно. Это было глупо, но Гарри, сообразив, что попал куда-то, да еще и в темноте, первым делом подумал: «Никогда не видел, чтобы тьма была такой темной! Здесь так темно, что не то что тела не видишь, себя не ощущаешь! От меня осталась одна мысль, - он непроизвольно перешел на комический загробный тон, - угу-гу, я злобная мысль! Я приду в ваши сны и скажу… ой!». Гарри обо что-то ударился головой. Было очень больно и неожиданно. Во-первых, не видно, обо что ударился, во-вторых, это странно, ведь во сне и не думаешь так…осознанно, и не ударяешься так сильно! Он протянул руки, которых не ощущал, и нащупал какую-то деревянную доску, которую не видел. Приблизившись к ней и ушибившись еще пару раз, ощупал, после чего понял, что стоит перед дверью. Он толкнул. Она не открылась. Нащупал большое железное (холодок приятно отозвался в теле, было жарковато в этой тьме) и потянул. Раздался пронзительный скрип несмазанных петель и скрежета железной обивки по, наверное, каменному полу. -Ай! – крикнул Гарри, у которого на пронзительный звук среагировали все зубы. Но по ту сторону тоже была тьма. Гарри пригляделся и на всякий случай нащупал в кармане мантии палочку, хотя был уверен, что тут она не понадобиться. И вдруг он услышал звуки. Тихие-тихие. Словно кто-то рядом дышал. Совсем недалеко от него что-то осветилось изнутри, оказавшись трубкой в чьих-то узловатых пальцах. Еще вдох, и снова табак покраснел изнутри. Темноту разбавили седые змеи дыма. Сердце отчего-то сладко екнуло и сжалось. - К-кто ты? Вы? – севшим голосом спросил Гарри,- как сюда попали? И где мы? Еще вдох. На Гарри смотрели внимательные глаза. Послышался знакомый смешок. - Кто я? – скорее, говорил старик. Говорил он негромко, - и как попал сюда? Мой мальчик, но это ты попал ко мне, а я здесь живу. Как тебя зовут? На Гарри нахлынуло счастье, он понял, кто этот старик (а это точно был старик), и что это за Дверь. Он был готов прыгать от счастья, но сдержался и мысленно попросил, чтобы тьма не рассеивалась, потому что он хотел поиграть, а радостная и счастливая улыбка могла все испортить. Он напряг память и ответил: - М-Меня? Гарри Поттер. Еще смешок. Гарри мог поклясться, что старик кивнул, словно принимая правила игры. Дым рассеивался от легкого ветра. - Гарри Поттер…Гарри…ты волшебник, Гарри? - Эм…да. - Может, посветишь немного? - голос быть будничен, словно он не впервые просил посветить. - Мне не хочется идти до лампы. Гарри рассмеялся, легко и счастливо, не замечая, что контуры еле видимых предметов стали расплываться и опадать, а щеки что-то щекотало. - Люмос, - прошептал он. Яркая и широкая полоска света выхватила из тьмы старика лет пятидесяти, в белом одеянии, как в мантии. Он сидел на небольшом коврике на каменном полу, прислоняясь к стене, руки покоились на согнутых коленях, узловатые пальцы левой зажали чубук длинной трубки. Глаза смотрели проникновенно и беззлобно, неторопливо осматривая самого Гарри. Крючковатый нос, длинные седые волосы и такая же борода. На шее Гарри углядел что-то наподобие креста. - Мистер Шпренгер! – крикнул Гарри и бросился к нему. Шпренгер не исчез, а ответил на объятие Гарри, в голове которого взлетали ввысь ассоциации и воспоминания от запаха табака и каких-то трав, от ощущения плотной материи мантии, он вспомнил, как эти же заботливые, жилистые руки вынесли его из камер инквизиции чертовски давно, в XV веке, как они помогали сесть на коня, как защищали от стрел, как подносили чашку чая и прогоняли боль в шраме. - Герр Шпренгер, - прошептал он, - я вас нашел… я смог… вы ведь не уйдете теперь? - Куда мне! – притворно обидчиво сказал Великий Инквизитор Верхней Германии, соавтор «Молота ведьм», - ты, кстати, намочил мою мантию, Гарри. Хватит, - с улыбкой сказал он, отстранил его от себя и одним движением руки убрал следы слез, - я понимаю, ты скучал, но явно не так, чтобы столь расчувствоваться. - Именно так, герр Шпренгер, - улыбнулся Гарри, - и не так еще. - О, - поднял брови старик и мягко улыбнулся. В глазах Шпренгера Гарри увидел радость, что он, инквизитор, не забыт, нужен, потому что сам не забывал и нуждался. Но вот в меняющихся глазах проскользнула деловитость, - Гарри, - начал он, - ты всегда теперь сможешь прийти ко мне, но теперь тебе пора. Времени – без двадцати пять, скоро придут гости, приготовься. - Черт! – чуть не взвыл Гарри, - уже все?! - Да, - пожал плечами старик. - Но я найду вас еще раз? - И не один раз. Не волнуйся, Гарри, ты сможешь, - Шпренгер согрел Гарри улыбкой. - До свиданья, внук. - До свиданья, - крикнул