Форум » Снарри-фики (слэш/джен/северитус) » Better Be Slytherin! by jharad17, перевод, джен-севитус, PG-13, гл. 21-34 upd 30.09.13 (тема № 3) » Ответить
Better Be Slytherin! by jharad17, перевод, джен-севитус, PG-13, гл. 21-34 upd 30.09.13 (тема № 3)
ticklishFly: Название: Better Be Slytherin! Оригинал здесь: [url=http://www.fanfiction.net/s/3736151/1/Better_Be_Slytherin]http://www.fanfiction.net/s/3736151/1/Better_Be_Slytherin[/a] Автор: jharad17 Профиль автора: [url=http://www.fanfiction.net/u/1298924/jharad17]http://www.fanfiction.net/u/1298924/jharad17[/a] Переводчик: ticklishfly (ticklishfly@gmail.com) Разрешение на перевод получено Бета: IrenFry (1-21, 23, 24), xelen (22,26-31), Antidote (25,32), Serinit (33,34) Жанр: Angst/Adventure Пейринг: Гарри, Северус Рейтинг: PG-13 (авторский: Fiction Rated: T) Глав: 51 (закончен) Аннотация: С самого начала Гарри распределен в Слизерин вместо Гриффиндора, и больше всех удивлён его декан. Ментор-фик. Отказ автора: None of this is mine. Honest. She's rich, I'm not. Отказ переводчика: И не моё Начало здесь и здесь
Ответов - 126, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
shatajka: ticklishFly , спасибо! Безумно радуюсь каждому обновлению.
ticklishFly: shatajka, извините, что редко радую...
Stasiz: Спасибо за перевод новой главы!
аглая : Прикольно! Спасибо за очередную главу! А Дамблдор в своем репертуаре
ticklishFly: Stasiz :) аглая , да, стратег...
kukuna: Огромное спаибо за перевод ! С нетерпением жду проду.
Яэль: ticklishFly Прошлая тема перенесена в архив - http://snarry.borda.ru/?1-11-0-00000217-000-0-0-1269722828
ticklishFly: kukuna, :)
ticklishFly: Глава 21 Ранее Гарри отвёл взгляд. Ему вообще не хотелось разговаривать со Снейпом, тем более спрашивать, можно ли пропустить один вечер — заранее ясно, каков будет ответ. В таких ситуациях всегда легче получить прощение, чем разрешение. Не говоря уж о том, что Снейпу прекрасно известно расписание тренировок; он же декан Слизерина, в конце концов. И он хотел, чтобы Гарри играл в команде, разве не так? — Всё нормально, он не будет против. — Понятно, — протянул призрак. — Ага, ну тогда до завтра, — попрощался Гарри и быстро скользнул за портрет. Заснул он нескоро… Тренировка была потрясающей. Абсолютно потрясающей! И даже не важно, что большая её часть представляла собой выполнение упражнений на метле — Гарри нравилось чувствовать ветер, что трепал волосы, румянил щёки, холодил пальцы, сжимающие метлу между коленями. Полёт — единственная вещь в магическом мире, которая не требовала от него усилий — это получалось само собой, славно и весело. Слизеринский капитан Флинт был жёстким тренером, но Гарри понимал: Маркус гоняет его кругами, чтобы удостовериться, что Гарри станет подходящим ловцом. Ему очень нравилось, что Маркус обращался со всеми одинаково. Всеобщее помешательство по поводу шрама досаждало, Гарри устал от просьб показать лоб, его достали вопросы вроде «Ты по правде победил Того-Кого-Нельзя-Называть?» — ведь он и сам знал об этом событии только из книг. Ему надоели придурки, которые презирали его только за то, что он попал в Слизерин, или за то, что он не может похвастаться чистотой крови, как Блейз Забини. За всю тренировку Гарри ни разу не вспомнил о пропущенной отработке: он гнал свою метлу, и высматривал снитч, и наслаждался тем, что он может делать то, что ему по-настоящему хорошо удаётся, и никто не назовет его за это психом. До чего же здорово! Приняв в раздевалке душ, Гарри пошёл обратно в замок; за ним увязался Малфой, который, ни на минуту не умолкая, трещал об отрабатывании приёмов охотника и загонщика. Гарри лишь кивал и улыбался. Как только он понял, что Драко просто нуждается в одобрении и не прочь потрепаться, найти с Малфоем общий язык оказалось довольно легко; в последние дни они и вправду неплохо ладили. Уже в замке, когда они шли через Главный холл, Драко покосился на Гарри и сказал: — Ужин мы пропустили. Хочешь со мной на кухню? Чего-нибудь перехватим. За долгие годы с Дурслями Гарри привык всеми правдами и неправдами добывать еду в неурочное время, так что сомнений у него не возникло: — Конечно, хочу. Ты знаешь, куда идти? Драко кивнул: — Отсюда недалеко. Спустимся в хаффлпаффский коридор, а дальше пойдём на запах. Гарри хихикнул и потопал за Малфоем. Они спустились в подземелья, но направились в обратную сторону от класса зельеварения и кабинета Снейпа. Целью была картина с весьма натурально изображённым блюдом с фруктами. Драко потянулся и пощекотал сочную с виду грушу. Дверь открылась, пропуская их внутрь. — Откуда ты знал, что это здесь? — спросил Гарри, когда они нырнули за дверь. — Отец сказал. Он знал, что я могу проголодаться после тренировки и все такое. Драко не часто упоминал своего отца, а когда говорил о нем, то каким-то небрежным тоном, однако Гарри отлично помнил разговор в кабинете у Снейпа, который произошёл неделю назад. Он не стал ничего на это отвечать, а просто огляделся и увидел дюжину длинных деревянных столов и дюжину маленьких пучеглазых существ с огромными мягкими ушами, стряпающих кто суп, кто пироги, кто печенье. Все это пахло просто восхитительно. Все как один, ушастики повернулись посмотреть, кто к ним пожаловал. — Мы бы не прочь что-нибудь съесть, — весело объявил Драко. — Гарри Поттер и я. Гул голосов волной прокатился по кухне и вернулся обратно, усилившись словно циклон. Гарри мог слышать, как шелестит его имя, многократно перекатываемое на кончиках языков. Он вздохнул. — Тебе обязательно надо было это делать? — шепнул он Драко. Драко хмыкнул и кивнул, в то время как несколько этих чудных созданий ринулось вперёд с подносами, полными бутербродов и пирожков; на одном из них была даже зажаренная целиком курица, окружённая крохотными морковками и картофелинками. — Гарри Поттер на хогвартской кухне! — воскликнуло одно из странных созданий противным писклявым голоском. — Гарри Поттеру нужна еда! — выкрикнуло другое. Этот самый Гарри Поттер почувствовал, что краснеет, и поклялся отплатить Малфою за подставу. Потом. Сейчас он слишком голоден. — Э-э-э, я... мы и вправду хотим есть. У нас была тренировка, и... — Гарри Поттер играет в квиддич! — разнеслось по кухне. Вот же хрень какая! Теперь перед его лицом трясли чуть ли не десятком подносов; Драко не терял времени — он насобирал уйму пирожков, колбасок, булочек. Гарри последовал его примеру, и вскоре им уже не хватало рук и карманов. Они стали пятиться к выходу. — Гарри Поттер должен поскорей вернуться! — Э-э, ладно. Я так и сделаю, — заверил их Гарри, и они с Драко сбежали с кухни. В коридоре Драко первым делом оторвал от курицы ногу, а затем повёл Гарри новой дорогой; через некоторое время тот понял, что они идут по направлению к слизеринским спальням. — И что это было? — невнятно спросил Гарри, на ходу поедая кусок тыквенного пирога. — Ты у нас чёртов герой, Гарри Поттер, — нараспев протянул Драко, подражая ушастым карликам. — Даже домовые эльфы без ума от тебя! — Значит, те чудики на кухне — домовые эльфы? Драко остановился и недоуменно уставился на него: — Ты что, никогда не видел домовика? Гарри проглотил пережёванное и закатил глаза: — Я вырос среди магглов, помнишь? — А, ну да, я иногда забываю — с виду-то ты вполне нормальный. Не будучи уверен, оскорбили его сейчас или похвалили, Гарри решил не отвечать на это замечание. Он лишь пожал плечами и продолжил путь. Драко порысил вдогонку, и в гостиную они вошли вместе. Они вывалили свою добычу на стол, за которым занималась их группа — вдвоём это всё съесть было невозможно. Миллисент, которая до сих пор сражалась со своим заданием по трансфигурации, благодарно вздохнула, набрала пригоршню шоколадного печенья и принялась жевать, с удовольствием оглядывая горку вкусностей. Даже Блейз Забини благосклонно принял щедрое угощение, на время позабыв о ехидстве. Утолив голод, Гарри сразу же вспомнил о своем домашнем задании и пошёл в спальню за учебниками. До отбоя оставалось чуть меньше часа, но он решил, что есть смысл начать эссе по истории магии. Если встать завтра пораньше, вполне можно успеть дописать его. Но когда он приблизился к своей кровати, то обнаружил на крышке сундука сложенную вдвое записку. Текст был лаконичным, а почерк — до отвращения знакомым. Поттер, зайдите ко мне. НЕМЕДЛЕННО. С. Снейп Гарри со вздохом убрал записку в сумку, вернулся в гостиную и направился к выходу. Он так и знал, что всё этим закончится, но надеялся, что возмездие не настигнет его хотя бы до завтра. — Эй, Гарри, куда собрался? — окликнула его Милли. Он нахмурился и покачал головой, но потом подумал, какого чёрта — они всё равно рано или поздно узнают. — На отработку. — Опять? — Забини, открыв рот, таращился на него, чем привлёк внимание к передвижениям Гарри ещё нескольких человек в комнате. Черт бы его побрал! – Да что с собой не так, Поттер? Ты не вылезаешь из отработок с тех пор, как мы сюда приехали! Гарри скривился. С одной стороны он хотел, чтобы Забини заткнулся, с другой стороны, возможно, он в чем-то прав. Может и в самом деле с ним, Гарри, что-то не то? — Да просто Снейп ублюдок, вот и всё! И вообще, отвали! Он скользнул за дверь, не желая слушать сочувствующие комментарии Милли, реплики оскорбившегося за декана Забини и прочую ерунду. Как же ему всё это осточертело! Будет ли когда-нибудь просвет? *** У кабинета Снейпа Гарри не мог сдержать вздоха: было страшно. Хотя вряд ли декан сможет заставить Гарри чувствовать себя еще хуже, чем сейчас. Что уж такого ужасного Снейп ему может сказать? Ну, наорёт, как дядя Вернон, когда тот в разгромном настроении. Просто кивать, уважительно улыбаться, и пусть себе ругается. Подумаешь… Он осторожно постучал. Слабая надежда, что декан уже отдыхает в своих комнатах, была разрушена окриком: — Входите! Гарри самую малость — только чтобы протиснуться внутрь — приоткрыл дверь, а потом осторожно затворил её за собой. Снейп сидел за столом и, как водится, черкал бумаги. Головы он не поднял. Настроившись на долгое ожидание, Гарри встал прямо, руки по швам. От неподвижности ноги сразу заныли — несколько часов тренировки давали о себе знать. Он уже было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь дерзкое, вроде «Я, с вашего позволения, способен на большее, чем просто стоять тут как столб», — но, к счастью, эта глупость не успела сорваться с его губ, потому что в этот момент Снейп поднял голову и одарил его злобным взглядом. — Не будете ли вы так добры, мистер Поттер, сообщить мне, о чём вы думали, решив прогулять взыскание? — голос декана был не громче шёпота, но еле сдерживаемый гнев, пламенеющий на щеках, заставил Гарри подобраться. Несколько раз в жизни он уже слышал такой тон, и то, что за этим последовало, сильно ему не понравилось. Он с усилием сглотнул и резко поднял подбородок. Не раскисать. Держаться уверенно. — Я был на тренировке. Тёмные глаза сузились: — В то время как уже были связаны обещанием с корзиной дохлых жаб. Сами собой они не выпотрошатся. Гарри скривился, поджав губы. Обалдеть. Дохлые жабы! Как будто щупальцев акнерыса было недостаточно. Тут ему вдруг вспомнился разговор со Снейпом в тот вечер, когда он резал щупальца, и тема собственного сочинения. — Извините, сэр, я... Поскольку это была первая тренировка, я не хотел её пропускать. Я подумал, что вам бы не понравилось, если бы Флинт выпер меня из команды. Он не стал добавлять "Ведь вы сами хотели, чтобы я играл за факультет". Это и так очевидно. Снейп сжал губы, его взгляд стал еще жёстче, словно он знал, что Гарри пытается им манипулировать. — Вы наглы и дерзки; вы не уважаете ни меня, ни мое время. Следовало бы подойти ко мне и попросить перенести отработку на другое время. Гарри нахмурился и позволил себе еще немного дерзости: — И вы бы разрешили, сэр? В ответ декан ухмыльнулся: — Ну теперь-то мы этого не узнаем, не так ли, мистер Поттер? Он указал на закрытую дверь классной комнаты: — Рядом с рабочим столом вы найдете корзину с жабами и инструкцию по их обработке. Приступайте. Гарри начинал злиться. У него опять не останется времени начать эссе, и если эта отработка будет такой же длинной, как прошлые, он ляжет спать заполночь. И уже не в первый раз. Черт побери! Так ему и надо – сам виноват. Он перевёл дух, коротко кивнул и развернулся, чтобы пойти в аудиторию. — И вот ещё что, мистер Поттер... Не оглядываясь, хотя знал, что тем самым рискует еще больше разозлить профессора, Гарри спокойно спросил: — Да, сэр? — Ещё одна неделя отработок. За неуважительное отношение к преподавателю. Вот теперь Гарри повернулся, разинув рот. — Сэр! — Да, мистер Поттер? — непреклонный, тяжелый взгляд в ответ. Гарри закусил губу. Новое наказание было ничем не оправданным и абсолютно несправедливым, и они оба это знали. Но всё, что он мог бы сказать в данной ситуации, только бы ухудшило положение. Он знал, как это бывает. Дополнительная работа как наказание за наглость. Так что он, стиснув зубы, решил с достоинством пережить еще неделю отработок и любой ценой больше не давать Снейпу поводов для назначения новых. Но что делать с квиддичем? Он постарался, чтобы его вопрос звучал вежливо, но глаз не отвёл: — Да, сэр, я понял, — хотел бы он на самом деле хоть бы что-нибудь понимать. — Я... это... Можно ли будет перенести отработку, если она совпадёт с тренировкой? Снейп взглянул на него, уголок его рта дёрнулся. — Похоже, вы всё же поддаетесь обучению, мистер Поттер... Посмотрим. Если я найду результаты отработок удовлетворительными. Гарри с трудом удалось не заорать на Снейпа, и он через силу кивнул. Надо держать себя в руках, хотя его явно хотели унизить этим насмешливым тоном. Выстраданный годами опыт говорил ему, что орать на того, кто обладает властью — дело совершенно бессмысленное и даже опасное. — Да, сэр. Спасибо. — Жабы жаждут вашего внимания, мистер Поттер. — Да, сэр, — Гарри вздохнул и принялся за работу, проклиная Снейпа с каждым взмахом ножа и с каждым кусочком жабьей печёнки, желудка или сердца, хлюпающим в его пальцах. Этот человек — ублюдок. Полный и законченный ублюдок. Как, черт побери, он может успевать за одноклассниками на уроках, если каждый вечер он будет вынужден торчать в этой проклятой комнате, потроша этих проклятых тварей на глазах у самого злобного и самого мерзкого из всех профессоров? В глазах защипало, и он быстрей сморгнул. Он не заплачет. Ни из-за Снейпа, ни из-за несделанных уроков, ни из-за нового взыскания — вообще ни из-за чего. Чтобы успокоиться, он несколько минут дышал ртом. Он не плакал с тех пор, как ему исполнилось пять лет, и сейчас не собирается. Ещё чего! У Дурслей было гораздо хуже. Здесь он может играть в квиддич, здесь он ест, когда хочется, и никто, за исключением того кровожадного змееуста, не бьёт и не травит его. Здесь у него есть друзья. Люди, которым он действительно нравится. И никто здесь не обзывает его психом и не запирает в чулане. И что с того, если он будет ложиться позже, чтобы успевать с уроками? У Дурслей ему приходилось делать домашку по два, а то и по три раза – Дадли часто воровал его работы, чтобы выдать за свои, или портил тетради, макая их в унитаз. Снейп ненавидит его — ну и что? Как будто Гарри хочет ему нравиться — конечно нет, особенно после того, как ублюдок поковырялся у него в голове. Он никогда и не ждал, что профессор будет заботиться о нём — даже после того, как тот сказал, что верит ему. — Легче нажим, Поттер, — послышался вкрадчивый голос у него за спиной. Гарри вздрогнул. – Сердца должны быть не повреждены. — Простите, сэр, — пробормотал Гарри и, разжав пальцы, бросил проклятый орган в уже на четверть заполненную ёмкость. Печень и селезёнка последовали за ним в соответствующие миски. Затем Гарри сделал три точных разреза острым ножом, с легкостью извлёк косточки из задней лапки и отложил их в кучку отходов. Два удара рукояткой ножа, и череп жабы лопнул; мозг был извлечён и помещён в отдельную посуду. Гарри продолжал работу, нож в его руке двигался автоматически, и было непонятно, почему декан продолжает следить за каждым его движением. — Ваш шрам воспалён. Гарри вздрогнул, и нож прорезал грудные мышцы препарируемой жабы, чудом не задев его пальцы. Хотя слова Снейпа не являлись вопросом, но было понятно, что он ждёт ответа. Ну и чего он хочет? Медаль за наблюдательность? — Да, сэр, — Гарри стиснул челюсти. — Почему? Жалея, что не видит выражения лица Снейпа, Гарри пожал плечами: — Болел. Последовала продолжительная пауза, потом профессор спросил: — Стало быть, у вас снова ночные кошмары? Очень хотелось сказать «Только когда мне выпадает шанс поспать, что случается довольно редко, грёбаный ты ублюдок», но это вряд ли привело бы к чему-нибудь хорошему. Он бросил очередную печёнку в миску. Врать не было смысла — в любом случае он должен рассказывать Снейпу о таких вещах, хоть тот и был подлым гадом, бесцеремонно лезущим в мозги и несправедливо назначающим отработки. Кроме того, было бы страшной глупостью скрывать информацию, которая могла бы помочь найти того, кто пытался убить Гарри. Всё это понятно, но как же он злился на профессора! С еле заметным вздохом Гарри сказал: — Нет, сэр. Шрам заболел на вчерашнем уроке ЗОТИ. Снова длинная пауза. — Почему вы сразу же не сообщили мне об этом? «Да потому что ты всегда чертовски доброжелателен», — подумал Гарри. — Боль прекратилась, как только я вышел в коридор. Тедди отвел меня к мадам Помфри, — Гарри не стал рассказывать, что другу пришлось его уговаривать, — и она дала мне лекарство. Так что всё в порядке. — Шрам перестал болеть, как только вы покинули класс? – спросил Снейп и передвинулся так, что Гарри стало видно его лицо. Профессор был еще бледнее, чем обычно, если это вообще возможно. — Ага. То есть да, сэр. Но я не собирался прогуливать урок. Он, правда, перестал. Как будто бы заикание Квиррелла воздействует на шрам. Снейп резко вздёрнул голову и впился в Гарри тёмными глазами: — До этого ваш шрам когда-нибудь болел в присутствии профессора Квиррелла? — Э-э-э, — Гарри пришлось с минуту подумать над вопросом, при этом он продолжал расчленять жабью тушку, извлекая косточки. — Кажется да, сэр. В смысле, я не знаю, в его присутствии, или просто из-за того, что он иногда смотрит на меня. Один раз такое было за завтраком. Снейп задумчиво кивнул и сжал губы, наблюдая за Гарри. Нож замедлил движение — Гарри колебался: — Вы думаете, он тот, кто хотел меня убить? — Ммм… возможно, мистер Поттер. Я непременно выясню, какую угрозу он представляет. И я попросил бы вас быть очень осторожным и ни в коем случае не оставаться с ним наедине. Вы меня поняли? — Да, сэр. Гарри вернулся к работе и несколькими взмахами ножа разделался с очередной жабой, отправив кости в отходы, а органы и кожу разложив в миски. Когда он потянулся за следующей тушкой, Снейп сказал: — Это всё. Вы свободны. Наученный горьким опытом, он не стал задавать вопросов, тем более что в последнее время дополнительные отработки его порядком доконали. — Спасибо, сэр, — и быстренько прибрал за собой. Снейп все еще смотрел на него, но уже не сердито, а с тем пустым выражением лица, которое означало, что он озадачен или расстроен. Гарри не решился спросить, в чем дело, и поспешил уйти; он вернулся в слизеринскую гостиную достаточно рано, и у него осталось время посмотреть домашнюю работу перед сном. Может, не такой уж Снейп и ублюдок… tbc
schlega: Спасибо за проду!
Regar: Благодарю за продолжение, очень интересно. Гарри всё таки молодец, хорошо держится, хотя ему совсем непросто.
Stasiz: Жалко Гарри. Снейп мог бы быть помягче с ним. Спасибо за продолжение!
аглая : Ура! Продолжение! ticklishFly спасибочки. Порадовали
Бладжер: ticklishFly, спасибо вам большое! Живые у вас герои, приятно за ними наблюдать. И милые, что немаловажно. И не калечат друг друга психически до невменяемого состояния)только до вменяемого... Несколь смутил тот факт, что Поттер на протяжении всей главы сомневается в незаконнорожденности Сева... Мб мальчик знает какие-нибудь ещё нехорошие слова? Редиска, к примру
ticklishFly: schlega, :) Regar, это еще мягко сказано! Stasiz, будет и помягче... аглая , )))) Бладжер, если бы это были мои герои, я бы с удовольствием пару раз обозвала Севу редиской, но, увы, это перевод - так что иду на поводу у автора, эх...(((
Теххи: большое спасибо за перевод! Гарька просто какой-то железный малый, честное слово! Я и то несколько раз вскипела от обиды за несправедливость, а он только зубы сжал! А Сева пичкает его отработками, думаю, чтобы тот подольше в пределах досягаемости находился, пред его черны очи...
shatajka: ticklishFly , мое привычное *для меня лично:)* спасибо!!!
ticklishFly: Теххи пишет: Гарька просто какой-то железный малый, честное слово! Я и то несколько раз вскипела от обиды за несправедливость, а он только зубы сжал! Годы тренировок у Дурслей... Хоть какая-то польза )) shatajka, это приятная для меня привычка
ticklishFly: Огромное спасибо xelen за помощь с этой главой))) Глава 22 Ранее: Снейп все еще смотрел на него, но уже не сердито, а с тем пустым выражением лица, которое означало, что он озадачен или расстроен. Гарри не решился спросить, в чем дело, и поспешил уйти; он вернулся в слизеринскую гостиную достаточно рано, и у него осталось время посмотреть домашнюю работу перед сном. Северус проследил, как захлопнулась дверь за мальчишкой, и тяжело вздохнул. Поттер оказался гораздо более уступчивым, чем можно было ожидать – совершенно не таким, как Джеймс чёртов Поттер в похожих обстоятельствах, это точно. А Северус прямо-таки жаждал услышать бурные возражения и нахальные реплики, чтобы найти оправдание своему глубоко укоренившемуся предубеждению против мальчика. Но увы. Даже получив дополнительное наказание, а сверх того и оскорбление, Поттер остался вежливым и покорным. Какая досада. Северус услышал смешок за спиной и обернулся, выхватив палочку. Источником звука оказался Кровавый барон, который нагло скалился, зависнув в дверях кабинета. — Кажется, ты разочарован, Северус Снейп. — Прочь с дороги, — рявкнул Северус и двинулся прямо на призрака, — или я пройду насквозь! — Нахальный ребёнок, — хмыкнул Барон, но, тем не менее, отплыл в сторону. У себя в кабинете Северус отметил в журнале, какие задания получит Сопляк-Который-Сегодня-Подозрительно-Смирный, и обнаружил, что призрак завис у него за спиной и изучает его записи. — Не считаешь ли ты, что мальчику необходимо отвести время и для выполнения домашних заданий? — призрак очертил пальцем пункты расписания, почти не оставлявшие Поттеру свободного времени. — Конечно нет. Он может заниматься после отработки. — М-м-м. Ему ещё и спать иногда надо… Северус поджал губы: — У него есть свободное время во вторник. — Вот как? Уверен, другие преподаватели будут в восторге от того, что ты всё заранее распланировал. Бросив на него ещё один неприязненный взгляд, Снейп резко захлопнул журнал. — Вам-то какое дело? Призрак покачал головой и медленно, словно объясняя непонятливому ребёнку, сказал: — Гарри Поттер — один из нас. Он – слизеринец. Тебе не следует создавать ему дополнительные сложности, Северус Снейп. Равно как и издеваться над ним. — Я. Не. Издеваюсь. Над. Ним. — Разве? – не унимался Барон. Северус точно бы проклял его, имей тот физическое тело. — Увы, у меня есть подозрение, что при таком расписании к концу следующей недели он сорвётся. Поэтому я намерен присмотреть за ним, раз уж ты решил пренебречь долгом декана. — Да как вы смеете… — взъярился Снейп, но призрак вылетел из комнаты, даже не оглянувшись. Проклятье! Да ерунда это всё! По отзывам других профессоров, Поттер до сих пор неплохо справлялся. Ни у кого из них не было претензий к мальчишке. Правда, один раз Минерва упомянула, что Поттер задержал сочинение, и написано оно было неразборчиво, но это едва ли можно считать тенденцией. Да, и Биннс как-то сетовал на несвоевременную сдачу домашнего задания и на рассеянность во время уроков, но, скорее всего, дряхлый призрак просто перепутал один день с другим. Потом ещё Блейз Забини, один из его первогодок, жаловался, что Поттер никогда не приходит на внеклассные занятия… Ну естественно, он не приходит! Он отрабатывает взыскание! Северус осадил щенка, дав понять Забини, что его вмешательство в ситуацию, мягко говоря, не приветствуется. Осознав, что мечется по кабинету, Северус решил вернуться в свои личные комнаты, где всегда думалось лучше, особенно с бокалом огденского выдержанного в руке. Есть тема для размышлений гораздо более серьёзная, чем наличие или отсутствие свободного времени у Поттера. Квиррелл. Если Квиррелл действительно готовит возвращение Тёмного лорда, тогда Северусу следует вести себя с ним как можно осторожнее и в то же время не дать ему снова добраться до Поттера. Кроме того, Северус должен всё обставить таким образом, чтобы ни один человек не заподозрил, будто он обращается с Поттером иначе, чем должен, будь он до сих пор слугой Тёмного лорда. Вот это задача посложнее. Барон прав, Поттер всё-таки слизеринец, поэтому перегибать палку тоже опасно. Никто не должен ни о чём догадываться, особенно мальчик. То, что предстоит Северусу, сродни хождению по лезвию ножа. Одна надежда — что это ненадолго. Прежде чем лечь спать, он ещё некоторое время обдумывал проблему, взвешивая возможные действия со своей стороны, прикидывая, что и как рассказать директору, в частности, про Квиррелла. *** Незаметно промелькнули следующие несколько дней. Северусу было чем заняться: варить многочисленные зелья для больничного крыла и пополнять свои собственные запасы, готовиться к урокам, несмотря на то, что семестр только начался. Кроме того, на повестке дня был Поттер. Верный своему слову, Барон, казалось, сам себя произвёл в личную охрану Поттера: сопровождал его на занятиях, парил над ним в Большом зале — впрочем, мальчишка появлялся за общим столом хорошо если через раз, главным образом во время завтрака: он выпивал свое лечебное зелье и почти не прикасался к еде, к большой досаде Северуса. Барон был вездесущ как никогда и даже во время сдвоенного зельеварения у первокурсников Гриффиндора и Слизерина досаждал Северусу мрачными взглядами. Вот уж спасибо! Чёртов призрак. На уроках Северус старался спрашивать мальчика только по текущему материалу: сейчас перед ним уже не стояла задача доказать Поттеру, что симпатия его одноклассников — штука очень хлипкая и переменчивая, — и тот отвечал вполне достойно, если не сказать исчерпывающе. Хотя Северус и посылал время от времени торжествующие ухмылки притаившемуся в углу Барону, но сам видел, что мальчик выглядит усталым и безучастным. Губы его были крепко сжаты, и такое бледное лицо Северус видел у него только в лечебном крыле. Голова была почти всё время опущена, и мальчик не смотрел ему в глаза, даже когда отвечал. Это было на него не похоже. Северус привык к нахальству или, по крайней мере, к большей активности. Явная апатия Поттера настораживала. Ещё больше раздражало его, как закатывал глаза Барон в ответ на Северусовы ухмылки, уж не говоря о вызывающих взглядах юного мистера Нотта, девчонки Булстроуд, и — кто бы мог подумать? — Драко Малфоя, взглядах, на которые Северус натыкался всякий раз, когда обращался к Поттеру. Даже один или два гриффиндорца внимательно следили за тем, как он обращается с Поттером, что доводило Северуса до белого каления. В течение нескольких следующих дней отработки Поттера проходили как обычно: мальчик делал то, что требовалось, отвечал на прямые вопросы, но в остальное время молчал. Северус, в свою очередь, оставлял его один на один с работой, лишь изредка по необходимости делая замечания. Ловко и спокойно Поттер выдирал жала у муховёрток, нарезал полосами шкурки бумсланга, выжимал слизь из бандиманов и собирал в пробирки выделения грюмошмелей. Пока Поттер работал, Северус проверял эссе, маркировал готовые зелья, составлял планы уроков или же ломал голову над тем, как вывести профессора Квиррелла на чистую воду. Во время их последней беседы директор ясно дал понять: именно Северусу предстоит разведать, что задумал профессор ЗОТИ. Возражения Северуса, что у него нет достаточных для этого полномочий, не возымели на Альбуса никакого действия. Хотя, конечно, существовали и другие способы разобраться с Квирреллом. Проклятый старик. Так что Северус сам не заметил, как уже в понедельник, аккурат после завтрака, беседовал с Заикающимся Чудом Хогвартса. Обнаружив благоухающего профессора на третьем этаже, где тому ну совершенно нечего было делать, поскольку была не его очередь патрулировать подступы к Камню, Северус толкнул Квиррелла к стене. Вцепившись ему в горло, Северус рявкнул: — Что ты здесь забыл? — Я н-н-не п-п-понимаю, ч-ч-что ты имеешь вв-в виду, С-с-северус. — Я имею в виду, какого чёрта ты здесь в такое время? — Я п-п-подумал, ч-ч-что ус-с-слышал шум? — Ты меня спрашиваешь, Квиррелл? Если я правильно помню расписание твоих дежурств, ты не должен здесь появляться аж до самой среды. А до тех пор, полагаю, тебе стоит проводить время где-нибудь в другом месте. — Я-я-я п-п-подумал, что н-н-нужно п-п-проверить, откуда шум, Северус. Важно, чтобы Ф-ф-фило… — Ну-ка заткнись, бестолочь! Думаешь, директору понравится, если ты будешь трепаться о том, что он желает сохранить в тайне? — Н-н-нет, к-к-конечно нет, — у Квиррелла перехватило дыхание, он чуть не плакал. — Конечно нет, — кивнул Северус. Он отпустил Квиррелла и отошёл в сторону, дав профессору возможность поправить мантию и взять себя в руки. — Я хотел бы удостовериться, — презрительно прищурясь, Северус понизил тон до шёпота, — что ты сознаешь, как пристально следит директор за всеми, кого подозревает в недостатке лояльности. За всеми. Я понятно объясняю? — Д-д-да, С-с-северус, п-п-понятно. — Отлично. Так я не увижу тебя здесь до среды, не так ли? — Н-н-не увидишь. Северус немного подождал — хотел убедиться, что профессор ЗОТИ действительно ушёл. Неужели Квиррелл собирается украсть Философский камень? Если так, то, похоже, версия Северуса подтвердилась. Ему ничего не оставалась делать, кроме как снова пойти к Дамблдору, чтобы поделиться свежими новостями. И снова старик кивал, обещал и заверял, а потом снова оставил ситуацию с Квирреллом на усмотрение Северуса. *** Во вторник, в день следующей тренировки слизеринской квиддичной команды, Северус во время завтрака отправил Поттеру записку, в которой любезно сообщил, что вместо вечера тот может отработать взыскание в свободный промежуток между занятиями. «Почему бы изредка не проявить великодушие и понимание?» — подумал Северус. Он наблюдал, как на лице Поттера, получившего записку, промелькнуло и мгновенно исчезло раздражение. Мальчик спокойно отодвинул тарелку; он что-то тихо сказал Теодору Нотту, и тот заглянул в бумажку поверх поттерова плеча, после чего бросил пристальный взгляд на своего декана. Северус в ответ поднял бровь, и мальчишка отвёл глаза, что-то шепнув Поттеру. Тот пожал плечами, поднялся из-за стола, засунул книгу в сумку и пошёл к выходу. Несколько первогодок, дружно склонив головы, слушали, как Нотт им что-то быстро говорит, и затем некоторые из них встали и отправились за Поттером. Северус, глядя на эти выходки, лишь покачал головой и вернулся к еде. — Бунт на корабле, Северус? — проговорила сидевшая рядом Минерва. Северус проглотил кусочек тоста с апельсиновым джемом и поднял бровь: — Что ты хочешь этим сказать? — Твои первокурсники, похоже, вот-вот поднимут восстание в защиту Поттера. — Чепуха, — усмехнулся Северус и отхлебнул чая. — Я заметила, что ты назначаешь мистеру Поттеру взыскания почти каждый день с начала семестра. Он на самом деле настолько неуправляем? Весьма соблазнительно было кивнуть и заявить, что Мальчик-Который-Даже-Кровавого-Барона-Обвёл-Вокруг-Пальца — такой же высокомерный и наглый, как и его отец в своё время, но Северус подавил в себе это желание и уклончиво ответил: — Мальчишка нуждается в присмотре. — Такие строгости как-то связаны с тем, что он попал в больничное крыло в первую же учебную неделю? — Возможно, — кивнул Северус. Он сделал ещё глоток чая и едва удержался от того, чтобы попросить Минерву не вмешиваться в слизеринские дела. — Это, конечно, не моё дело, — начала Минерва, и Северус знал, что на самом деле это обстоятельство её нисколько не смущает, — но я думаю, что ты слишком круто взялся за мальчика. — Ты права, — ухмыльнулся Северус и поднялся, отбросив салфетку так резко, что она упала в тарелку с остатками яичницы. – Это не твоё дело. Минерва поджала губы, и он не стал дожидаться ответа. Почему каждый считает своим долгом дать совет, как ему выполнять свои обязанности? *** После обеда, который Поттер не почтил своими присутствием — проклятый мальчишка, как он может набрать вес, если почти ничего не ест? — и перед тем, как Поттер был должен явиться на отработку, Северус достал несколько дюжин крыс для разделки и заготовки селезёнок, сердец, печени и хвостов. За час мальчик должен был без проблем управиться с ними. Поттер явился минута в минуту, с Кровавым бароном, безмолвно плывущим в арьергарде. Кажется, призрак был чем-то недоволен. Северус махнул рукой в сторону аудитории и велел Поттеру приступать. Мальчик не сказал ничего, кроме своего обычного «Да, сэр», и отправился работать. На этот раз Северус пошел вслед за ним. Он смотрел, как Поттер закатывает рукава и читает инструкцию перед тем, как приступить к разделке крыс. Похоже, он не был брезглив, как другие дети, особенно магглорожденные. За последние две недели мальчик ни разу не спасовал перед поставленной ему задачей. Рядом с Поттером парил Кровавый барон, и они, кажется, разговаривали… или, скорее, Барон что-то тихо ему говорил, а мальчишка в ответ то кивал, то пожимал плечами. Поттер сутулился сильнее обычного, но вряд ли от боли. Его шрам не был воспалён — Северус отметил это, как только тот пришёл, поэтому не стал спрашивать о кошмарах или контактах с Квирреллом. Барон время от времени бросал на Северуса осуждающие взгляды, но Северус их игнорировал. Решив, что он достаточно насмотрелся и на него достаточно насмотрелись, Северус вернулся в свой кабинет. *** До самого вечера, пока к нему не явился Маркус Флинт, Северусу казалось, что день проходит неплохо. Флинт пришёл в полдевятого, мрачнее обычного. — Что вам угодно, мистер Флинт? — спросил Северус, не отрываясь от работы. — Я просто подумал, что вы должны знать, — с каким-то ожесточением проговорил префект, — малец Поттер опять в лазарете. — Что? — Северус вскочил из-за стола, в груди защемило. — Что случилось? Флит покачал головой. — Да крыша конкретно поехала у парня — попытался сыграть за отбивалу. Без биты. Отбил два бладжера, но сломал руку и, до кучи, пару рёбер. Слава Мерлину, хоть с метлы не навернулся. Северус вздохнул и снова сел. Да что же это такое?! — Хорошо, мистер Флинт. У вас всё? Но Флинт и не собирался уходить, а угрюмо глядел на Северуса. — Сэр… все говорят, что… — он поморщился от умственных усилий, пытаясь подобрать слова. — Выкладывайте, Флинт, я не собираюсь вас ждать всю ночь. — Да, сэр. Ну… говорят, что это из-за вас. Что Поттер всё время корпит над домашней работой и даже не ходит есть, чтобы успевать всё делать, из-за того, что у него отработки каждый вечер, а иногда и днём в свободные часы. Все говорят, что вы поступаете с ним несправедливо. Северус поджал губы и стиснул кулаки. — Это Поттер вас подослал, верно? — Нет, сэр, — Флинт покачал головой. — Нет, малец ни слова мне не сказал. Он сделан из камня, этот парень. Его приятели говорят, что он даже не велел им подходить ко мне. Но они, другие первогодки, они беспокоятся, что Поттер недостаточно ест и спит. Они каждый день донимают меня, чтобы я ему как-нибудь помог, и они ещё вперед меня заметили, что с мальцом не всё ладно. Ещё и третьекурсники докапывались, почему он никогда не ест, ведь он такой тощий. Ни разу не слыхал от Поттера ни слова жалобы, хотя, как я уже сказал, он хорошо держит себя в руках, — Флинт ощерился. — Вернее, держал. До сегодняшней тренировки. Никогда не видел, чтобы кто-то так сходил с ума. Он был прям бешеный! Не остановился, даже когда в него врезался бладжер, пока я не заставил его приземлиться. Похоже, что он был не прочь повторить все по новой. Будто совсем не чувствует боли или типа того. Слова Флинта прибывали и прибывали, как вода в реке по весне, и понадобилось несколько минут, чтобы они прорвали, наконец, ту преграду, которую возвёл Северус в своём сознании, не желая замечать очевидного. Он долго смотрел на префекта, прежде чем медленно кивнуть. Стена, которой он отгородился от мальчика — сына ненавистного Джеймса Поттера, — только что рухнула и погребла под обломками всё мешавшее Северусу увидеть, что он делает и кем он стал. Северус Снейп стал безжалостным выродком. Слепцом. Упрямым тираном, сменившим бесчувственных и жестоких родственников мальчика. Он знал, в чём нуждается этот ребенок, но ничем ему не помог. Всего-то требовалось присмотреть за мальчиком, убедиться, что тот приспособился к новой жизни и забыл о пережитых издевательствах. Но нет, Северус предпочёл получать извращённое удовольствие, обращаясь с мальчиком как с уменьшенной копией Джеймса или, хуже того, как с рядовым на войне, затеянной взрослыми. Никогда прежде он не позволял себе такого ни с одним своим студентом. Разве мог он теперь притворяться — после всего, что услышал от Флинта (а до этого от Кровавого барона и Макгонагалл), — будто действовал исключительно в интересах мальчика: чтобы тот стал сильней, чтобы сумел выжить на этой войне? Сегодняшнее поведение Поттера на тренировке наглядно показало, что Северус добился обратного результата. Он долго смотрел на префекта, прежде чем медленно кивнуть. — Очень хорошо, — с трудом проговорил Северус. — Спасибо, что поставили меня об этом в известность, мистер Флинт. Если это всё, то… Флинт молчал, как будто оценивал Северуса, и у того уже не было сил возмутиться: надо признать, с Поттером он потерпел полный крах. Снова. Наконец Флинт кивнул: — Да, сэр, спасибо, — взявшись за ручку двери, он обернулся: — Сейчас с ним там, в лазарете, ребята из команды. Они хотят получить своего ловца обратно целым и невредимым — от него переломанного мало толку. — Спасибо, мистер Флинт, — ответил Северус. Дверь захлопнулась прежде, чем он обхватил голову руками и отдался на растерзание жгучему стыду. Что ж… На этот раз он, Северус, сам должен отработать взыскание. Другой вопрос, даст ли Поттер ему ещё один шанс? tbc
Stasiz: Гарри очень жалко ((( А Снейп ......, даже не могу подобрать слов, как его обозвать можно за такое слепое и бездушное отношение к Поттеру! Спасибо за перевод очередной главы!
