Форум » Архив-2 » "Мой собственный Гарри Поттер"(гл.16-31)СС/ГП,СС/АД,slash, angst, POV SS (new от 11.05) » Ответить
"Мой собственный Гарри Поттер"(гл.16-31)СС/ГП,СС/АД,slash, angst, POV SS (new от 11.05)
sever_snape: Название: МОЙ СОБСТВЕННЫЙ ГАРРИ ПОТТЕР Автор: Sever_Snape (sever_snape@yahoo.com) Beta: AlanGetweek (getweek@yahoo.com); с главы 31 - Eonen Пейринг: СС/ГП, СС/АД Рейтинг: R (slash, но детальные описания сексуальных сцен отсутствуют) Жанр: POV Снейпа, drama, angst, deadfic. Саммари:Что произойдет с «волшебным сообществом», если Северус Снейп будет любить Гарри Поттера слишком сильно. Дисклеймер: Выгоды не извлекаю. Одну головную боль. Все принадлежит Дж. Роулинг и коллективному бессознательному. Предупреждение 1: По-моему глубокому убеждению все фики являются ООС уже по определению. Тем не менее, предупреждаю, что Северус Снейп несколько отличается от того героя, которого вы привыкли видеть в фаноне. Предупреждение 2: Я частично разделяю теорию, широко известную как "БОЛЬШАЯ ИГРА ПРОФЕССОРА ДАМБЛДОРА" (в частности, я тоже думаю, что драматические события 1-6 книг были во многом инспирированы самим директором в воспитательных целях. Я не сомневаюсь, что Дамблдор - это Тот-кто-всегда-всё-знал). Предупреждение 3: Часть "Учитель и ученик" происходит после событий, описанных в 6 книге. начало фика ЗДЕСЬ
sever_snape: Eonen Текст опять не бечен :). Не осмелился тревожить Вас накануне праздников, когда все нормальные люди отдыхают, а не читают (тем более бетят!) всяких поттыров :). Но выкладываю меньше, чем успел наваять, так что скоро вышлю, начиная с 30 главы. Искренне Ваш, S_S.
sever_snape: ----- 28 --------- Ветер. Как невесомую сухую траву, ветер поднимает меня, выдувая откуда-то из низины, из темного, из тесного и сырого – и тащит наверх. Я поддаюсь. Ветер несет меня выше и выше, и мне так легко, и не страшно, и беспечально-равнодушно смотреть на всё, что осталось внизу. Летать на ветре – это совсем не то, что на метле. Летать на ветре – это значит оказаться одновременно всюду, стать всем, воздухом, небом, облаком – раствориться. Легко. Так легко… Бред какой-то. Кажется, я не умер. Кажется, я лежу – или всё-таки лечу? – нет, лежу, определенно лежу, и моей спине мягко, тепло и уютно. Интересно, где я лежу? И почему не решаюсь открыть глаза? Похоже, возвращаться из промозглых и тёмных низин превратилось уже в дурную навязчивую традицию. Сколько раз за последнее время вы позорно грохались в обморок, мистер Снивеллус? И не сосчитать. Я потихоньку возвращаюсь в свое собственное тело, но голова еще затуманена. Я лежу, укрытый мягким одеялом, и кто-то держит мою руку в своей. Я чувствую прикосновение прохладных и чуть влажных пальцев. Это успокаивает. Я боюсь ошибиться. Боюсь открыть глаза – и увидеть рядом пустоту. Ума не приложу, кто может держать меня за руку. Надеюсь, это не Милорд? О нет. Я бы сразу почувствовал. Да и откуда ему здесь (еще бы знать, где оно, это «здесь»!) взяться? Тогда – кто? Может быть, я все-таки умер, и моя рука лежит в чьей-нибудь ладони – там? Лили, или мама, или… Я приоткрываю глаза и осторожно смотрю сквозь ресницы. Белый цвет постельного белья. Ножка стула, вплотную придвинутого к кровати. Так, значит, я лежу на кровати, хорошо. Худые коленки в темных джинсах. Кто-то сидит рядом на стуле. И держит меня за руку. Нужно открыть глаза, тогда я увижу – кто. Но почему-то я знаю – как только человек на стуле поймет, что я очнулся, он тут же отпустит мою руку. А я не хочу. Мне так спокойно. Эта уверенная, чуть влажная ладонь как будто создана для моей руки. Интересно, сейчас утро, или день, или вечер? Свет невнятно серый, и совершенно невозможно определить время суток.
sever_snape: Моя палочка лежит под подушкой – я ощущаю это совершенно отчетливо. Странно. Мне бы и в голову не пришло держать там палочку. Значит, кому-то это пришло в голову вместо меня. Хочется пить. Тоже дурная традиция. И – о, Мерлин, хочется в туалет. Ужасно хочется в туалет! Кстати – а где Фоукс? Вспомнив о Фоуксе, я моментально вспоминаю всё остальное и тут же распахиваю глаза – чтобы немедленно столкнуться с растерянным и усталым взглядом за стеклами очков. Я не знаю, что происходит быстрее: он отдергивает свою руку – или я вырываю свою. Какое-то время мы смотрим друг на друга – кажется, оба в тихой панике, и никто не решается заговорить первым. Рука, выпущенная из его ладони, горит огнем. - Как вы себя чувствуете? – наконец выдавливает Поттер жалким фальцетом, меняясь в лице. Наверняка он сейчас покраснел. Черт знает что такое. Я делаю неопределенный жест, долженствующий обозначать пожимание плечами. Ничего не понимаю. Он что, сошел с ума? Или я сошел с ума? Или мы оба? - Я… вы… – мямлит Поттер и выразительно косится на мою руку. – Вы все время стонали. Очень громко. И успокоились только тогда, когда я... - А применить заглушающее заклятие вам, конечно, не пришло в голову? – осведомляюсь я со светской невозмутимостью Люциуса Малфоя. Какое там! Голос скрипит, как несмазанная телега. - Я применил. Но… - Послушайте, Поттер, - я вспоминаю о более насущных проблемах, решая оставить выяснение вопроса о возможном умопомешательстве одного из нас (или обоих?) на потом, – мне нужно в туалет. - А…да, это… конечно… - он запинается на каждом слове, как будто разучился связно говорить, - если только вам можно вставать, если вы сумеете…или…может быть… Я не вслушиваюсь в его косноязычное лепетание и резко встаю. Кажется, я в состоянии идти. Мерлин! Что это на мне надето?! Какая-то чужая сорочка, светлая и длинная, тесная в плечах. Руки совершенно идиотски торчат из слишком – не по размеру – коротких рукавов. Надеюсь, рубашечка позаимствована не у Петуньи? - Это… это… профессор Люпин… - продолжает Поттер свое бессвязное бормотание, и мне начинает надоедать наш маленький театр абсурда.