Гарри сквозь щель бесшумно прикрывающейся двери, - дедушка! И только проснувшись окончательно, вдруг похолодел. Страх смерти, не пускавший его к Шпренгеру-старшему, по идее Аберфорта Дамблдора мог исчезнуть либо от высоко развитого духовного сознания, что Гарри к себе и не думал применять, либо от того, что близка смерть. Причем близка настолько, что не страшно больше. Весь в своих мыслях, Гарри поднялся по лестнице на второй этаж замка, зашел в комнату, которую предполагал отвести под чаепитие, попросил Замок приготовить стол, а сам сел в кресло. Смерть. Раньше это слово его пугало, особенно после убийства Лорда без Имени, тот умер страшно, в муках, он ведь не был человеком и умирал не как человек… Гарри не стал вспоминать как именно, он тогда месяц не выходил из глубокой депрессии, повторять не хотелось. А уж страх смерти, нахлынувший тогда, в Средневековье, на ведьмином кресле и после атаки Крамера… А теперь не страшно. Смерть и смерть. И вместе с этим… именем что-то знакомое, будто он видел ее, не в смысле, что раньше был на грани смерти, а лично, как человека. Человека холодного, но знакомого, дружелюбного. Странно. И вместе с тем – нормально. Впрочем, не стоит сейчас думать об этом! Сейчас не до того! Гарри отбросил лишние мысли и сосредоточился на встрече. Скоро в комнату зашел Шпренгер. Увидев Гарри, он мягко улыбнулся и сказал: - Не волнуйся, Гарри. Все получится. - Что получится? – не понял Гарри. - А ты не знаешь? - Нет. - Ну, значит, я ошибся, - рассмеялся Шпренгер, прошел к креслу около Гарри и неожиданно замер. - Что-то не так? – спросил он обеспокоено, - от тебя веет… прошлым. - Мистер Шпренгер, поясните мне, - горячо прошептал Гарри, Шпренгер тем временем уселся и стал внимательно слушать. - Я сегодня во сне, но реальном сне, я уверен, все было по-настоящему, но для меня во сне, я наконец-то встретил Якова Шпренгера! Я был так рад! Но ведь мистер Дамблдор говорил, что переступить страх смерти я смогу либо от высокого сознания, что вряд ли, - хмыкнул юноша. Шпренгер внимательно слушал, - либо от того, что умру скоро, что смерть рядом, - кресло скрипнуло, выпустив Шпренгера, он прошел к окну и вернулся к креслу, Гарри тем временем продолжал. – И я теперь думаю – я не боюсь смерти! И она – словно человек, знакомый мне лично, дружный… дружественный… в общем, друг мне! Я сошел с ума? – Гарри молящее смотрел Шпренгеру в глаза. Тот смотрел на Гарри, сперва чуть обеспокоено, потом смягчившись, после чего протянул руку и слегка похлопал Гарри по плечу. - Нет, Гарри, и ты не сошел с ума, - улыбнулся он, - не волнуйся, все так, как надо. Все хорошо. - Хорошо? – робко улыбнулся Гарри. Шпренгер кивнул, глаза его отчего-то были печальны. - Добрый вечер, Гарри, - поздоровался вошедший Беллармин. Увидев ошеломленный взгляд Гарри, он остановился и встревожено, но с долей шутки спросил. – Что-то не так? У меня грязная мантия? - Нет,- прошептал Гарри, которого сегодня решили добить чудеса, - я просто до того, как вы вошли, знал, что это вы идете, хотя и не слышал вас… - А, - облегченно выдохнул Беллармин и сел в кресло у окна, - это нормально, - он бросил взгляд на Шпренгера, но Гарри не заметил, каким взглядом ответил ему падре, - это хорошо. Но, Гарри, если бы ты услышал, ты бы различил? - Да, - как само собой разумеющиеся ответил Гарри, - у вас мантия шелестит тяжело, а у мистера Сантори легче и как будто легкий шорох дождя в ней. А у вас в мантии глухой ворчащий гром. - О, ну это очень хорошо, - Беллармин открыл книгу, которую принес с собой, - а к предчувствиям привыкай. Это нормально. Не возражаешь, если я почитаю? - А? – очнулся от ошарашивающих новостей Гарри, - да, конечно. Спустя минут пять пришел Сантори, перебирая длинные четки из вишневого дерева. Гарри не знал этого раньше, но был уверен, что из вишневого. Он решил больше не удивляться. Через две минуты, ровно в пять, у Гарри разболелась голова, и он пошел вниз встречать гостей.