shatajka: ticklishFly, спасибо за обновление. Поттера жалко.. и Снейпа тоже жалко. Буду ждать продолжения, может хоть в этот раз Северус сделает правильные выводы. И поступит соответственно им:)
аглая : ticklishFly пишет: Стена, которой он отгородился от мальчика — сына ненавистного Джеймса Поттера, — только что рухнула и погребла под обломками всё мешавшее Северусу увидеть, что он делает и кем он стал. Ай-яй-яй, Северус! Поттер снова получил по голове, чтобы ты прозрел. Но лучше поздно, чем никогда. ticklishFly СПАСИБО! Порадовали посреди рабочего дня.
Candice: ну вот... довел мальчишку своими придирками ticklishFly сколько ж терпения требуется для перевода подобных сцен Мы ведь еще версию от Гарри не читали...
ticklishFly: Stasiz, да, Сева иногда бывает нереально туп. shatajka пишет: может хоть в этот раз Северус сделает правильные выводы. И поступит соответственно им:) поступит - в трусости его не упрекнёшь... аглая , рада, что порадовала)))) Candice пишет: колько ж терпения требуется для перевода подобных сцен хорошо, что есть добрые, отзывчивые люди, которые терпели со мной)))
Regar: Candice Спасибо за новую главу. Очень рада была прочесть. Иногда так просто оградить себя стеной своего мнимого блага от своего истинного зла, хорошо, если есть шанс исправить.
ticklishFly: Глава 23 Ранее Снейп все еще смотрел на него, но уже не сердито, а с тем пустым выражением лица, которое означало, что он озадачен или расстроен. Гарри не решился спросить, в чем дело, и поспешил уйти; он вернулся в слизеринскую гостиную достаточно рано, и у него осталось время посмотреть домашнюю работу перед сном. Может, не такой уж Снейп и ублюдок… Через несколько дней стало ясно, что всё-таки ублюдок. Неделя была мучительной. Каждый вечер – отработка; он проводил часы, по четыре, а иногда и по пять – в зависимости от того, как скоро успевал закончить задание, – заготавливая самые противные компоненты для зелий, какие только можно себе представить. Выжимать баррели слизи бандеманов было почти так же мерзко, как собирать гной боботюберов. А проклятые муховёртки! Малейшая неосторожность – и крохотные жала впиваются тебе под ногти, словно иголки; и даже осторожность не всегда помогает. Его руки жгло ещё несколько дней после этого вечера, и он с трудом держал перо, когда делал домашнюю работу, ради которой приходилось пропускать обеды и ужины, наверстывая потраченное на отработках время. Снейп точно ненормальный! В довершение ко всему его шрам практически постоянно болел, и хотя он мазал лоб средством мадам Помфри, оно только помогало снять воспаление, никак не уменьшая острую жгучую боль, которую он терпел на каждом занятии по ЗОТИ или в Большом зале, когда Квиррелл смотрел на него. Не избавляла мазь и от тупой, пульсирующей боли, которая будила его каждую ночь, а иногда и утром, если его мучили кошмары. Дошло до того, что он старался не спать, когда мог, – ведь сон не приносил облегчения, а наоборот, головную боль и мрачные, кровавые видения. Ему хотелось знать, что надумал Снейп насчёт Квиррелла, если надумал вообще, и собираются ли они уволить или привлечь к ответственности человека, который попытался его убить. Но Гарри не собирался спрашивать этого гада. Почему бы ему не попробовать выяснить это у Кровавого барона, раз уж тот всё время вертелся вокруг и даже иногда с ним разговаривал, что в незавидном положении Гарри казалось почти что чудом. Однако в понедельник вечером призрак не сказал ему ничего существенного, кроме того, что этим утром у них вышел спор, предмет которого Гарри совершенно не касается. Но Барон был согласен с Гарри в том, что его декан и впрямь показал себя полным говнюком, когда назначал ему дополнительные отработки на каждый вечер, несмотря на то, что Гарри совершенно выдохся и уже начал отставать от своих одноклассников. Призрак проводил с Гарри все вечера, уговаривая его, что все хорошо, что он сможет это выдержать. Еще немного, Гарри, и всё будет хорошо. Тедди оказался настоящим другом, да и Милли тоже, и когда Гарри приходилось пропускать обеды и ужины, чтобы успевать с домашним заданием, они приносили ему из Большого зала в карманах мантий что-нибудь поесть: тосты, сосиски или яблоки, которые помогали ему заглушить голод. Он был благодарен друзьям за помощь и не стал говорить им, что у родственников бывало и хуже: несколько дней подряд взаперти без еды. А когда Гарри не успел не то что написать эссе в два фута, а даже хотя бы прочитать материал по истории магии, Тедди предложил ему списать у него, но Гарри категорически отказался – не хватало ещё и Тедди втянуть в неприятности. Зельеварение было единственным предметом, на котором он выкладывался полностью. Гарри не хотел давать Снейпу ни малейшего повода для назначения нового взыскания. Он читал учебник по крайней мере дважды, возвращаясь к тексту лишь только выдавалась свободная минутка, переписывал свои эссе столько раз, сколько необходимо, чтобы они были безупречны, иногда прибегая к помощи Тедди или Драко. Хотя ответы Гарри в классе были поверхностны – у него просто не оставалось сил – Снейп не снимал баллов и не изводил его, как в самом начале семестра. Во вторник, за завтраком, Гарри предвкушал, как в свободный промежуток времени между занятиями сделает уроки на завтра и, наконец, пообедает вместе с друзьями, и когда получил записку от Снейпа с предложением отработать взыскание именно в это время, чтобы освободить вечер для квиддичной тренировки, едва не расплакался. Но он не позволит Снейпу взять верх. Никогда! Он подавил гнев, собрался с духом, сказал Тедди, что встретится с ним позже, и покинул Большой зал – ему надо было успеть прочитать главу по трансфигурации. Проклятая, гадская, тупая СВОЛОЧЬ! К его удивлению, несколько минут спустя к нему пришёл Тедди, и не один, а с Милли, Драко, Панси, Винсом, Грегом и остальными первокурсниками. И Забини в том числе! Они окружили его во дворе, где он сидел на земле, прислонившись к стене, подпирая учебник коленями. Милли с красным от злости лицом начала громко возмущаться, сжимая кулаки. Они должны пойти к директору! Или пожаловаться в опекунский совет! – Знаете, мой дядя Себастьян – в совете, – объявила она собравшимся. – И он проследит за тем, чтобы Снейпа выперли из школы за то, как он обращается с одним из нас, слизеринцев! – Успокойся, Милли, – сказал Драко. – Отец тоже состоит в совете, но я не уверен, что они на самом деле могут что-нибудь сделать… я хочу сказать, формально Снейп не нарушил школьные правила… – А как же Правило Номер Один?! – завопила Милли, а остальные зашикали на неё – даже собрание дюжины слизеринцев должно проходить тихо и незаметно. – Слизерин – это Дом, помните? Ты помогаешь своим, когда им нужна помощь! Он сам нам говорил! А сейчас он отыгрывается на Гарри и тем самым унижает нас всех. Это отвратительно! Гарри старался не обращать внимания на кипящие вокруг него страсти и мужественно продирался сквозь главу по трансфигурации. Однако ему это не очень-то удавалось, особенно когда головная боль стала нестерпимой, и он принялся тереть переносицу, чтобы отогнать черноту, сгущавшуюся перед глазами. – Гарри, – мягко окликнул Тедди, наклонившись к нему. – Ты в порядке? Гарри через силу кивнул: – Всё нормально – просто устал немного. Еще два дня, и конец. – Ну, если ты уверен, – начал Тедди, но тут вдруг заговорила Панси Паркинсон: – Милли дело говорит. Мы идем к Флинту – он должен сказать свое веское слово. – Что? – воскликнул Гарри – до этого он не знал, что они хотят поговорить с префектом. – Что вы собираетесь делать? Зачем? – Затем, что это неправильно, Гарри, – заявил Грег. – Нам всем это ясно. Он ведёт себя как последний ублюдок и нарушает Первое правило. – А мне всё равно, как он себя ведёт, – твёрдо сказал Гарри. – Я справлюсь. Не напрягайте этим Флинта – решит ещё, что я слабак. – Ничего подобного, – возразил Тедди. – Он в курсе. Флинт сам говорил, что ребята с третьего курса спрашивали его, почему ты пропускаешь обеды. – Послушайте, – Гарри убрал пальцы с переносицы. – Осталось всего два дня. Я не собираюсь давать ублюдку повод впаять мне взыскание по новой, понятно?! – Гарри, – осторожно сказал Тедди, а остальные уставились на Гарри, словно у того выросла третья нога. Конечно, им и в голову не пришло, что Снейп может назначить ему новую отработку; а вот Гарри только об этом и думал всю неделю. Пока они размышляли, что ещё можно сделать, Тедди чуть слышно проговорил: – Я знаю, что ты почти не спишь. – Да всё нормально. Я просто не... Тедди покачал головой: – Ничего не нормально. Я знаю, ты накладываешь Силенцио, и у тебя снова кошмары. – Ты что, следил за мной? – Нет, – замотал головой Тедди. – Я встал как-то ночью и вижу: ты стонешь, но ничего не слышно. Ты должен показаться мадам Помфри – она тебе что-нибудь даст. Существуют зелья, которые избавляют от дурных снов. – Не думаю, что это поможет, – вполголоса сказал Гарри. – Почему нет? – Знаешь, это не совсем обычные сны, – признался он. Надо сказать Тедди правду. С самого первого дня, как они познакомились, Тедди был ему лучшим другом, а врать своему лучшему другу не годится. – Я думаю, это не кошмары, а воспоминания, – он помолчал, собираясь с духом. – О Волдеморте. С лица Тедди разом схлынули все краски, и Гарри испугался, что другу плохо. Нотт тряхнул головой и с широко распахнутыми глазами спросил: – К-к-как ты сказал? – Не знаю, просто… – но тут разговор был прерван звонком. Гарри вздохнул, ему надо было срочно доделать работу. – Потом. Я потом тебе расскажу. Одноклассники, до сих пор глазевшие на Гарри, засобирались на урок. *** Гарри, к его большому сожалению, за целый день так больше и не удалось поговорить с Тедди. Вместо обеда он отправился заниматься в дальний угол библиотеки, где обычно прятался, когда не хотел, чтобы ему мешали. Странно, но в последнее время он довольно часто заставал там Гермиону Грейнджер с Гриффиндора, девочку, которая заступилась за него в тот день, когда он поймал напоминалку Невилла Лонгботтома. Она тоже любила заниматься в тишине, хотя иногда обращалась к нему, чтобы узнать его мнение о прочитанном, и они принимались обсуждать текст. Это было приятно – поговорить с кем-нибудь, кто не пытается выудить у тебя информацию. Кроме того, всегда интересно взглянуть на вещи под другим, не слизеринским, углом зрения. Потом, сразу после обеда, он пошел на отработку. На этот раз ему предлагалось препарировать крыс и разбирать их на органы. Мерлиновы подштанники! К счастью, Снейп дал ему работы всего на час, и Гарри не пришлось пропускать следующий урок или возвращаться сюда после тренировки, но каким мерзким было сегодняшнее задание! Он долго не мог втянуться в ритм. Кровавый барон парил рядом с ним, не скупясь на советы, и бросал взгляды поверх Гарриной головы. Даже стоя спиной к двери, ведущей в кабинет Снейпа, Гарри знал, что декан смотрит на него, и ему ужасно хотелось развернуться и метнуть в ублюдка разделочный нож. Это было бы таааак здорово… Можно же человеку и помечтать иногда? – Всего два дня, – проговорил Барон, когда Гарри потрошил седьмую по счету крысу, сваливая отходы в корзину рядом с рабочим столом. – Ты хорошо держишься. Гарри со вздохом кивнул. Мышцы рук и спины были напряжены, и он чувствовал зуд между лопатками, когда Снейп смотрел на него. Почему он просто не может уйти? Почему ему обязательно надо глазеть, глазеть, глазеть? Гарри очень хотелось заорать на декана, но он знал, что это не привело бы ни к чему хорошему. Лучше не протестовать, а просто дожидаться, когда всё это закончится. Вообразить, что он на дне реки, а над головой медленно перекатываются ленивые волны. Заглушить чувство горечи от несправедливости, и пусть всё идёт как идёт. – Я говорил с ним, – признался Барон. – А твои друзья – с Флинтом. Гарри вскинул голову и уставился на него. Прежде чем он успел воскликнуть «Ну зачем!», Барон продолжил: – Ты слизеринец и поэтому один из моих. Я буду защищать тебя даже от декана факультета. Гарри хотел сказать: «Лучше не надо. Из-за этого он ещё больше разозлится», но слишком устал, чтобы спорить. – Он теряет благоразумие, когда дело касается тебя. Гарри только хмыкнул. Ему это было прекрасно известно, известно с того самого утра, когда его выдернули из душевой кабинки и трясли, словно тряпичную куклу. Он перерезал сухожилия крысиных лап, которые затем выкручивал из суставов и складывал в судок, предназначенный для конечностей. – И почему же? Я так и не въехал. Кровавый барон подплыл к нему ещё ближе, и когда Гарри взглянул на него, то мог бы поклясться, что призрак опечален. – У Северуса Снейпа целая история… трений с Поттерами, – сказал тот, помедлив. Гарри нахмурился, склонив голову набок: – С моим папой? Призрак кивнул: – Увы, эти двое были врагами, когда учились здесь, и я боюсь, твой профессор никак не поймёт, что прошлое осталось в прошлом. Гарри еще больше ссутулился над разделочной доской, отсекая от крысиных сердец оборванные куски артерий и с хлюпаньем бросая их в чашу. Он мог бы и сам догадаться, в чём тут дело. Его дядя с тётей, которым полагалось о нём заботиться, ненавидели его, потому что ненавидели магию и ненавидели его мать. Профессор Снейп, которому, по его же собственным словам, полагалось присматривать за ним в Хогвартсе, ненавидел его из-за отца – человека, которого Гарри совершенно не помнил, разве что иногда видел во сне. С этим он точно ничего поделать не мог. – Гарри? – Всё нормально, – глаза жгло, а в носу было такое ощущение, как будто он сейчас чихнет. Он стиснул зубы и подождал, когда оно пройдёт. – Я уже привык. Кровавый барон снова взглянул в сторону двери, но профессор уже ушёл. Гарри ещё несколько минут назад почувствовал, что Снейп больше не стоит у него за спиной. Да какая разница. – Продолжай, ребёнок, – мягко проговорил Барон, указывая на кучку неразделанных крысиных трупиков. – Осталось совсем немного. Гарри кивнул, глубоко вздохнул, чтобы избавится от внезапной боли в груди, и потянулся за следующей тушкой. *** Он опоздал на тренировку. Само по себе это было бы не так страшно, если бы капитан Флинт не стал сразу же на него наезжать. – Где тебя носит, Поттер?! – заорал он. – Мы ждём тебя уже десять минут. Может быть, тебе надоело играть в команде? – Я был в библиотеке, сэр, – ответил Гарри, натягивая квиддичную форму. Он не стал признаваться, что просто заснул над учебником, и его разбудила Гермиона, которой он еще раньше сказал, что у него тренировка после обеда. Слава Мерлину, что она вспомнила об этом. – Занимайся в свое личное время, Поттер, а не в моё, – рявкнул Флинт. Если бы оно ещё у него было, это время… Флинт не унимался: – Я уже подумываю, не отстранить ли тебя от первой игры. За ловца сыграет Малфой. Он пришёл вовремя. Он не заставлял нас ждать, как какая-нибудь чёртова знаменитость. Гарри охватила ярость, он до боли стиснул челюсти: – Это больше не повторится, капитан Флинт. – Ладно, посмотрим. Шевелись, парень. Гарри коротко кивнул и запрыгнул на метлу, направив школьный «Чистомёт» вверх почти что вертикально. Пригнувшись к древку, Гарри стрелой рассёк воздух, не обращая внимания на ветер, рвущийся в складках его мантии и жалящий глаза. Ярость криком вырвалась из его груди. Он выполнял всё! Всё, что они говорили. Делал всё, что от него хотели. Неужели он не заслужил что-нибудь для себя?! Хотя бы ОДНУ ЕДИНСТВЕННУЮ ГРЁБАНУЮ ВЕЩЬ?! Захваченный ветром и собственным гневом, Гарри заметил бладжер в самую последнюю секунду. Тяжёлый шар, стремительно увеличивавшийся в размерах по мере того, как Гарри набирал высоту, заставил его замолчать. Гарри прищурился, губы скривились усмешкой. Он не позволит проклятому бладжеру всё испортить. Только не сейчас. И никогда. Вместо того чтобы увернуться от шара – он смог бы, даже на этой посредственной метле – он резко перекувырнулся, метнулся вверх и ударил по бладжеру. Хруст ломающейся при столкновении с шаром кости доставил ему небывалое удовлетворение. Бладжер отлетел в сторону, и Гарри погнался за ним. Он пустил метлу наперерез проклятому шару, который, вращаясь, уходил от Гарри, обогнал его, наклонился и, снова вывернув руку, нанёс решающий удар противнику. На, получи! – Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! – заорал он бладжеру, который снова рванулся прочь. – КАК ЖЕ Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! Но схватка ещё не закончена. Ему нравится думать, что бладжер испугался его. Гарри преследует его вдоль всего поля. Кровь шумит у него в ушах. Каждый вздох режет гортань. Рука пульсирует болью, но Гарри не до этого. Он гонит бладжер, как борзая гонит зайца. Крутые развороты, почти отвесные подъёмы и недолгие спуски, скорость нарастает: семьдесят миль в час, восемьдесят, девяносто, а затем почти мгновенная остановка. Попался! – зловещая улыбка расползается по лицу, шар врезается в грудную клетку и отскакивает ещё до того, как Гарри успевает хрястнуть по нему кулаком. Бладжер уносится прочь, снова набирая скорость, и Гарри бросается за ним. – НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИСЬ! ПОТТЕР! – внезапно перед ним появляется Флинт, прерывая погоню за бладжером. – Приземляйся! – Иди к черту! – орёт Гарри и пытается обогнуть капитана. Какое его дело? – Сейчас же приземляйся, Поттер, или, клянусь Мерлином, я отстраню тебя от игры навсегда! Да ему плевать на это; он собирается крикнуть что-нибудь вроде «Отвали!», но тут Флинт удивляет его: капитан вцепляется в тонкое древко метлы, как будто это единственная реальная вещь на свете, лицо его бледно от… страха? – Гарри. Ты ранен. Я не хочу потерять своего лучшего игрока, понимаешь? Приземляйся. Пожалуйста. Вот это «пожалуйста» и добивает его. Никто никогда не говорил «пожалуйста» Гарри Поттеру – никому не нужному психу и мальчику для битья. «Пожалуйста» отрезвляет его. В то же мгновение он, наконец, ощущает боль в руке. Он смотрит на неё и видит окровавленное предплечье и сломанную кость, вспоровшую кожу изнутри. Больно. Дрожь по всему телу перерастает в дурноту. Он кивает. – Простите, – бормочет он. – Простите, капитан Флинт. – Просто приземляйся, ладно? Я уже послал в лазарет за носилками. Гарри снова кивает и быстро снижается. Желудок скручивает, и едва он касается ногами травы, его начинает рвать. Свесившись с метлы и прижав сломанную руку к груди, он избавляется от содержимого желудка долго и тяжело, пока все вокруг не начинает расплываться у него перед глазами. – Ну же, – слышит он чей-то голос, – кладите его на носилки. Гарри, всё хорошо, ложись… Что было дальше, он не помнил. *** Когда Гарри очнулся, вокруг было темно и тихо. Ему потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, где он и как тут оказался, и когда он вспомнил, он глухо застонал. Не от боли – хотя он чувствовал, как режет в груди под залеченными рёбрами – а от мысли, что он снова во власти мадам Помфри. Она и так уже знает слишком много его тайн. И её доброта сбивает его с толку каждый раз, как он попадает сюда. Не поддаваться. Он должен быть сильным. – Мистер Поттер, – Гарри мгновенно узнал голос и едва подавил новый стон. Он закрыл глаза и попытался притвориться спящим. Может быть, если он будет спать, то Снейп уйдет и оставит его в покое. Пожалуйста, оставьте меня в покое. – Мистер Поттер, – снова проговорил Снейп, и в его голосе слышалось волнение, что для Гарри было в новинку, – я знаю, что вы проснулись. Я хотел бы… я хочу поговорить с вами. Этого следовало ожидать. Гарри внутренне настроился на очередную выволочку и открыл глаза. Профессор сидел на узком стуле слева от кровати, его черная мантия и волосы сливались с темнотой, поэтому Гарри и не заметил его сразу. Руки профессора лежали на коленях, ночная тень и завеса волос скрывали его глаза. Гарри хотелось заглянуть в них, хотя он прекрасно знал, что там увидит. – Да, сэр? – равнодушно отозвался он, слишком измученный, чтобы вложить в слова хотя бы какое-то чувство. Раз уж он в больничном крыле, ему полагается спать, а не выслушивать нотации. У него просто нет сил на всё это. – Поттер… Я хотел бы… – Снейп дёрнул головой, а потом подался вперёд и наклонился к кровати; его руки вцепились в край одеяла, как будто бы он нервничал. Что это с ним? – Сэр? – Я хочу извиниться, – быстро проговорил Снейп, словно опасался, что не сможет это произнести. Его лицо сейчас было совсем близко, и Гарри от удивления открыл рот, когда профессор, проклятие его жизни, продолжил: – Я плохо поступил с тобой и сожалею об этом. Если бы в груди не так болело, Гарри бы рассмеялся. tbc
shatajka: ticklishFly , я даже испугаться успела: вот, снова здорово, Снейп опять идет по тем же граблям. А потом дошло, что просто две главы так пересекаются. Спасибо за обновление. Гарри реально жалко. И привычно верю в светлое будущее :)
Candice: как же Гарьку жалко. Намучился, бедный ticklishFly
Джекки: Автору явно отказало чувство меры в отношении Снейпа. Перестарался в сгущении красок. И сразу исчезла вся прелесть этого фика. Жаль. Посмотрим, как он выйдет из этого положения. А перевод хорош!
roby: о, ну наконец-то Снейп перестанет быть полной задницей! спасибо за проду))
ticklishFly: shatajka пишет: И привычно верю в светлое будущее :) И правильно делаете ))) Candice, да уж... Джекки пишет: Автору явно отказало чувство меры в отношении Снейпа. Перестарался в сгущении красок. Конечно, с имхой нет смысла спорить. Но не забывайте настоящую причину, по которой Снейп назначил Гарри новую отработку. roby пишет: о, ну наконец-то Снейп перестанет быть полной задницей! "Полная задница" по-своему заботится о Гарри, Вы не заметили? Всем спасибо за отзывы
Йодаль: Прочитала всё залпом. Вещь шикарная, а автор явно медик)). Характер Гарри - то, что нужно. Наверное, именно таким он и должен был ббыть у Ро, если бы изначально всё это не задумывалась, как детская книжка. Дурсли вполне в характере - никаких гротесков. И это очень понравилось. Однако Дамблдор разочаровал больше всего. Он... никакой и его нет. И вообще линия войны с Тёмным Лордом даже в зарождении своём достаточно слаба. Это немного портит фик. Но боги мои, как персонажи! Спасибо за то, что переводите!
аглая : Дождались продолжения! ticklishFly
ticklishFly: Йодаль, аглая , спасибо :)
АлесяК: Спасибо большое за продолжение.