sever_snape: - Что – профессор – Люпин? – четко и раздельно произношу я, и мне плевать на мой нелепейший вид. Я вспоминаю, что я, черт возьми, его учитель, хоть и бывший. И не просто учитель. Я – Снейп. - Профессор Люпин принес свою рубашку для вас, - проявляя настоящие чудеса стилистики, нетерпеливо и чуть раздражено поясняет Поттер. Видимо, мой властный привычный тон придает ему уверенности. – Ваша одежда… э-э-э… испортилась. Я ее выкинул… отнес в мусорные баки на улице. - Здесь был профессор Люпин? Я совершенно спокоен, хотя по-прежнему ни черта не понимаю. - Да. Прилетел Фоукс… он плакал… ну, в общем, когда заклятие перестало действовать, а ваши раны затянулись, я послал Фоукса с письмом… и попросил профессора Люпина срочно прийти. Я киваю головой, опять откладывая дальнейшее выяснение всех обстоятельств. - Мою мантию, Поттер. Где она? Он лезет под кровать и извлекает оттуда мантию. - Вам придется меня проводить. Дурсли дома? – осведомляюсь я, поспешно превращаясь в человека-невидимку. Во всяком случае, вместе со мной пропадет из виду и эта дурацкая рубашка с вышитой шелковой тесьмой на вороте. Уверен, Люпин специально выбрал самый идиотский наряд из всех возможных. - Да, дома, - уныло произносит Поттер и первым идет к двери. Я иду за ним, на ходу соображая, что же здесь могло случиться, пока я валялся в полубессознательном состоянии. И сколько времени прошло с того момента, как Фоукс появился на подоконнике? - Двое суток, - отвечает Поттер, и я вздрагиваю – он опять улавливает мои мысли, но, разумеется, до него по-прежнему не доходит, что мы можем общаться, не произнося ни одного слова. Мы молча спускаемся по лестнице, и я стараюсь шагать твердо, хотя слегка пошатывает. Около заветной двери происходит небольшая заминка, потому что в коридоре появляется Петунья с таким кислым лицом, что у меня чуть ли не сводит скулы. - Гарри, - говорит она, - хочу тебе еще раз напомнить…никаких гостей больше. Вернон до сих пор очень сердится, и я с ним совершенно солидарна. - Чем вам помешал мой гость? – недовольно бормочет Поттер, и я едва удерживаюсь, чтобы не наступить ему на пятку, тем самым напоминая о неуместности всяких дискуссий на данный момент. Ну конечно. Это же не он двое суток не посещал сортир! - Мы не хотим, чтобы нас беспокоили эти твои… ну, сам знаешь, кто, - гундосит Петунья, и Поттер, готовый завестись с пол-оборота, с радостью ведется на скандал.
sever_snape: - Профессор Люпин – мой лучший учитель и уважаемый человек, и вы должны гордиться, что он переступил порог вашего дома, – с нажимом и даже некоторой аффектацией произносит он. Смело сказано. Ты бы еще добавил, что твой лучший учитель – оборотень с неважной памятью, время от времени забывающий принимать ликантропное зелье. Вот тогда Петунья точно грохнулась бы в обморок. Я легонько толкаю Поттера в плечо, напоминая о конечной цели нашего путешествия. Продолжая далеко не вежливую беседу с тетушкой (что-то я не припомню подобного тона в прежних разговорах с кланом Дурслей), Поттер открывает дверь туалета, и я проскальзываю внутрь. Дверь снова закрывается. …Какое облегчение… и как, в сущности, мало нужно для того, чтобы ощутить себя почти счастливым… Я справляю нужду чуть ли не пять минут, прислушиваясь к непрекращающейся перебранке Поттера и Петуньи. Все-таки мальчишка явно не в себе. Он никогда не был подарком, но сейчас его поведение напоминает поведение человека, которому нечего терять. Я вспоминаю, как он держал меня за руку и мямлил в спальне, и мне хочется немедленно выяснить, в чем же, черт возьми, дело. Может быть, перед смертью Дамблдор научил Фоукса говорить? С него станется… сталось бы. Я скребусь в дверь, и Поттер выпускает меня. Петунья смотрит подозрительно, и ее ноздри раздуваются, как у гончей, почуявшей добычу. - Гарри… здесь кто-то есть? - Где? – невинно произносит Поттер и – подумать только! – незаметным движением подталкивает меня к лестнице. – Никого нет. Я поднимаюсь по ступенькам, вдруг понимая, что очень устал. В спальне свежий прохладный воздух, и ковер совершенно чист. Как будто здесь ничего не происходило двое суток назад. Я сбрасываю мантию и ложусь в постель – постель Поттера – кажется, я двое суток провел в постели Поттера – и это не кошмарный сон (я надеюсь), и не бред (надеюсь еще горячее), и не морок Вольдеморта (слава Мерлину, что пока не болит рука). Мое тело блаженно вытягивается на мягком матрасе, и я запоздало соображаю, что под тесной рубашкой на мне ничего нет (в туалете я был так увлечен процессом, что не обратил на это ни малейшего внимания). Интересно, кто меня раздевал? И вообще – что здесь, в конце концов, происходит? - Может быть, вы хотите есть? – с порога спрашивает вернувшийся Поттер и неловко мнется в дверях.