VodaVozduh: Штренгера Фатербрюдера Гарри уже знал, а Штрюдель Снегг оказался для него новостью и не совсем приятной. По рассказам он представлял себе старца вроде Якова Шпренгера или Дамблдора – любого из двух, а тут человек очень похожий на Генриха Крамера, что насторожило Гарри и заставило сжаться в каком-то нехорошем предчувствии сердце, но с жестами, мимикой похожего на Балиана Шпренгера. Такое сочетание холодного и теплого, пугающего и родного, привело Гарри не в полный ужас, но близкий к полному. Он приготовил для гостей улыбку и радушие, а сейчас все куда-то делось, и он только автоматически протянул руку для приветствия. - Что же, мистер Поттер, - улыбнулся подбадривающее Снегг, - вы не рады нам? - Рад, - тихо ответил Гарри и, решив быть стопроцентно честным, добавил, - вы мне просто напоминаете человека, с коим я не имел удовольствия быть дружным, скорее, наоборот. Я еле избавился от нерадостных воспоминаний, а, увидев вас, все вспомнил снова… - Это ничего, это бывает, мистер Поттер, - кивнул Снегг, - повторяя слова очень достойного человека, «я - не тот, кто преследовал вас в прошлом». Гарри постарался не выдать своего возросшего волнения – он повторил слова Сантори! То же самое сказал ему кардинал Великий Инквизитор в первую встречу! Но Снегг неожиданно обезоруживающе и доверительно улыбнулся, и Гарри почувствовал, что спокойно относится к дедушке. Откуда-то он знал, что, по крайней мере, сегодня ему опасаться нечего. Успокоившись и решив больше не обращать внимания не предчувствия, он чуть наклонил голову: - Прошу пройти в комнату, - он стал подниматься по лестнице, Снегг и Фатербрюдер шли за ним, - и прошу простить, если я сказал совсем не то, что требуется говорить при встрече гостей, это от незнания, а не для того, чтобы вас оскорбить. - Все в порядке, мистер Поттер, - ответил Фатербрюдер, - вы пригласили уважаемых господ Сантори, Беллармина и Шпренгера? - Да, если вы не против, они составят нам компанию. - О, нисколько, наоборот, если б вы не пригласили их, мы бы попросили вас об этом. Они зашли в комнату. Шпренгер приподнялся и пожал руки обоим, чем немного удивил Гарри, Беллармин отвлекся от книги, и так же приветствовал гостей стоя, Сантори же остался сидеть, тем не менее уважительно поздоровавшись с пришедшими. Гости прочувственно ответили на приветствие. Первые минуты чаепития прошли тихо, было слышно лишь тихий музыкальный стук, когда размешивался чай, хруст печенья и шелест страниц, переворачиваемых Беллармином. Потом Фатербрюдер откинулся на спинку широкого кресла и внимательно посмотрел на Гарри: - Очень вкусное угощение, мистер Поттер, спасибо. Позвольте спросить, вы позвали нас на чай, желая поговорить о появившихся у вас проблемах, к которым лично мы к вашему сведению пока не имеем отношения? - А может, я просто пригласил вас на чай, желая познакомиться с вами поближе, и не желая выпытать у вас что-либо? – невинно осведомился Гарри, ощущая даже какое-то вдохновение. Шпренгер смотрел то на Гарри, то на «дедушек», но в разговор не вмешивался, предоставив все делать юноше. Гарри чувствовал, что он поможет, если будет нужно, и это успокаивало и позволяло экспериментировать в разговоре. Сантори смотрел на пейзаж в окне за Снеггом, Беллармин читал, но они не пропускали ни одного слова, сказанного в комнате, и, как казалось Гарри, не допускали внушения мыслей, хотя как он чувствовал, пока «дедушки» и не предпринимали попыток. Может, просто видели, что не стоит зря тратить силы. - Может быть, - заметил Снегг, - но у вас блестят глаза. - О, вы ошибаетесь, уважаемый, - вежливо ответил Гарри, - это блестят очки. Снегг усмехнулся, кивнув, и слегка прикрыл глаза, всем видом показывая, что мысленно отметил слова Гарри словом «хорошо!». - Итак, мистер Поттер, - потянулся за печеньем Фатербрюдер, - что вы думаете о новом избрании Папы? Гарри растерялся и чуть было не спросил: «А что, Иоанн Павел II умер?». Спустя секунду он понял, что, утверждая, что пригласил «дедушек» просто попить чаю, он закрыл тему о проблемах, вот Фатербрюдер и перешел на нейтральную тему. Припомнив все то немногое, что Гарри знал о папстве, он ответил: - Я думаю, что кардиналы изберут самого достойного кардинала на пост Папы, - осторожно начал Гарри, вздохнул и немного уверенней закончил, - надеюсь, на его избрание уйдет меньше времени, чем на избрание Папой Бенедикта XIV, когда конклав был замурован более шести месяцев. - О, вы неплохо знаете историю, мистер Поттер. Кстати, этого Папу тоже нарекут Бенедиктом. - Почему вы так думаете? – спросил Гарри, отпивая чай и стараясь вспомнить еще хоть что-то о папстве, чтобы поддержать разговор. - Ну, мистер Поттер, - с малой долей укоризны сказал Фатербрюдер, - ведь имя Папе дается по имени того святого, чье празднование находится ближе всего к завершению собрания конклава. - То есть, вы догадываетесь, когда закончится конклав? - недоуменно спросил Гарри. - Я знаю, - блеснул глазами Фатербрюдер, приняв чуть зловещий вид, и улыбнулся, рассеяв впечатление. Его улыбка была столь искренней, что Гарри обнаружил, что улыбается в ответ. И неожиданно сам для себя заинтересованно спросил: - А кого выберут? Фатербрюдер ненадолго задумался, поглаживая подбородок. - Думаю, новым Папой станет глава Конгрегации Доктрины Веры кардинал Йозеф Ратцингер. - А, - протянул Гарри, хотя имя это ему ничего не говорило. Разве что о Конгрегации он что-то читал.