Dianthus: Изумительный фик, спасибо, что переводите! Жажду продолжения .
ticklishFly: АлесяК, АлесяК , спасибо) Глава 24 Ранее На этот раз он, Северус, сам должен отработать взыскание. Другой вопрос, даст ли Поттер ему ещё один шанс? *** Через час после того как Флинт покинул его офис, Северус очутился у входа в Больничное крыло. Он прокрался внутрь, как вор, с усмешкой подумал Северус, или некто, кому есть, что скрывать, и растворился в тени, наблюдая, как слизеринская команда окружила кровать Поттера: кто устроился на стуле, кто на соседней кровати, а кто-то просто стоял. Из своего угла ему не было видно мальчика, но, судя по озабоченным взглядам окружающих, он был совсем плох. К удивлению Северуса, Драко Малфой сидел прямо на кровати Поттера. Его обычно идеально уложенная шевелюра, волосок к волоску, сейчас была растрёпана, и выглядел он едва ли не более встревоженным, чем остальная команда. Северус продолжал наблюдать за ними из тени и некоторое время спустя стал свидетелем того, как мадам Помфри разогнала посетителей, проворчав: — Поттер нуждается в отдыхе, а вы устроили здесь сумасшедший дом! В этот момент Северус был ей очень признателен. Малфой, однако, задержался ещё на несколько минут. Он склонился над постелью Поттера, которого Северусу теперь стало видно. Мальчик спал, но Драко всё равно ему что-то говорил. Северус прислушался. — ... зачем он это сказал? Я бы ни за что не стал, ты веришь? — Малфой отбросил чёлку и покачал головой. — Я знаю, что ты лучше и быстрее даже на этой дрянной старой метле, — голос мальчика понизился до шёпота, и Северусу пришлось напрячься, чтобы услышать: — Просто… Я надеюсь, что с тобой всё будет в порядке. Мы... я ведь по-настоящему испу... то есть, беспокоился за тебя. Мы все беспокоились. Вернулась мадам Помфри, и Северус снова отступил в тень; она шуганула мальчика, громко возмущаясь, что он посмел остаться, после того как она всех выгнала. Когда Драко ушёл, она бросила в сторону Северуса взгляд, говорящий о том, что она догадывается о его присутствии и ей есть что ему сказать. Он вздохнул и шагнул вперёд из своего укрытия. — Я знаю, — сказал он мягко. — Ты ничего не знаешь! — прошипела она, как разъярённая кошка. — Мальчик в крайней степени истощения. Общеукрепляющие зелья больше не помогают ему, поскольку они должны идти добавкой к полноценному питанию. — Северус нахмурился. — Мальчик регулярно недоедает и не высыпается. Я считала, что мы обсудили необходимость тщательного наблюдения за его здоровьем. — Обсудили, — согласился он. — Тогда объясни мне, почему он в таком состоянии. Ему нечего было сказать, и они оба знали это. Он и пытаться не стал. Она медленно кивнула: — Надеюсь, ты будешь знать, что сказать ему, когда он проснётся. Он тоже на это надеялся. — У мальчика сломано три ребра; понадобится несколько дней, чтобы они срослись, и я ничего не хочу слышать ни о каких отработках в этот период. Ребёнку нужно отдохнуть. Она требовательно посмотрела на Северуса, он послушно кивнул. — Его правая рука раздроблена. Сустав сломан, как будто он пытался избить бладжер. Несколько раз, — она замолчала, дожидаясь, когда Северус поднимет на неё глаза. Это оказалось нелегко. — Нечто разозлило его до такой степени, что он решил выместить злобу сам на себе. — На бладжере, — поправил он. Её глаза сузились: — Как будто это бладжер чувствовал боль! Вы заблуждаетесь, профессор Снейп. Мистер Поттер намеренно нанёс себе эти увечья. У Северуса похолодело внутри. Неужели всё так плохо? Конечно, плохо, и он это знал. Помфри вздохнула, и Северус задержал дыхание, ожидая худшего. — Я осмотрела его, чтобы проверить, нет ли других следов самоистязания: шрамов от порезов, следов ожогов и тому подобного. Я ничего не нашла. Причинение себе повреждений ещё не стало привычкой. Северус позволил себе выдохнуть. Ну, хорошо хоть так. — Разумеется, в нашем случае ни в чём нельзя быть уверенным. Не надо забывать, что он всё-таки волшебник и прекрасно скрывал следы жестокого обращения с ним родственников. — Ты в самом деле думаешь, что… — Я уже и не знаю, что думать, — ответила она откровенно. — Я думала, что мы с тобой пришли к пониманию по поводу юного мистера Поттера. Думала, могу рассчитывать на то, что ты не будешь наказывать мальчика за чужие ошибки. И я думала, что твои слизеринцы для тебя важнее, чем старые обиды, — она пристально смотрела на Северуса, и он снова отвёл взгляд. Он оказался дураком, который не учится на своих собственных ошибках, и трусом, который сейчас глаз не может поднять на ту, что всегда в него верила. — По-видимому, я ошибалась. — Нет, — сказал он тихо и заставил себя посмотреть ей в глаза. Никто больше не назовёт его трусом. — Нет, я… я изменю своё отношение к нему. — Уж постарайся, Северус Снейп. Он больше не должен попадать сюда в таком состоянии. Никогда. Ясно? — Конечно. Он дал обещание, и он выполнит его. Он никогда не давал ей повода сомневаться в нём. Но и никогда так не подводил её, как сейчас. Она коротко кивнула ему и сказала: — Я заметила, что его шрам снова воспалён, и смазала его. Привела в порядок его кости, но их необходимо щадить и избегать физических нагрузок неделю или две; особенно нужно беречь руку. И никаких полётов, пока я не разрешу. Опасение, что Поттера вообще не стоит выпускать туда, где носятся бладжеры, осталось невысказанным. Северус кивнул: — Я прослежу за этим. — Отлично. Если ты хочешь посмотреть на него, то он сейчас спит. Поскольку именно за этим он сюда и пришел, Северус не стал её переубеждать. Он кивнул и подошёл к кровати Поттера. Мальчик выглядел таким маленьким на больничной кровати, таким бледным и хрупким на фоне белых простыней. Его правая рука — та, которую он сломал — была зафиксирована повязкой, чтобы он не мог повредить её снова. Шрам ярким зигзагом рассекал его белый лоб. Даже во сне губы его были стиснуты, словно он до сих пор испытывал боль, хотя, скорее всего, мадам Помфри дала ему обезболивающее. Северус взглянул на неё, и она подтвердила его предположение: — Он принял сильнодействующее обезболивающее и мышечный релаксант, но, похоже, так до конца и не расслабился. Если он проснётся раньше полуночи, придётся дать ему зелье Сна Без Сновидений. Северус кивнул и подвинул стул, который бросил здесь кто-то из квиддичной команды. Садясь, он думал, как всё это могло произойти. Увы, он сам знал ответ; что толку обманывать самого себя? Надо смотреть правде в глаза. *** Поттер очнулся ближе к полуночи. Просыпался он тихо, лишь несколько раз моргнул в замешательстве. Северус мог бы точно назвать то мгновение, когда Поттер понял, что лежит в Больничном крыле — по тяжёлому вздоху-стону, наполненному отвращением. Если бы Северус в тот момент не обдумывал, что он скажет Мальчику-Который-Пытался-Одолеть-Бладжер, он нашёл бы такую реакцию мальчика даже забавной. — Мистер Поттер, — позвал он, и тот сразу же с недовольным стоном закрыл глаза. Все эмоции разом исчезли с его лица — он снова спрятался в своей раковине. Северус не мог его осуждать за это. Слова, которые он собирался сказать, заставили его голос слегка дрожать, когда он снова окликнул мальчика: — Мистер Поттер, — он сглотнул и продолжил: — Я знаю, вы не спите. Я хотел бы… Я хочу поговорить с вами. Обречённый взгляд, который бросил на него мальчик, снова открыв глаза, был настолько говорящим, что Северус опешил. Не нужно быть легилиментом, чтобы понять: Поттер ожидает от него нотации и нового наказания. Тогда мальчика ждёт сюрприз. — Да, сэр? — голос Поттера звучал совершенно равнодушно, и Северуса снова одолели сомнения. — Поттер… Я хотел бы… — Северус тряхнул головой, пытаясь справиться с собой, подвинул стул к постели и схватил край Поттерова одеяла. Ему требовалось во что-нибудь вцепиться, хотелось что-нибудь стиснуть — иначе он так никогда и не решится это сказать. — Сэр? — Я хочу извиниться, — быстро сказал Северус, чтобы не передумать. Рот Поттера открылся так же широко, как и его глаза, когда Северус добавил: — Я плохо обращался с вами, и я приношу свои извинения. Долгое мгновение мальчик глядел на него с таким изумлением, будто Северус на его глазах превратился во скукочервя. Затем он сощурился, и на лице отразилось сомнение. Северус был почти доволен: это означало, что Поттер не собирается принимать его слова за чистую монету. Но ему придётся… придётся поверить. Северус будет бороться за его доверие, на меньшее он теперь не согласен. — Хорошо. Спасибо, — наконец ответил Поттер и отвернулся. Северусу следовало бы просто уйти и подождать более подходящего времени, но он не мог избавиться от мысли, что всё произошедшее — его вина, и он хотел… прощения? Он хотел чувствовать, что расплатился полностью. — Поттер, я знаю, что вы устали, и я понимаю, что эта неделя была для вас тяжёлой… Мальчик стиснул зубы, и Северус понял, что ему надо бы сейчас оставить Поттера в покое, но… — Поэтому я бы хотел как-нибудь возместить ущерб, и… — Да неужели? — выплюнул мальчишка, его глаза опасно блеснули. — Как благородно с вашей стороны. Сэр. Северус стиснул кулаки. — В том, что у вас опять воспалился шрам, а вы не сочли нужным поделиться проблемой со мной, едва ли есть моя вина. — О да, правда! Вы же были всегда со мной чертовски доброжелательны! — Следите за своим языком, мистер Поттер! И я не намерен терпеть вашу дерзость. Поттер вызывающе выпятил подбородок и бросил: — Простите, сэр. Северус коротко кивнул. Такое проявление характера обнадёживало — значит, инцидент прошёл для мальчика не так травмирующе, как можно было предположить. — И как я уже сказал, коль скоро ваше нынешнее положение в некотором роде моя вина, и я слышал от других преподавателей, что ваша успеваемость понизилась… — Да потому что вы заставляли меня … — Поттер резко замолчал, когда Северус предупреждающе поднял руку. Он никогда в жизни не ударил ни одного ребенка, но реакция Поттера его напугала и напомнила ему, что с этим ребенком надо обращаться предельно осторожно, или он никогда не сможет вернуть доверие мальчика… если оно вообще когда-нибудь было. — Я это понимаю, — мягко сказал Северус, опуская руку. Взгляд мальчика следовал за ней, отчего Северус почувствовал себя ещё большей скотиной, чем до этого. — Я просто говорю, что совсем недавно осознал это. Поэтому предлагаю свою помощь в подготовке к занятиям. Чтобы вы могли нагнать своих одноклассников. — Нет. Спасибо, сэр, — лицо мальчика закаменело. — Я сам справлюсь. Северус посмотрел на маленькую фигурку, скукожившуюся под одеялом, и подавил вздох. Сколько раз за свою жизнь Поттеру приходилось говорить эти слова? Сколько раз ему приходилось рассчитывать только на себя, потому что некому было довериться? Его родственники пренебрегали им, это очевидно, и школе он тоже не нашёл поддержки. Северусу не хотелось сейчас размышлять на эту тему, он просто должен помочь мальчику. — На самом деле у вас нет выбора, — сказал ему Северус. Глаза Поттера снова сверкнули, хотя лицо оставалось бесстрастным. Это его слабое место, подумал Северус. Мальчик не сможет убедительно солгать даже под страхом смерти. — Хорошо, сэр, — проговорил он глухо. Затем он глубоко вздохнул и снова отвернулся. — Можете вы… можете вы сейчас уйти? Я, правда, устал. — Ладно, — сказал Северус, поднимаясь со стула. — Мадам Помфри сообщила мне, что питательная добавка, которую она вам даёт, бесполезна, если вы не будете как следует есть. Предположительно она позволит вам покинуть Больничное крыло завтра утром, и я надеюсь, что увижу вас в Большом зале за завтраком, обедом и ужином, равно как и в последующие дни. И мы с вами начнём заниматься завтра после ужина. — Да, сэр, — последовал тихий ответ, и Северус вышел из палаты. Мадам Помфри, разумеется, и не думала отпускать Поттера следующим утром, настаивая, чтобы он провёл ещё один день в постели. Северус не видел необходимости самому навещать Поттера днём, но он посоветовал Флинту убедиться, что кто-нибудь из первогодок принесёт мальчику домашнее задание и несколько учебников. Он подозревал, что Поттер будет не прочь чем-нибудь заняться. Кроме того, это облегчит Северусу его задачу, когда он начнёт натаскивать Поттера после ужина. Он не собирался затягивать это дело дольше, чем требуется. Он надеялся, что и Поттер думает также, и испытал неприятное чувство, когда был встречен раздражённым возгласом: — Что опять, сэр? — Мы начинаем нашу подготовку, — спокойно сказал Северус, решив проигнорировать резкий тона мальчика. — Кажется, больше всего вы отстали по истории магии, поэтому с неё и начнём. Поттер недовольно посмотрел на него, потом тяжело вздохнул и сказал: — Да, сэр. Когда Северус увидел, что мальчик и не думает что-нибудь делать, он спросил: — Не лучше ли будет записывать за мной? Поттер бросил взгляд на свою забинтованную руку и сказал: — Нет, сэр. Я как-нибудь так… Ради всего святого! — Вы никогда не слышали о самопишущем пере? Поттер нахмурился: — Нет… А должен был? Нет, подумал Северус, не должен был. Он же жил с теми маглами. Как можно спокойнее он сказал: — Самопишущее перо делает записи за вас. В общем-то, они запрещены в Хогвартсе, за исключением особых обстоятельств, когда студент не в состоянии делать записи сам. У мадам Помфри должно быть несколько, специально для таких случаев. — А-а. — Так мне спросить у неё? Поттер искоса посмотрел на него: — Попросите, пожалуйста. Северус сходил к медиковедьме за вышеупомянутым пером и, когда вернулся, обнаружил, что Поттер держится ладонью за голову. Мальчик увидел Северуса и убрал руку. — Ваш шрам снова болит. — Нет, ничего такого. — Не лгите мне! Поттер вздрогнул и вжался в спинку кровати. Северусу пришлось сбавить тон, хотя он и сложил руки на груди в своей излюбленной манере: — Что за идиотизм?! С вашей стороны чрезвычайно неразумно пытаться скрыть от меня ситуацию со шрамом. Если он действительно работает как связь с Тёмным лордом, тогда вы должны бежать ко мне, как только почувствуете малейшую боль в нём. Понимаете вы это? — Я… Да, сэр. Конечно. — Не похоже. Мы сейчас говорим о вашей жизни. Или вы уже забыли, что случилось, когда на вас напали? — Я не забыл! Я просто… это… ну, мой шрам болит почти всё время, сэр, и я сомневаюсь, что вы жаждете, чтобы я мотался к вам каждые пять минут. Северус задумался. Это правда: ему бы не хотелось, чтобы мальчик бегал к нему постоянно. Но в то же время он желал быть в курсе, когда шрам «активируется». После короткой заминки он сказал: — Болит всегда одинаково? Поттер прищурился и помотал головой: — Иногда он ноет. — А иногда нет? Кривая усмешка тронула губы мальчика. — Нет. Иногда он горит. Северус медленно кивнул и спросил: — Заметили ли вы какую-нибудь закономерность? — Да нет… Хотя чаще это случается ночью. Особенно после… э-э-э, в смысле, когда я просыпаюсь среди ночи. — После кошмара? К его удивлению, мальчик покраснел и неопределённо дёрнул плечом. Интересно, почему он стесняется своих кошмаров? — О чём они? — Неважно, — буркнул мальчик. — Позвольте мне самому судить об этом. — Северус сел на стул у кровати и положил самопишущее перо на тумбочку. — Расскажите мне. Поттер некоторое время смотрел на него, потом вздохнул. — Иногда это просто зелёный свет, и кто-то кричит. — У Северуса перехватило дыхание, и он понадеялся, что мальчик не заметит его состояния. Как он может это помнить? — Но в последнее время они ещё… ужаснее. — Объясните. Поттер пожевал нижнюю губу, и Северус заметил, как он сжимает и разжимает кулаки. — Э-э-э, это трудно объяснить. Там обычно кровь, но она не всегда красная. Иногда серебристая, и ещё… Ну, я не знаю… странный свет и запах палёного. — И после таких снов шрам болит сильнее? — Да, сэр. — Вы ещё что-нибудь чувствуете, кроме боли, когда внезапно просыпаетесь? — Нет, сэр, — Поттер взглянул на перо. — Мы можем начать заниматься? Внимательно посмотрев на него, Северус кивнул. — Но я хочу, чтобы впредь вы мне каждый раз сообщали о своих кошмарах, Поттер. И предупредите меня, если ваш шрам начнёт вести себя по-другому или реагировать на что-то. Вам ясно? — Да, сэр. — Очень хорошо. Вы приготовили пергамент? Отлично. По моей просьбе профессор Биннс согласился, чтобы вы переписали то отвратительное эссе, которое сдали ему в конце прошлой недели. Итак, откройте третью главу учебника, где рассказывается про сожжение ведьм в четырнадцатом веке, а именно там, где речь идёт о Венделине Странной. Как много вы успели прочитать? — Я прочел всё, — ответил мальчик. — Сэр. — М-м-м. Посмотрим, запомнили ли вы что-нибудь. Скажите мне, к каким средствам обычно прибегали маглы в то время, чтобы распознать ведьму? Какие признаки были верными, а какие нет? Поттер вздохнул и попытался ответить, подглядывая в открытую книгу. Его уши и шея покраснели от смущения. — Просто прочитайте главу, Поттер, — бросил ему Снейп. — И прекратите напрасно тратить моё время. — Вам не нужно было приходить, — огрызнулся Поттер в ответ. — Я же сказал, что справлюсь сам. — Это не обсуждается, — заявил ему Северус. — Я намерен помочь вам нагнать одноклассников. Чем вы занимались весь день? Неужели не нашлось времени почитать учебник? Краснота достигла теперь и лица Поттера. Он опустил голову и что-то пробормотал. — Ну же, мальчик! — Я спал, нельзя что ли? — мальчик поднял голову, и в глазах его мелькнуло странное выражение, похожее на стыд. Северус очень надеялся, что до слёз дело не дойдёт; он не выносил слезы. Но Поттер вздёрнул подбородок и просто сказал: — Я, правда, устал и спал почти весь день. Краем глаза Северус заметил, что мадам Помфри выглянула из своего кабинета и сердито на него смотрит. Он вздохнул и снова сбавил тон. Она права. — Мои… извинения, мистер Поттер. Пожалуйста, прочтите эту главу сейчас, и мы посмотрим, что можно использовать для эссе. Конечно, если вы… достаточно отдохнули. — Да, сэр. Извините, сэр. Что-то в голосе Поттера заставило Северуса спросить: — За что извинить? — За то, что спал, когда надо было работать. Я знаю, это неправильно. Извините, пожалуйста. — Нет. Нет, мистер Поттер. Забудьте, что я сказал. Вы должны отдыхать, как велит мадам Помфри. И в вашем возрасте вы определённо должны спать больше, чем вам удавалось в последнее время. Ещё к тому же ваши кошмары… Неудивительно, что вы истощены. Поттер нахмурился, и Северус вздохнул — кажется, он сам этому немало поспособствовал — и продолжил: — И в этом моя вина. Не ваша. Я не осознавал, как много вашего времени я отнимал. Или нет, я знал, но не принимал это во внимание. Я хотел, чтобы вы всё время были у меня на глазах, дабы не случилось повторения того случая. К несчастью, метод, который я для этого выбрал, не рассчитан на долгое применение. — Ага, — тихо согласился Поттер, разглядывая свои руки. Потом он поднял глаза на профессора. Взгляд был задумчивым, и из глаз исчезла злость. Возможно, искренность — лучшая политика в отношениях с мальчиком. Тем не менее, Северус не собирался признаваться, что беспокоился за него. — То есть да, сэр. — Надеюсь, это нам больше не помешает, — сказал Северус. — А теперь, если вы не против, прочтите главу и дайте мне знать, когда закончите. Поттер кивнул и открыл учебник. — Да, сэр. Спасибо. А Северус достал из кармана своей объёмистой мантии книгу, сел на стул и задумался: как странно, что сейчас он, Северус Снейп, мечтает о том, чтобы наладить отношения с сыном Джеймса Поттера. tbc
Regar: О, новая глава, здорово, спасибо Вам, ticklishFly
Katerinka: Просто хождение по минному полю.. спасибо, что продолжаете переводить.
аглая : ticklishFly спасибо! Глава интересная и появилась тогда, когда я не ожидала. Вот бы Гарри помучил Северуса, прежде чем простить.
ticklishFly: Regar Katerinka аглая , спасибо, что читаете )) Katerinka пишет: Просто хождение по минному полю.. - угу, за это мне и нравится фик ))) аглая пишет: Вот бы Гарри помучил Северуса, прежде чем простить. - это был бы ООС
Candice: Северус-то продвигается, хоть мелкими шажками, наощупь, но двигается
ticklishFly: Candice, да, прогресс есть))
shatajka: ticklishFly, спасибо! Я, почему-то, изрядно опоздала.. Но все равно я тут и читаю:)
Umelitsa: н-даааа... Сева - умный вроде мужик... а дурак дураком...как же хочется увидеть продолжение...в душе всё ещё теплится надежда,что Север повзраслеит и всё у них с Гарри будет хорошо...я так думаю,что им и Дамбика с Волдиком хватит... а то,вишь! ну попал ребёнок в слизерит,так что теперь можно вообще на него рукой махнуть...(Дамбик - гад! воть)
ticklishFly: Спасибо всем, кто читает )) Глава 25 Гарри Поттер всеми фибрами души ненавидел больничное крыло. Он и раньше его не любил, но в этот раз мадам Помфри превзошла саму себя: кудахтала над ним, как курица над цыпленком, заставляя спать, есть, принимать зелья, хотя ничего уж такого особенного с ним не случилось… ну только рука сломана — подумаешь! Гарри твёрдо решил никогда больше сюда не попадать; он не привык, чтобы его опекали: каждые пять минут щупали лоб, а каждые полчаса спрашивали, как он себя чувствует. Вот будь ему лет пять, тогда другое дело — в пятилетнем возрасте он отчаянно нуждался в сочувствии, но как бы ни был он болен, ни дядя, ни тетя не обращали на него внимания. Но сейчас, в одиннадцать, он уже слишком взрослый, чтобы над ним так трястись. Ему всё это не нравилось, потому что он чувствовал себя маленьким и глупым, да вдобавок внутренний голос твердил, что он не заслужил такого внимания. Так что он очень обрадовался, когда мадам Помфри отпустила его после того, как он два дня провалялся на больничной койке. Хотя рука была залечена, колдоведьма велела её беречь и временно запретила играть в квиддич. И даже просто летать, пока она не разрешит. Рука пестрела заплатками чёрной, голубой, жёлтой и зелёной кожи, и он был впечатлен работой, которую она проделала, хотя так и не сказал ей об этом. Сломанные рёбра до сих пор напоминали о себе, но хотя бы не болели при каждом вздохе. Когда мадам Помфри наконец отпустила его, Гарри быстро попрощался, покидал в сумку свои подарки, в том числе и анонимную коробку шоколадных лягушек, и, не оглядываясь, свалил из больничного крыла. *** Следующие несколько дней были заполнены уроками, внеклассными занятиями и бесконечными лекциями Флинта о технике безопасности в квиддиче и необходимости использования биты при общении с бладжером. К тому же он каждый вечер, сразу после ужина, ходил к Снейпу заниматься. Профессор не держал его столько, сколько на отработках: всего часа по два, а не по четыре-пять. У Гарри даже оставалось время для друзей, и он не отставал по текущему материалу, потому что успевал позаниматься с внеклассной группой. Непривычно, когда у тебя вдруг появляется столько свободного времени. Но ещё непривычней вел себя Снейп. Он не ругался. Почти не ругался. И объяснял материал, который Гарри не смог усвоить из учебника, с терпением, которого Гарри раньше не мог у него заподозрить. Он всё ещё, как и в свой первый школьный день, не понимал поведения профессора, но был рад, что всё помаленьку налаживается. *** В понедельник они с Тедди решили сходить в библиотеку, чтобы проверить вторую анонимную коробку шоколадных конфет. Они пробовали на ней те же заклинания, что и на предыдущей (вдруг на этот раз сработает), чтобы посмотреть, все ли с ней в порядке, когда Тедди вдруг сказал: — Сегодня во время обеда я заметил, что профессор Снейп смотрел на тебя не так хмуро, как обычно. Гарри хихикнул: — Чуднó, правда?! Наверное, он под Конфундусом или типа того. — Не иначе как, — фыркнул Тедди, пробуя на коробке простейшие разоблачительных чары. Безрезультатно. Он покосился на Гарри: — Драко сказал, декан приходил к тебе в больничное крыло… — У некоторых слишком длинный язык. — Есть такое дело. Но ему действительно кое-что известно. — И что же такое ему известно? Тедди неопределенно пожал плечами и показал на следующее заклинание в книге. Гарри потратил несколько минут, чтобы отработать движения, потом наложил заклинание на шоколад. Снова ничего. — Что ему известно? — опять спросил Гарри. — Кое-что о профессоре. И о твоём отце. Гарри уставился на Тедди. — Что о моём отце? Он вспомнил: Кровавый барон говорил, что Снейп не ладил с Джеймсом Поттером, и это одна из причин, почему он так измывался над Гарри. Но призрак не вдавался в детали. На самом деле Гарри уже несколько дней не видел Барона, хотя обычно тот всегда старался не оставлять Гарри одного, словно взялся охранять его. Всё это очень расстраивало Гарри. Но еще неприятней было думать, что Драко, а теперь и Тедди, знали об отце больше, чем сам Гарри. Похоже, не только они. Что ему, собственно говоря, известно? Только то, что его отец играл в квиддич, и всё. — Они, э-э-э, не ладили, когда учились здесь, — сказал Тедди. — Это-то я знаю, — Барон говорил ему то же самое. — Ага. – Тедди наложил новые чары, которые на секунду заставили коробку вспыхнуть красным, но это был ожидаемый эффект, означавший, что с конфетами всё в порядке. — Я имею в виду, они сильно не ладили. У твоего отца с другими грифферами было что-то вроде банды. Они называли себя Мародёрами. — Мародёрами? — подобное название вполне мог бы использовать Дадли со своей компанией; это заставило Гарри насторожиться. Тедди кивнул. Теперь была очередь Гарри пробовать другие чары. По-прежнему никакого эффекта. — Кажется, Мародёры не очень-то любили слизеринцев; они все учились в Гриффиндоре. Гарри кивнул. Понятно, что отец был гриффиндорцем, раз играл за их команду. — Кто остальные? — Всех не знаю, но одним из них был Сириус Блэк. — Сириус Блэк? — фамилия звучала знакомо, и он вспомнил, как пару дней назад Драко распинался о своём фамильном древе и прочей чуши, с которой так носятся чистокровные вроде Малфоя. — Это тот Блэк, который… — …двоюродный брат мамы Драко. Единственный Блэк за последние сто лет, попавший в Гриффиндор. Гарри хмыкнул: — Почти как я — единственный в истории Поттер, попавший в Слизерин. Тедди покосился на него и наложил следующее заклятье. — Ага, вроде того. — Так ты говоришь, они не любили слизеринцев, — повторил Гарри, не желая думать, что он выделился еще и тем, что его распределили на Слизерин. Впрочем, ему нравился его факультет. В общем и целом… Тедди говорил медленно, словно не был уверен в реакции Гарри: — Ну, знаешь, Снейпа они не любили больше всех. Короче говоря, они ужасно с ним обращались. Преследовали и нападали вчетвером на одного. Гарри онемел. Гриффиндорцам полагалось быть храбрыми, но нападать вчетвером на одного… Можно ли представить что-либо более далекое от храбрости? У него заныло в груди. Неужели его отец был таким же подонком, как Дадли? Видимо, так оно и есть. Не зря, выходит, дядя Вернон постоянно повторял, что отец Гарри был никудышным человеком? Может, он знал это по собственному опыту? Может быть, поэтому дядя и тётя так плохо обращались с ним самим? — Тогда неудивительно, что Снейп ненавидит меня, — сдавлено проговорил Гарри. — Не думаю, что он тебя ненавидит. Во всяком случае, не сейчас. — Наверное, он просто успешнее стал это скрывать. Тедди пожал плечами: — Может и так. А может, он наконец решил следовать Правилу Номер Один. Гарри всесторонне обдумал такую возможность, пока проверял на коробке следующее заклинание. Оно тоже ничего не выявило. — Ага, может быть. — Сдаётся мне, ты опять получил в подарок нормальную коробку конфет, — голос Тедди звучал немного разочарованно, словно хотел, чтобы шоколад оказался проклятым. Гарри согласился, что это было бы гораздо интересней, но, с другой стороны, тогда было бы невкусней. — Выходит, что так. Хочешь? — Раз Драко нет, решил на мне попробовать? — усмехнулся Тедди. Гарри рассмеялся: — Смотри, я сейчас сам съем. Он осторожно открыл коробку, как будто ожидал, что она вот-вот взорвется, и когда этого не произошло, вытащил оттуда две лягушки, для себя и Тедди. — Риск — благородное дело! — провозгласил Гарри, развернул фантик и отважно откусил лягушке голову. Тедди засмеялся и открыл свою конфету: — Да ты, я гляжу, отчаянный парень!* — Нý так! — хмыкнул Гарри с набитым шоколадом ртом. — Мы должны всё проверить и выяснить, кто оставил тебе эту коробку. Скорее всего, это твоя тайная поклонница. Какая-нибудь девочка с Хаффлпаффа. — О, спасибо, обрадовал, — усмехнулся Гарри и пихнул Тедди в плечо. — Нет, правда — ну какая девчонка не хотела бы замутить с Мальчиком-Который-Выжил?! Гарри нахмурился. Он ненавидел своё прозвище — оно напоминало о том, что родители погибли вместо него. — Хватит, Тедди. Я серьёзно. Тедди поднял руки: — Я всего лишь предположил. Скорее всего, шоколад от девочки. Никакой уважающий себя парень не стал бы дарить тебе конфет. — Ладно, хорошо. И как мы поймём, какая из девчонок? Бросив на Гарри еще один хитрый взгляд, Тедди задумчиво проговорил: — Мы можем повесить объявление в Большом Зале… — Тедди! — Шутка, не парься! На самом деле существуют способы узнать, кто последним брал предмет в руки. В смысле, до тебя. — А, типа отпечатков пальцев? — Чего-чего? Гарри удивленно поднял брови: — Отпечатки пальцев… Э-э-э… Такая маггловская штука. — Ну да, правильно. Я всё время забываю. Гарри скорчил физиономию: — Что я только выгляжу нормальным… Ты об этом? Тедди смутился. — Ага, типа того. Извини, Гарри, мне никогда не приходилось сталкиваться с магглами. Знаешь, я читал, что у человека, имеющего ограниченный доступ к… м-м-м… иной культуре, подчас складывается превратное о ней представление, которое потом очень сложно преодолеть. Гарри закатил глаза: Тедди неподражаем! — Ладно, проехали. Так как же можно определить, кто держал коробку последний раз? — Магическая подпись. — Увидев непонимающий взгляд Гарри, Тедди пояснил: — Магия каждого волшебника индивидуальна, потому что волшебные палочки отличаются друг от друга. Используя соответствующие чары, ты можешь выявить подпись того, кто брал коробку последним, потому что он оставил на ней след своей магии. —Этот след даст тебе имя? Тедди покачал головой. — Нет, но ты можешь сличить её с магической подписью человека, которого ты подозреваешь. Гарри не мог удержаться от смеха: — Я что, должен обойти всех девчонок в школе и проверить, не совпадает ли их подпись с подписью на коробке?! — Ну да… — Тогда действительно проще повесить объявление. И меньше шансов, что меня на самом деле проклянут. Фыркнув от смеха, Тедди согласился, что проверять всех по очереди – действительно опасное занятие. — Мы можем ещё что-нибудь попробовать. Провести небольшое исследование… — Да ладно тебе, Тедди, просто скажи, что тебе нравится торчать в библиотеке! — Ну да… Здесь гораздо больше книг, чем у отца, и какая широкая тематика! Это сказка! А собрание литературы по контрпроклятьям, так это вообще… — …сказка, я понял. — Идиот. — Книжный червь. — Квиддичная дубина. Гарри засмеялся: — Не снитч, и на том спасибо. Усмехнувшись, Тедди сказал: — Тоже верно. — Он проверил время с помощью Tempus и, тяжело вздохнув, стал собираться: — У нас через двадцать минут гербология… — Что, не нравится возиться с растениями? — спросил Гарри, расставляя книги по полкам. — Я бы предпочел повозиться с зельями. — Ага, я тоже. — Увидев изумленный взгляд Тедди, Гарри добавил: — Знаешь, теперь, когда Снейп не прикапывается ко мне, на уроках зельеварения стало довольно интересно. Я, наконец, начал понимать, как надо регулировать кислотность основы в зависимости от ингредиента, который собираешься добавлять следующим — он мне это объяснил прошлым вечером. Так что, может, в следующий раз зелье у меня получится удачнее. — Дело хорошее, — одобрил Тедди. — Ага. Он, правда, теперь по-другому со мной себя ведет. С того дня… ну ты понимаешь… — С того дня, когда ты чуть не угробил себя на квиддичной тренировке. — Ничего подобного! — Тебе это почти удалось. — Я не хотел! — Знаю, знаю, — Тедди решил, что им пора уходить из библиотеки — Гарри уже начал заводиться, и мадам Пинс неодобрительно поглядывала на них со своего места. — Все равно ты мог погибнуть. Гарри раздраженно дёрнул плечом. Он об этом старался не задумываться, но, скорее всего, Тедди прав. Если бы Снейп без всяких причин не назначил ему миллиард отработок, этого срыва бы не случилось. И Гарри не хотелось, чтобы нечто подобное повторилось ― багровая пелена гнева перед глазами и собственный яростный крик, удар бладжера и хруст костей — всё это было по-настоящему страшно. Заметив, что Тедди внимательно на него смотрит, Гарри постарался избавиться от пугающей картины перед глазами. ― Интересно, что мы будем сажать сегодня? – спросил он, чтобы сменить тему разговора. — Что-нибудь колючее. — Или вонючее. — Или кусачее. Гарри рассмеялся, и они вместе пошли к теплице. *** Прошло еще долгих два дня, прежде чем мадам Помфри разрешила Гарри летать. Гарри не мог дождаться, когда снова сможет выйти на квиддичное поле. Она сообщила ему о своем решении на утреннем осмотре перед завтраком, в день его следующей квиддичной тренировки; он с трудом отсидел утренние уроки и за обедом чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. — Шило в одном месте, Гарри? — поддела его Миллисент. Он энергично закивал, дожевывая кусок бутерброда: — Сегодня полетаю! — Но без залета в больничное крыло, да? — ухмыльнулся Драко. — Очень на это надеюсь, — фыркнул Гарри. — Но никогда нельзя зарекаться. Эти злобные бладжеры… Они повсюду! Его друзья засмеялись и некоторое время возбужденно переговаривались, пока Драко не поднял глаза: — Внимание, совиная бомбардировка! — Все сразу прикрыли свою еду — у кого-то из слизеринских второгодок сова страдала недержанием, поэтому никогда нельзя было предугадать, что именно свалится тебе в тарелку. — Отбой! — скомандовал Драко минутой позже. — Так, Икара нет. А вот несут какой-то большой сверток… Гарри, как и его соседи по столу, приподнялся, чтобы поглядеть, как к ним спускаются шесть больших ухающих сов, вместе тащащих длинный тонкий сверток. — Держи её, Гарри! — заорала Миллисент, и Гарри подскочил, чтобы подхватить посылку, сброшенную на него совами. Вещь была увесистой, но Гарри сумел поймать её на лету. Последняя сова взмыла вверх над его головой, обронив конверт с надписью: «СНАЧАЛА ПРОЧИТАЙ ЭТО», нацарапанной знакомым почерком. — Совиная почта во время обеда, — пробормотал Тедди. — Интересно, от кого… — Может, от моей тайной поклонницы, — шепнул Гарри, и Тедди засмеялся: — Смотри-ка, она становится всё настойчивей… Но посылка оказалась вовсе не от тайной поклонницы. Гарри перечитал текст три раза, прежде чем смог поверить в то, что там было написано. — Что там говорится? — спросил Тедди. — Ясно ли, от кого она? — Это от профессора Снейпа, — тихо ответил Гарри. Он оборвал часть оберточной бумаги с одного конца свертка; оттуда виднелось древко метлы. — Дай поглядеть. — Милли сграбастала записку и принялась читать ее громким театральным шёпотом: — «НЕ ОТКРЫВАЙ посылку за столом, иначе всем захочется такую, а я вам тут не благотворительная организация. Однако убежден, что слизеринский ловец просто обязан иметь приличную метлу». ― И здесь подпись: «Профессор С. Снейп». Мерлиновы кальсоны! — она изумленно уставилась на Гарри. — Профессор прислал тебе… — …Нимбус 2000, — тихо проговорил Гарри, благоговейно поглаживая завёрнутую в бумагу рукоятку новой метлы. Пожалуй, он распакует её, когда останется один. — Поверить не могу! Тедди ухмыльнулся и, понизив голос, сказал: — Ну и что такого? Он же хочет, чтобы мы выигрывали. — Ага, но… — Гарри взглянул в сторону преподавательского стола, как раз в тот момент, когда профессор отворачивался. Лёгкий румянец окрасил обычно бледное лицо декана. Если бы Гарри не знал его лучше, он бы мог подумать, что Снейп смущен. На самом-то деле, если и был здесь кто смущен, так это Гарри – он чувствовал, как уши наливаются краснотой. Он никогда до этого не получал подарков просто так, без повода. Единственным же подарком «по поводу» была Хедвиг, подаренная ему на день рождения, и еще те конфеты, которые передали в больничное крыло. Но этот подарок ― всем подаркам подарок! Почему Снейп прислал ему новую метлу, гадал Гарри. Только ли потому, что профессор желал видеть Слизерин обладателем квиддичного кубка? Или это был еще один способ извиниться за своё ублюдочное поведение? Какой бы ни была причина, Гарри ещё сильнее захотелось полетать. Он жаждал опробовать метлу немедленно. Но увы… Тедди сочувственно посмотрел на него и сказал: — У нас ещё Чары, Гарри. Через десять минут. Гарри вздохнул: — Как раз успею занести её в подземелья. — Да не расстраивайся: у тебя же сегодня вечером тренировка, ведь так? — Ага! – оживился Гарри. — Флинт обмочится от счастья. — Он снова посмотрел на преподавательский стол, и на этот раз ему удалось поймать взгляд Снейпа. «Спасибо», беззвучно проговорил Гарри и улыбнулся. Декан коротко кивнул, затем поднялся из-за стола, завернувшись в свою чёрную мантию и, не оглядываясь, пошёл к выходу. Гарри ошеломлённо проводил профессора взглядом, но лишь только тот скрылся за дверью, Гарри выкинул всё это из головы. А потом, на тренировке, ему тоже некогда было думать о причинах поступков Снейпа — новая метла была само совершенство: маневренная и быстрая, она позволяла стремительно набирать высоту, плавно парить над полем, а если надо – развивать бешеную скорость. Гарри никогда в жизни не чувствовал себя лучше, чем сейчас. _______ * Вольный перевод. В оригинале Тедди называет Гарри безумным, а тот соглашается: «Как шляпник». «Безумен, как шляпник» («mad as a hatter») — старая английская пословица, которая, видимо, и послужила Льюису Кэрроллу источником вдохновения.