sever_snape: - Нам нужно поговорить, - уверенно произношу я, и Поттер кивает. - Вы как будто раздумали меня убивать? С чего бы это? - Профессор Люпин, - опять произносит он заветное словосочетание и спотыкается. – Он мне всё рассказал. - Поттер, потрудитесь не изъясняться загадками. Благодаря вашим шалостям с темными искусствами я всё еще не слишком хорошо себя чувствую, и у меня нет ни малейшего желания вытягивать из вас клещами каждое слово. Что именно рассказал вам профессор Люпин? - Директор прислал ему письмо. Ну… то есть, не прислал… - Поттер! - Не перебивайте меня, - отмахивается мальчишка. Я по привычке открываю рот, намереваясь оповестить о масштабном снятии баллов с Гриффиндора, и тут же осекаюсь. Черт. Черт! - В этом письме было написано, что всё, совершенное профессором Снейпом – то есть вами, - (я усмехаюсь) - делалось исключительно по воле самого Дамблдора и на пользу общего дела. Там говорилось о вашем договоре… и о том, что Дамблдор был болен… и… Я откидываюсь на подушки. Не слушаю. Значит, он оставил завещание. Думаю, в нем была приписка не разглашать его до поры до времени. И уж даю гарантию – там было сказано ни в коем случае ничего не сообщать Поттеру. Ни при каких обстоятельствах. Люпин… какого ж тролля… Как можно доверять важные тайны человеку, готовому разболтать их в первой же щекотливой ситуации? Я бы ни за что не доверил Люпину ни единой тайны. А ведь придется. Не думаю же я, что справлюсь с многогранными и многочисленными проблемами милордовского бытия в одиночку, опираясь только на Поттера, которого еще учить и учить? Мне нужны помощники. Доверенные лица. МакГонагалл, Хагрид – ну, и Люпин. Раз уж он оказался замешанным во все это. Северус Снейп, лежа на чужой кровати в чужом маггловском доме, и втиснутый в тесную, нелепую ночную рубашку с чужого плеча, размышляет о вербовке союзников. Замечательно. Армия Снейпа? Ну-ну. Я усмехаюсь и вдруг отчетливо вижу еще одну причину, по которой был оставлен в одиночестве наедине со всеми проблемами и Нашим Общим Делом. Я должен выйти из тени. Я должен становиться по-настоящему сильным. Я должен уметь принимать самостоятельные решения. Моя защитная стена рухнула. Я сам ее разрушил. Невозможный, непостижимый, странный человек… Меня захлестывает привычная волна нежности и боли, я улыбаюсь, тупо пялясь в пространство и видя перед собой лукавые голубые глаза, искрящиеся смехом. «Ты вырос из учеников, мой мальчик. Тебе пора самому становится учителем…».
sever_snape: И в этот момент я понимаю, что если бы он остался жив – до тех пор, пока он оставался живым – я был бы только учеником. Искушение сваливать все неразрешимые проблемы на его плечи было слишком велико. Собственно, я так и делал. Я всегда знал, что он меня защитит. Я был вял и расслаблен. Я позволял себе такую непозволительную роскошь, как попытки самоустраниться, устать, чуть ли не сдаться – потому что рядом был тот, на кого я мог повесить всё. В том числе и Поттера. А теперь у Поттера никого нет, кроме меня. А я чуть было всё не испортил. Слабак. Снивеллус. Ничтожество. Страшно даже представить, что могло бы произойти, не прилети вовремя Фоукс. Те времена, когда я позволял себе быть слабым, закончились. Нужно признать это. И не с чего впадать в отчаяние. На самом деле я невероятно счастливый человек, потому что мои личные интересы – сохранение жизни мальчика, которого я люблю – совпадают с интересами всего магического сообщества. Мне вдруг становится легче дышать, и черная смертельная тоска на сердце уже не кажется такой непереносимой. Армия Снейпа? Почему – нет? Конечно, я не Альбус, и совершенно не способен властвовать над душами, но я и не пытаюсь. Достаточно четкого осознания того, что все мы будем делать общее дело. Главное – Поттер. Я должен помнить, что мне нельзя «влипать» в мальчика, но нам с ним просто необходимы нормальные рабочие отношения – чего как раз никогда и не было. Что ж, приходится признать, что Люпин существенно облегчил мою задачу. Не уверен, что он поступил правильно, но что сделано – то сделано. Поттер уселся на корточки возле двери, привалившись спиной к стене. Ситуация раздражает, напрягает и нервирует его. Уверен, что он отдал бы многое – если не всё – чтобы я немедленно убрался из его кровати и из его жизни. Я внимательно смотрю на изученное до малейшей черточки, привычно измученное бледное лицо. Мальчишке придется расстаться с таким количеством твёрдо усвоенных стереотипов, которые превратились в его второе «я», что ему не позавидуешь. Я буду вынужден ломать его. Но другого выхода нет. Он и так порядком обескуражен – если не сказать больше – тем, что сообщил ему Люпин. Как будто прочитав мои мысли (как будто? Именно – прочитав!), Поттер осторожно спрашивает: - Скажите… а почему профессор Дамблдор…решил уйти? Ведь сейчас такое время, как он мог… он… он ведь просто бросил всех нас …бросил меня…