… Гарри нахмурился, вспоминая. - Эта Конгрегация преемница инквизиции... - Вы спрашиваете, или утверждаете? – спросил Снегг. - Утверждаю,- снова неожиданно для себя уверенно сказал Гарри. И улыбнулся, - но, извините, я не слежу за Ватиканом и за тем, что в нем происходит. Известие о смерти Иоанна Павла II стало неприятным сюрпризом для меня. Простите, если задел вас незнанием предмета разговора. Говоря откровенно, я пригласил вас, чтобы спросить совета… Все замерло. Шпренгер, подносящий чашку к губам, застыл, подняв взгляд на Гарри; Сантори, добавив необходимое количество молока в чай, спокойно и выжидающе смотрел на юношу; Беллармин, отвлекшись от книги, смотрел Гарри в глаза. Фатербрюдер жевал печенье, Снегг помешивал чай, легонько постукивая ложечкой о чашку, но оба неуловимо насторожены. И все пятеро ждали дальнейших слов. - Вы мои родственники, - немного улыбаясь в душе, продолжал Гарри, - и мне искренне жаль, что я не был лично знаком с вами ранее, хотя и пытался когда-то вступить с вами в переписку. Но, что бы Мерлин ни колдовал, все к лучшему, как говорит наш начальник, когда не может снять заклятие частичной трансфигурации, наложенное его внучкой, с любимой собаки, - Снегг хмыкнул. – Как вы знаете, у меня есть жена, у нас скоро родится дочь, и я хотел бы после всей этой суматохи переехать из Оук-Хилла сюда, в замок или в КрайстЧерч, - как сложатся обстоятельства. Здесь очень красиво и спокойно, погода мягкая, люди очень добрые. Но я боюсь за жену – стоит ли ей, в ее положении менять климат, не отразится ли это на ее здоровье, на здоровье дочери? Что вы скажете, что посоветуете мне? Закончив, Гарри с удивлением увидел, что Шпренгер, Беллармин, Сантори, Фатербрюдер и Снегг улыбаются ему. Снегг слегка наклонил голову, прикрыл глаза, взял пирожок, и, жуя, чуть кивал, добродушно усмехаясь, будто говорил «Молодец, мальчик», Фатербрюдер чуть приподнял уголки губ, глаза его понимающе блестели, он достал платок и им провел по губам, стряхивая крошки, казалось, что мысли его на мгновение улетели вдаль, и он, подтверждая их, хмыкнул, после чего убрал платок и неожиданно подмигнул Гарри. Юноша же обернулся к друзьям и замер. Трое инквизиторов смотрели на него с гордостью, теплой затаенной радостью, словно Гарри сделал что-то очень важное, сложное, то, чего они, инквизиторы, давно ждали и теперь могут быть спокойны. Гарри стало очень приятно, он начал улыбаться им в ответ, но его улыбка замерла на полпути. Ему стало грустно и страшно. Он сморгнул и откашлялся. Что-то ушло, кончилось, исчезло, что-то родное, спокойное, защищающее, привычное, теплое, что-то началось, неизведанное и непонятное, неотвратимое, прохладное. Что кончилось, что началось, Гарри не понял, но ему стало тоскливо. - С вами приятно общаться, мистер Поттер, - прервал молчание Фатербрюдер, - насчет же вашего вопроса – переезжайте, конечно. Вашей жене и ребенку это не повредит, наоборот, я бы сказал, здесь им будет, - он щелкун пальцами, припоминая, - гораздо уютнее, чем дома, одним, пусть и с вашими друзьями, но без вас. Здесь и вас приняли, здесь вы не одиноки. - Спасибо! – горячо поблагодарил Гарри, - но, я надеюсь, вы будете иногда заглядывать к нам на огонек? - Всенепременно, мистер Поттер, - кивнул Фатербрюдер. – намерены ли вы вести какое-нибудь хозяйство? - Хозяйство? – переспросил Гарри, отмечая, что после надо будет спросить у Шпренгера – можно у обоих, - что началось, что кончилось, и отчего так ноет сердце, - думаю, хотя бы маленькое, но будет. Вообще де, - оживился он, - я читал в книге… как же ее… а, «Ваш сад» очень интересную вещь. Вы знаете…. Гарри увлекся вычитанной в книге идеей и делился сейчас соображениями с «дедушками», которые, в свою очередь, спорили, советовали и предлагали новое. Гарри отвлекся только тогда, когда комнату залил алый свет садящегося солнца, пойманного цепкими крючковатыми ветками деревьев, а Фатербрюдер, поставив чашку на поднос, поднялся. - Спасибо за достойную встречу, мистер Поттер, - сказал он, - нам было очень приятно провести с вами этот вечер. Боюсь, нам пора. Спасибо вам, - он повернулся к инквизиторам, - за компанию. Доброго вечера, господа, - он наклонил голову. - Всего доброго вам, - сказал Сантори, глаза его мерцали, в