Candice: у Гарри появилось время на друзей да уж, если Гарри заинтересовался зельями, значит, Снейп исправляется
аглая : Класс! Класс! Класс! Как же я рада продолжению! ticklishFly спасибо!
Katrin_S: Ух ты , продолжение! ticklishFly , спасибо!
shatajka: ticklishFly , огромное спасибо за продолжение!!!
ticklishFly: Candice, ага, примета такая... аглая , Katrin_S, shatajka - спасибо, извините, что долго.
ticklishFly: Глава 26 Северус достал из кармана своей объёмистой мантии книгу, сел на стул и задумался: как странно, что сейчас он, Северус Снейп, мечтает о том, чтобы наладить отношения с сыном Джеймса Поттера. К глубочайшему удивлению Северуса, следующие недель доказали, что он вполне способен «поладить» с Гарри Поттером, Сопляком-Которой-Продолжал-Преподносить-Сюрпризы. Во время их вечерних занятий мальчик был вежлив и усерден, и Северус обнаружил, что хотя и неохотно, но начинает понимать, что его представления о Поттере предвзяты и несправедливы. Но для того чтобы окончательно признать свою пристрастность, ему потребовался разговор, состоявшийся через неделю после того, как он послал щенку Нимбус. Поттер уже добрый час корпел над своим эссе по гербологии, не подымая головы от учебника, а Северус готовил экзаменационные вопросы для пятого курса. Каждый вечер они проводили вместе около двух часов — или в классе, занимаясь каждый своим делом, или в кабинете Северуса, где тот гонял Поттера по прочитанному материалу или спрашивал о том, что было на занятиях; время от времени они с мальчиком касались в своих разговорах его ночных кошмаров или загадочного нападения. Северус пришёл к выводу, что такой распорядок позволяет ему заниматься своими делами и в то же время держать мальчика на виду. В остальное время Поттер обычно либо общался с первокурсниками в Слизеринской гостиной, либо был занят на тренировках, число которых увеличилось до трёх раз в неделю. Он почти никогда не оставался один, что существенно снижало вероятность нового нападения. В этот вечер Северус был особенно доволен установившейся в комнате тишиной: до итоговых экзаменов пятого курса времени осталось всего ничего, и приходилось выкраивать время, чтобы сносно подготовить их к СОВам. – Сэр? – внезапно позвал его Поттер. Северус поднял голову от работы: Поттер, кусая губы, изучал пол под ногами. Он ждал – ему и раньше приходилось проявлять терпение в подобных ситуациях. Наконец мальчик решился: – Сэр, вы как-то говорили, что знакомитесь со всеми… мм… семьями первогодок. Поскольку формально фраза Поттера не была вопросом, Северус ничего на это не сказал, лишь наклонил голову, обозначая внимание. По опыту последних недель можно было ожидать, что Поттер обязательно доберётся до сути дела, если ему дать достаточно времени и слегка подтолкнуть. Однако Северус не был уверен, что сможет правильно угадать нужный момент. Прошла ещё минута; Поттер тяжело вздохнул, разглядывая свои руки. – Вы уже встретились с Дурслями? – Да. – Они не… Тяжело было с ними? Северус задумался, как лучше ответить. Даже если бы он не стал применять к Дурслям легиллименцию и не увидел бы в их сознании картины жестокого обращения с мальчиком – даже тогда эту встречу можно было бы с полным правом назвать тяжёлой. Но ему не хотелось, чтобы Поттер чувствовал себя из-за этого виноватым – Северус по собственному опыту знал, как унизительно, когда роются в твоём грязном белье. – Да, приятного было мало. Уголок рта Поттера дёрнулся: – Ага, они не слишком приятные люди. – Не слишком, – согласился Северус. Прежде они практически никогда не упоминали жизнь Поттера до Хогвартса, а если упоминали, то вскользь. Но Северус знал, что такой разговор – дело времени: все его змейки из неблагополучных семей рано или поздно начинали рассказывать о своей домашней жизни. Откровенно говоря, он не ожидал, что Поттер заговорит об этом так быстро. Северус некоторое время раздумывал, как подступиться к этой нелёгкой теме. – Они пытались делать вид, что тебя никогда не существовало. Поттер кивнул и принялся изучать собственные пальцы, вертящие перо. За последние две недели его почерк значительно улучшился – как только он понял, как правильно держать перо в руке. То же самое и с поведением: как только мальчик понял, что именно стоит за тем или иным правилом, он стал относится к ним с большим уважением. – Да, сэр. Они делали вид, что и магии-то на свете не существует. Пока я не познакомился с Хагридом и он не сказал мне, что я волшебник, мне не дозволялось даже произносить это слово: «магия». – Могу себе представить. Действительно, Северус до некоторой степени представлял обстановку в семье Поттера. Но было кое-что, чего он не понимал. Он не мог постичь, как мальчик, которым пренебрегали практически всю его жизнь, который не привык к нормальному человеческому общению, смог так легко завести друзей среди одноклассников. И он не понимал, почему Поттер дал ему второй – или третий? – шанс начать наконец вести себя, как подобает Главе Дома – ведь у мальчика не было никаких причин доверять взрослым. Но он очень хорошо понимал брезгливость некоторых родителей-магглов, когда они обнаруживали, что их дети или подопечные (как в случае с Поттером) – волшебники. Он помнил отвращение своего собственного отца. То же самое чувство он видел и в глазах Дурслей и их сына, когда они обсуждали племянника. Он снова и снова поражался тому, как Поттер ухитрился пережить эти десять лет, не имея никого, кто бы мог призвать его родственников к порядку. – Как вы думаете, – сглотнул мальчик, по-видимому, призвав всю свою отвагу, и взглянул ему в глаза; Северус боялся моргнуть и, затаив дыхание, с бесстрастным лицом ждал, что будет дальше. – Как вы думаете, профессор, они ненавидели меня только из-за магии? Или… – Поттер снова прикусил губу, затем еле слышно, словно боясь и того, что сейчас скажет, и реакции Северуса на свои слова, спросил: – Или из-за того, что мой отец был отморозком? У Северуса похолодело в груди. Несколько длинных, мучительных мгновений он был уверен, что больше никогда не сможет дышать. Он стиснул кулаки и услышал, как перо, которым он правил свои записи, сломалось пополам. Острые обломки впились ему в ладонь. Глаза Поттера расширились, отблеск страха промелькнул в их глубине. – С чего ты это взял? – спросил Северус низким угрожающим голосом. От его тона Поттер вздрогнул, но, тем не менее, ответил: – М-м-м, кое… кое-кто с-сказал мне, что отец л-любил подраться, вроде как Д-дадли, и что он ц-цеплялся к людям, в основном к слизеринцам, как говорят, и я п-п-подумал, может, он и с Дурслями так же… В смысле, цеплялся к ним. Может, поэтому они и… ненавидят меня. Потому что он их тоже доставал… Да-а-а. Вот это сюрприз: Поттер выбрал самый извилистый путь, чтобы спросить, не было ли безобразное поведение его отца причиной того, что его декан так отвратительно обращался с ним самим. Северус осторожно разжал кулаки и ожидаемо увидел кровь от царапин, оставленных сломавшимся пером. Он покачал головой и попытался сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, прежде чем проклясть мальчишку за наглость и вышвырнуть из кабинета, осторожно положил палочку на стол – она каким-то образом сама по себе оказалась у него в руке. Он, Северус, не был отморозком и не будет. Он сможет сдержаться. Дождавшись, когда дыхание выровняется, он бросил на мальчика острый взгляд. Зеленые глаза, глаза Лили, следили за каждым его движением, словно он был опасной змеей, готовящейся к броску. Северус не мог его в этом винить. Ладонь саднило; Северус вытащил носовой платок и приложил его к ранке, чтобы остановить кровь, хотя её было не так уж и много. Он вздохнул. И как он дошёл до такого? Объяснять свои мотивы и свои ошибки одиннадцатилетнему ребенку. Одиннадцатилетнему сыну Джеймса Поттера – его главной школьной проблемы. И сыну Лили, тихо напомнил ему внутренний голос. Да, и её сыну. Он снова вздохнул. – Не буду делать вид, будто знаю, является ли… характер их взаимодействия с твоим отцом причиной отрицательного отношения к тебе. – Северус провел рукой по глазам. – Возможно, ты прав, предположив, что, ненавидя магию, они ненавидят и тех, кто творит магию. – Он снова взглянул на Поттера и увидел, что мальчик сидит совершенно неподвижно и ждет, что будет сказано дальше. Северусу совершенно не хотелось продолжать, но он знал, что должен. – Что же касается… других людей, у которых… у которых не сложились отношения с твоим отцом… Вполне возможно, что те давние проблемы общения послужили причиной некоторой неприязни по отношению к тем, кто так или иначе с ним связан. – Например, к его сыну, – тихо сказал Гарри, по-прежнему глядя Северусу в глаза. – Совершенно верно. Мальчик снова кивнул, в его зелёных глазах не было и следа обиды или упрека. Только тоскливое понимание и обречённость. Северус отвёл взгляд. – Мне очень понравилась метла, сэр, – сказал Гарри, нарушая затянувшееся молчание. – Вы с ней подходите друг другу. Когда Северус снова посмотрел на мальчика, тот уже вернулся к своему эссе, но он мог бы поклясться, что плечи Поттера были не так напряжены, как час назад. Северус уже почти закончил свою работу, когда Гарри снова подал голос: – Сэр? – Да, Поттер? Мальчик грыз перо и, кажется, нервничал. – У меня вопрос, сэр, про корень ивы и как лучше собирать его. Профессор Спраут говорила, что наиболее эффективно запасать его в день летнего солнцестояния, но мне кажется, я читал в учебнике зельеварения, будто бы корни надо срезать при полной луне. Что, если солнцестояние и полнолуние не совпадут? Северус едва сдержал улыбку. – Они редко совпадают. Поттер нахмурился. – Да, но когда же лучше собирать? – Попробуй поразмышлять сам. Используй мозги, если умеешь. Пожевав нижнюю губу и игнорируя сарказм Северуса – довольно-таки вялый по сравнению с обычным, – мальчик призадумался, а потом нерешительно сказал: – Это зависит от того, для чего я собираюсь использовать корень? – Разумеется. А теперь скажи мне, почему так. Подумав с минуту, Гарри ответил: – Если мы хотим использовать его для компрессов, от волдырей или сыпи, нам надо, чтобы его свойства были ярко выражены, поэтому собирать его лучше в день летнего солнцестояния. Но если мы собираемся добавлять его в более сложные зелья, такие, как снотворное, то нам нужны другие его свойства. – Например? Снова взглянув на свои руки, Поттер сказал: – Его расслабляющее воздействие? То есть, корень, срезанный во время полнолуния, будет обладать усыпляющими свойствами, и зелье поможет человеку заснуть, а не убьет его? – Ты сейчас у меня спрашиваешь или объясняешь мне? Гарри хмыкнул и сквозь челку взглянул на Северуса: – Объясняю, сэр. Северус слегка наклонил голову: – Тогда ты прав. Вполне убедительно, Поттер. В ответ на эту маленькую похвалу Поттер просиял благодарной улыбкой, и Северусу было приятно, что его слова хотя бы отчасти стали причиной её появления. – Когда ты закончишь своё эссе, дай мне на него взглянуть. – Сэр? – Я хочу убедиться, что оно написано на должном уровне. Кажется, твои мозги кое на что способны, и мне хочется проверить, удается ли тебе адекватно перенести свои мысли на бумагу. На лице Поттера отразилось изумление: – Вы хотите проверить мою домашнюю работу? – Разумеется, мистер Поттер, – уже резче ответил Северус. – Заканчивай своё эссе. Немедленно. Получив в ответ улыбку, Северус недоумевал, что вызвало её на этот раз. Но «Да, сэр», последовавшее за ней, звучало вполне удовлетворительно. *** Где-то в середине октября, через несколько дней после этого разговора, Северуса вызвал к себе директор. Он снова остро почувствовал себя провинившимся, но не знал, в каких грехах ему придется каяться. Но оказалось, что это не вызов на ковер. Ему было предложено блюдо с осточертевшими сладостями и легкая застольная беседа; Северус с возрастающим раздражением отказался и от того, и от другого, и тогда Альбус поднял вопрос о Гарри Поттере. – Я слышал от других преподавателей, что успехи Гарри кардинально повысились за последние пару недель, Северус. Даже Минерва признала, что «впечатлена» его результатами в трансфигурации. – Её легко впечатлить, – проворчал Северус. Вместо того чтобы обсуждать эту ерунду, он мог бы потратить свое время с большей пользой. Оценки мальчика повысились, потому что у него теперь появилось больше времени для занятий, тоже, нашли загадку! – Я бы так не сказал, мой мальчик, – глаза Альбуса сверкнули, и Северусу стало не по себе. – А ещё она выразила свое беспокойство по поводу причин, вызвавших столь внезапное улучшение. Не заметил ли ты чего-нибудь… странного? Может быть, ему подсказывают? Северус уставился на директора. Этого следовало ожидать, но он был уверен, что Сопляк-Который-Выжил вне подозрений. За такое оскорбление хотелось свернуть Макгонагалл её любопытную шею. – Вы подозреваете, что Гарри Поттер мошенничает? Спаситель магического мира? – Конечно нет, Северус. Конечно нет, – но выражение лица Альбуса говорило об обратном. Северус ухмыльнулся: – У вас есть какие-то возражения против успехов мальчика? – Естественно, нет. Я всего лишь хотел довести беспокойство Минервы до твоего сведения. – Понимаю. Что тут не понять? Он знал, что такой разговор никогда бы не случился, если бы Гарри учился на другом факультете. Но слизеринцы всегда подозревались в махинациях, даже если на это не было никаких причин. – Если нет больше никаких бредовых предположений, которыми вы хотели бы со мною поделиться, возможно, мы могли бы обсудить патологическую одержимость профессора Квиррелла Поттером. Альбус взмахнул рукой, словно отметая проблему: – Ты нашёл ещё какие-то доказательства того, что Квиринус причастен к нападению на Гарри? – Воспоминаний мальчика недостаточно? – разозлился Северус. – Тех, что мы вдвоём с вами смотрели в мыслесливе, помните? – Я полагал, мы пришли к выводу, что пока не можем однозначно идентифицировать нападавшего. Всё-таки голос был сильно искажен. Не веря собственным ушам, Северус стиснул челюсти, чтобы не сказать ничего такого, о чем он потом пожалеет. Такое же равнодушие директор проявил, когда Северус изложил свою негативную оценку поведения опекунов Поттера. Как мог Дамблдор настолько небрежно относиться к жизни Поттера? Взяв себя в руки, Северус сказал: – А как насчет его кошмаров и того, что у Гарри болит шрам, когда он приближается к этому заикающемуся идиоту? Вместо того чтобы ответить по существу, Альбус только улыбнулся и закинул очередную лимонную дольку в рот: – Уже «Гарри», Северус? Северус открывал и закрывал рот несколько раз, прежде чем рявкнуть: – Я не понимаю, какое отношение моя манера называть Поттера имеет к предмету разговора! – Ты прав, мой мальчик, ты прав. Увы, коль скоро у нас нет убедительных доказательств злонамеренных действий профессора Квиррелла, нам остаётся лишь ждать и наблюдать. Северус кивнул, не видя смысла в дальнейших возражениях. Получается, что ответственность за жизнь мальчика лежит на нём одном. Но с другой стороны, она и так уже на нём с того дня, как Поттер был распределен в Слизерин, а другие умыли руки. – Очень хорошо, – сказал он угрожающим тоном, которого, как знали его студенты, надо избегать любой ценой. Но директору его тон как об стенку горох. – Это всё? – Да, Северус. Спасибо, что заглянул ко мне. С коротким кивком Северус развернулся на пятках и направился к двери. Он уже собирался перешагнуть через порог, когда Альбус выдал реплику под занавес: – И вот еще что, Северус… Убедись, что одноклассники Поттера у тебя на виду. Будет нехорошо, если Гарри начнет менее ответственно относиться к занятиям. Не удостоив это замечание ответом, Северус захлопнул за собой дверь и устремился вниз по вращающейся лестнице, словно пресловутая летучая мышь, с которой его нередко сравнивали. Бурлящий внутри гнев помешал ему заметить того, кто смотрел на него из тени.
Candice: ну надо ж, Снейп опять прям как старательный новичок-канатоходец - вырулил, удержался! а Макгонагалл как видно, не в курсах о помощи, раз намекает на списывание?
Regar: Ооо, замечательно, директор просто блестящий гад, к тому же скорее всего захочет прибрать всю славу своими ручками. Северус и Гарри молодцы, уже неплохо справляются со своим взаимоотношением. Спасибо за продолжение, ticklishFly
ticklishFly: Candice пишет: Макгонагалл как видно, не в курсах о помощи Конечно, она не в курсе. Это их приватные слизеринские дела, не для грифферов. Regar, хорошо, что Северус сдержался - четвертого шанса Гарри мог ему не дать.
schlega: Ура-ура!Чудесная прода!
shatajka: ticklishFly, спасибо за продолжение! Не то, что бы я возмужалась:), но жаль, что вам редко удается выкладывать обновление. Но очень приятно почитать что-то новое. Ох уж этот Дамблдор. Все то ему неймется!
Katerinka: ticklishFly Дамблдора так и хочется стукнуть.. продолжаем ходить по канату)..
аглая : Директор тот еще кадр! Рада продолжению, спасибо!
Dienna: ticklishFly , спасибо) прочитала все залпом...хоть я в последнее время и обхожу стороной фики ниже R, ваш очень нравиться))) с нетерпением жду продолжения) Спасибо)
Suori: Спасибо за перевод!
tor: Спасибо огромное за новую главу!Вдохновения и времени !!!!
аглая : А продолжение перевода намечается? Извините, но так соскучилась...
ticklishFly: аглая , намечается.
LittleArtist: Переводчик, где же прода?! Очень ждём-с Т_Т
ticklishFly: бета xelen Глава 27 — И вот ещё что, Северус... Убедись, что одноклассники Поттера у тебя на виду. Будет нехорошо, если Гарри начнет менее ответственно относиться к занятиям. Не удостоив это замечание ответом, Северус захлопнул за собой дверь и устремился вниз по вращающейся лестнице, словно пресловутая летучая мышь, с которой его нередко сравнивали. Бурлящий внутри гнев помешал ему заметить того, кто смотрел на него из тени. Тайна шоколадных лягушек раскрылась, когда Гарри в библиотеке писал эссе по трансфигурации. До этого они с Тедди узнали все, что могли, про магические подписи и проверили те две загадочные конфеты, которые кто-то прислал Гарри в Больничное крыло. После того как они выявили свои подписи и подписи еще пары человек, осталась только одна неизвестная магическая подпись. Одна и та же на обеих коробках. Единственное, что оставалось Гарри — расхаживать по Хогвартсу и проверять магические подписи всех людей, которые могли бы прислать ему конфеты. Для этого служило заклинание Reveleo Quisnam, сопровождаемое поперечным движением палочки. Казалось бы, ничего сложного... Но почему-то мало кто соглашался, чтобы над ним колдовали, даже если заклятье вполне безобидное. Так что Гарри пришлось делать это тайком. Ну это-то не проблема. Всё-таки он из Слизерина, и одну вещь чётко усвоил за последние полтора месяца: слизеринцы всегда идут окольным путём, а не напрямик. Прямые пути зачастую опасны. Сам Гарри, пока рос у Дурслей, привык всё делать тайком. Втихую таскать еду из буфета, украдкой делать домашнюю работу. Не настолько он глуп, чтобы нарушать их запреты открыто. Это была его маленькая месть — например, когда он очередной раз тонкой издёвкой ставил Дадли на место, или «случайно» обкорнал куст идеально шарообразной формы, гордость тёти Петунии, или надоумил (тоже без всякого злого умысла) кошку заняться любовью с окрестными котами на сидении служебной машины дяди Вернона. О, да. Он умел действовать исподтишка. Но он успел проверить заклинание только на троих — на Тедди, подозревая, что тот всё это время морочил ему голову, на Драко, потому что он был всегда под рукой, и на Панси Паркинсон, которая так нарочито презирала Гарри, что было бы забавно, если бы конфеты послала она — случаются же на свете странные вещи? — когда личность таинственного дарителя была раскрыта. Гермиона Грейнджер, соседка по библиотеке. Он удивился, хотя, по идее, и не должен бы был так удивляться — она всегда держалась с ним дружелюбно, и они неплохо проводили время в читальном зале, хотя он был слизеринцем, а большинство гриффиндорцев терпеть не могли его факультет. Гарри использовал каждую свободную минутку, чтобы позаниматься, а Гермиона помогала ему, если их задания совпадали. А еще она была спокойная. Как и он сам. Шумные люди слишком напоминали Дурслей. Только в чулане под лестницей бывало тихо, если Дадли не начинал нарочно прыгать у него над головой. Гарри ценил тишину. Это было одной из причин, по которым он любил заниматься в библиотеке. Так что когда он в один прекрасный октябрьский день наконец понял, кто ему присылал конфеты, то смущённо улыбнулся. — Не хочешь рассказать, что за чары ты сейчас на меня накладывал? — спросила Гермиона, не отрывая глаз от учебника. Гарри изумлённо уставился на неё, потом рассмеялся: — И как я мог подумать, что ты не заметишь? — Да, магию я всегда замечу, — она, наконец, подняла голову, и их взгляды встретились. У неё было совсем не сердитое выражение лица, скорее любопытное. — Спасибо за конфеты, — вместо ответа сказал Гарри. — Какие конфеты? — щёки ее покраснели под стать гриффиндорскому галстуку. — Те шоколадные лягушки, которые ты мне прислала, когда я лежал в больничном крыле. Два раза, — он усмехнулся. — Ты сэкономила бы мне и Тедди кучу времени, если б их подписала. Она вернула ему ухмылку. — Разве вам не было весело? И вы выучили множество новых чар, заклинаний и всякого такого. Гарри уставился на неё. — Ты знала, что мы будем проверять коробки? Просто сидела и смотрела, как мы мучаемся! Она с улыбкой пожала плечами. — Тебя надо было распределить на Слизерин! — Боже упаси! — её передёрнуло. — Это единственный факультет, который шляпа мне не предлагала. Такая предвзятость если и задела Гарри, то совсем немного — он был прекрасно осведомлён о дурной репутации своего факультета, причем по большей части незаслуженной. Но сейчас был не самый подходящий момент спорить. — Мне она все четыре предлагала. — Но почему ты тогда выбрал Слизерин? — Да я особо и не выбирал, — он вспомнил короткий разговор со старой шляпой полтора месяца назад. — Она считала, что я лучше проявлю себя в Слизерине. А я просто... просто хотел попасть туда, где люди примут меня таким как есть. Гермиона понимающе кивнула: — Иногда мне кажется, что лучше бы я попала в Рейвенкло. Они хоть в состоянии понять всё это, — она показала на стол, заваленный книгами, пергаментами и перьями. — Почему же ты выбрала Гриффиндор? Отчего-то Гермиона покраснела ещё сильней. — По правде? — Ага, хотелось бы. — Я думала, тебя туда распределят, — выпалила она, избегая его взгляда. — Из-за меня?! Она кивнула и спрятала лицо в ладонях. Гарри даже не знал, что сказать: никто раньше не жаждал его компании. Он всего лишь «псих», «идиот Поттер», a не человек, с которым хотят дружить. За десять лет он это усвоил как нельзя лучше. Ему нравилась Гермиона, но то, что она выбрала факультет из-за него, было невероятно. — Почему? — это всё, что он смог придумать спросить. Она что-то пробормотала сквозь пальцы. — Я ничего не понял, — осторожно сказал он. Гермиона подняла голову и поймала его взгляд, явно испытывая неловкость. Потом она прочистила горло и, собравшись с духом, сказала: — Когда я увидела тебя в поезде, я подумала, что ты — как раз такой человек, с которым я могла бы подружиться. И мне захотелось стать твоим другом. Я видела, как ты поделился сладостями с Роном Уизли, и ты не смеялся надо мной, когда я... — она пожала плечами, — когда я донимала вас сведениями из книжек. Гарри улыбнулся: — Не думаю, что ты нас так уж сильно донимала. — Вот видишь, — сказала она, — я знала, что ты был бы хорошим другом. Ее слова заставили Гарри покраснеть. — Спасибо, — сказал он и стиснул её плечо. Гермиона нарочно отвела взгляд, пока он приходил в себя. Потом она сказала: — Я всё ещё хочу знать, что это были за чары. Гарри рассмеялся и продемонстрировал ей заклинание. Близился Хеллоуин, и Гарри хотелось свободного времени, чтобы хоть немного отдохнуть. Его расписание было очень плотным: квиддичные тренировки (первая игра должна была состояться меньше чем через две недели), ежевечерние занятия со Снейпом (кроме тех дней, когда проходили тренировки, — тогда они занимались сразу после лекций), выполнение собственных домашних заданий и тех, что он делал с группой одноклассников, а также непременное трехразовое питание. Иногда он чувствовал, что для себя у него времени не остаётся, и даже когда он был один, это нельзя было назвать одиночеством. Где-нибудь рядом обязательно парил Кровавый барон, лицо которого всегда имело совершенно непроницаемый вид, — даже когда он утешал Гарри или обеспокоенно его расспрашивал. Как-то раз, собираясь на очередные занятия у профессора Снейпа, Гарри подошел к кабинету и хотел постучаться, но вдруг услышал, что за дверью говорят на повышенных тонах. Раньше на его памяти Кровавый барон никогда не повышал голос. Хотя Гарри понимал, что подслушивать некрасиво, он не мог не насторожиться, когда уловил своё имя, произнесённое Снейпом. — Я просто не могу поверить, что он может быть таким равнодушным! — раздражённо говорил профессор. — А ведь дело касается Поттера, всеобщего любимца! Мальчика-который-выжил! И он мне не поверил! — Северус Снейп, — протяжно проговорил Барон, — успокойся. Твои крики ничего не изменят. — Мне хотя бы станет легче. Кровавый барон хмыкнул: — Так что же он сказал? Профессор ходил туда-сюда, словно читал лекцию, но шаги были тяжелее, чем обычно. Он помолчал, а потом сказал: — Он с лёгкостью поверил, что Поттер мошенничает на занятиях, зато убедить его, что Квиррелл представляет опасность для мальчика, мне не удалось. — Мошенничает?! — взвыл Барон и невнятно забормотал: — Только у мальчика появилось время... мальчик наконец-то... я покажу ему мошенничество! Гарри сжал кулаки от обиды. Мошенничает? Он понятия не имел, кто этот «он», который его обвиняет, но очень захотелось кому-нибудь как следует врезать. — Он верит каждому слову старой кошки, — прорычал Снейп, печатая шаги. — Так это Макгонагалл его подозревает? Профессор Макгонагалл? Гарри окаменел. Он знал, что заместитель директора и глава Гриффиндора его не особо любит, но она всегда была с ним корректна. Казалось, она довольна тем, что он стал лучше учиться. Недавно она ему даже улыбнулась и сказала, что его отцу тоже хорошо давалась трансфигурация, и если Гарри будет продолжать в том же духе, то скоро догонит отца. — Да, он мне так сказал. Как всегда, больше ничего конкретного — одни намёки: «Северус, будет нехорошо, если Гарри начнёт менее ответственно относиться к занятиям». — Тут Гарри услышал, как по столу ударили чем-то тяжёлым. Кулаком? Или книгой? — Чокнутый старик! Хочет, чтобы я следил, как Поттер ведёт себя на уроках. — Вот как? — протянул Барон. — Понятно. Снейп резко развернулся — Гарри услышал шуршание его мантии. — Ты что-то знаешь. Скажи мне. — Я полагаю... — призрак вздохнул, и Снейп издал нетерпеливый звук. — Я полагаю, старик хочет, чтобы у тебя был убедительный предлог продолжать присматривать за мальчиком. Если Квиррелл опасен для Гарри и связан с Тёмным лордом, тогда любые твои взаимоотношения с юным Поттером поставят тебя под подозрение, если только... — ...если только я не делаю это по прямому распоряжению директора, — закончил за него Снейп. — Старый хитрец! — Совершенно верно, — согласился Барон. — К тому же, он пытается создать впечатление, что не полностью доверяет тебе. И это очень хорошо — на тот случай, если Тёмный лорд вернётся. — И что мальчику тоже не доверяет, — заметно спокойнее сказал Снейп. — И мальчику, — подтвердил Барон, — который как раз сейчас стоит за дверью. Короткая шокированная пауза и окрик: — Поттер! Гарри скользнул в комнату, опустив голову. Он буквально чувствовал тяжесть их взглядов. — Простите, — пробормотал он. — За наглость, с которой вы расположились за дверью подсушивать личный разговор, я полагаю? — прошипел Снейп. — Да, сэр, — ответил Гарри и рискнул поднять голову. — Но вы же говорили обо мне, так что я просто... — он пожал плечами, — я просто хотел узнать, что вы скажете. Профессор Макгонагалл на самом деле думает, что я мошенничаю? Темные провалы глаз Снейпа ровным счетом ничего не выражали. Опять эта бесстрастная маска, которую Гарри больше всего у него не любил. Он и сам делал такое лицо, когда не знал, как реагировать на ситуацию, или опасался, что его засмеют или обругают, если он проявит свои чувства. Маска безопаснее... но, с другой стороны, никакого шанса, что тебя кто-нибудь поймёт. — Вряд ли, — Снейп наконец заговорил. — Почему тогда она это сказала? Вы же знаете, я никогда ничего такого не делал! Снейп опять долго изучал его лицо, потом сказал: — Всё не так просто, Поттер. Вы взяли с собой учебники? Подняв бровь, Гарри продемонстрировал ему тяжелую сумку. Он не стал говорить что-нибудь типа «А что, не видно?» — ляпнуть такое означало бы подписать себе смертный приговор, нет уж, спасибо. — Да, сэр. Сегодня чары, — сказал он вместо этого. — Тогда принимайтесь за работу. Гарри насупился и открыл было рот, чтобы возразить: они же еще не закончили разговор, далеко не закончили! Но Снейп не дал ему ничего сказать, холодно проговорив: — Сначала дело, потом разговоры. Посмотрим, на что вы способны. Поджав губы, Гарри выдал короткий сердитый кивок, но потом, прихватив с собой учебники и пергамент, отправился к столу, за которым обычно занимался. Он ненавидел оставаться в неведении, когда дело касалось лично его. Кем они себя воображают? Просто отодвинули его в сторону, словно его чувства вообще не имеют никакого значения! Дрожа от злости, он с шумом швырял перья и пергаменты на стол, не замечая, что Кровавый барон парит у него над плечом, пока тот не сказал: — Тише, Гарри Поттер. От неожиданности Гарри подпрыгнул и, обиженно выпятив подбородок, сказал: — Мне не нравится, когда меня обсуждают за спиной. — Понимаю. — Неужели? — Гарри повернулся, чтобы посмотреть на призрака. — Десять лет подряд они врали обо мне и обсуждали меня, эти ненормальные... — он замолчал, не желая говорить о Дурслях. — Магглы? — осторожно спросил Барон. Короткий кивок. — Они наговаривали на тебя? — Они говорили, что я мошенник, потому что оценки у меня были выше, чем у двоюродного брата. Конечно, я всех обманываю — как ещё я могу учиться лучше него?! Он же весь такой исключительный! — Гарри с силой выдернул пробку из чернильницы, не обращая внимания на то, что забрызгал пергамент. — А ты никогда не обманывал. — Никогда! Да мне этого и не требовалось. Дадли такой идиот — чтобы быть хуже него, надо сильно постараться. — Гарри упал на стул и стал тереть дурацкий шрам, выделявший его среди других. — Короче, они говорили, что я обманщик, и школа принимала их сторону. Всегда. — Это несправедливо, — заметил Барон. Гарри выразительно глянул на него. — Конечно, несправедливо. Жизнь вообще несправедлива. Я же не ребенок! Он ожидал, что Барон начнет возражать и скажет то, что Гарри слышал миллион раз: Гарри ещё ребенок, несмотря на то, что он вырос практически сам по себе, и выжил у Дурслей, не говоря уже о нападении маньяка, одержимого манией величия, который собирался с особой жестокостью его прикончить. Так что он был удивлён, когда Барон только кивнул и сказал: — Как скажешь. Гарри, обескураженный тем, что Барон не стал с ним спорить, уставился на собственные руки, сцепленные в замок. — Мне… мне надо писать эссе. — Пиши, Гарри Поттер, — прошелестел Барон. — И, пожалуйста, когда будешь разговаривать со своим профессором Снейпом, помни, что он на твоей стороне. Он не раз слышал это от учителей и от директора в начальной школе, и даже когда по глупости втянул в конфликт школьную медсестру. Одно плохо: всё это было сплошным враньём. Поэтому он пожал плечами в ответ и занялся своим эссе. — Как много вы успели подслушать, пока прятались в коридоре? — спросил Снейп, когда Гарри закончил сочинение по чарам, а профессор прочитал его и исправил несколько ошибок. — Я же попросил прощения, — вспыхнул Гарри. — Это не ответ на мой вопрос, — Снейп пристально уставился на него. Зыркнув на него в ответ, Гарри проворчал: — Ладно. Я слышал, как вы сказали, что профессор Макгонагалл обвиняет меня в мошенничестве. А потом Барон что-то такое сказал, из-за чего вы назвали кого-то старым хитрецом. Но я никогда не мошенничал, нет! — Я знаю, что нет, Гар... Поттер. Я же видел ваши домашние работы. Гарри прищурился и посмотрел на Снейпа. Неужели профессор чуть не назвал его по имени? Он помотал головой, от несправедливого обвинения внутри всё болезненно сжалось. — Тогда почему она так сказала? — Я сомневаюсь, что это было на самом деле. — Снейп предупреждающе поднял руку, когда Гарри открыл рот, чтобы задать вопрос. — Думаю, что директор сказал мне это, чтобы заставить меня... — его губы скривились, словно он попробовал что-то кислое, — чтобы я ринулся защищать вас, как несправедливо обвинённого студента моего факультета. Гарри некоторое время внимательно смотрел на Снейпа. Затем сложил руки на груди, неосознанно копируя позу профессора. В голове вертелась тысяча вопросов, но задал он только один: — А какое отношение к этому всему имеет Квиррелл? Снейп угрожающе взглянул на Гарри поверх своего длинного носа, и Гарри быстренько исправился: — Я хотел сказать, профессор Квиррелл. Снейп коротко кивнул. Долго не сводил с Гарри взгляда, словно оценивая его. Гарри сел ровнее, желая соответствовать ожиданиям декана. Снейп снова кивнул. — Я, как и Кровавый барон, считаю, что профессор Квиррелл, — Гарри заметил лёгкую усмешку, когда Снейп назвал должность Квиррелла, — работает на Тёмного лорда. Мы думаем, что он снова попытается вас убить. По моему мнению, директор хочет, чтобы я ещё пристальнее следил за вами — во избежание новых происшествий. У Гарри задрожали руки, и он сцепил их в замок перед собой. Он знал, что от Квиррелла не приходится ждать ничего хорошего и что он подчиняется какому-то маньяку, который убил родителей Гарри и пытался убить его самого, маленького. Но всё это, сказанное вслух, воспринималось иначе. Страшнее. Не в последнюю очередь из-за того, что Гарри не ожидал услышать такого рода правду. И, кажется, Снейп не привык её говорить. Тем не менее, профессор не стал скрывать свои мысли или делать вид, что Гарри ничего не угрожает. За это Гарри был ему благодарен, но всё никак не мог прийти в себя. — Но сэр, почему тогда он прямо об этом не сказал? Какое-то непонятное чувство мелькнуло в глазах Снейпа, и он резко отвернулся, взмахнув полой мантии. — А вот это вас не касается. — Но сэр! — Нет, Поттер. Я уже сказал всё, что вам нужно знать. Остальное несущественно. Гарри нахмурился и взглянул на профессора, которому всё же пришлось повернуться к нему лицом. Руки Снейпа были сжаты в кулаки, а тело так напряжено, что, казалось, профессор вот-вот взорвётся. Гарри не понимал подоплёки, но странный способ, который выбрал Дамблдор, чтобы заставить Снейпа приглядывать за Гарри, очевидно, причинил профессору боль. И хотя Гарри очень не хотелось признавать, но это действительно его не касалось. — Простите, сэр, — сказал он мягко. — Я не хотел лезть в чужие дела. Снейп снова повернулся, на его лице мелькнуло удивление, перед тем как он справился с чувствами и его лицо снова превратилось в бесстрастную маску. Он некоторое время смотрел Гарри в глаза, затем, чуть наклонив голову, сказал: — Скоро ужин. Идите и поешьте перед тренировкой. — Хорошо, сэр. — Гарри поднялся, собрал книги в сумку и перекинул ремень через плечо. — Спасибо вам, — сказал он, оглянувшись на профессора у самой двери, — что заступились за меня. Снейп отрицательно покачал головой, но выражение его глаз стало мягче, и он махнул рукой, отпуская Гарри. Гарри улыбнулся и выскользнул в коридор.