sever_snape: Так. Это одна из самых уязвимых и малосимпатичных черт его натуры – всегда искать виноватого. Сначала виноват был я – что убил Дамблдора. Теперь виноват Дамблдор – что позволил себя убить. - А вы не допускаете мысли, что раз профессор Дамблдор принял такое решение, у него имелись на это самые серьезные основания? – веско произношу я, и мне кажется, что мы разговариваем в моем кабинете в Подземельях. - Допускаю,- кивает Поттер. – Но я хотел бы знать эти основания. Почему он мне ничего не сказал? - А вы такая важная птица, мистер Поттер, что абсолютно уверены – все должны открывать перед вами свои помыслы? Может быть, вы считаете, что директор должен был посоветоваться с вами, прежде чем принимать решение? - Да. Я так считаю, - его голос тверд и не дрожит, а глаза полны недоброжелательности и гнева. - В таком случае, должен вас разочаровать. Вы пока – ничто и никто. Ваше дело – наконец, научиться хотя бы доверять людям, которые намного старше и опытнее вас. И, разумеется, несоизмеримо сильнее. Дамблдор поступил именно так, а не иначе. И вы не имеете право обсуждать его решение. - Почему? – его голос начинает вибрировать от ярости. - Да потому что, Поттер, если вы доверяете человеку – вы не смеете в нем сомневаться. Это, надеюсь, понятно? - Нет. Не понятно! - Только что вы обмолвились, что директор вас бросил. То есть, вы допускаете мысль, что Дамблдор мог действовать, не считаясь с вашими интересами? - Нет, но… - Какие могут быть «но»? Вы доверяли Дамблдору? - Да, но… - Поттер. Никаких «но». Вы знаете, как в древности великие маги выбирали себе учеников? Впрочем, этого вы не можете знать. Вы наверняка ничего не слушаете на уроках по истории магии, так же, как не слушали на зельеварении. Так вот… Прежде, чем выбрать себе ученика, маг хватал претендента за голову, окунал в котел с ледяной водой и какое-то время удерживал под водой. И в ученики выбирался только тот, кто не делал попытку сопротивляться. Кто доверял, понимаете? - Сейчас не древние времена. И я просто хочу знать, почему он решил умереть.
sever_snape: - А что изменится, если вы будете знать? Ровным счетом ничего. Вам нужно думать о том, что бы будете делать дальше, а не предаваться анализу поступков великих магов. До такого анализа вы еще не доросли. Если бы Дамблдор счел нужным, он поставил бы вас в известность, уверяю. - Может быть…я хочу решить вопрос не о доверии Дамблдору… а о доверии вам, - вдруг произносит Поттер все тем же резким и раздраженным тоном. - О, так теперь вы ставите под сомнение еще и мое право выбирать? Или вы думаете, я был просто счастлив сделать то, что сделал? - Я не знаю, - угрюмо отвечает он и отводит глаза. – Мне надоело чувствовать себя полнейшим идиотом. Я ничего не понимаю, вот и всё. - Сначала научитесь доверять людям, и возможно, к вам будут относиться по-другому. - Вам я не буду доверять ни при каких обстоятельствах! Что бы не говорил Люпин… и как бы не думал Дамблдор… у меня есть свое мнение! - Ну, разумеется. Что вам мнение двух уважаемых и опытных людей. - Зачем он хотел умереть?! – Поттер вскакивает на ноги и одним прыжком оказывается у моей кровати. – Хватит этой напыщенности и пустых рассуждений! Я хочу знать правду! Его лицо перекошено от ярости. Еще секунда – и он бросится на меня с кулаками. Но я по-прежнему невозмутим. И меня никоим образом не смущает, что я лежу перед ним в одной тонкой нелепой сорочке, обессиленный, с грязными волосами – желанная добыча для ауроров и Пожирателей, уже не профессор, а фактически никто – пария, изгой. - Ну, давайте, Поттер. Нападайте. Есть круциатус, есть сектумсемпра… вы ведь к этому готовы. - Скажите, а что стало с Малфоем… вы знаете? – вдруг спрашивает он совсем тихо и обессилено присаживается на край постели. - С ним все в порядке, он улетел в Австралию вместе с матерью, и надеюсь, будет там в относительной безопасности. Хотя до тех пор, пока не кончится война, вряд ли есть смысл вообще говорить о безопасности. Поттер расслабленно кивает, и я опять поражаюсь, насколько быстро меняется его настроение. Он сидит у меня в ногах, на самом краешке кровати, и его голова обессилено свешивается на грудь. - Вы устали, – ровным голосом не спрашиваю, а констатирую я. - Ничего, - вяло отзывается он. – Все в порядке. - Позвольте спросить, Поттер, у вас есть какой-нибудь план? Что вы собираетесь делать в ближайшее время? - Я не знаю, - выдыхает он, не поднимая глаз, - у меня нет никакого плана. - Я хотел бы вам помочь. - Вы? – он вскидывается и на миг заглядывает мне в глаза. – Вы-мне-помочь?