них отражался красный солнечный свет, - спасибо за то, что почтили этот прекрасный дом своим присутствием. Наша душа радуется тому, что нам удалось пообщаться. - Всего хорошего, - Снегг поднялся так же. Трубка его, раскуренная около получаса назад, прочертила дымовую полоску в воздухе, - мы надеемся на дальнейшие встречи. - Безусловно, - мягко улыбнулся Шпренгер, - всегда рады вас видеть. - Подождите, я провожу, - Гарри прошел за «дедушками» в коридор. Неторопливо спускаясь по лестнице, Снегг еще раз поблагодарил Гарри за встречу и добавил: - Вы нам очень понравились, мистер Поттер. Вы хорошо ведете разговор, ну еще бы – у вас такие учителя. Не волнуйтесь, - улыбнулся он, увидев чуть взволнованное лицо наследника, боявшегося, что сейчас и этот будет интриговать против инквизиторов, и успокаивающе положил Гарри руку на плечо, - я не собираюсь настраивать вас против Антонио, Роберта и Балиана, это было ошибкой со стороны Старкера. Я уважаю этих людей и не позволю никому говорить о них плохо, раскрывать их тайны. Если они вам не говорили о себе, значит, на то есть причина. Вы поняли это, да? – улыбнулся Снегг, как улыбался Шпренгер, глаза, так похожие на глаза Крамера, вобрав лучи заходящего солнца, мерцали, как у Сантори, красным светом, - Мы действуем иначе. Я хотел бы вас успокоить, мистер Поттер, пока мы не разберемся с отступниками, мы не будем как-то мешать вам, более того, мы хотели попросить, - заметьте это слово, мистер Поттер! Не так уж часто мы кого-то просим, - так вот, мы хотели попросить вас помочь нам, мистер Поттер. - Чем же я вам помогу, мистер Снегг? - Нам не хотелось бы проливать много крови, хотя, признаюсь, в молодости мы не думали об этом, но с возрастом к таким вещам относишься иначе. Вы живете в замке с сильной энергией, вспомните Пожирателей, что живут в деревне. Вы понимаете, к чему я веду? - Да, - кивнул Гарри. Значит, он должен «умиротворить» тех новых инквизиторов, что есть в деревне. Хорошо. Он попробует. - Отлично. А уж потом мы мирно разберемся с вами насчет наследства, - Снегг моргнул, и Гарри вдруг понял, что до этого этот странный человек не моргал. Это удивило его и заинтриговало. Они уже спустились с лестницы и теперь стояли в холле. Снегг дымил, Фатербрюдер отошел к дверям. - Хотя, мистер Поттер, - мягко продолжал Снегг, - зачем вам этот замок? Две недели назад вы и не знали, что он есть. И что он вам дал? Проблемы и больше ничего. В деревне, вы правы, куда лучше. Жену привезите. И признайтесь, не нам, а себе, - странный этот Дух.… Вот уже который раз он напоминает вам не Духа, которого вы видели раза два, и все же, - какая хорошая память! – запомнили, а вашего якобы умершего профессора. Вы все не верите, как же – завещание, письма и так далее. Но мой совет вам – доверяйте полностью не бумаге, не людям, а чувствам. Бумага все стерпит, люди могут чего-то не сказать, а чувства не обманут никогда. Опирайтесь на них. Насчет людей, - он посуровел, - я не имел в виду достопочтенных Антонио, Роберта и Балиана! Если они что-то не говорят, то первый скажу вам, - ради вас. – Он грустно улыбнулся, - я заметил, как они к вам относятся. Они вас любят и не сделают вам плохого. Не выходите из замка, - он подошел к Фатербрюдеру, - новые инквизиторы могут сыграть на чувствах Антонио, Роберта и Балиана к вам. Я думаю, вы понимаете, о чем речь. Они ринутся в пасть смерти за вас. Всего доброго. - До свидания… - растеряно пробормотал Гарри, от куража которого не осталось ни грамма, в голове все перепуталось. Они кивнули, улыбнулись на прощание и прошли сквозь дверь. Гарри постоял и пошел наверх.
VodaVozduh: вот все, что было в "закромах Родины". Остальное - как допишем. Ждем мнений! Любых! Но обоснованных
Adona: Это просто замечательно, мое почтение Скажите, Снегг намекает на то, что Северус жив и прячется в доме под личиной духа? И по этому Шпренгер и дух так странно себя ведут? (или я уже насочиняла себе какой-то чепухи) Зинтригована в высшей степени, очень надеюсь, что "закрома Родины" скоро пополнятся!