аглая : Наконец-то продолжение!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Понравилось то, как Гарри устроил целое расследование того, кто ему прислал конфеты. А кошку он с чисто слизернинским коварством "подговорил" на злодейство)))) ticklishFly спасибки! Как всегда, Вы выкладываете новую главу в самый неожиданный момент. Может, это магия?
ticklishFly: аглая , да, тутошний Гарри больше "себе на уме", чем в каноне аглая пишет: Может, это магия? Это совесть заела
ticklishFly: Глава 28 Ранее: — Хорошо, сэр. — Гарри поднялся, собрал книги в сумку и перекинул ремень через плечо. — Спасибо вам, — сказал он, оглянувшись на профессора у самой двери, — что заступились за меня. Снейп отрицательно покачал головой, но выражение его глаз стало мягче, и он махнул рукой, отпуская Гарри. Гарри улыбнулся и выскользнул в коридор. Северус проводил взглядом Поттера и снова покачал головой: надо признать, что он начал привязываться к мальчику, и с этим уже ничего не поделаешь. Чёртов-Сопляк-Который-Просто-Поблагодарил-Его-Вопреки-Всему, не потерял способности удивлять. Северус не мог не согласиться с внутренним голосом, который напомнил ему, что Гарри не похож на своего отца. Совершенно не похож. Кровавый барон, который был непривычно молчалив во время их разговора, выплыл из комнаты, чтобы сопроводить Поттера в Большой зал на ужин. И Северус, и призрак беспокоились за безопасность мальчика. Следующая неделя пролетела на удивление быстро и спокойно. Наступил Хэллоуин. Северус ненавидел праздники: Альбус пользовался любым предлогом – если ему вообще были нужны предлоги, – чтобы устроить пир и скормить детям как можно больше сладкого. После таких праздников ученики ещё несколько дней совершенно неуправляемы, и этот год не стал исключением. А вот Гарри Поттером, похоже, овладела меланхолия. Северус не собирался у него ничего выяснять, но за день до праздника он решил послушать, о чём разговаривают Кровавый барон и мальчик. Он заметил, что в последние пару месяцев Барон проводит много времени в беседах с Поттером, и Северус знал, что Поттер откровенен с призраком как ни с кем другим, включая Нотта и приятелей по команде. Довольно необычно: Северус не помнил такого со времён своей учебы в Хогвартсе, да и тогда не было никого, кому призрак уделил бы более пяти минут своего времени с момента распределения. А с Поттером Барон проводил очень много времени, редко оставляя его одного вне слизеринской гостиной. Барон парил над левым плечом Поттера, пока мальчик писал сочинение по гербологии. Северус сидел за своим столом, делая вид, что занят проверкой домашних заданий. По правде говоря, отвлекаясь на Барона и Гарри, обсуждавших взаимоотношения мальчика со школьниками из других классов и успехи на квиддичных тренировках, Северус за последние двадцать минут не прочитал ни слова из работ проклятых третьекурсников. Обычно такие разговоры нагоняли на Северуса тоску, но он подозревал, что рано или поздно Гарри откроет призраку причину своего плохого настроения, и хотел узнать, что так расстроило мальчика… Чего уж там скрывать – он волновался. – Завтра праздник, – сказал Барон. – Представляю себе, как ты ждёшь его. Поттер пожал плечами. – Наверное. Барон присмотрелся к нему, склонив свою призрачную голову набок. – Ты не ждёшь его. – Да не особо, – признался мальчик. Он подвинул к себе учебник и что-то посмотрел в нём, прежде чем продолжать писать. – Можно узнать, почему? Большинство детей, особенно первогодок, обожают такие праздники. – Мои родители погибли в Хэллоуин, – ответил Поттер так тихо, что Северус едва расслышал его. В шоке он уронил перо. Кровавый барон вздрогнул, потом кивнул и протянул серебристую руку к мальчику, словно хотел положить её Гарри на плечо. – Я их никогда не знал, не знал, как они погибли – до того, как Хагрид меня нашёл и рассказал, – начал говорить Поттер, вертя перо в руках. – То, что их убил Волдеморт, я узнал из книжки, которую мне дала Гермиона. – Он поднял глаза и посмотрел на Кровавого барона, и Северус увидел его распахнутые глаза, а в них беззащитность пополам с болью. – Так что только в этом году я смогу… не знаю, как сказать… помянуть их. Не думаю, что пойду на праздничный ужин. Это было бы… что ли неуважением к ним, или как-то так – сейчас, когда я уже знаю. Северус покачал головой. – Я понял, Гарри Поттер, – сказал призрак. – Но подумай над тем, что у тебя давно не было возможности отдохнуть с друзьями, а завтра она у тебя появится. Поттер снова пожал плечами: – Ага. Может. Не знаю… – и вернулся к эссе. Северус наблюдал за ним, уже не притворяясь, что проверяет работы студентов. На него нашло одно из тех странных состояний, когда мысли уносятся в какие-то нереальные дали, и ты одновременно и здесь и не здесь. Действительно, Гарри вообще не знал своих родителей и не помнил, как его мать умерла ради него. Лили… воспоминание о её улыбке и яркой зелени глаз отозвалась в груди вполне реальной болью. Гарри узнал об обстоятельствах смерти своих родителей из книги. Это… немыслимо. Это приводило в бешенство. Но нет, гнев нужно поберечь для тех, кто его заслуживает. Альбус – за то, что отдал мальчика магглам, сами магглы и, в первую очередь, Тёмный лорд – за убийство. Услышав, как Кровавый барон прочищает горло, Северус очнулся от своих дум и обнаружил, что Поттер уже собрал учебники и пергаменты и сложил их в сумку. Северус кивнул Барону в знак благодарности за предупреждение – ещё бы немного, и Поттер бы заметил, что Северус на него смотрит. Мальчик повернулся к нему и сказал: – Спокойной ночи, сэр. – Есть что-нибудь новое? – Северус постарался, чтобы его тон был холодным и профессиональным. – Не-а. Э-э… то есть, нет, сэр. Кви… профессор Квиррелл уже неделю не вызывает меня. И шрам ночью не болит. – Кошмары? Легкое пожатие плечами. – Только обычные. С ним не было, – они оба знали, кого Гарри имеет в виду. – Очень хорошо. – Когда мальчик уже был около двери, Северус добавил: – Если я вам завтра понадоблюсь, можете приходить после обеда. Гарри сглотнул, быстро кивнул и отвёл глаза. – Спасибо, сэр. Северус смотрел, как мальчик уходит, удивляясь, с какой стати он предложил себя в качестве – будем говорить прямо – жилетки для слёз. Он никогда не был жилеткой для слёз. Никому. Северус подавил вздох, избегая смотреть на Кровавого барона, который чего-то выжидал у двери. – Я поражён, Северус Снейп, – протянул призрак. – Но сердечно тронут твоим предложением. – Выметайся! – раздражённо ответил Северус. Может, он сегодня хоть что-нибудь успеет сделать… *** На Хэллоуин всё пошло в разнос. Утром двое его третьекурсников устроили перебранку с близнецами Уизли, в итоге их кожа приобрела по-гриффиндорски красный оттенок и украсилась золотой сыпью, от которой оказалось не так-то просто избавиться. Минерва, разумеется, нашла всё это ужасно забавным. Северус, который не видел в этом происшествии ничего забавного, настаивал на неделе отработок всем четверым, но Минерва могла быть такой занудой, когда хотела… Во второй половине дня Северус, как и обещал, ждал Поттера, но Сопляк так и не появился, пропустив даже свои обычные занятия. Конечно, у Снейпа уже заготовлено достаточно ингредиентов для уроков на следующей неделе, но ему не нравилось ощущение, что Поттер его избегает. А потом началась неразбериха праздника. Ему бы следовало догадаться, что Квиррелл что-нибудь устроит, но что тот запустит в школу тролля, Северусу и в голову не могло прийти. Это было опасно и безрассудно, и всем известно, у кого есть доступ к темницам и кто имеет отношение к работе с троллями. Это было совсем некстати. Когда Квиррелл объявил о прибытии тролля и грохнулся в обморок, Северус понял, что Философский камень под угрозой похищения, а на Гарри могут напасть. Поскольку ни Сопляк-Который-Выжил-Чтобы-Доставать-Своего-Декана, ни Кровавый барон не присутствовали на балу, Северус предположил, что призрак присматривает за мальчиком и сможет защитить его. Таким образом, Северусу оставался камень. Он ненавидел Пушка. Очень. И кто, находясь в здравом уме, мог назвать огромного трехголового пса Пушком? Спешно поднимаясь по лестнице, он наложил на себя дезиллюминнационные чары. Детям, которые не подумали послушаться своих префектов, ни к чему видеть, как он мчится совершенно в другую сторону от подземелий. Когда Северус добрался до двери на третьем этаже, он оглядел её – было не похоже, чтобы кто-то пытался её взломать, но он всё же открыл дверь, чтобы в этом удостовериться. – Alohomora, – сказал он тихо. Цербер сидел, загораживая собою дверцу люка. Все три головы с голодным видом уставились на Северуса. От глубокого горлового рычания сразу трёх глоток у него на шее волосы встали дыбом. С длинных зубов цербера капала слюна, собираясь в большие лужи на полу, и Северус предположил, что животное больнó. Он прижался спиной к двери. Северус знал, что у него есть всего несколько секунд на то, чтобы применить выявляющие чары, которые покажут, был здесь кто-нибудь, прежде чем цербер бросится на него. Северус как можно быстрей сотворил заклинание. Всё оказалось в порядке, и палочка в его руке даже не дрогнула. Не дрогнула! Он схватился за дверную ручку, рычание нарастало, и царапанье когтей по каменному полу звучало в унисон с царапаньем пальцев по засову. Северус уже практически был за дверью, когда ближайшая из трех голов метнулась вперед и вцепилась острыми клыками ему в ногу. Тварь дёргала его туда-сюда, и всё, что Северус мог сделать – это попытаться сохранить равновесие, в то время как боль из голени, куда вгрызся цербер, растекалась по всему телу. Северус стиснул зубы и рявкнул: «Stupefy!» Чары подействовали на пса не больше, чем если бы это был дракон, но… Цербер прекратил терзать ногу и отпрянул, тряся всеми тремя головами. Северус воспользовался этой короткой передышкой, чтобы смыться. Мерлин, как он ненавидел эту тварь! Он запер дверь и похромал прочь. Нога пульсировала от боли. Подходящая мазь у него нашлась бы, но до подземелий было очень далеко. Рана болела и кровоточила, где-то бродил выпущенный тролль, и Поттер, скорее всего, в опасности. От всех этих мыслей настроение лучше не становилось. Не пройдя и двадцати футов по коридору, Северус столкнулся с Квирреллом. – Что ты здесь делаешь? – рявкнул он. – Разве тебе не полагается сейчас усмирять тролля в подземельях? – Н-но, С-с-северус, – забормотал профессор ЗОТИ, – я х-х-хотел у-у-убедиться, что з-з-здесь всё в-в-в порядке. Я п-п-подумал, что, в-в-возможно, тролль – это от-от-отвлекающий м-м-маневр. Северус угрожающе прищурился. Неужели Квиррелл сам признался? – Вот как? – Н-н-но у т-т-тебя всё под к-к-контролем, д-д-да? – Разумеется, – фыркнул Северус. – Как обычно, мой мальчик! – сказал кто-то сзади. – Меньшего я от тебя и не ожидал. Северус обернулся, подняв палочку. Хотя он узнал этот голос, осторожность никогда не помешает. Альбус посмотрел на двух профессоров, потом на дверь, потом на Северусову раненую ногу – это заняло у него не более двух секунд. Северус кивнул и опустил палочку: – Директор. – Северус, – поприветствовал его Альбус, потом внимательно оглядел Квиррела: – Квиринус. – Я надеюсь, с троллем уже разбираются? – спросил Северус. – В некотором роде, – сказал Альбус. – Думаю, что ты сочтёшь небезынтересным посетить туалет для девочек на первом этаже. Что-то в выражении лица директора заставило Северуса напрячься и шагнуть назад. Ногу резануло болью, и Северус едва удержался от стона. Поттер. Там Поттер. – Иди, – сказал Альбус. – Я буду здесь. Коротко кивнув, Северус оставил их и бегом (насколько позволяла нога) стал спускаться по лестнице. Внизу он уже мог слышать рёв тролля и тяжёлые удары, словно что-то роняли или бросали об стены, и звонкий крик ребёнка. Однако к тому времени, как он добрался до туалета, установилась мёртвая тишина. К его удивлению, он увидел Минерву, бегущую ему навстречу. Они достигли двери одновременно. Хотя Минерва бежала, ни один волосок не выбился из её пучка. Она взглянула поверх плеча Северуса, он повернулся и увидел, что Квиррелл пошёл за ним. День с каждой минутой становился всё интересней и интересней… Они секунду помедлили, а потом Минерва распахнула дверь, и их взглядам предстала необычная картина. Поттер (он так и знал, что тут не обошлось без Поттера!) с палочкой наизготовку, двенадцатифутовый грузный тролль, и Теодор Нотт с Миллисент Булстроуд, скорчившись у разбитой раковины, уговаривают вылезти оттуда гриффиндорку, Грейнджер. Над раковиной парит заметно потускневший Кровавый барон. Северус посмотрел на мальчишек и наклонился над троллем, заодно собираясь с мыслями. Нокаутированный тролль был жив и ужасно вонял. Минерва, напротив, отреагировала, не задумываясь. – О чём, ради всего святого, вы думали?! – её голос сочился яростью. Северус невольно был впечатлён. – Вам повезло, что он вас не убил! Почему вы не в спальнях? Снейп снова впился взглядом в своих слизеринцев, особенно в Поттера… хотя он понимал с самого начала, что мальчик ничего знать о тролле не мог, поскольку даже не присутствовал в Большом зале на пиру. Поттер быстро взглянул на свои ботинки и поднял голову, чтобы смело встретить гнев Макгонагалл. Пусть Минерва поорёт на них, подумал Северус, у него самого ещё будет такая возможность. Потом. В приватной обстановке. – Я… э-э-э… – начал Гарри. Голос из-под раковины не дал ему договорить: – Простите, профессор Макгонагалл! Они искали меня. – Мисс Грейнджер! Девочка поднялась на ноги. – Я пошла искать тролля, потому что я… я подумала, что смогу справиться с ним сама – вы знаете, я же прочитала о них всё, что только можно. Поттер и Булстроуд с открытыми ртами уставились на неё. – Если бы они не нашли меня, я б сейчас была уже мертва. У них не было времени кого-нибудь позвать. Когда они появились, тролль уже собрался меня прикончить. – Ладно… раз так… – сказала профессор Макгонагалл, оглядев их всех, – мисс Грейнджер, глупая вы девочка, как вы собирались сладить с горным троллем в одиночку? Грейнджер опустила голову и ничего не ответила, что, по мнению Северуса, было верным признаком надвигающегося конца света. – Мисс Грейнджер, за ваше поведение с Гриффиндора снимается пять баллов, – сказала Минерва. – Вы меня разочаровали. Если вы не ранены, ступайте в Гриффиндорскую башню. Студенты продолжают праздновать у себя в гостиных. Девочка ушла, и Минерва повернулась к слизеринцам, очевидно, с намерением послушать, что они скажут. Северус был уверен, что всё происходило не совсем так, как сказала гриффиндорская выскочка, но не собирался позволять Минерве пытать его студентов. Едва она открыла рот, Северус выпрямился и сказал: – На этот раз вам повезло: далеко не каждый первогодка способен справиться со взрослым горным троллем. Пять баллов каждому. Он послал Минерве хитрую улыбку. Дети таращились на него. – Тогда я оставляю это вам, профессор, – сказала Макгонагалл, явно раздражённая тем, что ей перебежали дорожку. – Но будьте уверены, директор обо всём узнает. – Хорошего вечера, профессор, – кивнул Северус. – Я вернусь, чтобы помочь загнать его обратно, – добавила Макгонагалл. Как только она ушла, таща за собой полуобморочного Квиррелла, Северус обратил взор на трёх студентов. – А теперь рассказывайте, что тут произошло. – Он оглядел каждого с головы до ног. – И я хочу услышать правду. Поттер поднял голову первым. В глазах его мелькнуло нечто, похожее на вызов. – Всё было так, как сказала Гермиона. Мы услышали тролля и её крик, и попытались ей помочь, отвлекая его. Тедди бросал в него обломки труб, я просто кричал, но Милли не успела её вытащить из-под раковины, поэтому я… – Поэтому вы что? – угрожающе спросил Северус. Ему доставляло удовольствие видеть, что Поттер нервно сглатывает. – Я, э-э-э… я прыгнул ему на спину, – он взглянул на тролля и снова сглотнул. – Моя, э-э-э… палочка застряла у него в ноздре. Тедди левитировал дубину тролля и обрушил её ему на голову. Северус на секунду закрыл глаза. – Я знаю, что всё это не очень хорошо звучит, Северус Снейп… – послышался холодный голос Кровавого барона. – Разумеется! – рявкнул Северус.– Вы все могли погибнуть – и из-за чего? – Из-за Гермионы, – сухо сказал Поттер. – Я не мог допустить, чтобы она пострадала. Северус выразительно вздохнул и сказал: – Почему вы не в гостиной? – Мы не слышали о тролле, – ответил Поттер. – Никто из вас не был на празднике? – Никто, сэр, – сказал Нотт. Поттер смущённо им улыбнулся. – Они захотели остаться со мной. А я… я не хотел идти на праздник. – Очень хорошо, – протянул Северус. – Марш в гостиную, все! Мы ещё поговорим об этом. – Да, сэр, – ответили ему хором. Как только за ними закрылась дверь, Снейп накинулся на Кровавого барона: – Почему ты не сообщил мне?! Барон никак не отреагировал на обвинение и бросил на Северуса пристальный взгляд. – Я послал сообщение директору. Он не нашёл тебя? – Нашёл. – И вот ты здесь. Поттер в порядке, хотя и продемонстрировал примечательное отсутствие инстинкта самосохранения, а твои слизеринцы обзавелись преданным другом в лице мисс Грейнджер. – Замечательно. – Может быть, тебе лучше заняться своей ногой? – Может быть, тебе лучше не совать нос не в своё… – Северус осёкся. – Ладно. – Он вздохнул. – Не спускай с него глаз, хорошо? – Можешь быть уверен, Северус, не спущу. Призрак исчез, и Северус припадая на ногу побрел в подземелья, гадая, как можно уследить за Поттером, если он сам постоянно встревает в опасные ситуации. Он только надеялся, что они оба доживут до конца года. Примечание автора: часть сцены в туалете заимствована из канона, особенно диалог Макгонагалл и Гермионы. Я не стала выделять цитаты курсивом, потому что тогда текст было бы неудобно читать.
аглая : Вот это да!!! Так быстро появилось обновление! Что совесть заедает? Это я ее прикармливаю Бедняга Северус, столько волнений из-за мальчика
Katerinka: спасибо за перевод)
Tania_17: Очень интересно!!!! Мне нравиться!!! С нетерпением жду продолжения... За перевод БОЛЬШОЕ спасибо.
Severyne: Ой, какая прелесть)))))!!!! Проглотила все, что переведено за ночь)) Теперь жду продолжения))) Спасибо переводчику за такой прекрасный труд)))
ticklishFly: аглая Katerinka Tania_17 Severyne, спасибо :)
ticklishFly: Глава 29 Ранее – Очень хорошо, – протянул Северус. – Марш в гостиную, все! Мы ещё поговорим об этом. – Да, сэр, – ответили ему хором. *** Они втроём возвращались в гостиную Слизерина. Тедди искоса посмотрел на Гарри: – Зачем ты ему это сказал? Гарри закусил губу и пожал плечами: – Что ты имеешь в виду? – Почему ты солгал профессору? – спросила Милли. – Он бы не стал… – Не стал бы что? – перебил её Гарри. – Снимать с нас миллион баллов? Назначать отработки до конца жизни? Миллисент вздохнула, засунула в рот кончик длинной пряди и задумчиво его пожевала. – Ну да… Он мог. Но будет ещё хуже, когда он дознается, что произошло на самом деле. Гарри кивнул. Кто бы спорил… – Не волнуйтесь, я с этим разберусь. Тедди закатил глаза: – Вот только не надо! Ты не будешь брать вину на себя – мы все промолчали, когда он спрашивал. – Но это действительно моя вина. Если бы я не… – Хватит, Гарри, – вклинилась Милли. – Не надо себя винить. – Ну это же правда. Вы оба должны были праздновать в Большом зале вместе со всеми, а вместо этого… Тедди остановил Гарри, положив руку ему на плечо, и сказал: – Но нас там не было. Мы были с тобой, потому что ты наш друг, и мы хотели сегодня тебя поддержать. Ты же знаешь! Гарри медленно кивнул: – Да… Ладно. – Он пожал плечами, осторожно высвобождаясь из-под руки Тедди, но тот не обратил внимания или не придал этому значения. – Но я всё-таки расскажу профессору правду. Позже. Милли с хитрой улыбкой покачала головой. – Не, не расскажешь. Потому что у меня есть идея. Одинаково приподняв брови, Тедди и Гарри выразительно переглянулись. Но Милли не стала ничего объяснять, и всю дорогу, пока они шли в подземелья, самодовольно ухмылялась. *** Они втроём расположились за столом в углу слизеринской гостиной, попивая горячий шоколад, и вполголоса переговаривались, не переходя на шёпот. Потому что, если верить Тедди, шёпот привлекает лишнее внимание. – Итак, мы будем действовать по плану, – сказала Милли. Она отхлебнула какао и бросила на Гарри многозначительный взгляд. – И это означает, что ты не должен делать ничего героического. – Кто я, по-твоему, гриффиндурок, что ли? Тедди усмехнулся, отвлекшись от сооружения кривобокой башенки из тыквенных пирожков. – Ну, ты прыгнул на спину троллю… Гарри закатил глаза. – Те-е-едди, – сказал он почти жалобно, – ты же был там. Ты же знаешь, что никуда я не прыгал! – Но гриффиндорские замашки у тебя наблюдаются, – заметила Милли. – Рискуешь из-за чужих напоминалок, бросаешься грудью на бладжеры и всё такое. – Может, я дурею, только когда забираюсь на метлу? – с надеждой предположил Гарри. – Угу, может, – кивнула Милли, но, кажется, Гарри её не убедил. – Великолепно! – Гарри изобразил обиду и картинно уронил голову на руки. – Даже мои друзья считают, что я свихнулся. – Нет, нет! – с притворной озабоченностью воскликнул Тедди и похлопал липкой от пирожков ладонью Гарри по плечу. – Ты нормальный. Просто немного... львинистый. Милли засмеялась: – Я надеюсь, что он вызовет нас на ковёр всех вместе. Так было бы проще. – Проще врать, – вздохнул Гарри. – Снейпу. Мы все сумасшедшие! – Не бери в голову, – твёрдо сказала Милли. – Всё будет путём. *** Только одна мысль крутилась у Гарри в голове, когда Снейп вызвал его к себе в кабинет на следующий день: как Милли могла так ошибаться? Профессор сурово воззрился на него из-за стола, когда Гарри уселся на неудобный стул напротив. – Выкладывайте, Поттер. Гарри уставился на свои руки. Он прекрасно помнил, что Снейп способен увидеть все его мысли и воспоминания, просто взглянув в глаза, и он не собирался давать декану такую возможность. – Что выкладывать, сэр? Снейп ударил рукой по столу, отчего Гарри подпрыгнул. Он вздрогнул и вжался в спинку стула. – Не держите меня за дурака, Поттер! Мне прекрасно известно, что ваша история о вчерашних событиях больше чем наполовину сфабрикована. Не знаю, почему ваши друзья считают необходимым лгать ради вас, но я этого не потерплю! – Они не лгали! – Гарри стиснул кулаки и уставился на Снейпа. – Они просто кое-что не сказали… – Соучастие путём умолчания ничем не лучше, мистер Поттер. Исправите ситуацию сейчас или предпочитаете втроём отвечать за последствия? – усмехнулся Снейп. Мысленно извинившись перед Милли и Тедди за то, что собирается нарушить их уговор, Гарри сказал: – Хорошо, я всё расскажу, но только их не трогайте. Снейп задумчиво посмотрел на него. – Если меня устроят ваши объяснения, то я не буду наказывать ваших друзей. – Ладно, – кивнул Гарри. – Во время праздничного пира мы сидели в гостиной. Потом появился Кровавый барон – кажется, он искал меня, – и велел нам никуда не уходить. Я спросил, почему, а он ответил, что в школе происходит кое-что тревожное, но больше ничего не объяснил, только сказал, что в нашей гостиной мне ничто не угрожает. – И вы решили, что будет лучше наплевать на его предупреждение? – голос Снейпа упал до опасного шёпота, который Гарри не хотел бы услышать вновь. – М-м-м... ну… – Отвечайте на вопрос! – рявкнул Снейп. – Да, и что? – Гарри до крови впился ногтями в собственные ладони. – Я его не послушался, потому что вспомнил про Гермиону. Кто-то сказал за обедом, что она с утра прячется в женском туалете – сидит там и плачет. Значит, она ничего не знает об угрозе. – Достаточно было просто сообщить об этом кому-нибудь из преподавателей. – Я просил Барона предупредить её, но он отказался – сказал, что присматривает только за мной, – Гарри глубоко вздохнул и опустил голову. И тихо выдавил: – Вот я и решил, что с тем же успехом он может присматривать за мной, пока я ищу Гермиону. На этот раз Снейп молчал так долго, что Гарри показалось, будто профессор не слышал его последних слов. Когда он, наконец, снова осмелился взглянуть на декана, то обнаружил, что тот выглядит не сердитым, а скорее разочарованным. Сердце неприятно сжалось. С гневом он привык иметь дело, привык, что на него сердятся. Но разочаровывать своего декана он не хотел. – Сэр? Снейп медленно покачал головой. – Не могу поверить, что после всех усилий, потраченных на достижение вашей безопасности, вы поставили Барона в такое положение и подвергли угрозе жизнь и здоровье других студентов своего факультета. Гарри снова уронил голову, чувствуя, как горят его уши. Его захлестнула волна стыда. Ему даже в голову не пришло посмотреть на ситуацию с этой стороны, в тот момент он думал лишь о том, как выручить Гермиону. Спасти её, как его мама спасла его десять лет назад. Но Тедди и Милли могли умереть из-за его дурацкого героизма. Наверное, Милли была права. Он вёл себя как гриффиндурок. – Простите, сэр? – прошептал он. – Одних извинений недостаточно, – сухо сказал Снейп. Гарри стало не по себе. Он кивнул, соглашаясь с профессором, и посмотрел ему прямо в глаза, решив встретить наказание с гордо поднятой головой. Снейп уставился на него с нечитаемым выражением лица. Он задумчиво теребил пальцем нижнюю губу, и Гарри решил, что его ждут отработки на всю оставшуюся жизнь. – Вы напишете ещё одно сочинение. О том, почему вы считаете свою жизнь никчёмной и бездумно играете ею, не задумываясь о последствиях. – Я не никчёмный! В глазах профессора что-то сверкнуло. – Разумеется, нет. Поэтому мы и попытаемся разобраться, почему вы ведёте себя так, словно вам всё равно, что с вами будет. Сконфуженный, Гарри только и мог, что молча смотреть на декана, но Снейп сделал вид, что не заметил его состояния. – Какой длины оно должно быть? – спросил Гарри наконец. – Не меньше трёх футов. К вечеру понедельника. Ублюдок. Это означает, что придётся писать все выходные. А он даже не представляет, о чём. – Завтра утром, – сказал Снейп уже обычным тоном, – мы с вами совершим небольшое путешествие. Он поднялся из-за стола и отвернулся, занявшись склянками на полке с ингредиентами для зелий. Гарри прищурился: – Что? Куда? – В одно место, которое, как я считаю, вы должны увидеть. Будьте здесь, в моём кабинете, ровно в восемь. Оденьтесь потеплее. – Немного помолчав, Снейп сказал: – Вы свободны. Испуганный неожиданной сменой темы и необычным приказом, Гарри вскочил со стула и только на полпути к двери осознал, что он делает. Хорошо, что Снейп как будто забыл о его присутствии. Гарри не знал, что ему обо всём этом думать, но решил, что надо хотя бы начать сочинение. Знать бы еще, что там писать. Он не никчёмный. И он не играет своей жизнью. Ведь так? Гарри шёл по коридору к гостиной, чтобы встретиться с друзьями перед ужином, а рядом плыл Кровавый барон. – Я ничего ему не сказал, юный Гарри Поттер, – проговорил у него над ухом призрак. Гарри кивнул. – Я знаю. Но он что-то подозревает. – Он очень беспокоится за тебя. И расстроится, если с тобой случится что-нибудь, что он мог предотвратить. На душе у Гарри стало ещё паршивей. – Ясно. Вы не знаете, куда он завтра собирается меня взять? – Не знаю. – Они в молчании дошли до гостиной и остановились у двери с портретом. – Я полагаю, тебе следует рассказать ему всё, Гарри Поттер. – Вы имеете в виду, до того, как он сам догадается? Барон некоторое время рассматривал Гарри, чуть склонив набок голову. – Вовсе нет. Предполагаю, что он думает, будто знает всю историю целиком, и вряд ли будет ещё что-то выяснять. Но по моему мнению, ему необходимо иметь представление о том, что ты теперь умеешь. – То заклинание? Но я понятия не имею, где я ему научился. – Потому что ты ему не учился в прямом смысле этого слова, – Барон замолчал и отвёл взгляд, словно испытывая неловкость. – Это заклинание – одно из тех, которые мы использовали, когда вместе сражались. Гарри уставился на призрака. – Я не… Я ничего такого не… Как? – Хороший вопрос, и как раз его-то тебе и следует задать своему профессору Северусу Снейпу. Гарри вздохнул, уступая. – Хорошо. Но только завтра, ладно? Я не думаю… – он взглянул в направлении кабинета Снейпа, – я не думаю, что он сейчас хочет меня видеть. – Пусть будет завтра, Гарри Поттер, – Кровавый барон скупо улыбнулся и отвесил легкий поклон. – Скоро увидимся. Гарри кивнул в ответ и отправился в гостиную. Ему совсем не улыбалось рассказывать Тедди и Молли, как он сровнял с землёй их план. Как и писать сочинение на тему его отношения к собственной жизни. Чёртов ублюдок! *** На следующее утро Кровавый барон проводил Гарри до кабинета Снейпа и оставил его у порога. Обычно Гарри был только рад на время избавиться от опеки призрака, чтобы хоть немного побыть одному, но сейчас ему хотелось, чтобы Барон остался с ним. Не потому, что он боялся. Конечно, нет. С чего ему бояться Снейпа? Конечно, нет. Итак, собравшись с духом, Гарри постучался в дверь кабинета. Со времён своих первых отработок он уже подзабыл это ощущение. Услышав резкое «Входите!», он осторожно толкнул дверь и скользнул внутрь. Профессор, одетый в чёрную тяжёлую мантию и тёмные перчатки, внимательно оглядел его с головы до ног. Гарри непроизвольно посмотрел на собственный наряд. Он был в шерстяных брюках, новой зимней мантии, ботинках и перчатках, шею обмотал серебристо-зелёным слизеринским шарфом, а на голову надел вязаную шапку, закрывавшую уши. – Приемлемо, – кивнул Снейп. – Палочка с собой? – Да, сэр, – ответил Гарри и вытащил её из внутреннего кармана мантии. – Хорошо. Держите её наготове. Снейп протянул ему маленький помятый спичечный коробок. – Что это, сэр? Снейп нетерпеливо потряс коробком, словно хотел, чтобы Гарри его взял: – Портключ. – Э-э-э… портключ? Снейп недоверчиво прищурился, затем вздохнул. – Я иногда забываю, – сказал он вполголоса, – что… – …что я рос у магглов, – скривился Гарри. – Да, мне часто это говорят. Снейп поднял бровь: – У нас в Слизерине? Могу себе представить. Он резко поднял коробок и лекторским тоном сказал: – Портключ – это магический способ перемещения, позволяющий переносить людей и предметы из одного места в другое без угрозы расщепления и без помощи каминов, подключенных к Кружаной сети. Все портключи на учёте у Министерства Магии. – Гарри не стал спрашивать, что такое Кружаная сеть, понадеявшись, что со временем это выяснится само собой. – В первый раз такое перемещение немного дезориентирует, но я буду с тобой, поэтому тебе не о чем беспокоиться. – Э-э-э… спасибо, сэр. Он подумал, знает ли Министерство про этот портключ, но решил не спрашивать. Если да, то он будет выглядеть дураком, подозревающим собственного учителя в чём-то противозаконном, а если нет, то сам окажется в этом замешан. Ситуация безвыигрышная, поэтому лучше держать язык за зубами. – А теперь, Поттер, возьмитесь за коробок и не отпускайте. – Хорошо, сэр. Гарри потянулся к спичечному коробку, зажал его между большим и указательным пальцами и посмотрел в ничего не выражающие глаза профессора. Снейп вытащил волшебную палочку и стиснул коробок с другой стороны. – Portus, – сказал Снейп, и Гарри внезапно почувствовал рывок в области желудка, такой резкий, что он испугался за съеденный завтрак; его словно подцепили гигантским крючком и дёрнули назад сквозь собственный позвоночник. В ушах засвистел ветер, гораздо громче, чем во время полёта на метле, и его куда-то потащило, но он не мог определить, вверх или вниз, вправо или влево, и он падал и падал не пойми куда… Через некоторое время странное ощущение прекратилось, то ли через бесконечность, то ли через минуту или две, и теперь уж точно он падал вниз, прямо на стремительно приближавшуюся к нему землю Гарри приготовился, что сейчас разобьётся насмерть, но вместо этого последовал только мягкий удар. Словно спускаешься по лестнице и ожидаешь, что осталась ещё одна ступенька, а потом шагаешь и обнаруживаешь, что это и есть самый низ. Гарри споткнулся и упал на одно колено. Желудок снова дёрнуло, и он изо всех сил зажмурился, опасаясь, что его сейчас вырвет. – Отдышитесь, Поттер, – сказал Снейп и положил руку ему на плечо. Гарри вздрогнул, и рука отдёрнулась так быстро, что ему не пришлось стряхивать её с плеча. Он почувствовал, как, несмотря на холодный осенний воздух, от стыда полыхнуло лицо. Гарри заставил себя встать. – Извините, – пробормотал он и открыл глаза. – Я в порядке. Лицо Снейпа оставалось совершенно безучастным, глаза смотрели без всякого выражения. Профессор просто кивнул и пошёл вперёд, Гарри за ним. Он огляделся: кругом были густые заросли, виднелась только узкая извилистая тропинка, может даже вытоптанная не людьми, а лесными зверями. Было холодно, несмотря на осеннее солнышко, скупо пробивавшееся сквозь сомкнутые кроны деревьев, и дыхание Гарри, вырываясь изо рта, сразу превращалось в маленькие белые облачка. – Где мы, сэр? – через несколько минут рискнул спросить он. Снейп не ответил и повёл его дальше, тропинка повернула, деревья расступились, и перед ними показалось что-то вроде просеки с небольшим строением, похожим на церковь. Снейп отступил в сторону, чтобы дать Гарри осмотреться, жестом привлекая его внимание к тому, что было вокруг них. Могильные плиты. Сотни могильных плит. – Кладбище? – спросил Гарри. – Почему вы меня сюда привели? – Вы никогда до этого здесь не были. Хотя слова профессора не были вопросом, Гарри всё равно ответил: – Нет. А должен был? Глаза Снепа сердито блеснули. – Я думаю, да. Но… не важно. Сейчас вы здесь. Идите за мной. Он снова пошёл вперёд, на этот раз между несколькими рядами плоских белых надгробий, за которыми начинались более высокие, с мраморными украшениями; одно из них венчал ангел с расправленными крыльями, другое представляло собой широкий обелиск со звездой на верхушке. Наконец профессор остановился напротив мраморной плиты, на первый взгляд неотличимой от соседних. Он смотрел на могилу с неестественно застывшим лицом. Гарри проследил направление его взгляда и увидел то, чего никак не ожидал увидеть, особенно в присутствии Снейпа: могилу своих родителей. На надгробной плите были выбиты их имена, даты, а в самом низу – надпись: Последний же враг истребится – смерть. Его отец с матерью лежат в этой холодной и неприветливой земле. Его родители, которых он знал разве что по ночным кошмарам. Он никогда не был здесь прежде и не понимал, почему он здесь сейчас. – Почему… – он с трудом протолкнул комок в горле. – Почему вы взяли меня сюда? – Я подумал, что вы должны увидеть место, где они нашли упокоение, – тихо проговорил Снейп. Гарри не смог посмотреть ему в глаза. – Вы бывали здесь раньше? – Только однажды. В день похорон. Чтобы попрощаться. – С моими родителями? – он нахмурился и взглянул на Снейпа. – Я думал, вы их ненавидели. – Нет, Гарри, – тихо сказал профессор. Был в его голосе какой-то оттенок, значение которого Гарри не мог понять. – Я не ладил с твоим отцом, это правда. Но к твоей матери я не испытывал ненависти, – он тряхнул головой и отошёл от могилы; глаза его заблестели. – Скорее, наоборот. Гарри судорожно вздохнул. – Вы дружили? С моей мамой? Снейп снова кивнул, и Гарри, боясь вспугнуть робкую надежду, затаил дыхание. – Да.