sever_snape: - Да. Я. Вам. Вы же не станете отрицать, что вам нужна помощь? - От вас мне ничего не нужно. Как только вы будете в состоянии аппарировать, я попрошу вас уйти отсюда. Профессор Люпин сказал, что вы должны провести в постели минимум три дня и что пока вас нельзя… куда-нибудь убрать. То есть, просто некуда. За вами охотятся. Ваш дом полностью разрушен аурорами. Вдобавок ко всему у вас нашли запрещенные книги… очень много книг. А в письме Дамблдора есть пункт, запрещающий… ну… – Я понимаю, Поттер. Мотивы моих поступков пока нельзя придавать огласке. Что ж… Пожалуй, я и в самом деле оказался бы опасным союзником. - Я не боюсь, - он отрицательно качает головой. – Просто помощь от вас мне не нужна. Я пожимаю плечами, как бы давая понять, что и не думал услышать другого ответа. Я отлично знаю, что он чувствует сейчас. Не надо даже прибегать к окклюменции. - Поттер, - произношу я очень тихо. – Я должен попросить у вас прощения. Я признаю за вами полнейшее право отомстить за профессора Дамблдора, и мне жаль, что я невольно подвергнул вас такому испытанию. Я знаю, как сложно произнести непростительное заклятие. И еще сложнее – ненавидеть. Он замирает и смотрит на меня во все глаза. В это время за дверью раздается звук шагов. Кто-то поднимается по лестнице. Поттер поспешно стаскивает со спинки стула мантию-невидимку, но не успевает набросить на кровать. Дверь распахивается, и на пороге возникает Петунья. При виде меня она громко охает от изумления, резко бледнеет и машинально хватается за косяк двери. - Се…Северус? – выдыхает она, и в это мгновение вдруг делается настолько похожей на Лили, что я вздрагиваю. – Северус?! Это ты?! Как ты сюда попал?! - Добрый день, Петунья, - спокойно произношу я, не без некоторого удовольствия наблюдая, как Поттер в один миг вляпывается в полнейшую уверенность, что он внезапно и бесповоротно сошел с ума. – Разумеется, это я. Рад тебя видеть. - Северус… - произносит Петунья в полнейшей прострации, прижимая ладони к пылающим щекам, и повторяет, как заведенная: - Северус… Господи, Северус… Ты почти не изменился... Я перевожу глаза с одной совершенно ошалевшей физиономии на другую и тихонечко смеюсь себе под нос. - Так уж и не изменился? Все-таки с момента нашей последней встречи прошло лет двадцать, не так ли? - Ох, Северус… - шепчет Петунья и неловкими поспешными движениями вытирает слезы. Поттер открывает рот, но я взглядом приказываю ему молчать. Как ни странно, он подчиняется.
sever_snape: ----- 29 ------- - Ради всего святого… как… как ты здесь оказался? Почему ты лежишь в постели? Ты заболел? – Петунья уже оправилась от первого шока, и ее светлые глаза светятся недоумением и очевидной радостью. И, конечно, она встревожена. Хотя пытается это скрыть. Ее длинные худые пальцы теребят край цветастого передника. Она так и не решилась подойти ближе, замерев в дверях. - Видишь ли, Пэтти, - произношу я как можно мягче. - Я зашел навестить твоего племянника, и мне внезапно стало плохо. Но сейчас всё уже в полном порядке. - Ты зашел навестить Гарри? Но почему ты не сделал этого раньше? Мне всегда казалось, что тебе захочется взглянуть на её сына. - В течение шести лет я виделся с мистером Поттером чуть ли не ежедневно. Кажется, ты не знаешь, Пэтт, но я учитель в Хогвартсе, в той школе, где мальчик учится. - Ты – учитель? – ее голос полон изумления и страха. Она снова прижимает ладони к пылающим щекам, и я понимаю, что Петунья ожидает вполне заслуженных упреков и порицаний за не слишком хорошее отношение к племяннику. Но я не собираюсь ей выговаривать. Во всяком случае, не сейчас. - Пэтт, ты не могла бы принести мне чашку кофе, пожалуйста. - Да, Северус, конечно. Я помню… ты любишь без сахара и еще добавить чуть-чуть сока лайма… правда, не уверена, что у меня найдется лайм. - Я обойдусь простым черным кофе… и какой-нибудь сэндвич, если тебе не трудно. - Конечно-конечно, сейчас. Одну минуточку… Петунья поспешно уходит. Упреждая град вопросов, я пристально вглядываюсь в расширенные зрачки Поттера и спокойным голосом произношу: - Все в порядке. Никто не сошел с ума. Мы просто знакомы. Когда я учился в Хогвартсе, мне приходилось бывать в доме вашей матери, где меня и представили Петунье. Ну, что вы так смотрите, Поттер? По-моему, для вас не новость, что я учился на одном потоке с вашими родителями! - Вы… вы бывали в доме моей мамы? - Я, кажется, уже сказал. Да. Бывал. - Вы что… вы… вы с ней… общались? Может быть, даже дружили? - Немного. - А почему вы никогда не говорили мне об этом? Этот вопрос звучит несколько неожиданно. Я пожимаю плечами и небрежно произношу: - Очевидно, не приходилось к слову. Ну, теперь вы знаете.