VodaVozduh: Глава пятнадцатая «Заключение» Голова болела. Во рту каким-то неизвестным Гарри способом оказалась пустыня Сахара, причем вместе с песком. Юноша поморщился. Он пробовал очистить рот от этой пакости, но все равно осталось несколько песчинок. Он потер саднящий затылок. - Плохо, да? – спросил Малфой. Гарри слышал, как он опустил в плошку с водой обрывок мантии и потом приложил ее к затылку. Прохлада… Гарри прижал ткань к голове. - Спасибо, - прошептал он. - Не за что, - Малфой отсел, - уже вечер, - сказал он, посмотрев в маленькое окошко, -вечер… Хорошо, что Джоанн уехала к родителям… - Да, - потусторонним голосом согласился Гарри,- хорошо… Нет, в самом деле, Гарри был рад, что не нужно беспокоиться о жене Малфоя, но его занимало другое. Они здесь уже давно, а за ним никто не приходит… Никто. Но, может, они заняты, дела? Ведь с бухты-барахты никого не спасают. Надо все обдумать.… К тому же он и Малфой не одиноки тут. Почти вся деревня. Нельзя рисковать. И все же что-то нехорошее, какой-то червячок недоверия, страха, боли уже начал грызть его сердце. Он знал, что это плохо, но как сложно отделаться от этого червяка! «К черту все!» - подумал Гарри и попытался заснуть. Он гулял по саду, думая о том, что сказал ему Снегг. С одной стороны, он прав, с другой настораживало то, что он высказал ему его же мысли. Его нагнал Шпренгер: - Ты молодец, Гарри! – улыбнулся он ему, - мы тобой гордимся! Как ты вел разговор! - Спасибо, - ответил на улыбку Гарри. - Тебя что-то волнует? - Э… да, - кивнул юноша. Они сели на скамеечку, выкрашенную в теплый коричневый цвет. Деревья тихо и, как показалось Гарри, немного тревожно шелестели, солнца уже не было видно, только небо алело на горизонте. Тихим туманом от озера подкрадывались сумерки. Шпренгер выслушал Гарри очень внимательно, а потом немного помолчал, прежде чем грустно улыбнуться. - Что-то не так? Я вас чем-то обидел? – спросил встревожено Гарри, грусть которого то ли от заката, то ли от улыбки Шпренгера вновь проникла в сердце. - Нет, что ты, Гарри, - Шпренгер посмотрел на него с гордостью, - ты стал самостоятельным. Ты знаешь, как общаться с такими людьми, как твои родственники, ты даже понял, что в конце, когда вы стояли в холле, они все же внушили тебе мысли. Но они это сделали тоньше, чем Старкер. А ведь ты шел и наверняка думал, что у них замок будет в надежных руках, поверил им. Это нормально, - ободряюще улыбнулся Шпренгер, похлопывая скисшего юношу по плечу, - опыта мало. Но он придет. А если уж ты понял, что к чему… пусть позже, пусть сам себе не признался, - так ведь?- но понял. - Понял. Наверно… а как вы узнали? - Я не читаю твои мысли, Гарри. Я почувствовал твое настроение. Это несложно, в конце концов, оно передается замку. И твое лицо говорит ярче твоих мыслей. Не волнуйся о том, что было. Ты вел себя очень достойно. - А почему мне стало так… тоскливо? - Не знаю,- лукаво улыбнулся Шпренгер. - Знаете, - лукаво-озорно в тон Шпренгеру протянул Гарри, - когда вы говорите « не знаю», это значит, что мне нужно разбираться самому. Я прав? - Умный, куда деваться! – рассмеялся Шпренгер. Гарри сквозь дрему почувствовал холодок – Малфой снова приложил к ноющему затылку мокрую ткань. Боль сначала возмутилась, потом убежала, крича, что обязательно вернется. - Спасибо… - прошептал Гарри. - Молчи, грусть, - добродушно хмыкнул Малфой. Они встретились в саду на другой день. Гарри гулял там утром, а Малфой пришел навестить его. Они погрузились в ностальгию, поделились планами на будущее, подурачились. Гарри сказал, что хотел бы переехать сюда с Лу, Малфой в честь этого осыпал его чертополохом. Потом Гарри, очистив мантию, помогал Драко избавиться от чертополоха в волосах. Днем они почаевничали у Гарри в замке, поговорив с почему-то мрачным Шпренгером (Гарри тогда еще подумал, что обязательно спросит, что случилось), а потом вновь пошли в сад – не сидеть же в солнечный день дома! Через час бессмысленной болтовни Гарри напрягся – по саду шел холодок. Он оглянулся – никого. «Может, ветер» - подумал юноша. Они еще погуляли по саду, а потом пошли к деревне: Гарри хотел немного проводить Малфоя. На дороге было еще холоднее. Сердце сжалось. Он резко оглянулся, готовый отразить нападение, но их - людей в темно-коричневых рясах – было слишком много. Последнее, что Гарри помнил, это его отчаянный мысленный зов Шпренгеру, Замку – всем, удар по голове и тьма. Вечером к ним в камеру зашел Старкер, совершенно изменившийся с той встречи. Теперь в его присутствии от какой-то неземной тяжести в воздухе было тяжело дышать, а глаза Штюрма были злыми и немного безумными. Когда Гарри заметил об этом Малфою, Старкер ничего не сделал и не сказал, хотя Гарри ожидал мести с его стороны. Мужчина сел на стульчик у двери и сказал: - Да, наверно, это стало навязчивой идеей. Не спорю. Но мне нужен твой замок и я его получу. Не без помощи твоих, - он хмыкнул, - друзей. Ты идиот, Гарри, я же предупреждал тебя – не верь им. И дедам моим не верь. Доказательства того, что им самим замок нужен? Легко! Где