ticklishFly: Глава 30 Северус смотрел, как на лице Гарри одно за другим сменяются самые разнообразные чувства, и думал, как несправедливо, что мальчик не помнил своей матери. Лили была прекрасным человеком – жизнерадостным, весёлым и… А мальчик в это время что-то говорил. Северус быстро отбросил свои мысли и ухватил конец фразы: – …мне о ней? Северус долго смотрел на Гарри, сердце буквально застряло у него в горле. Как он мог так просчитаться? Решить, что это хорошая идея. В душе царил кавардак. Он много лет назад запретил себе думать о Лили, её жизни, её смерти, о том, как сильно он любил её даже тогда, когда она уже не хотела иметь с ним ничего общего. Как он сможет объяснить это ребёнку? Этому ребёнку? И всё же… всё же мальчик смотрел на него с такой надеждой, что у Северуса перехватило дыхание. – Мы были друзьями, – сказал он наконец. Прочистил горло, чувствуя, что голос его не слушается. Ему вспомнился тупик Прядильщиков и соседний парк, где он в первый раз увидел свою первую… и единственную любовь. – Мы знали друг друга ещё до Хогвартса. Я встретил её на детской площадке, мы оба жили неподалеку. – Правда? – Гарри распахнул глаза, словно Северус поведал ему тайны вселенной. Может, оно и так… Северус изобразил сардоническую улыбку. – Правда. Неужели вы думаете, что я буду лгать о таких вещах? Щёки Гарри из розовых сделались ярко-красными. – Нет! Нет, сэр! Извините. Я просто… Я никогда не думал… – Что ваш старый профессор когда-то был ребёнком, как и вы? – его улыбка сделалась искренней. – Вы бы удивились, мистер Поттер, если бы знали, сколько у нас с вами общего. И тут он сам осознал, насколько было верно это утверждение. Это осознание так потрясло его, что ему пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, где он находится. Кладбище. Могила Лили. – У нас… у нас с вами? – Да, мистер Поттер. Хотите узнать, что у нас общего, или мне лучше рассказать о вашей матери? – он знал, что мальчик выберет, и таким образом Северус избежит вопросов о себе. – О маме. Пожалуйста, сэр. Северус кивнул, снова глядя на могилу. На её имя. На дату её смерти. О, Боже! Как ему рассказывать о таком? – Ваша мать была магглорожденной. Вам ведь известно, что это означает? – Оба её родителя были магглами. Правильно? – Верно. И Лили понятия не имела, что она волшебница. Пока я не сказал ей. – Как Хагрид – мне. – Вроде того. – То, что именно Хагриду выпало объяснять Сопляку-Который-Выжил-Чтобы-Тревожить-Воспоминания, что он – волшебник, было одним из слабых мест великого плана Дамблдора по воспитанию мальчика. Другим, совсем уж неудачным решением, было оставить Гарри жить с Петунией Эванс. Северус вздохнул: – Я встретил её на детской площадке, как уже говорил, и сразу заметил в ней признаки магии. Это было видно по тому, как поразительно высоко она взлетала на качелях, а потом прыгала с них, почти паря. Что бы она ни делала, всё дышало магией… Потом я познакомился с ней и её сестрой… – Тётей Петунией. – Слова прозвучали так мягко, что отвращение было почти незаметно. Интересно. Из предыдущих разговоров с Поттером и его сочинения о нарушении правил у Северуса не сложилось впечатления, что мальчик враждебно настроен по отношению к своей тётке, хотя это было бы вполне объяснимо. Возможно, сейчас он чувствует себя более свободно, чем раньше, и осмелился выдать свои истинные чувства. Любопытное изменение… – Да. Она тоже там была. До того как Лили уехала в Хогвартс, Петуния носилась с идеей стать волшебницей, как сестра. Она даже хотела сама поехать в Хогвартс. Её отношение к магии с тех пор явно претерпело изменения. Мальчик саркастически хмыкнул. Северус кивнул. – Уж вы-то об этом знаете, – признал он. – Когда я в первый раз сказал Лили, что она волшебница, она мне не поверила. Но после нескольких проявлений стихийной магии ничего другого ей не оставалось, и тогда она сама разыскала меня. – Северус даже не пытался скрыть тоску. У мальчика было такое же выражение лица – сейчас они оба были связаны воспоминаниями – или их отсутствием – о женщине, которая так много значила для каждого из них. Грустно улыбнувшись, Северус снова заговорил: – Мы стали друзьями. Я рассказывал ей всё, что знал о магическом мире, всё, что узнал от своей матери, и мы вместе с нетерпением ждали, когда нам придут письма из Хогвартса. Заглянув ему в глаза, Гарри задумчиво наморщил лоб. Северус не знал, что Поттер там мог такого разглядеть. – И что же случилось? Северус снова кивнул, удивляясь чуткости мальчика. – Я был распределён в Слизерин, а она – в Гриффиндор. – Как и мой отец. – Да. – Северус попытался не обращать внимания на боль. – На протяжении нескольких лет мы оставались друзьями, насколько это было возможно, учитывая соперничество между нашими факультетами. Ей, как и мне, нравилось зельеварение, и мы даже экспериментировали с изобретёнными нами составами. Ей хорошо давались чары, и мы занимались совместными исследованиями. Как вы с мисс Грейнджер, мы с Лили много времени проводили в библиотеке. – Северус замолчал, тщательно подбирая слова. – Но у меня были друзья в Слизерине, которых она не одобряла, а некоторые её друзья из Гриффиндора очень не нравились мне. И в конце концов наши пути разошлись. Воспоминания о том самом дне в конце пятого курса, дне, когда он безвозвратно лишился её доверия из-за одного единственного слова, даже после стольких лет было достаточно, чтобы у него отчаянно заныло в груди, а к глазам подступили жгучие слёзы стыда. Худшее, что он когда-либо видел – это лицо Лили в тот момент, когда он обозвал её тем мерзким словом. Она бросилась на его защиту, когда Поттер и Блэк решили развлечься за его счёт, а он оттолкнул её. Навсегда. Память о его предательстве до сих пор его мучает, и так будет всегда. Он сполна заслужил эту боль. Мне так жаль, Лили. Правда. Он собирался с духом, понимая, что должен сказать это её сыну. Пусть об этом будет знатьт кто-нибудь ещё, кроме Дамблдора. – Несмотря на всё, Лили так и осталась для меня близким человеком. Навсегда. Удивительно, но Гарри не стал больше задавать никаких вопросов. Его глаза подозрительно блестели, когда он просто сказал: – Спасибо, сэр. Северус провёл рукой по могильной плите и судорожно вздохнул, пытаясь справиться с чувствами. – Пожалуйста, Гарри. Мальчик никак не отреагировал на фамильярность, и Северус был ему за это благодарен. Если бы все повернулось иначе… Нет. Не стоит растравлять себя этими «если бы» и потворствовать глупым мечтаниям. – А как она выглядела? – спросил Гарри, нарушая молчание. Северус бросил на Гарри недоверчивый взгляд. – У тебя нет её фотографий? Не может же Петуния настолько ненавидеть сестру? Гарри отрицательно помотал головой. – Нет ни одной, сэр. – Он покусал губы, словно что-то про себя решая. – Отцовских тоже нет. Но его фотографии висят в зале славы. Ах, да, звезда квиддича. У Северуса появилось искушение сказать что-нибудь уничижительное о человеке, который превратил семь его школьных лет в ад. Но сейчас не время и не место для мелочных замечаний. Было бы унизительно углубляться сейчас в обиды школьных лет. Хотя он был жёстким и мелочным человеком во многих отношениях. Он смирился с этой правдой о себе много лет назад. А совсем недавно он узнал, что он к тому же ещё и вздорный самодур, но, по крайней мере, это он ещё способен изменить, в первую очередь, в отношениях с мальчиком, который сейчас стоит перед ним. – У меня… у меня есть несколько изображений твоей матери, – нерешительно признался он. Может, хотя бы этим способом он сможет исправить одну из своих ошибок. – Я мог бы показать их тебе. Северус никогда не видел такой радости, какая сейчас вспыхнула в глазах у Гарри. Она буквально осветила его лицо. – Правда? Ох, спасибо вам, сэр! Смущённый такой реакцией, Северус коротко кивнул. – Пора возвращаться. У меня есть другие дела. И у тебя тоже, если не ошибаюсь. Гарри со вздохом кивнул и склонился над могильной плитой. Он провёл одетой в перчатку рукой по выбитым на камне именам своих родителей. Северусу пришлось отвернуться, чтобы не выдать нахлынувших чувств. Прошло уже десять лет. Он должен был привыкнуть. Когда мальчик выпрямился, Северус мотнул головой в сторону леса, откуда они должны были с помощью приготовленного Северусом портключа переместиться обратно в школу. Погрузившись в собственные мысли, он не услышал вопроса Гарри, пока тот не окликнул его чуть громче: – Сэр? – Да, Поттер? – Я спросил, жили ли мои родители где-то здесь рядом. Вроде бы я видел другие здания за церковной оградой. – Да, они жили в Годриковой лощине – вон тот городок за церковью. Это преимущественно поселение магов, и многие знаменитые семьи живут здесь или жили когда-то. – Кто, например, сэр? – Одно время здесь жили Дамблдоры. Еще Батильда Бэгшот, автор «Истории магии», – он посмотрел сверху вниз на мальчика и ухмыльнулся, – которую вы наверняка читали. Должны были читать. Гарри рассмеялся: – Да, сэр. А ещё кто? – Подумайте сами: Годрикова лощина. – Неужели Годрик Гриффиндор? – Конечно. – Ничего себе! – Конечно, – усмехнулся Северус. Через пять минут они уже были на месте, откуда можно было переместиться с портключом. На этот раз Северус предупредил Гарри, что будет держать его за руку, чтобы тот не упал в конечном пункте. Ему не хотелось снова напугать мальчика неожиданным прикосновением. Причины такой реакции понятны, и ни к чему обострять ситуацию. Гарри покраснел. Северус сделал вид, что не заметил его смущения. Обратное путешествие обошлось без инцидентов. Мгновением позже они очутились у Северуса в кабинете. – Скоро обед. Но вы вполне успеете переодеться и спуститься в Большой зал пообедать со своими одноклассниками. Гарри кивнул и хотел было уйти, но сделав шаг, обернулся, глядя на Северуса ясными зелёными глаза. Точно такими же, как у Лили… – Спасибо, сэр, что взяли меня… навестить их. – Пожалуйста, – кивнул Северус. Гарри как-то жадно облизал губы и спросил: – А фотографии… Северус поднял бровь и усмехнулся: – Вы увидите их, когда я увижу ваше сочинение. – Поттер хитро сощурил глаза, и Северус поспешил добавить: – Но имейте в виду: если вы отнесётесь к заданию несерьёзно, чтобы скорее получить награду… тогда награда вам не достанется. Гарри помрачнел, но кивнул и сказал: – Я сделаю всё как следует. – Знаю, Гарри, – предыдущее сочинение Поттера не оставляло в том никаких сомнений. – Теперь идите. И не забудьте принять укрепляющую добавку – по вашему виду не скажешь, что вы завтракали. Гарри вытаращил глаза – похоже, он решил, что Северус прочитал его мысли. Но для этого не требовалось прибегать к легиллименции – достаточно было услышать урчание его живота, чтобы прийти к такому выводу. Он улыбнулся. – Идите же, Поттер. Через секунду мальчика не было. Северус покачал головой. Он пошел к себе, к тайному выдвижному ящичку, где он хранил фотографии Лили. Перебирая тонкую стопку фотографий, он проклинал то себя – за то, что пообещал Гарри, то Тёмного лорда – за то, что отнял у него Лили. С тех пор, когда он в последний раз доставал эти снимки, прошли годы. И каждый из них хранил какое-нибудь воспоминание – счастливое или болезненное. Через час или около того, когда он уже больше был не в силах вспоминать, Северус задвинул ящик и поспешил к работе, к своим зельям. Только возня с зельями гарантировала ему временное забвение. В иные дни он мечтал забыться навсегда. tbc
schlega: Спасибо за проду!
Katerinka: спасибо, очень интересно)
Alexxa: Спасибо огромаднейшее за продолжение. Я уже как-то отошла от ГП фандома и это единственный фанфик за которым слежу с неослабевающим интересом.
Tania_17: Спасибо за проду!!!
Regar: Ох, прекрасное и трогательное продолжение. Меня всегда удивляло, почему никто так и не предложил Гарри побывать на могиле его родителей, вообще никто, пока он сам там случайно не оказался.
аглая : Гриффиндурок Интересно, как долго Вы подбирали правильный перевод этого слова? А вобще-то, я так рада продолжению!!! Две главы - это же просто чудо! Спасибо!
ticklishFly: schlega Katerinka Alexxa Tania_17 Regar аглая , спасибо) Бета - xelen Глава 31 Следующим вечером Гарри и его одноклассники, сидя за общим столом в гостиной Слизерина, сообща готовили проект по трансфигурации; требовалось превратить чертополох в свисток, притом этот свисток должен был свистеть, в противном случае задание считалось невыполненным. К счастью, Гарри вспомнил, что в одной из книг, которые они с Тедди внимательно изучили, было специальное заклинание для защиты от колючек. И теперь оно пригодилось всем, чтобы уберечь губы, язык и пальцы от уколов чертополоха. Но вместо того чтобы заниматься трансфигурацией, Гарри, как сумасшедший, строчил сочинение. Пока что у него было написано только полтора фута – половина того, что требовалось, а сдавать его нужно было уже завтра. Дурацкое занятие, но ведь не бросишь… Спохватившись, что уже некоторое время не слышит вокруг себя голосов одноклассников, Гарри поднял голову. Милли кивнула на стол и сказала: – Твоя очередь, Гарри. – Ой. Извините. Он поднял палочку и направил её на веточку чертополоха: – Factus Barba! Ветка превратилась в оловянный свисток. Гарри осторожно взял его – вроде бы не колется… – поднёс к губам – всё ещё не колется… – и дунул. Не колется, но и не свистит. Или он только так думал... Из ближайшей спальни послышалось разноголосое ухание десятка сов, и какая-то третьекурсница вскрикнула: – Что за чёрт?! – Круто, Поттер, – ехидно ухмыльнулся Забини. – У тебя получился птичий манок. – Уж всяко лучше, чем у тебя! – огрызнулась Милли. – Или заклинание, которое ты тут выкрикивал, и было предназначено для шинковки чертополоха? – Заткнись, Булстроуд! – Ну конечно! – Милли закатила глаза и сказала, обращаясь к Гарри: – У тебя здорово получилось. – Спасибо, – улыбнулся он в ответ. – Твоя очередь. – Не выходит, – вздохнула она. У неё ничего не получилось даже тогда, когда Гарри показал ей правильное движение палочки, и Милли, раздражённо фыркнув, уселась обратно смотреть, как Драко разучивает заклинание. Через некоторое время она наклонилась к Гарри и тихо спросила: – Что это у тебя? Он выдернул пергамент у неё из-под носа и вдобавок ещё прикрыл его рукой. – Ничего. – Ну-ну. Не знала, что ты держишь меня за дурочку. – Ничего подобного! – он закусил губу и покосился на Забини. Не хотелось врать Милли, но и рассказывать ей о сочинении, заданном Снейпом, тоже не хотелось. Неприятная ситуация. – Просто это… это личное. – Угу, – она сморщила нос и проворчала: – Это как-то связано с тем, что ты махнул рукой на легенду, которую мы сочинили для профессора Снейпа? –М-м-м, ага, – он вздохнул. – Типа того. Эта писанина – моё наказание. Срок – завтрашний вечер, а я ещё только на середине. Она выпятила подбородок: – Вот если бы ты последовал нашему плану… – Я не могу ему лгать, понимаешь? И не объяснишь никому, как сильно он не любил разочаровывать Снейпа и как много для Гарри значило то, что Снейп взял его с собой на могилу родителей. Это точно не для посторонних ушей. Гарри заставил себя разжать кулаки и тяжело вздохнул: – Я… я просто не могу. – Очень хорошо, – раздражённо отозвалась Милли. – В следующий раз так сразу и говори – чтобы я не тратила время на изобретение плана, как спасти твою шкуру. – Твой план был великолепен, Милли. Правда! – Он задумчиво пожевал ноготь на большом пальце, размышляя о своих непростых взаимоотношениях с деканом. – Понятия не имею, почему я не смог вам подыграть… – Наверно, потому что ты получил по башке от тролля. Гарри искоса посмотрел на неё, не будучи уверенным, что она говорит серьёзно. Он уловил искорки веселья в её глазах, и слабо улыбнулся в ответ: – Точно. – Он вздохнул. – Кровавый барон считает, что я должен рассказать профессору о том, какие чары я использовал на тролле. Он снова завладел её вниманием. – Гарри… ты уверен? – Ага. Я имею в виду, он сказал мне это после того, как я объяснил Снейпу, что произошло на самом деле. – Но ведь… – Милли бросила быстрый взгляд на Драко и Забини, но те не обращали на них внимания – Драко в этот момент убеждал Забини, что в слове «Factus» нет «R», но без толку. Она снова повернулась к Гарри, прищурив глаза. – Ты ведь знаешь, что ты – единственный, с кем он разговаривает, да? Единственный, кто может его слышать. Гарри нахмурился: – Разве? Я хочу сказать, вы же были там, когда он прошлым вечером предупредил нас об опасности. А потом я сказал ему, что Гермиона прячется в женском туалете. Он видел, что Милли чувствует себя неловко, но она выдержала его взгляд. – Ну-у, мы с Тедди видели, как он кружил вокруг тебя, и слышали, как ты ему рассказываешь про ту гриффиндорку, но его самогó мы не слышали. У Гарри отвалилась челюсть. Почему до него это дошло только сейчас? Барон разговаривает со Снейпом, это точно, – он слышал их разговоры несколько раз. Но видел ли он когда-нибудь, чтобы Барон беседовал с другими студентами? Гарри припомнил последние два месяца и обнаружил, что Милли права. Странно. – Странно, – повторил он вслух. – Ага. – Я не знал. – Я так и подумала. Громко вздохнув, Гарри спрятал лицо в ладони. Каким же он был болваном! *** Гарри не спал до поздней ночи, подсвечивая себе волшебной палочкой под одеялом, чтобы дописать сочинение. Строчки на пергаменте гуляли, но он хотя бы не испачкал чернилами постельное бельё. В понедельник он занимался сочинением ещё и во время обеда, а потом после уроков и, наконец, закончил перед самым ужином. Оно вышло чудовищно огромным. И стоило просто подумать, о чём оно, как у Гарри что-то сжималось в груди. Неожиданно оказалось, что придумывая примеры легкомысленного отношения к собственной безопасности и даже к собственной жизни, он поневоле начинает видеть события в ином свете. Например, тот случай, когда ему было лет семь, а может восемь, и ему потребовалось спасти соседского котёнка, который залез на высокое дерево. Дадли с дружками швыряли камни в бедного зверька, и вместо того чтобы подождать, когда сосед даст ему лестницу, или вызвать пожарных, Гарри полез за котёнком сам. Он битый час просидел на дереве, уворачиваясь от камней и пытаясь поймать зверька в ломких ветвях, а потом, как можно было предположить заранее, зная его везение, они оба рухнули с дерева. Котёнок приземлился на лапы и шмыгнул в кусты. А вот Гарри вывихнул лодыжку и левое плечо, и в качестве наказания его не кормили всё то время, пока он был не в состоянии выполнять свои домашние обязанности. Но это он ещё легко отделался... Мог бы вообще сломать себе шею. Гарри не мог не признать, что всякий раз он просто без рассуждений бросался кого-нибудь или что-нибудь спасать, иногда даже свою собственную шкуру, и для него это кончалось тяжелыми повреждениями. Иногда бывало, что другие люди страдали из-за него, что ещё хуже. Он догадывался, что в этом и был смысл задания, которое дал ему Снейп. Поэтому сейчас ему больше всего хотелось превратиться в комочек пыли и улететь вместе с ветром, а не идти показывать сочинение Снейпу. Был вечер понедельника, и он под бдительным оком Кровавого барона тащился в кабинет Снейпа, едва переставляя ноги и отчаянно желая провалиться сквозь землю. Он до сих пор не сбежал только лишь потому, что надеялся наконец узнать, как выглядела его мама. Барон всю дорогу безмолвно плыл рядом, но когда Гарри уже больше не мог молчать, он повернулся к призраку и спросил: – Почему ты больше ни с кем, кроме меня, не разговариваешь? Кровавый барон медленно повернул голову и некоторое время изучал его своими пустыми тёмными глазами. – Я разговариваю и с другими людьми. – Да, с профессором Снейпом. Я слышал. Но почему ты не разговариваешь с другими студентами? – Не вижу в этом необходимости, Гарри Поттер. – А со мной видишь? – Конечно, – призрачные брови Барона приподнялись. – Мы сражались плечом к плечу, Гарри Поттер, ты и я. Мы разделили кровь. Немного существует магических связей такой силы, как наша. Даже если б я не поклялся тебя защищать, как мог бы я не искать тебя и не говорить с тобою? Взгляд Гарри скользнул по ране на груди Барона, из которой не переставала сочиться серебристая кровь, и, не отдавая себе отчета, дотронулся до того места, где была его собственная рана. Она уже затянулась, но на коже остался бледный шрам. – Эта связь всегда будет между нами? Гарри проклял бы свой голос за то, что тот звучал как-то совсем жалобно, но он действительно хотел, даже нет – нуждался в том, чтобы это древнее существо оставалось связанным с ним как можно дольше, если не навсегда. Барону он доверял больше, чем кому бы то ни было; даже Тедди и Милли не знали и четверти того, что знал про него Кровавый барон. Гарри был нужен кто-то, кто хотел бы быть с ним просто так… ради него самого. – Всегда, Гарри Поттер. До скончания времён. Несмотря на мрачность, с которой было сделано это заявление, Гарри не смог удержаться от улыбки и потому попытался спрятать лицо. Друг навсегда… Такого друга у него никогда не было. По сути, Милли и Тедди, продержавшиеся в его друзьях уже целых два месяца, могли считаться рекордсменами. Они дошли до кабинета Снейпа. Кровавый барон подождал, пока Гарри постучался и ему разрешили войти. Гарри быстро обернулся к призраку и кривовато улыбнулся в знак признательности, затем скользнул в кабинет. *** Профессор Снейп сидел за письменным столом, царапая пометки в сочинениях своими ужасными красными чернилами. Гарри подумалось, что у декана, должно быть, есть акции чернильной компании, потому как ни одно из эссе не возвращалось к авторам без замечаний. Даже не взглянув на него, Снейп указал на неудобный стул напротив, и Гарри поспешно на него уселся. В руке он держал слабо свернутый пергамент – чтобы не помять его и не сделать нечитаемым. Профессор Флитвик упоминал, что такое иногда случается с Гарриными сочинениями. Он смотрел вниз, на свои руки – не хотелось раньше времени привлекать внимание профессора. Чтобы отвлечься от ожидания неизбежного обсуждения его эссе, Гарри стал думать о фотографиях, которые Снейп обещал ему показать. Интересно, сделаны ли они все во время учебы, или есть более ранние – с тех времён, когда мама ещё не получила письмо из Хогвартса, когда дружила с юным Северусом Снейпом (как ни трудно себе это представить)? Есть ли там изображения тёти Петунии? Если да, то он с удовольствием их пропустит. Гарри гадал, увидит ли он фотографии своих родителей уже после Хогвартса. Что, если там где-нибудь заснят он сам, совсем маленький, или, может, сохранились их свадебные фотографии, или… – Поттер. Гарри вскочил. – Да, сэр? – Будьте добры, дайте мне ваше эссе. Вы захватили задания по другим предметам? – Э-э-э… – Передав пергамент Снейпу, Гарри опустил глаза, прикусив губу. Прошлым вечером все его мысли занимало сочинение и обещанные фотокарточки. А ведь Снейп говорил, что перед тем, как выполнить обещание, сначала должен прочитать Гаррино сочинение. – Нет, сэр, – осторожно сказал он, чувствуя себя болваном. – Понятно. – Профессор некоторое время о чём-то раздумывал, потом сказал: – Пока я буду смотреть ваше эссе, вы можете помочь мне, приготовив сырьё для зелий. – Хорошо, сэр, – желудок ухнул куда-то вниз: с какой ещё гадостью ему придётся возиться сегодня? – Что от меня требуется? – Надо поделить драконью чешую ровно на шестьдесят частей, в каждой из которых должно быть три или более цвета. На рабочем столе вы найдете шестьдесят ёмкостей и титановую чашу с чешуёй. – Сжав губы, Снейп постучал свитком с эссе по столу. – Вопросы есть? – Нет, сэр! Гарри влетел в класс. Разбирать драконью чешую! По сравнению с прежними заданиями, что ему доставались – сразу вспомнилась нарезка флобберчервей и боботюберов – эта работа была, можно сказать, халявой. Нетяжёлая и негрязная. Только придется надеть перчатки из драконьей кожи: у чешуи очень острые края – не успеешь заметить, как порежешься. Но у профессора нашлась пара, изменяющая размер под любую руку, поэтому перчатки не свалятся с Гарри, несмотря на его маленькие ладони. Драконья чешуя была разного размера – от самой маленькой, меньше ногтя на Гаррином мизинце, до самой большой – с ладонь. Впрочем, в его распоряжении имелись ёмкости разного размера, так что в них можно было хранить чешуйки как мелкие, так и огромные. Чешуя, сверкающая в скудном свете подземелий, поражала воображение – она отбрасывала переливчатую полоску света шире и ярче, чем любая радуга. Каждый раз, когда Гарри брал в руки очередную пластинку, вспышка яркого света освещала стены и рассыпалась каскадом искр, словно маленький водопад. Да, такую работу Гарри делать совсем не против. Он просто потерялся в этом пиршестве света, и когда за спиной прозвучал мягкий вопрос «Вы закончили?», Гарри вздрогнул и выронил чешуйку, которую в этот момент отковыривал от её сестёр. Он втянул голову в плечи, когда пластинка со звоном упала на стол. – Простите, сэр, – протараторил Гарри и, ссутулясь, обернулся, чтобы посмотреть на профессора. – За неуклюжесть. Снейп ничего не ответил, и Гарри быстро взглянул ему в глаза. Он не понял, что означало выражение лица профессора, так что закусил губу и нерешительно сказал: – Я почти всё, сэр, правда. – Хорошо. Заканчиваете и возвращайтесь в кабинет. У нас с вами есть, что обсудить. Снейп развернулся и вышел из класса. Второй раз за вечер у Гарри сердце ухнуло в желудок. Должно быть, Снейп пришел к выводу, что его сочинение никуда не годится, и передумал показывать ему мамины фотографии. В глазах внезапно защипало, а в горле образовался комок. Чтобы сдержаться, он прикусил щёку изнутри. Не хватало ещё плакать из-за фотографий! Подумаешь, большое дело: он не видел их до этого, и не увидит сейчас. Правильно? Правильно. Мысленно готовясь к очередному нравоученью или ещё к чему похуже, Гарри закончил сортировать чешую, и сияние на стенах пропало. Снейп, наверное, назначит ему новую отработку, поскольку сочинение не может быть засчитано в качестве наказания, если оно настолько неудачное… Вздохнув, Гарри снял перчатки и поставил ёмкости с чешуёй в шкаф, где хранились ингредиенты для зелий. Он протёр стол и побрёл в кабинет декана, как на эшафот. – Садитесь, – сказал Снейп, указав Гарри на хорошо знакомый ему стул. Профессор некоторое время смотрел на него с каким-то почти торжественным выражением лица. – Вы действительно одержимы идеей спасать людей, Потт… Гарри. Услышав, что его назвали по имени, Гарри удивлённо воззрился на декана. Что происходит? – Это ужасная гриффиндорская тенденция – очертя голову бросаться в бой, совершенно не задумываясь ни о последствиях, ни о собственной безопасности. Тем не менее, вы, Гарри, не гриффиндорец. Гарри сглотнул. – Не гриффиндорец, сэр? – Абсолютно точно. Только слизеринец мог десять лет прожить с этими людьми, не убив их и сохраня при этом здравый рассудок. Гарри вытаращил глаза. Он же не имеет в виду… – Сэр? – Не надо воспринимать мои слова буквально, – непривычно мягко сказал Снейп. – Я вовсе не имел в виду, что вы должны были отправить своих родственников в мир иной, просто… – он вздохнул. – Ну почему это так трудно?! – Не знаю, сэр. – Ох, Мерлин, да я не про тебя, мальчик! Снейп поднялся. Гарри инстинктивно вжался в спинку стула, но профессор повернулся к нему спиной и принялся методично выравнивать флаконы на полке. Гарри вдруг пришло в голову, что декан таким образом успокаивает нервы. Ну нет, не может быть – профессор Снейп никогда не нервничает. Снейп взглянул через плечо, словно хотел убедиться, что Гарри всё ещё здесь. Когда его опасения подтвердились, он снова вздохнул и сел обратно за стол и некоторое время изучал Гарри из-под завесы волос. – Гарри, ваш дядя когда-нибудь поднимал на вас руку? – Что?! Нет! – А тётя? – Нет! – Гарри скрестил руки на груди. – Почему вы меня об этом спрашиваете? – Пожалуйста, не торопитесь с ответом, – сказал Снейп тем же непривычным тоном. – Помнится, в начале школьного года у вас было множество ран: свежие и старые ушибы, неправильно сросшиеся сломанные кости и внутренние повреждения. Не говоря уж о признаках недоедания, к которым мы ещё вернемся. Гарри раскрыл было рот, чтобы заявить, что Дурсли не делали ничего подобного, абсолютно ничего, но Снейп поднял руку, призывая к молчанию: – Из вашего сочинения становится ясно, что они были эмоционально жестоки и допускали преступную халатность, по крайней мере, в отношении вашей безопасности и благополучия… Мне необходимо знать, позволяли ли они себе и физическую жестокость. Запаниковав, Гарри вскочил со стула. Он судорожно вздохнул, решая, не пора ли ему делать ноги. Какой-то бред! Он ничего такого не писал! Конечно, дядя с тётей не один раз говорили ему, что он вообще не должен был родиться и что он – ничтожество, но это не значит, что он на самом деле такой. К его глубокому стыду, голос сорвался, когда он крикнул: – Зачем вам всё это знать?! Почему вы просто не можете оставить меня в покое?! В ответ на его вспышку профессор Снейп лишь поднял бровь, а потом, к большому удивлению Гарри, даже снизошёл до объяснений: – Мне требуется это знать, потому что я должен принять решение, нужно ли забирать вас из-под их опеки. А оставить вас в покое я не могу по этическим соображениям – долг велит мне вас защищать. Гарри помотал головой и попятился к двери. Всё это ложь. Никто не может «защитить» его. Никто и не пытался. И если кто-нибудь говорил, что хочет ему помочь, потом всегда оказывалось, что есть какой-нибудь подвох, и Гарри огребал ещё больше неприятностей. Он знал, как это бывает. Снейп такой же, как и все, точно так же пытается его обмануть. – Я вам не верю, – сказал он Снейпу, бросился к двери, выскочил из комнаты и стремглав пустился бежать по коридору, чтобы оказаться как можно дальше от этого места…
Katerinka: ticklishFly – Абсолютно точно. Только слизеринец мог десять лет прожить с этими людьми, не убив их и сохраня при этом здравый рассудок. это точно.. спасибо.
ticklishFly: Katerinka, я б даже сказала, что только святой!