sever_snape: Поттер продолжает пожирать меня глазами, видимо, не в силах решить, как именно реагировать на вновь открывшееся обстоятельства. Какое-то время мы напряжено молчим, а потом появляется Петунья. Она тащит огромный, заставленный едой и питьем, поднос. - Ну-ка, Гарри, слезь с кровати. Дай мистеру Снейпу спокойно поесть. Сядь поудобнее, Северус. Я кусаю губы, чтобы не засмеяться. Петунья осторожно пристраивает поднос мне на колени и деловито поправляет подушки под моей спиной. - Вот так. Обопрись. Я принесла твои любимые сэндвичи с тунцом, моцареллой и оливками…. Я помню, что тебе нравятся оливки с начинкой из миндаля, но таких у меня нет, попробуй вот эти, они тоже очень вкусные, со сладким болгарским перцем… а тот хлеб, который ты всегда ел, больше не продается, а мне он тоже нравился, и… - Ради Мерлина, Пэтт, прекрати суетиться. Всё в порядке. Большое тебе спасибо, я очень голоден. - Ты, наверное, пришел утром, когда мы с Дадли выходили на улицу, а Вернон был на работе… мне очень жаль, Северус, но не думаю, что Вернон будет рад тебя видеть. Он… он не слишком любит… волшебников. - Я понимаю, Пэтт. Не переживай. Мы все уладим. Кофе горячий и очень крепкий – как раз такой, какой я люблю. Маленькие сэндвичи с тунцом и сыром, кажется, имеют все тот же вкус летних каникул в доме Эвансов. Петунья стоит в дверях, растерянно улыбаясь. Поттер пересел на стул и по-прежнему смотрит на меня с таким видом, как будто его ударили пыльным мешком по голове. - Хотите сэндвич, Поттер? – подозрительно спрашиваю я. Он отрицательно качает головой и вдруг шумно сглатывает слюну. - Хотите-хотите. - Северус, я сейчас принесу и ему тоже. - Не надо, Пэтти, тут достаточно еды для двоих. Берите, Поттер, не стесняйтесь. Он не двигается с места и перестает пялиться на меня. Я спокойно ем. Действительно, вкусно. Особенно с учетом того, как я питался последние три недели. - Северус… - неожиданно тихо и как-то жалобно произносит Петунья. – Я так рада тебя видеть…Куда же ты пропал – тогда? Она очень переживала, очень… и я… - К сожалению, мое исчезновенье было вынужденным. Когда-нибудь я расскажу тебе. Если захочешь…
sever_snape: Мне кажется, я должен рассказать ей всё. Я вспоминаю, какой она была, мисс Пэтти Эванс, тонкая, белокурая девчонка с нежной лебединой шеей и серыми настороженными глазами, трогательно влюбленная в старшую сестру и запуганная дураками-родителями. Я был потрясен, когда увидел в памяти Поттера, в какое странное и отталкивающее существо превратилась Петунья. Похоже, со временем она начала все больше и больше походить на свою сварливую, недалекую мать, а уж когда Лили не стало… Пэтт очень любила Лили. Не просто любила – боготворила ее. По крайней мере, до тех пор, пока питала хотя бы призрачную надежду на взаимность. Но мне всегда казалось, что Лили относится к ней слегка пренебрежительно, свысока и считает ее трусихой. Помню, как Лили была удивлена и даже раздражена, когда я сказал, что Пэтт тоже могла бы стать волшебницей. Кое-какие способности у нее имелись, но природная робость не позволяла раскрыться им ни в малейшей степени. Однажды я случайно стал свидетелем одного маленького происшествия. Поздним вечером Пэтт сидела в гостиной с пяльцами (она любила вышивать гладью) и, видимо, задремала. Иголка, выскользнув из ее пальцев, так и плясала по белому натянутому полотну, искря дымчато-голубым, и цветные шелковые нитки сплетались в причудливые сказочные узоры. Кажется, я издал удивленный возглас, Пэтт проснулась, и с ней приключилась настоящая истерика, когда она заметила, какие чудеса сотворила ее иголка на полотне. Как я узнал позже, это был далеко не единичный случай странного поведения вещей вокруг нее – но она никому и никогда не рассказывала об этом – даже сестре. Мне едва удалось успокоить девочку… ей тогда было лет десять, не больше. А я был старше всего на три года – но уже тогда ощущал себя совершенно взрослым. После происшествия с иголкой мы подружились. Пэтт перестала чураться моих длинных черных волос и строгого вида. Я тоже больше не чувствовал смущения в присутствии девочки с испуганными серыми глазами. Теперь ее глаза были прикованы не только к сестре – но и ко мне тоже. Быть может, чаще даже ко мне. Случалось, что Лили сердилась и говорила: я слишком много вожусь с Пэтт. А мне было жалко ее, и казалось, что запуганное и неулыбчивое создание чем-то напоминает меня самого. - Северус…я… скучала по тебе. Ее голос, вначале показавшийся мне таким резким и неприятным – да этот ли голос я слышал всего час назад во время перебранки с Поттером? – теперь звучит чуть надтреснуто и звонко, совсем как в детстве, в юности. Она смотрит на меня встревоженными светлыми глазами, и ее тонкая длинная шея склонена – подобным жалобно-изящным жестом лебеди прячут голову под крыло, надеясь скрыться от опасности. Кажется, Петунью совершенно не смущает, что мы в комнате не одни. Она совершенно забыла про Поттера, который съежился на своем стуле, зажав ладони между колен и тупо уставившись в пространство. Я понимаю, что он устал от слишком непривычной информации, её обрушилось чересчур много. Его мозг отказывается переваривать всё это. Мне хочется коснуться рукой его бледной щеки и сказать что-нибудь спокойное и отвлеченное. Но я не делаю ничего подобного. Я смотрю на Петунью и улыбаюсь, и она улыбается в ответ – но в ее улыбке больше тревоги, чем радости.