они сейчас? Мы тебя у себя держим уже больше шести часов, а ни Шпренгер, ни прочая шайка даже не почесались. А все почему? Не нужен ты им… - Ложь! – крикнул Гарри. - Ложь? Тогда объясни, где они шляются? - Так я и сказал тебе! Штюрм поднял брови. - И сам погорел, и дружок твой вместе с тобой. Хотя мы все равно держим всю деревню здесь же. - Что?! – рявкнул Малфой. - Ничего. Заметь, Гарри – они пришли к тебе с ядом. Сантори говорил, что «слова их – сладкий мед, а смысл – горький яд»? Он о нас говорил? Он о себе говорил. Я предупреждал. Они тебя умаслили, а потом, теперь, то бишь, бросили. Замок-то у них. Провели тебя, Гарри, купили на доверие. Мой брат умер – ха! А кто ж к тебе подходит, навроде Духа? А? Папа Римский? - Заткнись! – Гарри бросился на него, но добраться до заветного горла не смог – вокруг Штюрма как стена была, - замолчи! Тварь! - Может, и тварь, - холодно заметил Штюрм и мягче добавил, - да только если к тебе и завтра никто не придет, то я отдам тебя инквизиторам - они так просят! И его отдам, - он кивнул на Малфоя, - завтра мы покараем всю нечестивую деревню. Пока, Гарри, - он встал и подошел к двери, - подумай, каким ты был идиотом! Только замок клацнул. Гарри стало больно. Он верил и обожал Шпренгера, но Штюрм прав – где они ходят?! Неужели Штюрм прав?
VodaVozduh: - Вечер, - снова протянул Малфой, стоя у окошечка, - смотри-ка, - оживился он, отвлекая Гарри от угрюмых мыслей о том, что он и, правда, идиот, - что это? По стене напротив плясали красные отсветы. - Костры, - безучастно ответил Гарри, - это для нас. - Ты что, думаешь, нас вправду сожгут?- с ужасом спросил блондин. - А ты думал? Скажи спасибо, что не пытали. Я как-то пробовал, мне не понравилось. - Когда это ты пробовал? - Когда в Средневековье попал… Делать было нечего, Малфою Гарри верил – да и кому он расскажет все? Господу Богу если только, но Бог и так знает. В то, что их спасут, Гарри не верил. И начал рассказывать Малфою о том, как познакомился с Инквизицией. Малфой оказался благодарным слушателем, Гарри тоже стало легче, когда он вспомнил Якова Шпренгера. «Увижусь с ним» - подумал он и улыбнулся. Разговор прервал скрежет двери. Вошел не Штюрм, как ждал Гарри, а парень их возраста, с холеным лицом, противной ухмылкой, в рясе. - Здорово, кузен, - бросил он Гарри. - Безер? – уточнил юноша, вошедший кивнул, - Малфой, - повернулся к другу Гарри, - скажи, почему у меня оба кузена такие противные? Хотя, - он протянул, приложив ладонь к затылку, - Дадли лучше. - Как остроумно! – ответил Безер, - и как нелепо! Давайте, идите. Погреетесь! – он рассмеялся. Когда Гарри и Малфоя переводили в другое помещение, он надеялся, что сейчас придут Шпренгеры – хоть один из двоих. Он шел и думал – их сейчас подведут к кострам. Кто-кто, а Гарри знал, что увидит: столб на помосте, вокруг помоста и столба вязанки хвороста, вокруг – люди в черных рясах с факелами, готовые по взмаху главного бросить факелы на хворост. Гарри знал, он видел, как сжигают ведьм. К счастью, здесь не должно быть толпы, которая на глазах Гарри кидала в «ведьму» камни. Судя по свету и крикам, кто-то уже горит. Гарри посмотрел на Малфоя – бледен, испуган, но не за себя. Страх за свою шкуру Малфой спрятал бы, чтоб никто не видел. Он боялся за жену и наверняка молил Небо, чтобы она не вернулась сейчас. Но их повели не во двор. Около какой-то двери Гарри и Малфоя развернули и ввели спиной. Сердце захолонуло, а потом упало вниз, в паническом страхе – он не видел Малфоя! Только что был тут! Где он? Он был в широкой комнате, с белыми стенами и полом. В стене было три окна, наискосок от Гарри стоял широкий стол с распятием, за ним сидели трое: епископ, инквизитор и священник. У небольшого столика примостился писец. Епископ наклонился к священнику и что-то ему прошептал. Нет! Быть не может! Это его память играет с ним в дурацкие игры! Гарри зажмурился. Это было. Уже было. В XVI веке! Он зажмурился, приказывая себе не вспоминать тот допрос и то время. Здесь Малфой. Он одинок. А одному страшно. Ему надо помочь, быть рядом. Это все прошло. Прошло. Гарри открыл глаза. Комната была широкой, но стены были темнее, чем в воспоминании, а через окна под высоким потолком пробивались и ложились на потолок, пол, стены алые всполохи от костров. Больше никто не кричал. За широким столом действительно сидели инквизиторы, а вот священников не было. Был писец. Гарри встретился взглядом с Малфоем и прошептал: - Успокойся и не перечь. - Молчать! – прикрикнул на него Безер, следивший за их переходом. Малфой кивнул. Рядом с инквизитором Гарри заметил… Нет, этого быть не может! Не может! Нет! Он умер. Генрих Крамер умер! Умер!!! - Умер! – отчаянным эхом прокатился вопль Гарри по комнате с высоким потолком. Нет! Он не мог видеть за столом, в XX веке Генриха Крамера! Шпренгер убил его! Шпренгер не врал! Не врал ли? Не врал! Стоп. Гарри стал дышать размеренно и глубоко, стараясь успокоиться. Они знают, наверняка знают, где он был. Кто-то им сказал. Кто именно - сейчас неважно. А это.