аглая : Классная глава! Спасибо! ticklishFly пишет: – Мне требуется это знать, потому что я должен принять решение, нужно ли забирать вас из-под их опеки. Эээ, Гарри заберут у Дурслей? А их накажут?
FawX: Потрясающе. Спасибо за продолжение.
Alexxa: ticklishFly. спасибо за долгожданное продолжение. Настолько интересно следить за развитием непростых отношений Гарри и Снейпа. Чудесный фанфик, отличный перевод, что еще надо для счастья! Не могу дождаться продолжения. Если Снейп действительно возьмет опеку над Гарри... вот где самая вкуснятина начнется, я вся в предвкушении.
ticklishFly: аглая , в этом фике - нет, но, похоже, Северус устроит им веселую жизнь. FawX, :) Alexxa, да, было бы хорошо...
marinasama: с нетерпением ждем продолжения!!! ваши читатели и почитатели таланта.
Alexxa_Im: ticklishFly, спасибо за перевод новой долгожданной главы. Приятно следить за постепенным и предельно обоснуйным становлением так хорошо прописанных взаимоотношени Гарри-Снейпа.
Candice: ticklishFly интересно, как Снейп будет доказывать серьезность своих намерений
Delfy: ticklishFly очень нравится данное произведение, в вашем переводе особенно))) Очень жалко, что книга всего одна... на самом деле очень стоящая вещь)) Жду не дождусь продолжения!
Asturiel: Как же хочется поскорее почитать продолжение!
ticklishFly: Глава 32 Ранее: — Я вам не верю, — сказал он Снейпу, бросился к двери, выскочил из комнаты и стремглав пустился бежать по коридору, чтобы оказаться как можно дальше от этого места… — Проклятье, — выругался Снейп, и, прежде чем мальчишка успел убежать достаточно далеко, отправился за ним вдогонку. Он мог бы запереть дверь заранее, но подумал, что этим еще больше напугает Гарри. Надо было просто отрезать ему путь к выходу… В таком состоянии Гарри опять может попасть в неприятности. В самый последний момент Снейп кое-что вспомнил и вернулся к столу, чтобы взять пакет с фотографиями, которые обещал показать Гарри. Он намерен сдержать обещание — пусть Гарри и считает его злобным ублюдком, не веря, что Северус на самом деле пытается ему помочь. Пока Северус искал мальчишку, он пытался понять, что сделал неправильно. Ему много раз приходилось задавать своим студентам подобные вопросы, и хотя дети отличались друг от друга по характеру, было у них и кое-что общее: все они сразу же начинали отрицать свои проблемы. Поэтому Северус был приятно удивлен, когда Гарри не стал обвинять его в том, что он всё выдумал, в том числе раны, которые они с мадам Помфри залечили мальчику в начале семестра. Как показывает опыт, дети, испытавшие на себе пренебрежение и жестокое обращение, — а Северус сталкивался со множеством таких случаев — были самыми недоверчивыми людьми на свете. Северус и сам побывал в их шкуре, поэтому безошибочно распознавал симптомы. Но у него имелись неофициальные доказательства, полученные во время легилименции Дурслей. Конечно, он видел далеко не всё, что они творили с Гарри, но увиденного было более чем достаточно, чтобы привлечь их к ответственности за множество преступлений против несовершеннолетнего. Единственное, что ему было нужно от Гарри — чтобы он просто подтвердил имеющуюся у Северуса информацию. Он шел за мальчиком до самой совятни. К тому моменту, как он вслед за Гарри поднялся в Западную башню, нога, вроде бы подлеченная после схватки с триждыклятой трехголовой собакой, уже адски болела. В совятне этим ноябрьским вечером было холодно и промозгло — последнюю неделю стояла отвратительная погода. Каждое утро земля покрывалась инеем, и оттого окружающие замок горы казались седыми. Северус немедленно наложил на свою одежду согревающие чары, оглядываясь вокруг в поисках Поттера. Трудно найти в темноте черноволосого мальчика в темной мантии. Но белоснежную сову (Северус припомнил, что у Гарри была как раз такая) — гораздо проще. Гарри стоял вполоборота к двери, нежно перебирая перья совы. Однако во всей его позе, в том, как дрожала его рука, в прерывистом дыхании и даже в наклоне головы безошибочно угадывалось напряжение. Очевидно, Северус слишком поспешил — искренность, с которой было написано Гаррино сочинение, позволяла предположить, что мальчик уже готов к откровенному разговору о своей дошкольной жизни. Оказалось, что нет. Или он может говорить об этом только со своей совой. Голос Поттера звучал совсем тихо, но Северус недаром был шпионом — он различал слова Гарри на фоне глухого бормотанья сов и шуршания перьев. — …мог сделать, Хедвиг? Они всегда узнавали, если я кому-нибудь рассказывал. И становилось только хуже. Это было до того, как ты у меня появилась, ты знаешь, но в тот раз меня заперли на несколько недель, после того как школьная медсестра устроила бучу. Она сказала… — Гарри помотал головой и провел рукой по лицу. Плакал? — Просто… Я не думаю, что смогу снова вернуться в чулан. Боже, как мне тогда хотелось есть… И куда я тебя дену? Я не могу просить тебя остаться со мной взаперти в этот проклятом чулане. Видимо, наконец выговорившись, Гарри вздохнул и опустил голову на руки, облокотившись на совиную жердь. Северус услышал достаточно. — Гарри, — мягко позвал он, боясь напугать мальчика. Но Гарри всё равно вздрогнул. Его зеленые глаза блестели в полумраке совятни. — Пожалуйста, — попросил он. — Пожалуйста, сэр, оставьте меня в покое. — Не могу, — Северус шагнул ближе. То, что Гарри не отшатнулся в ужасе, как ожидал Северус, он воспринял, как маленькую победу. — Я за тебя отвечаю, точно так же, как и за других слизеринцев. Мне нужно убедиться, что с тобой всё в порядке. — Со мной всё хорошо! — Гарри сглотнул и повторил уже тише: — Со мной всё хорошо, сэр. Правда. Северус кивнул и сделал ещё один шаг. – Да, сейчас — может быть, но… — Нет, не только сейчас — вообще! Не надо делать вид, будто вы всё обо мне знаете! — Ладно, не буду. Но ты мне рассказал кое-что о себе, и я сделал определённые выводы. Гарри и понятия не имел, что увидел Северус в мыслях Дурслей, но Северус не собирался ему признаваться — не сейчас, во всяком случае. Он помолчал некоторое время, полез в карман и вытащил пачку фотографий. Но отдавать их не спешил. Эти снимки — идеальная приманка для Поттера. — Я захватил с собой снимки Лили; ты сбежал из кабинета, даже не посмотрев их. Гарри облизал губы и уставился на пачку в руке Снейпа, словно на восьмое чудо света. На его лице засветилась такая надежда, что у Северуса защемило сердце. — Мне… мне всё ещё можно их посмотреть? — Да, конечно. Если ты спустишься назад, в мой кабинет. Мне совершенно не хочется мёрзнуть здесь, давя ботинками останки мышей. Гарри демонстративно обдумывал предложение, его взгляд метнулся от пачки снимков к двери, а потом переместился на лицо Северуса, и обратно на фотографии. Конечно, Северус знал, что он скажет — это ясно читалось в его глазах. Мальчик нерешительно проговорил: — Я просто… просто хочу взглянуть на фотографии, ладно? И больше ничего. Я не хочу говорить о… о том, о чём вы спрашивали. — Очень хорошо, — осторожно сказал Северус, не желая опять его вспугнуть. — Тогда пойдем. Северус вышел из совятни, зная, что Гарри идет за ним. *** Вернувшись в офис, Северус сел за письменный стол и принялся незаметно массировать ногу, пока Гарри отогревал руки у камина. Проклятая собака! Он знал, что Гарри заметил его хромоту, но, поскольку существование собаки держат в тайне, Северус не собирался ничего ему объяснять. Взмахом палочки он поставил стул Гарри рядом со своим, чтобы они могли смотреть фотографии вместе. Не то чтобы он опасался, что мальчик испортит снимки, просто так будет удобнее давать пояснения, если потребуется. Он окликнул Гарри. Тот никак не отреагировал, увидев, что они будут сидеть близко друг от друга; его напряжённая поза выдавала нетерпение. Когда Гарри устроился на своём стуле, Северус вынул фотографии из пакета — часть была сделана маггловским способом, но оттого снимки не стали менее выразительными — и положил их на стол. Самая верхняя запечатлела юных Лили и Северуса, со скрещенными ногами сидящих под старым дубом на заднем дворе Эвансов. Ветер подхватил длинный рыжий локон Лили и бросил в глаза, и в момент съемки она подняла руку, чтобы заправить за ухо мешавшуюся прядь. На губах её играла насмешливая улыбка, она смотрела на Северуса, лица которого, как обычно, было не видно за тёмными волосами. — Эта сделана её отцом, — пояснил Северус. — Нам тогда было лет по десять. Гарри протянул руку, но не стал трогать фотографию, а вместо этого провёл пальцами над поверхностью бумаги. Рот у него приоткрылся, словно он не ожидал увидеть свою мать и своего профессора вместе, хотя Северус говорил ему, что они дружили. — Где это снято? — На заднем дворе у её родителей. — Северус указал на левый нижний угол фотографии: — Дом вон там. Мы не часто проводили время у неё дома, лишь иногда. — Северус заколебался, потом продолжил, желая… понимая необходимость наладить контакт с Гарри: — Родители Лили были очень добры и приглашали меня приходить к ним, когда бы мне ни захотелось. Гарри взглянул на него, не поднимая головы, сквозь ресницы, словно он был слишком смущен, чтобы смотреть прямо в глаза. — Она когда-нибудь приходила к вам домой? Северус отрицательно помотал головой. — Почему? Северус раздумывал, не сказать ли мальчишке, чтоб тот не совал нос не в своё дело, но вспомнил, что сам как раз этим и занимается. — Мои родители были… не такие, как её. Гарри понимающе кивнул и снова посмотрел на фотографию. Северус отложил снимок в сторону, чтобы перейти к следующему, уже магическому, изображавшему Лили на берегу Хогвартского озера. Она нагибалась, чтобы подобрать очередной камушки и взвесить его в ладони. — Первый курс, — сказал Северус. Лили одолжила школьную фотокамеру, чтобы показать родителям, как выглядит Хогвартс, и Северус сфотографировал её для них, но оставил этот снимок себе. Потом был чудесный пикник на свежем воздухе: солнечный осенний денёк, они вдвоём, впервые со дня приезда в школу. От воспоминаний сдавило горло. — Самое начало учебного года, кажется, конец сентября. — А что мама делает? — спросил Гарри чуть слышно, словно почувствовал, как нелегко дается его профессору это путешествие во времени. Северус выдавил из себя улыбку: — Лили нравилось бросать камушки так, чтобы они прыгали по поверхности воды, любой воды. На озере, или на пруду, где мы с ней выросли. Даже на реке, хотя это гораздо более сложная задача. Так что она всегда высматривала идеально прыгающий камень. Гарри улыбнулся и бессознательно потянулся, чтобы потрогать изображение, но в последний момент удержался. Должно быть, он не помнил материнских прикосновений, и инстинкт заставил его попытаться потрогать её хотя бы так. — Она ужасно милая. — Да, — согласился Северус. Когда Лили с камушком в ладони выпрямилась и взглянула в объектив, у Гарри перехватило дыхание: — Глаза… Они совсем как у меня. Северус снова кивнул. Они посмотрели ещё несколько фотографий. Было уже поздно, и Северус хотел оставить часть снимков на потом, чтобы у него была возможность снова позвать к себе Гарри и поговорить с ним. Поэтому он убрал фотографии и велел Гарри отправляться спать. Северус уловил искру недовольства в глазах мальчика, и ожидал, что тот напомнит ему об обещании и станет говорить, что так нечестно. Но искра быстро исчезла, стоило Северусу лишь поднять бровь. Да, он обещал показать фотографии. Но не все сразу. В итоге Гарри не стал спорить, только сказал: — Да, сэр. Спасибо, что показали мне их. — Пожалуйста, Поттер. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, сэр. Северус не удивился, когда увидел, что как только Гарри вышел за дверь, возле него, словно преданная собака, появился Кровавый барон. Тяжело вздохнув, Северус аккуратно собрал свою самую большую ценность в конверт и запер его в ящике до следующего раза. Даже просто смотреть на её изображения было больно, хотя уже не так, как в последний раз, когда он поддался сентиментальному порыву. Может быть, потому, что в этот раз с ним был её сын. Следующие несколько дней пролетели довольно быстро — как обычно в это время года, когда студенты уже втянулись в школьную рутину. Приближался первый квиддичный матч сезона: Слизерин против Гриффиндора. У игроков, особенно новичков, наступили горячие деньки — не оставалось времени ни на что, кроме тренировок. И Гарри так и не пришёл, хотя и сказал в пятницу после урока, что хотел бы, если можно, зайти к Северусу в субботу или воскресенье. — Может быть, — будничным тоном ответил Северус, хотя знал, что разрешит ему смотреть фотографии, когда б тот ни пришёл. — Разве тебе не надо навёрстывать уроки из-за тренировок? — О, нет, сэр. Капитан Флинт следит за тем, чтобы я делал всю домашку. Сказал, что вы спустите с него и с меня шкуру, если… — Гарри вздрогнул, осознав, что сказал, и быстро отвёл взгляд. — Простите. Но Северус только усмехнулся: — Должен сказать, мистер Флинт совершенно прав. Молодец, что не запускаешь учебу. У Поттера сделалось такое выражение лица, словно Северус не похвалил его, а, по меньшей мере, подарил ему звезду с неба. — С-с-спасибо, сэр. — Нé за что. Кажется, мистер Флинт начинает тренировку через пятнадцать минут, не так ли? Гарри вскочил: — Да, сэр. Спасибо, сэр! На следующий день была назначена первая игра сезона, и Северус убедился, что его змейки проявляют приличествующий событию энтузиазм и настроены как следует поболеть за свою команду. Ещё он проследил за тем, чтобы игроки позавтракали. Невзирая на все отговорки нервничающих детей, Северус заставил их поесть. Первые матчи обычно длились часами, иногда до обеда или даже до ужина, и Северусу не хотелось, чтобы кто-нибудь из змеек ослабел во время игры из-за пропущенного завтрака. Поскольку оба ловца, и Гарри Поттер, и гриффиндорец Кеннет Таулер — или как его там — были новичками, матч грозил затянуться надолго. Северус привел своих слизеринцев на квиддичное поле ровно в пол-одиннадцатого и поручил их заботе префектов, а сам отправился на трибуну для преподавателей. Команда уже час как была здесь, посвятив оставшееся до игры время переодеванию, обсуждению стратегии и взаимной накачке. Несколько первогодок, приятелей Поттера, смастерили транспарант-перетяжку «ПОТТЕРА В ПРЕЗИДЕНТЫ». Кто-то из них зачаровал буквы так, чтобы они меняли цвет с серебренного на зелёный и обратно. Не так уж плохо для сопливых первоклашек… Без пяти одиннадцать команды вышли на поле. Поттер был слегка бледноват, но крепко стискивал свой Нимбус-2000. Северус уловил тот момент, когда мальчишка увидел надпись на плакате: он попятился, но потом улыбнулся и расправил плечи. Северус покачал головой. Все игроки в квиддич одинаковы. Роланда Хуч выдала напутственную речь, сводившуюся к повторению заповеди «Играйте честно», которую слизеринцы привычно интерпретировали как «Не попадайтесь». И как обычно, она больше смотрела на Маркуса Флинта, чем на гриффиндорского капитана. Северус поморщился от такой вопиющей предубеждённости. ** Хуч с силой дунула в свой серебряный свисток. Пятнадцать мётел взмыли вверх, поднимаясь над полем всё выше и выше. Игра началась. … — и квоффл переходит к Анжелине Джонсон из Гриффиндора — прекрасному охотнику и классной девчонке… — ДЖОРДАН! — Извините, профессор. ** Ну, конечно: Джордан из Гриффиндора, дружок проклятых Уизли, а это означает, что нет ни единого шанса услышать объективное комментирование. И, конечно же, в центре внимания комментатора исключительно только игроки гриффиндора, их владение квоффлом, их меткость, способность их ловца заметить снитч. И неважно, что слизеринский ловец гораздо лучше летает, глаз его зорче, а метла - круче. У Северуса вызывало отвращение желание Макгонагалл любой ценой добиться даже незначительного преимущества — взять хотя бы её выбор комментатора. Это раздражало. Возмущало. Даже злило. Но Северус, следуя истинно слизеринскому стилю поведения, не позволил ни одному из этих чувств отразиться на своём лице и твёрдо настроился насладиться игрой, не смотря ни на что. И ему бы это удалось, если бы Поттера не попытались убить. Гриффиндор вёл в счёте десять-ноль, — к глубокому разочарованию одной четверти болельщиков — когда снитч показался в первый раз. Поттер ринулся к нему, входя в крутое пике. Он опередил Тауелсона, который тоже заметил золотой мячик. Тогда Уизли одним отточенным слаженным движением подрезали Поттера под таким углом, что тот был вынужден войти в поворот на большой скорости, иначе бы завалился на близнецов. Поттер слегка не вписался в вираж; древко Нимбуса, задев одного из рыжеволосых уродов, рыскнуло, и Гарри на несколько мгновений потерял контроль над метлой. Флинт апеллировал к Хуч, но она покачала головой, не назначив штрафной, хотя налицо было грубое нарушение правил. Проклятая предвзятость. Это случилось, когда другой бладжер пронёсся в опасной близости от головы Поттера. Его метла - идеальной формы, великолепно сконструированная, новинка и вершина в линейке Нимбусов (Снейп прочувствовал это до самой глубины своего кошелька) — резко накренилась, и у Северуса едва не остановилось сердце, когда он увидел это. Поттер забрался так высоко в небо, что далеко не каждый зритель мог разглядеть его с трибун. И далеко не у каждого зрителя перехватило дыхание, когда Поттер с выражением откровенной паники на лице обеими руками вцепился в метлу и сжал ногами самый конец древка. Метла снова совершила рывок, и Гарри едва не сорвался вниз. На трибунах послышался ропот — болельщики заметили, что метла Поттера зигзагами рассекает воздух, делая резкие скачки, словно пытается его сбросить; падение с такой высоты стало бы для Поттера фатальным. Внезапно метла закрутилась вокруг своей оси, словно катящийся бочонок, и резко дернулась. Поттер повис на одной руке, пытаясь вскарабкаться обратно. Похоже, кто-то здесь, как и Северус, очень пристально следил за Поттером, потому что этот кто-то заколдовал метлу. Кто-то, очень хорошо владеющий темной магией. Северус зарычал от ярости. Ах так?! Вредить его слизеринцам?! Он начал плести контрчары, уставившись немигающим взглядом на мальчика и его метлу. Тому, кто держал сейчас Нимбус под проклятием, тоже было необходимо сохранять постоянный зрительный контакт. И хорошо бы другой преподаватель — трудно представить, что кто-нибудь из студентов может обладать такими навыками и опытом, чтобы что-либо противопоставить этому темномагическому заклятью — обнаружил негодяя и помешал бы ему. Всё, что Северус был в состоянии сейчас сделать, это попытаться смягчить действие чар — снять их полностью он не мог. Снейп слышал крики вокруг — люди осознали, что их чертов спаситель сам находится в смертельной опасности. Гарри в это время пытался удержаться, вися на одной руке — никакой помощи от Уизли, летевших под ним с тем, чтобы подхватить его в случае падения, он не дождался. А потом Северус почувствовал запах дыма. Пожар! Квиринус Квиррелл толкнул его сзади, визгливо прокричав «Горим!», и Северус, дёрнувшись, на мгновение потерял Поттера из виду; его сердце пропустило удар. Он взглянул вверх, страшась самого худшего. Но не тут-то было! Этот чертёнок, вполне себе живой и здоровый, со свистом нёсся к земле, наконец сладив со своей метлой, на которой уже не висел, а сидел верхом. Последние несколько футов метла шла практически отвесно вниз. Поттер вдруг зажал рот рукой, словно его затошнило, и, долетев до земли, упал на четвереньки. Он закашлялся — надо сказать, зрелище было не очень приятным, — и тут изо рта Сопляка-Который-Выжил-Чтобы-Довести-Северуса-До-Разрыва-Сердца выскочил маленький золотой снитч. Мерлиновы яйца! Ухмылка Северуса почти превратилась в улыбку. Мальчик даже из простой игры в квиддич ухитрился устроить целое представление. Зато он жив. А у Снейпа теперь появилось еще одно убийственное доказательство, изобличающее заикающегося рохлю профессора ЗОТИ. Только бы Дамблдор прислушался к Северусу хотя бы на этот раз. TBC . . .
Selll: Спасибо!
ticklishFly: Selll, :)
Katerinka: Северус прям дрессировщик)
ticklishFly: Katerinka, имхо, у них с Гарри взаимная дрессировка...
nassy: Спасибо большое за продолжение!
аглая: ААААААААААААААААА!!! Наконец-то продолжение!!!! ticklishFly спасибо,спасибо, спасибо!!! Только на прошлой неделе перечитала все предыдущие главы и тут тааакой сюрприз!!!))))
andra33: Большое спасибо за продолжение.
alexsa: Я это еще не читала...пошла исправлять не до чет))
AlexSever: Спасибо за продолжение одного из самых любимых мной фанфов.
ticklishFly: nassy, аглая, andra33, alexsa, AlexSever, спасибо, что читаете, и извините, что редко выкладываю
Serinit: *заглядывает в глаза переводчику* дальше, пожалуйста?
Poiu777: Восхитительный фанфик. Перечитала его еще раз с самого начала, получила удовольствие. Это ничего, что редко проды, Вы главное его совсем не забрасывайте, а так мы снарриманы люди терпеливые. Спасибо Вам, ticklishFly.
inna_inna: О, как удачно я сюда попала - я самого последнего-то и не видала!!! Буду теперь тут терпеливо (ну, почти) ждать.
Filosofa: Благодарю за перевод такого замечательного фика!
Ру: В последнее вемя не часто читаю фики, но ВBS в вашем переводе всегда жду с огромным нетерпением. Не внимательно прочитав аннотацию в первый раз, я даже и не поняла что это перевод)) читается все на одном дыхании, и становиться очень жаль когда очередной кусь подходит к концу.. В общем, желаю вам побольше свободного времени и соответствующего настроения)))
Зая: Очень хороший фанфик, хотелось бы продолжения...))
ticklishFly: Serinit Poiu777 inna_inna Ру Зая Filosofa , простите за молчание, мои хорошие, я обязательно вернусь к переводу.
kulni: Продолжение. Как много в этом слове надежды. Знаю, что клянчить некрасиво, но пожалуйста :)
Basyc: Ау...