sever_snape: - Лучше бы ты никогда не возвращался, - тихо произносит она. – Я почти забыла про тебя, про нее, про всё. - Я не причиню тебе никаких неприятностей, Пэтти. - Северус… ты вообще не способен причинять неприятности. Поттер на своем стуле насмешливо и громко хмыкает, но Петунья по-прежнему не замечает его присутствия, она жаждет выговориться – жаждет поскорее сказать мне всё. - Я уверена, уверена, если бы вы поженились, с ней бы никогда ничего не случилось. Ты бы смог защитить ее, как защитил меня. А этот хвастун Поттер… - Не смейте, - визгливо начинает мальчишка и снова осекается под моим взглядом. - Ты ошибаешься, Пэтт, - тихо произношу я. – Уверен, что Джеймс был хорошим и заботливым мужем, и он никоим образом не виноват в том, что случилось. Если уж кто виноват – так это я сам… ну, и Вольдеморт, конечно. - Вы! Вы виноваты! – орет Поттер, мгновенно возносясь до самого высокого градуса ярости. – Это вы рассказали Вольдеморту о пророчестве, я знаю, это были вы! - Да, - я стараюсь говорить спокойно и вдруг понимаю, что сейчас правда вырвется таки наружу. Простите меня, господин директор, но я действительно не могу оставить без ответа такой страшный и справедливый упрек. – Да, я рассказал Вольдеморту. Потому что таков был первоначальный план Дамблдора. Мы должны были понять, о каком именно мальчике говорится в пророчестве. А определить это мог только сам Темный Лорд – и никто больше. Дамблдор пошел на сознательный риск, потому что не мог действовать вслепую. Он должен был с самого начала знать абсолютно точно, какой именно ребенок является потенциальным сокрушителем Вольдеморта. Только имея такие знания, можно было строить дальнейшие планы. Мы продумали одинаковую защиту и для Поттеров, и для Лонгботтомов, но никто не предусмотрел предательства… - Вы лжете, лжете, вы всё лжете, этого не может быть! Вы подслушивали в «Кабаньей голове», вы… - Я не подслушивал. У меня заранее была назначена встреча с Дамблдором, но я случайно пришел раньше, стоял в коридоре и поджидал, когда директор освободится. - Нет, я вам не верю, вы лжете! - Гарри, - вмешалась Петунья, которой было совершенно невдомек, о чем это мы говорим. Теперь Поттер игнорировал ее присутствие точно так же, как минутами раньше она игнорировала его. – Разве можно повышать голос на учителя? Ты стал совершенным грубияном, я всегда подозревала, что…
sever_snape: - Оставь, Пэтт, - мягко прерываю я. – У него есть основания на меня сердиться. Поттер смотрит мне в глаза, не отрываясь. «Ну… входи же…» - мысленно зову я и тихонечко, но настойчиво тяну его в себя. Он нерешительно входит, и меня окатывает жаркая и неприятная волна, толщей придавливающая грудь. Мне трудно дышать. Но я терплю, я раскрываюсь, и он видит тот вечер в «Кабаньей голове», грязноватые засаленные стены, темные отблески каминного пламени на скользком каменном полу, грубо сколоченную мебель и початую бутылку с огневиски, из которой задумчивый и торжествующий Дамблдор разливает в мутные бокалы – себе и мне. Поттер слышит наш разговор, в котором ликование смешивается с тревогой, надежда – со страхом. - Память можно подделать, - ошеломленно произносит мальчишка, все еще находясь во мне. – Я всё равно вам не верю. - Как будет угодно, мистер Поттер, - едко отвечаю я и выталкиваю его резким сильным движением. Поттер охает и хватается за лоб. - Чччерт… - шипит он сквозь зубы. – А поосторожнее нельзя? - Поосторожнее – нельзя. Если кружится голова – съешьте сэндвич, Поттер, или дождитесь своего любимого учителя с карманами, полными шоколада. Я протягиваю ему почти пустой поднос, он неловко берет, и, поставив на стол, начинает быстро доедать оставшийся сыр и хлеб. - Пэтт… - мне нужна твоя помощь, - улыбаюсь я, и она с готовностью кивает головой. – Понимаешь, я попал под дождь, и… в общем… хотел бы принять душ. Это можно устроить? Я могу передвигаться совершенно невидимо. У меня есть такой специальный плащ… Петунья морщится. Она начинает уставать от чудес – что ж, она их никогда не любила, даже в малых количествах. - Хорошо, Северус, - неуверенно кивает она. – Сейчас я посажу обедать Вернона и Дадли, а ты сможешь вымыться. В случае чего я скажу, что в ванной находится Гарри. Гарри, ты должен будешь тихо сидеть в своей комнате, чтоб они ничего не заподозрили. Скажи, а ты еще долго собираешься гостить у нас? - Нет-нет, не долго. Вечером сюда заглянет профессор Люпин – кажется, ты уже видела его? Я должен поговорить с ним, чтобы принять окончательное решение. - Но Вернон сказал… - Пожалуйста, Пэтт. Ради меня. Люпин может пройти так, что никто из твоих домашних его не заметит. - Ну, хорошо. Я пойду приготовлю для тебя полотенца, Северус. Кстати, как ты себя чувствуешь? Ты какой-то очень бледный.