… Это… Боггарт. Он больше всего после пребывания в Меншенфрахте боялся именно Крамера. На это и расчет. Палочки, конечно, нет, но… Гарри открыл глаза и, смотря точно в ненавистное лицо Крамера, со всей силой, ненавистью, отчаянием и желанием истерически рассмеяться, крикнул: - Ридикулус! Крамер начал пухнуть. Повторяя эволюцию тетушки Мардж, он толстел, вокруг головы появился нимб. Скоро он стал выше и толще Хагрида, поднялся под потолок, а с ноги свесился шнурок, за который всегда дети держат воздушные шарики. - Вознесся! – нервно хихикнул Гарри, - держите, а то улетит! - И так же нервно рассмеялся. За ним рассмеялся и Малфой. Крамер нахмурился, насупился и попробовал погрозить пальцем. Смех, жутко звучавший в комнате, отталкиваясь от стен, становившийся все больше громким и гротескным, смолк, когда Крамер лопнул, а Гарри получил по ребрам. - Да,- задумчиво поглаживая бородку, заметил один из инквизиторов, - сильный маг. Он может стать еще одним Лордом. Этого нельзя допустить. - Согласен,- произнес Штюрм, сидевший рядом с инквизиторами, - вы будете их допрашивать по всем правилам? - Безусловно, - кивнул инквизитор и спокойно, перебирая чистые листы, на которые будет записан протокол, добавил, - но придется это все вместить в этот вечер и ночь. Завтра они должны гореть. Гарри вздохнул. Он постарался отключиться от реальности, отвечая на вопросы автоматически, он хотел бы сказать об этом и Малфою, чтобы не он не злился на некорректность, но при первой же попытке получил от Безера по губам. Но Малфой, видимо, понял, по крайней мере, он не огрызался на унижающие вопросы. Потом приступили к знакомой уже Гарри процедуре отыскания метки Сатаны. Первым стали проверять Малфоя. Тут он не выдержал: - По какому праву, вы что?! Что вы делаете? Уберите руки! - Молчать, ведьмак! – рявкнул инквизитор в центре, видимо, главный, - мы ищем метку Сатаны, которую он оставил тебе, когда принял в свои ряды! Не огрызайся, смерд! Прими судьбу достойно! Тогда, - спокойнее добавил он, - мы не будем тебя наказывать за твое ослушание. - Что? – чуть не взвизгнул Малфой, - какая метка? Гарри, - повернулся он к другу, - что это?! - Драко, лучше не прекословь, - Гарри бросил взгляд на Безера, но сейчас его прерывать не стали, - будет больно, очень больно, я знаю. Но потерпи. Иначе будет больнее. С глазами, полными недоумения и ужаса Малфой смотрел на него, словно моля: «Скажи, что это сон, неправда! Скажи, что тебе стоит!». Его раздели по пояс и тут же заинтересовались Черной Меткой. Первый крик, когда палач погрузил в нее иглу, заставил сердце Гарри сжаться. Зачем они заставляют его страдать? - Эй! – удар по губам, привкус крови во рту, но палач от Малфоя отвлекся, хорошо, - С шестнадцатого века ваши методы не изменились! Та же игла и тот же осмотр! Это глупо! Если вы не изменяетесь вместе с обществом, - Безер оплеухой сбросил его со стула на пол, но Гарри продолжал, - значит, вы вредны ему, не нужны, вы не хранители веры! Вы ретрограды! Сволочи! Оставьте его! Он-то тут при чем? Ведь это я, ох, - удар по ребрам ногой и останавливающий жест Главного, - вам нужен! - он закашлялся. Тишина. Малфоя Гарри не видел. Он вообще ничего не видел. Тишина. Потом раздались неторопливые звуки чуть шаркающих шагов, шелест одежды, и голос совсем рядом с ухом произнес: - А ты думаешь, мы их не пытали? Пытали. Они жили в деревне, где стали слугами Сатаны, не зная того. Это влияние твоего бесовского замка и тебя. И тех, кто называет себя инквизиторами, но на деле все те же ведьмаки. А пытка очистит их перед смертью. Они пожалуют к Богу чистыми. - Отродье… - Наши методы устарели? Нет. Зачем менять методы, если вы служите Сатане так же, как и раньше? Это лишнее. К тому же Генрих Крамер все расписал достаточно четко. Все работает и теперь. - Гарри, - раздался голос Малфоя – не надо. Их не переубедишь. Стерпим. Гарри открыл глаза. Рядом на корточках сидел Главный, вставший, едва заметив, что Гарри видит. Шипя от боли, юноша поднялся и сел на стул. Все болело. Где Шпренгер?
полная версия страницы