ticklishFly: Глава 33 Предупреждение: «грязные» разговоры. — Вы подожгли профессора Квиррелла?! — Гарри чуть ли не кричал. Они сидели в слизеринской гостиной, за их любимым столом, где обычно было тихо, но сейчас, когда комната была битком набита празднующими победу слизеринцами, вы не услышали бы даже, как взрывается рог взрывопотама. — Тише! — шикнул на него Тедди, а Миллисент пожала плечами. Видно было, что она не испытывает никаких угрызений совести. — Подумаешь, большое дело! — сказала она. — Я могла бы поджечь его вонючий тюрбан, он просто напрашивался. — Она прищурилась. — Зато из-за этого он прекратил колдовать над твоей метлой, так ведь? — Ага… Но вы уверены, что это был он? Тедди закатил глаза. — Конечно он, кто ещё. Прежде всего, он весь год пытался тебя убить, разве нет? А еще он смотрел прямо на тебя, не мигая. Для того, чтобы чары вроде этих были стабильны, необходимо поддерживать зрительный контакт. Не прерываясь. Не мигая, не чихая, не наклоняясь, чтобы потушить свою мантию. Гарри ничего не мог с собой поделать и захихикал. Когда он висел в сотне футов над землей, потеряв управление метлой, ему было не до смеха. Но поймать снитч и победить — это было самое приятное ощущение на свете! — Я до сих пор не понимаю, почему они ничего с ним не сделали! — проворчала Милли. — Ты о чём? Тедди бросил на Миллисент острый взгляд и пожал плечами: — Мы видели, что когда все уходили с трибун, профессор Снейп говорил с директором. Профессор был в ярости, бледный, с поджатыми губами. Ты помнишь его фирменный Взгляд? Гарри молча кивнул, вытаращив глаза. Ему доводилось видеть Взгляд пару раз. Обычно он предвещал тяжелую отработку или большой разнос. — Так вот, я думаю, он сегодня поругался с директором. Я не слышал всё, но наш декан говорил о профессоре Квиррелле и как ты чуть снова не погиб, и что лучше бы директору внимательней следить за твоей безопасностью и за сам-знаешь-чем. — Что это за штука — «сам-знаешь-что»? — Черт меня побери, если я знаю! Нечто, что они держат в секрете. И это нечто хорошо охраняется. Тедди с загадочным видом огляделся, нет ли кого поблизости. Поодаль несколько человек хохотали так, что вряд ли могли слышать что-нибудь, кроме собственного смеха. Несмотря на это, Тедди понизил голос почти до шёпота. — Вы знаете, почему нам запрещается ходить в коридор на третьем этаже? — Из-за Пивза, — предположил Гарри. Тедди отрицательно помотал головой. — Из-за цербера. — Церба-кого? — Цербер. Адский пёс. Три головы, огромные зубы, отвратительный нрав. Гарри вытаращился на него. — Адский пёс? Тедди кивнул. — В школе? Другой кивок. — Зачем? — Хороший вопрос. Думаю, он что-то охраняет. — Что охраняет? Тедди наморщил нос и вздохнул. — Я не знаю. Но что бы это ни было… и Хагрид, ну знаешь — лесничий, он тоже называл это «сам-знаешь-чем». И если директор беспокоится о безопасности этой штуки не меньше, чем о твоей, то могу себе представить, насколько это важно. — Тедди помолчал. — А профессор вышел из себя и обвинил Дамблдора, что тот больше печется о сохранности сам-знаешь-чего, чем о твоей безопасности. Гарри потряс головой. Это уже чересчур. Трехголовый пес что-то охраняет на третьем этаже, и директор не особо рвется защищать Гарри от проклинающего мётлы Квиррелла. — Откуда ты всё это знаешь? — спросил Гарри, задав самый простой вопрос из тех, что его сейчас беспокоили. — Он ужасно хитрющий, — сказала Миллисент. — Даже хитрее моего старшего брата, а это о многом говорит! — Тедди улыбнулся ей, и она добавила: — И он подслушивает. — Давай-давай, выдавай все мои тайны! — Да ладно! — обиделась Милли. — Небось приятно знать то, чего никто больше не знает. — Знаете что… — тихо сказал Гарри, — готов поспорить, из-за этого Снейп и хромал. — Что? — спросила Милли. — Когда? — спросил Тедди. — Совсем недавно. Я заметил в понедельник вечером, что декан ранен, — он не стал упоминать о своем побеге в совятню и фотографиях, которые ему показал Снейп; это слишком личное. — Думаю, это у него еще с Хэллоуина. — Тролль его не трогал, — заметила Миллисент. — Ни его, ни Квиррелла — никого. — Да, — согласился Гарри. — А что, если Снейпу пришлось проверять цербера? Милли закатила глаза: — Зачем бы ему понадобилось «проверять» трехголовое страшилище? — Чтобы убедиться в целости того, что оно охраняет, — предположил Тедди. Гарри кивнул: — И тролль нужен был для того,… — … чтобы отвлечь внимание. Пока профессора разбираются с троллем, Квиррелл мог бы заграбастать эту штуку, которую охраняют. — О чем вы двое вообще говорите? — Милли сложила руки на груди. — Это что-то вроде теории заговора? Гарри хотел спросить, что она имеет в виду, но к ним за стол подсели студенты четвертого и пятого курсов поздравить Гарри с победой. — Рад, что ты не проглотил, малыш, — сказал незнакомый Гарри парень, кажется, с пятого курса. — Рту можно найти лучшее применение, — он ухмыльнулся. — Заткнись, Гай! — какая-то девушка толкнула его локтем. — Ну честное слово! Ему же всего одиннадцать. Слизеринцы вокруг засмеялись. Гарри слегка улыбнулся. Не хотелось выставлять себя дураком перед этими здоровыми старшеклассниками. Гай приобнял его и прижал к себе, стиснув одно плечо. Гарри стоило огромного труда не попытаться высвободиться. — Поттер в теме, Дарси. Он знает, о чем речь. Так ведь, малыш? — Конечно, — кивнул Гарри. Притвориться, что понимаешь, о чем речь, всегда лучше, чем признать, что чего-то не знаешь. — Скажи-ка мне, Поттер, ты собираешься выиграть нам кубок школы? — спросил Гай. Его губы скривились в недоброй ухмылке, и Гарри захотелось оказаться от него как можно дальше. — Ага, конечно, — сказал он. — Если смогу. — Конечно, он выиграет, — заявила Милли. — Вы же видели, как он летает! Даже когда метла заколдована, — она улыбнулась Гарри, глаза сияли. — Это было восхитительно! Гарри кивнул на ее комплимент и, воспользовавшись собственным движением, вынырнул из-под руки Гая. По тому, как ухмыльнулся и подмигнул Гай, Гарри понял, что его уловка не осталась незамеченной. Не особо переживая по этому поводу, Гарри ссутулил плечи и отвернулся. Компания громко болтала и смеялась, скандируя лозунги Слизеринской квиддичной команды еще с четверть часа, пока Миллисент не встала из-за стола и не сказала: — Уже пора двигать на ужин, ребята. Гарри, я сначала тебе кое-что покажу, хорошо? Гарри поднялся, чтобы пойти за ней. В это время Гай что-то тихо сказал, отчего пятикурсники взорвались смехом. Нахмурившись и чувствуя, что у него горит лицо, хотя он и не мог бы сказать, почему, Гарри нагнал Миллисент и Тедди по дороге в спальню первокурсников. За его спиной слышалось смешки, пока он не захлопнул дверь. — В чем дело, Милли? — спросил он, заметив, что Тедди тоже хмурится. — Будь с ним поосторожнее, Гарри, — ответила она. — Почему? Что… он опасен? — Вполне возможно. — Тедди нерешительно пожевал губу: — Его отец поддерживал Сам-знаешь-кого. — Думаешь, он злится из-за этого? По правде говоря, Гай не выглядел злым, скорее, он напоминал хищного зверя. От его взгляда Гарри делалось неуютно, и то место, где Гай стиснул его руку, словно горело огнем. Гарри не любил, чтобы к нему прикасались. Всю его жизнь, по крайней мере, ту ее часть, которую он помнил, чужое прикосновение означало боль. От Дадли и его банды ему доставались пинки и тычки, а дядя и тетя без крайней нужды его не трогали. Если они и прикасались к нему, то только для того, чтобы затолкать в чулан или выставить за дверь. Никто его не обнимал и не пожимал руку до того дня, когда он познакомился с Хагридом. Так что он совершенно обоснованно остерегался людей, который нарушали его личное пространство. Вдобавок этот Гай сам по себе был мерзким. Тедди покачал головой. — Вряд ли. Хотя он может искать способы поквитаться с тобой. Я его немного знал раньше — он дружил с одним из моих двоюродных братьев. Он долго не злится, а сразу сводит счеты. Отлично, думал Гарри, скребя свой шрам. Один сумасшедший психопат пытался убить его в младенчестве, и вместо этого погиб сам, а теперь Гарри сам же и виноват в этом в глазах фанатов этого психа. Просто в голове не укладывается! — Эй, не кисни, всё хорошо, — сказала Милли и ободряюще улыбнулась ему. Гарри обратил внимание на то, что она уважала его личное пространство и почти никогда не нарушала, и тем более, никогда к нему не прикасалась. И его это очень устраивало. — Мы глаз с тебя не спустим, Гарри. Гарри смущенно улыбнулся в ответ и вздохнул: — У меня теперь какой только охраны нет… Хотел бы я найти способ самому себя защищать так, чтобы мне не приходилось всё время оглядываться. — Ага, — сказал Тедди с задумчивым выражением лица. — Это было бы полезно. Хотел бы Гарри знать, что за новый план — коварный или нет — сейчас обдумывает Тедди, и потребуется ли при его осуществлении на кого-нибудь накладывать чары… *** На следующий день Гарри снова сидел в кабинете Снейпа. После того, как Гарри, не называя конкретных имен, признался, что его друзья, устроив локальное возгорание, помешали Квирреллу колдовать над метлой, Снейп милостиво сообщил, что они не будут наказаны за спасение жизни Гарри и тут же сказал, что он сам пытался противодействовать проклятью. — Что директор собирается делать с Квирреллом? Снейп тихо выругался и принялся совсем не в снейповской манере остервенело кружить по кабинету, при этом злобно зыркая на ингредиенты в шкафах. Недоумевая, отчего Снейп так расстроился, Гарри, опустив голову, молча сидел за столом, пока профессор не вернулся на место, и, решив больше не спрашивать о директоре, сказал: — Можно мне посмотреть фотографии? Прищурясь, Снейп взглянул на него и усмехнулся. — Да, но прежде заключим соглашение, Гарри. Выгодное обеим сторонам. Сообразив, что дело тут нечисто, Гарри немедленно принял невозмутимый вид. Только сохраняя бесстрастное лицо, можно заключить удачную сделку. Милли часто говорила, что из него вышел бы хороший игрок в покер. — Какого рода соглашение, профессор? Тонкие губы Снейпа дрогнули. — Ты хочешь посмотреть фотографии матери, — он сделал паузу, и Гарри понял, что Снейп желает услышать подтверждение. — Да, сэр. Конечно, он хотел! Хотел отчаянно, до зуда на коже, до зияющей дыры в груди размером в его собственное сердце. Снейп кивнул. — А мне нужны ответы — искренние и исчерпывающие ответы на мои вопросы. Предлагаю что-то вроде обмена: я показываю тебе одну фотографию, а ты отвечаешь на двенадцать вопросов. Гарри чего-то подобного и ожидал. Из общения со слизеринцами он почерпнул одно важную истину: очень мало что в жизни достается нам бесплатно. Он, в общем-то, был готов платить, но дюжина ответов за один снимок! Абсолютное безумие. Сохраняя бесстрастный вид, Гарри покачал головой: — Как насчет одного снимка за один ответ? Это было бы справедливо. Снейп поднял бровь, но Гарри уловил проблеск восхищения в темных глубинах профессорских глаз. — Увы, мистер Поттер, жизнь вообще несправедлива. — Снейп положил руки перед собой на стол и откинулся на спинку стула. — Десять ответов за фотографию. — Два. — Будьте же благоразумны, мистер Поттер: информацию, которую прошу у вас, я могу достаточно просто извлечь из вашего сознания или приказать вам отвечать. Но Гарри знал, что он так не сделает, но не понимал, почему. Может быть, Снейп не хочет заставлять Гарри выдавать свои секреты. Он в волнении пожевал губу, пытаясь вычислить мотивы Снейпа. — Шесть вопросов за одну фотографию, — прервал молчание Снейп, — плюс один час в течение учебной недели вы будете ассистировать мне при подготовке ингредиентов для уроков. Гарри, забыв про невозмутимость, приоткрыл рот от удивления. Это предложение звучало почти как комплимент: Снейп хочет, чтобы Гарри помогал ему с ингредиентами. Словно он считает, что у Гарри это хорошо получается. Борясь с улыбкой, он выдвинул встречное предложение: — Два ответа плюс час. — Четыре плюс час, — профессорские губы опять дернулись; его точно всё это забавляло. Гари несколько секунд обдумывал предложение. Ему хотелось по возможности вообще избежать вопросов. — Что вы скажете насчет двух часов резки ингредиентов и никаких вопросов? — с надеждой спросил он. — Я против любой сделки, не предусматривающей твою обязанность отвечать на вопросы. — Снейп замолчал, дожидаясь его реакции. Гарри коротко кивнул. — Два ответа и два часа. Гарри подумал, что это лучшие условия, которые он мог надеяться получить. Он сбил цену с двенадцати вопросов до двух и был очень доволен собой. — Договорились. Два вопроса и два часа за одно фото. Снейп наклонил голову. — Очень хорошо. Подожди здесь. Он вышел в незаметную дверь в конце кабинета и вернулся несколькими минутами позже с тем самым пакетом, который был у него в прошлый понедельник. Предвкушение и ожидание затрепетали в животе Гарри. Сейчас он снова увидит маму. Ему дела не было до того, был ли на фотографиях Снейп, сняты ли они в Хогвартсе, в доме у дедушки с бабушкой, на Диагон-аллее — да хоть на Луне. Он просто хотел снова посмотреть на маму. Гарри судорожно вздохнул, когда Снейп вынул снимки из пакета. Последнюю неделю он думал только об этом, не считая квиддичного матча. Изображения его мамы, которые он увидел в прошлый понедельник, заполнили потайной уголок в зияющей дыре в груди, на месте которой должны были бы быть воспоминания о родителях. Он желал больше, чем что-либо еще на этом свете, чтобы ему был дан шанс узнать папу и маму. Он хотел бы, чтоб ни Волдеморта, ни убивающего заклинания, ни Дурслей никогда не было в его жизни. Мысли кипели в его голове, и Гарри пришлось еще раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Он не мог позволить профессору увидеть, насколько он взволнован, поэтому отвернулся, пока приходил в себя. Снейп положил первый снимок на стол. — Двигайся сюда, Гарри, — сказал он тем же необычным успокаивающим и даже… заботливым тоном, который Гарри услышал от него в совятне в прошлый раз. Он назвал Гарри по имени, что делал нечасто и никогда в присутствии других людей. Собственно, только тогда, когда они обсуждали важные вещи или когда Снейп за что-нибудь извинялся. Гарри перенес свой стул ближе к профессору, и его взгляд сразу же прилип к фотографии. Снейп подвинул ее ближе к Гарри, чтобы тому было лучше видно. Его мама в хогвартской форме - синем свитере и вязаной шляпке, стояла в одном из школьных внутренних двориков, прислонившись к увитой плющом колонне и склонившись над книгой, которую бережно держала в руках. Легкая снежная пыль закручивалась вокруг ее ног в маленькие вихри. Пока Гарри впитывал в себя каждую деталь изображения, она подняла глаза от книги и улыбнулась ему. Зеленые глаза блестели. Прижав книгу к груди одной рукой, Лили помахала ему и заправила длинную каштановую прядь за ухо. У Гарри стеснило грудь, он едва мог дышать. На этой колдографии она была старше, чем на тех, что Снейп ему показывал раньше; наверное, курс третий или четвертый… — Это вы фотографировали? — спросил он профессора после нескольких минут жадного изучения изображения. Снейп кивнул. — Это снято незадолго до зимних каникул на третьем курсе. Профессор прочистил горло, и Гарри подумал, что, похоже, Снейп охвачен теми же чувствами, что и он сам. — Она хотела сделать побольше колдографий, чтобы показать своим родителям. — И она … она поехала потом на каникулы домой? — Да, разумеется. Гарри кивнул, его щеки запылали от стыда. Разумеется. Разумеется, родители его мамы любили ее, несмотря на то, что сами не обладали магическими способностями. Не то что тетя Петуния и дядя Вернон, которые только обрадовались бы, если бы он не вернулся назад. Неудивительно, что мама хотела домой на каникулы: ее там ждали. Он смотрел, как мама читает волшебную книгу, то и дело весело поглядывая на него. Потом, опустив учебник, она закружилась на месте, юбка вздыбилась колоколом, а она заразительно засмеялась. Она выглядела такой счастливой… Отчаянно желая, чтобы мама каким-то образом узнала его, признала в нем своего сына, Гарри потянулся к снимку. Он хотел попробовать поговорить с ней — говорил же он с Кровавым Бароном или с теми людьми, которые давно умерли и чьи портреты украшают коридоры Хогвартса. Ведь она улыбалась ему… — Мама, — позвал он, ниже склоняясь к колдографии. — Мам, это Гарри, твой сын. Мама, ты слышишь меня? Лили никак не реагировала. Снейп коснулся его плеча бледными тонкими пальцами, Гарри отдернул руку от снимка. — Она не слышит тебя, Гарри, — тихо сказал Снейп. — Она не настоящая. Гарри проглотил разочарование. — Я… я знаю. — Он отвернулся. — Простите. — Всё нормально. — Снейп помолчал. — Это обычное заблуждение людей, недавно познакомившихся с миром магии. Гарри коротко кивнул. Он не мог заставить себя снова взглянуть на колдографию. — Унести их? Или будешь смотреть следующую? Гарри закусил губу. Он хотел увидеть их все, но не прямо сейчас — слишком больно ему было. Если одна колдография довела его до слез и вызвала боль в груди, то что будет с ним, если он посмотрит несколько… — Думаю… пока хватит. Снейп снова кивнул и спрятал маленькую пачку снимков в пакет. — Я задам тебе сегодня вечером два вопроса. Два часа помощи, которые ты мне должен, можно запланировать на любое время, но только не позже следующего воскресенья. Странно, но Гарри был рад услышать, что Снейп говорит с ним уже обычным деловым тоном, хотя это и означало, что сейчас ему придется отвечать на вопросы. — Хорошо, сэр. — Он выпрямился и положил сцепленные пальцы на поверхность стола, словно подбадривая себя. — Я готов. — Знаешь что, Поттер, — почти раздраженно сказал Снейп, — это вопросы не для того, чтобы тебя мучить. — Со всем уважением, сэр, но вы не можете об этом судить, — Гарри поднял голову и прямо взглянул в темные бездонные глаза профессора. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, затем Снейп коротко кивнул. — Мои извинения, Гарри. Ты прав. Как тебе такая формулировка: я приложу все усилия, чтобы не мучить тебя, — он помолчал. — И ты скажешь мне, если у меня вдруг перестанет получаться. — Договорились, — сказал Гарри, хотя, по правде говоря, он не был уверен, что сможет остановить Снейпа. — Я попробую. — Спасибо. Это все, что я хотел сказать тебе, — он хмыкнул, — за исключением двух моментов. — Гарри выжидательно смотрел на него. — Первый вопрос: Почему ты не хочешь ехать домой на зимние каникулы? Нельзя сказать, чтобы Гарри хотел. Но понятно, почему Снейп сделал такой вывод — из-за вопроса Гарри о маме. Это было нечестно; Снейп пропустил легкий вопрос, который по-хорошему должен был бы задать первым: хочет ли Гарри ехать к Дурслям на зимние каникулы или нет. Гарри мог бы немного поупрямится, но ему хотелось побыстрее закончить со всем этим и пойти спать. — У меня нет причин хотеть, — ответил он. — Объясни. Гарри прищурился и открыл было рот, чтобы спросить, было ли это вторым вопросом, но Снейп не дал ему ничего сказать. — Я не удовлетворен твоим ответом, и я не считаю его исчерпывающим. Так что объясни мне, почему у тебя нет причин хотеть вернуться домой на каникулы. — Окей. Хорошо, — хмуро пробормотал Гарри. Выставив вперед одно плечо, он сказал: — Они никогда не позволяют мне праздновать вместе с ними — только готовить и после мыть посуду. Так что я лучше останусь здесь, чем буду им прислуживать. — Но сами-то они празднуют Солнцестояние?.. Или, я полагаю, они отмечают Рождество, как все магглы, так? — Да, Рождество, — Гарри пожал плечами. Он почти ничего не знал о Солнцестоянии. — Иногда они разрешают мне выйти из моей кону… моей комнаты и доесть за ними праздничный обед. А иногда — нет, и тогда я провожу время один, за дверью, слушая, как они там веселятся. Так что я бы лучше остался в школе — здесь, по крайней мере, меня не оставят без обеда. — Весомый довод, — Снейп слегка улыбнулся, и Гарри стало вдруг немного уютнее. — А что насчет подарков? И, кстати, это всё ещё продолжается первый вопрос. — Подарки? — Гарри нахмурился. — При чем здесь подарки? — Разве тебя не беспокоит, что ты пропустишь семейный обмен подарками? От ненамеренной шутки Снейпа Гарри расхохотался. — Нет, не беспокоит, — сказал он, переведя дух. — Они мне ничего не дарят. Первый в своей жизни подарок на день рождения я получил в этом году. Вместе с письмом из Хогвартса Хагрид вручил мне торт, а потом купил Хедвиг на Диагон-аллее, куда мы пришли за школьными принадлежностями. Гарри посмотрел в лицо Снейпу, но тот, слава Мерлину, не выказал ни удивления, ни жалости — ничего такого. — Нет, погодите, — добавил он, не отрывая глаз от лица профессора. — Однажды я получил подарок на Рождество. В тот день, когда он пошел в начальную школу, ему пообещали подарок, если он будет паинькой до Рождества. Несколько месяцев он безропотно выполнял их приказы. Почти все время молчал, слова не говорил в ответ. Каждый вечер часами делал работу по дому, потому что днем учился, а еще надо было выполнять школьные задания для Дадли. Свои уроки ему позволялось делать только после того, как он закончит уборку. Все эти четыре месяца он ни разу не осмелился попросить еды, или возразить Дадли, когда тот говорил гадости о нем или о его покойных родителях, или пожаловаться на Дадли и его шайку, которые без конца цеплялись к нему и колотили. Он старался быть хорошим, очень хорошим, и исступленно ждал Рождественского утра, мечтая об обещанном подарке. Он встряхнул головой, прогоняя воспоминания. Ни тени какого-либо чувства не отразилось в его голосе, когда он сказал: — Мне подарили вешалку для одежды. С тех пор он перестал верить их обещаниям. TBC . . .
Fira: Смена парадигмы для Снейпа...
ticklishFly: Fira, да он давно ее сменил ;)
ticklishFly: Глава 34 Северус пристально наблюдал за лицом мальчика — чувства отражались не так явно, как у обычного ребенка. Но для Гарри, умеющего изображать безразличие лучше, чем кто-либо из известных Северусу людей, это был очень эмоционально. И Северус понимал, что Гарри сказал ему далеко не всё. Совершенно очевидно, что было в этой истории что-то еще, кроме: «Один раз я получил подарок, это была вешалка для одежды». Об этом свидетельствовала прежде всего длинная пауза посередине предложения и острая вспышка печали в выразительных зеленых глазах. Не говоря уже о вопросе, который привел к этому признанию. Каждый год на факультете обязательно находилась пара детей, которые, как Гарри, не хотели возвращаться домой на каникулы. Причина одна и та же у всех — их там не ждали. Равнодушие — одна из скрытых форм жестокого обращения, с которой Северусу, как декану Слизерина, приходилось сталкиваться, приводящая к тяжело искореняемым последствиям у детей, которые в одиннадцатилетнем возрасте попадали под его опеку. Главной проблемой, конечно, было то, что такие дети, с самого рождения привыкшие к полному пренебрежению к ним со стороны своих домашних, вырастая, не видели в таком отношении ничего особенного. Их не били, и такие дети искренне считали, что их жизнь не так уж и плоха, что их опекуны обращались с ними вполне нормально, так как с младенчества эти дети усвоили, что не заслуживают внимания, заботы и любви. Ситуация с родственниками Гарри имела классические признаки такого типа небрежения. Дома тетя и дядя не применяли к нему физического насилия, либо притворяясь, что их племянника вообще не существует, либо внушая ему мысли о собственной бесполезности, а в школе Гарри подвергался нападкам своего слизняка-кузена и его шайки. Ни тут, ни там он не мог чувствовать себя уверенно. Например, слова Гарри о единственном рождественском подарке сказали Северусу гораздо больше об атмосфере в доме Дурслей, чем тот думал. Северус не знал точно, о чем так выразительно молчал Гарри посередине предложения — конечно, там было много недосказанного — и он мог бы, если б захотел, продолжать расспрашивать мальчика, чтобы добиться полной ясности. Но у него в запасе был еще один вопрос. К удивлению Северуса, Гарри спокойно вернул ему взгляд, нимало не смущаясь. Такого типа вопросы о домашней обстановке (это была далеко не первая сделка, заключенная им со своими подопечными, чтобы получить информацию) обычно сопровождались опущенными головами и нежеланием смотреть в глаза. Разумеется, он давно заметил, что у этого мальчика заниженная самооценка, и инстинкт самосохранения слабее, чем у тех, с кем Северус привык иметь дело. Это тревожило. Что же такое делали с ним его опекуны, если Гарри изо всех сил пытается скрыть чувства, рассказывая об отдельных эпизодах своей жизни, воспоминания о которых вызвали бы у других детей слёзы. Северус сжал губы. Что бы ему спросить? Гарри открыл рот, но прежде чем Сопляк-Который-Выжил-Чтобы-Перебивать успел вставить слово, Северус объявил: — Следующий вопрос. Как он и ожидал, мальчик захлопнул рот и все с тем же каменным выражением лица опустился обратно на стул. — Да, сэр? Северус едва сдержал улыбку. Гарри был неизменно вежлив. Хотя вежливость не особо облегчала его участь в доме родственников, но она, скорее всего, вбита в него с младенчества. Ему пришлось бы гораздо хуже, если бы ее не было. — Хорошо ли ты ладишь с другими слизеринцами? — С кем, сэр? С первокурсниками? — А ты часто общаешься со взрослыми студентами? Он мог бы поспорить, что старшекурсники-слизеринцы уделяют Гарри гораздо больше внимания, чем другим первогодкам из-за того, что он выжил после проклятья. И по другим причинам тоже. — Не часто. — Мальчик наморщил лоб. — С квиддичной командой… в основном. По тому, как Гарри вдруг отвел глаза, Северус понял, что он вспомнил что-то еще. Но не стал настаивать, а кивнул, предлагая говорить дальше. — Я со всеми нормально общаюсь, сэр. Если сопляк думает, что Северусу будет достаточно такого ответа, у него явно отшибло память. — Поподробнее. — У меня есть хорошие друзья — Тедди и Миллисент. — Ммм. Когда Северус обнаружил, что эти трое сошлись, он сильно удивился; внимательно понаблюдав за ними, он заметил, что они становятся всё ближе друг другу, проводя вместе почти всё свободное время. Никогда не отличавшийся чрезмерной доверчивостью, Северус по очевидным причинам не спускал глаз с мальчишки Нотта. Он сомневался, что сын Хирама Нота будет безучастно смотреть, как Сопляк-Который-Заставил-Сбежать-Темного-Лорда обживается в Слизерине. Тем более — помогать ему. Пока что Северус не заметил за Ноттом ничего подозрительного, но это не повод расслабляться. За двенадцать лет шпионажа постоянная бдительность стала его второй натурой. К тому же он обещал защищать мальчика. Словно уловив в выражении лица Северуса тень недоверия, Гарри добавил почти раздраженно: — Да, мы — друзья. Тедди помог мне с прóклятыми лягушками, а Милли всегда меня защищает перед другими. Северус поднял одну бровь. — Прóклятые лягушки? Гарри смущенно улыбнулся: — Ну, на самом-то деле они не были прокляты. Оказалось, что они вполне нормальные… это всё Гермиона… с Гриффиндора… Она прислала мне коробку шоколадных лягушек, когда я попал в Больничное крыло. — Снова смущенный взгляд. — Оба раза. Но она не подписала карточку, так что я не мог их есть, не проверив. Северус кивнул, хотя и удивился. Далеко не всякому ребенку придет в голову, что его сладости прокляты. То, что Гарри настолько подозрителен в свои одиннадцать, расстроило его. — И как же ты их проверял? — он подпустил в свой тон толику восхищения, Иногда это приносила чудесные плоды при общении с детьми, которых редко хвалили, если вообще когда-нибудь хвалили. Гаррины губы дрогнули, он выглядел довольным. Северус едва не улыбнулся в ответ: видеть улыбку, так редко появляющуюся на лице мальчика, было приятно. — Сначала, конечно, мы попробовали Revelio и Finite Incantatem, о которых я читал до этого, а потом Тедди научил меня Ostendo Virum — один вариант для распознавания ядов, другой — для особых проклятий. Мы провели кое-какие исследования… — В библиотеке? — перебил его Северус, недоверчиво ухмыляясь. Улыбка мальчика сделалась слегка нахальной. — Да, сэр. — Хорошо. Продолжай. — Так вот... — сказал Гарри медленно, очень похоже изобразив интонацию Северуса, и тот тряхнул головой, улыбка снова тронула его губы. — Мы провели исследование, сэр, в библиотеке, а потом попробовали Quiest Vomica и… — он с азартом перечислил несколько диагностических заклинаний. Северус был впечатлен. Он решил признаться в этом: — Я поражен вашей скрупулезностью. Вы сделали гораздо больше, чем можно было ожидать от обычных первокурсников. Как вы узнали, кто подарил конфеты? — Исключив наши собственные магические подписи, мы выявили магическую подпись того, кто прислал шоколадных лягушек, и поскольку у нас было два её образца, мы смогли установить соответствие между ними. Потом я проверил подписи у пары людей, которых подозревал, и обнаружил, что это Миона. В смысле, Гермиона Грейнджер. — Магические подписи? Продвинутый уровень работы с заклинаниями… Мне казалось, это изучают только на четвертом курсе. Услышав похвалу, мальчик слегка опустил голову. Северус подождал, пока тот выпрямится, и направил разговор в нужное ему русло. — Таким образом, мистер Нотт помогает тебе с чарами. А мисс Булстроуд, как ты сказал, поддерживает тебя в конфликтах с другими студентами… — Ну не то чтобы в конфликтах. Так, ничего серьезного. — Ничего серьезного? — Ничего. — Уклончивый ответ. — Почему? — Его можно истолковать двояко. Конфликты были, но либо ты не желаешь это признавать, либо не хочешь на них зацикливаться. — Ну… — Гарри немного нахмурился, покусывая нижнюю губу зубами. Неплохо было бы намазать ему губы специальным зельем, чтобы избавить от дурной привычки, пока она не укоренилась. Такая очевидная демонстрация нервозности не приличествует слизеринцу. Но всему свое время; Северус сделал себе мысленную заметку позже с этим разобраться. — … я думаю, человек не может быть в хороших отношениях со всеми без исключения, ведь так, сэр? — В принципе, это так. Однако я полагаю, что большинство твоих трудностей возникают не из-за того, что ты не можешь поладить со всеми без исключения. Скорее, причина в твоем прошлом. Северус сказал это, основываясь больше на догадках, чем на фактах, но он знал человеческую натуру, особенно когда дело касалось его змеек. — Мое прошлое… О. Вы имеете в виду Волдеморта? Северус вздрогнул. — Не произноси это имя, Поттер. Только не в моем присутствии. — Я… — Гарри нахмурился, затем кивнул. — Хорошо, сэр. — Так что там за конфликты? Гарри рассматривал собственные руки. — Тедди показал мне пару ребят, чьи родители поддерживали Вол… ммм… его, и мне кажется, есть еще несколько человек, которые меня не любят из-за этого. Северус вполне мог себе такое представить. В этой ситуации, скорее, отношение мистера Нотта к Гарри было уникальным; совершенно очевидно, что он не испытывал обиды на него из-за своего отца. — В какой форме выражается их «нелюбовь»? — спросил он. — Ммм… В основном, они ругаются. Вы не подумайте, никто меня не бьет — ничего такого. — Рад это слышать. — Никто, кроме профессора Квиррелла. Северус со вздохом кивнул. — Знаю. Я сделал все возможное, чтобы избавить школу от его присутствия, но столкнулся с неожиданными препятствиями. — Директор. Это не было вопросом, и Северус просто смотрел на мальчика, вновь удивляясь, как четко тот улавливает все нюансы. — Верно. Мальчик печально кивнул и снова пожевал нижнюю губу. Прежде чем Северус собрался попенять ему за это, Гарри сказал: — Ведь это директор отправил меня к Дурслям? — Почему ты спрашиваешь? Уголок рта мальчика дернулся. — Вы же задаете вопросы, так что я тоже имею право спросить. — Такое условие мы не оговаривали. — Да, сэр. — Гарри колебался, Северус встретил его взгляд. — Но вы же всё равно скажете мне, да? Северус молчал, взвешивая «за» и «против». В первую очередь ему хотелось бы понять, что побудило Гарри задать этот вопрос. Считает ли мальчик, что директор, отказываясь разобраться с Квирреллом, лишь продолжает легкомысленно относиться к безопасности Гарри, как и десять лет назад, когда оставил его у порога этих магглов? Еще больше Северусу хотелось знать, какие выводы Гарри сделает, если получит ответ на свой вопрос. — Зачем тебе это знать? — спросил он снова. Уголок рта Гарри приподнялся еще больше, чуть-чуть не дотянув до презрительной усмешки. — Если я скажу вам, что всего лишь хочу знать, кого поблагодарить, вы же мне не ответите, да? — Наверное, нет. — Северус оперся руками о стол, чтобы придать дополнительный вес своим словам. — Тебе не стоит сейчас думать о мести. — Я не… — Послушай меня! — он уставился в изумрудные глаза мальчика. Гарри должен это понять. — Есть старая поговорка: «La vengeance est un plat qui se mange froid». «Месть — блюдо, которое подают холодным». Ты вдруг понял, что жизнь твоя была не такой, как должна была быть. Что Темный Лорд, твои родственники и некоторые другие люди отобрали у тебя счастливое детство. Ты — потерпевшая сторона, это правда. Сейчас тебя переполняет гнев, досада и желание найти виноватого. Северус говорил и чувствовал сосредоточенное внимание Гарри. Его руки, лежащие на коленях, были сжаты в кулаки, плечи дрожали от напряжения, глаза горели огнем. О да, слова Северуса попали в цель. Он только надеялся, что сможет успокоить мальчика, прежде чем тот выкинет что-нибудь кошмарно-гриффиндорское. — В таком эмоционально нестабильном состоянии, — Северус понизил голос, по многолетнему опыту зная, что это действует на студентов гипнотически, — ты не способен мыслить рационально. Ты обязательно наделаешь ошибок, и месть не будет такой идеальной и такой сладкой, как ты того хочешь. Ты не сможешь в полной мере оценить плоды своих усилий, пока охвачен яростью и болью. Он сделал паузу, чтобы его слова лучше дошли до Гарри. Тот медленно кивнул; огонь в его глазах уже не полыхал, а тлел. — А потом? Когда я… остыну. — Ты станешь лучше контролировать себя. Гарри долго глядел в глаза Северусу, потом уронил голову на руки, но его голос был сух и безэмоционален, когда он сказал: — Но я был прав. Это профессор Дамблдор оставил меня у Дурслей. Молчание Северуса было красноречивее слов. — Справедливости ради надо помнить, — вздохнул он, — что Дурсли — единственные твои родственники, а твоего крестного посадили в тюрьму. Так что тебя некуда больше было пристроить. Гарри мгновенно вздернул голову: — У меня есть крестный?! Северус едва не зарычал. — Да. Мальчик нахмурился, почувствовав неприязнь в его голосе, и Северус поморщился: похоже, он сам еще не остыл достаточно для того, чтобы отомстить этой дворняжке, раз упоминание о проклятом Блэке до сих пор заставляет его злиться. — Кто он? Северус дернул головой. — Я не желаю это обсуждать! Чертов Сопляк склонил голову набок и разглядывал его так, как Цербер разглядывает кусок мяса… или профессорскую ногу. Потом он медленно кивнул, и его лицо приняло то каменное выражение, с которым весь вечер боролся Северус. — Прошу прощения, сэр. Я не хотел тревожить неприятные воспоминания. — Ничего страшного. Забудь. Северус помассировал переносицу. — Мы закончили, сэр? Без предисловий Северус спросил: — В чем еще выражается неприязнь старшеклассников, кроме брани? Как он и планировал, мальчик был сбит с толку внезапной переменой темы и не смог скрыть свою реакцию. Гарри пожал плечами и отвел взгляд. Но, по крайней мере, он не отрицал, что были и другие инциденты. — Расскажи мне. — Я не уверен, что… — Просто расскажи мне. Мальчик вздохнул и скрючился, сунув руки подмышки. Было такое впечатление, что если б он мог себе позволить, он, наверное, притянул бы колени к груди. На Северуса он не смотрел. — Один парень, он типа… не знаю, как сказать... Он… ммм… дотрагивался до меня. Северус вскочил и шагнул к Гарри. Дотрагивался?! Подразумевается, что уж на своем-то собственном факультете мальчику ничего не угрожает. — Он сделал тебе больно? Гарри испуганно вздрогнул, не ожидая, что Северус окажется так близко. — Нет… Я хотел сказать, мне просто стало неуютно от этого. — Мальчик вздернул одно плечо. — Мне не нравится, когда до меня дотрагиваются другие люди. — Это вполне понятно, Гарри, — ровно сказал Северус. Дети, с которыми в детстве плохо обращались, зачастую избегают физического контакта — вырабатывается соответствующий рефлекс. Видя, что щеки Гарри стали наливаться краской, Северус добавил: — И ничего постыдного в этом нет. — Да… — Кто это был? — мягко спросил Северус. Гарри отрицательно помотал головой. — Скажи мне, Гарри. Я хочу знать не только о том, что твой шрам начинает болеть, что присутствие профессора Квиррелла опять плохо действует на тебя, что тебе снова снились ночные кошмары. Я хочу знать еще и о студентах, которые представляют для тебя опасность. — Я не думаю, что он опасен. — Гарри… — Северус знал, что называя мальчика по имени, он пытается застать его врасплох (он мог бы поспорить, что родственники редко назвали его «Гарри»), но Северус не постесняется использовать любое оружие в своем арсенале, лишь бы пробить броню, которой окружил себя мальчик. — Гарри, позволь мне самому судить об этом. — Он сделал еще шаг к мальчику и сел прямо перед ним на угол стола; сложив руки на груди, поднял бровь. — У меня больше опыта, чем у тебя, в определении уровня опасности, исходящей от старшекурсников. Не говоря уж о детях Пожирателей смерти. — Да… Он просто… Ну, он нёс какую-то чушь о вчерашнем матче. Но Тедди и Милли предупредили меня, чтобы я был с ним осторожнее, потому что его отец — бывший его сподвижник. И прошлым вечером он… это было странно… — Северус ободряюще кивнул. — Я не хочу проблем. Ни для себя, ни для него. — Понимаю. Как и твои друзья, я просто хочу быть настороже. — Ладно, хорошо. Это был… — Гарри осекся, хватаясь за лоб. Его лицо исказилось от боли. — Гарри? — Северус наклонился к нему. — Что такое? Твой шрам? — Лес, — выдохнул тот. — Кровь… Он… Он голоден. Когда Гарри отнял руку ото лба, она была скользкой от крови. Его глаза вдруг закатились, и Северус едва успел его подхватить, прежде чем Гарри повалился на пол. tbc
Selll: ticklishFly, огромное спасибо за продолжение!
иннамис: Спасибо.
ticklishFly: Selll, иннамис, спасибо, что читаете :)
Katerinka: у меня прослэшен мозг или тот парень и правда подкатывал к Гарри с такими намеками?) кажется, раз Гарри не успел назвать его имя значит он еще проявит себя в истории... спасибо)
ticklishFly: Katerinka , типа того...
аглая: Здорово, так давно не было обновлений. Спасибо)))
ruari: Спасибо за то, что не бросаете переводить такой замечательный фик! Один из лучших фиков, севитусов. Спасибо еще раз, с нетерпением жду новую главу!
sladkaya bylochka: Хех, надежды на проду уже нет
полная версия страницы