sever_snape: - Спасибо, все в порядке. Я тронут твоим вниманием, Пэтт. Она уходит, рассеянно улыбаясь, а Поттер смотрит на меня так, что мне невольно хочется пошарить под подушкой и нащупать свою палочку. - Зачем вам в душ? – мрачно спрашивает он. - Гм. Не подозревал, что вы не знаете, зачем обычно люди ходят в душ. - Люпин применил очищающее заклинание, когда переодевал вас. - Профессор Люпин, - машинально поправляю я, и Поттер усмехается. – Очищающее заклинание не может заменить воду. Я не мылся три недели. И потом, энергетический след большинства заклятий… особенно темных… можно смыть только проточной водой, мистер Поттер. Разумеется, это вам не известно. - Надеюсь, что вечером Люпин заберет вас отсюда. Вы все время лжете… не понимаю, зачем вы лжете… не понимаю, зачем вы вообще сюда заявились… - Может быть, я давно мечтал повидаться с Петуньей, - усмехаюсь я. - Почему она сказала: «если бы вы поженились»… что это за бред?! Вы… вы же… как вы могли общаться с моей матерью, если ненавидели ее? Я видел в омуте памяти… вы назвали ее грязнокровкой… - Нет. - Нет? - Я… очень хорошо относился к вашей матери, Поттер. И мне до сих пор стыдно за тот случай. Мы были в ссоре… я не выдержал. Сорвался. - Ничего себе сорвался! Да хуже этого ругательства и придумать сложно! - Я же сказал, что раскаиваюсь, черт вас побери! - Вы лжец. Я больше ни слова с вами не скажу. Скорей бы вы убирались отсюда! И как вы посмели затаскивать меня в вашу дурацкую память?! - Не очень-то вы и сопротивлялись. Впрочем, я забыл. Вы так и не научились манипуляциям с сознанием – потому что, как я уже заметил однажды, в вас нет тонкости, Поттер. - Замолчите! Вы мне больше не учитель, вы мне никто, так что я не собираюсь и дальше выслушивать ваши оскорбления! - Вы ведете себя, как настоящий истерик. Вот уж не подозревал, что в вас настолько мало выдержки, Поттер. Вам нужно долго и упорно работать над собой, чтобы хоть чего-то добиться. Не забывайте, впереди, как абсолютная неизбежность, вас ждет Вольдеморт. - Это не ваше дело. - Как знать, Поттер, как знать. Кстати, а где ваша сова? Мне нужно послать письмо Люпину.
sever_snape: - Профессору Люпину, - усмехается Поттер. - Хедвиг осталась в школьной совятне. - О, я вижу, вы проявили трогательную заботу о домашнем питомце, не рискнув взять его с собой, отправляясь навстречу неизведанному… - Послушайте, вы… - Ваша тетушка запретила вам повышать голос на учителя, Поттер, пусть даже и бывшего учителя. Пора научится прислушиваться к мнению старших. - Да плевать я хотел… - О, не сомневаюсь. Вы – настоящий грубиян. Весь в крестного. - Вы… я вас… - В эту игру мы уже играли, кажется. Хотите повторить? Полагаете, Фоуксу больше нечем заняться? По-моему, он израсходовал месячный запас из слезных желез, так что будет благоразумно подождать еще месяц. Если, конечно, вы не жаждете моей немедленной смерти. В таком случае не стесняйтесь. Поттер откидывается на спинку стула и стискивает зубы. От него исходят токи неприязни и раздражения. Я сам до конца не понимаю, почему веду себя с ним, как тот, прежний Снейп. Но мне кажется, что именно это – правильно. - Ладно, раз нет совы, воспользуемся чем-нибудь еще. Я достаю палочку из-под подушки и мысленно произношу заклинание. Призрачно-белая, светящаяся, огромная птица возникает из ниоткуда и садится на спинку кровати, грациозно сложив крылья. Ее появление заставляет меня вздрогнуть, хотя я и ожидал, что произойдет нечто подобное. - Что это? – в изумлении шепчет Поттер, уставившись на птицу. Все его мимические морщинки на лице вдруг разглаживаются, и я вижу, какой он совершеннейший ребенок с наивными и доверчивыми глазами. Сейчас ему ни за что не дашь его семнадцати лет. Он такой худой, такой хрупкий и трогательный, что у меня пережимает горло. Он не может оторвать восторженного взгляда от птицы и снова повторяет: - Что это? - Патронус, - коротко поясняю я. - Ваш Патронус – феникс? – озадаченно произносит он, и в его голосе явственно звучат заинтересованно-изумленные ноты. - Как видите. Мне нужно написать письмо, и я буду признателен, если вы дадите мне пергамент и перо, мистер Поттер. Однако он как будто не слышит моей просьбы. Как зачарованный, он поднимается со стула и идет к кровати. При его приближении птица приветливо расправляет крылья. - Какой ты красивый, - шепчет Поттер, кажется, совершенно забыв о моем присутствии. – Очень красивый. Феникс бесшумной серебристо-белой тенью перемещается на плечо мальчишки, и я вижу, как на бледных искусанных губах появляется обращенная ко мне робкая улыбка, скорее даже намек на улыбку, и мне ничего не остается, как ответить Поттеру тем же. Эта первая взаимная улыбка за шесть с лишним лет. Конечно, она ровным счетом ничего не значит. Не бывает таких мгновенных переключений с холода на тепло – только минуту назад он по обыкновению мечтал меня убить. Это не значит совсем ничего, просто жалкое подергивание лицевых мышц… он еще ребенок, и его по-детски радует все необычное и красивое, и он улыбается не мне, а фениксу… это ничего не значит… Я смотрю на губы, на глаза, чуть затененные длинными черными ресницами, на упрямый и дерзкий разлет бровей, на бледные островатые скулы, на четко вырезанные крылья прямого носа, на голубоватую пульсирующую жилку на виске, на шрам, почти скрытый упавшей на лоб густой растрепанной челкой… я смотрю на его лицо. Я улыбаюсь. продолжение следует
libellule: ох. черт побери, вы... сейчас я вспомню, как дышать, и обязательно напишу что-нибудь хвалебное черт, ну нельзя же так как вы выживаете, когда пишите? завидую бете. очень.
forester: Мяу! Ну почему после прочтения сего шедевра у меня остаются только междометия?!
tinu: Как порадовала Петунья!.. Я верю в каждое слово.
полная версия страницы