Форум » Архив 3 » Тихий, G, мини, не слеш, драма » Ответить
Тихий, G, мини, не слеш, драма
Луче Чучхе: Название: Тихий Автор: Луче Чучхе Бета: fraglich Рейтинг: G Пейринг: можно считать это снарри Жанр: наверное, драма. Честно говоря, в жанрах я не слишком разбираюсь. Дисклеймер: ни на что не претендую, все герои Дж. К. Роулинг Предупреждение: 1. вскользь упоминаются события 6-ой книги 2. идея не нова, как всегда украдена. 3. после правки беты кое-что в сюжете было переработано автором, так что все тапки направляйте прямиком в него. Саммари: это мини, какое саммари?
Ответов - 12
Луче Чучхе: *** Никто никогда не приходит к тихому. Впрочем, это не удивительно, ведь он бывший Упивающийся Смертью, а к ним доступ ограничен. Хотя Джен точно знает, что к одному из них, к тому, что лежит на четвертом этаже, посетители приходят. «Политика», - многозначительно произносит доктор Карпентер и делает большие круглые глаза. В политике Джен не разбирается. В любом случае здесь, на третьем этаже, нет ни одной важной шишки. Два или три раза к тихому приходили люди из Министерства, хотели его допросить или что-то в этом роде. Доктор Карпентер был тогда очень зол – по слухам, на него здорово нажали сверху - так что несколько дней все медсестры ходили, вытянувшись по струнке, и старательно избегали обычно покладистого врача. Сейчас Министерство несколько растеряло рвение, или чиновники убедились в том, что никакой информации из тихого не вытянешь, поэтому на третьем этаже царит тишь да гладь, нарушаемая лишь время от времени очередными безумными проектами неисправимого оптимиста Карпентера. Но сейчас вечер, доктор давно ушел домой, к жене и детишкам, больные отдыхают после обеда, на третьем этаже спокойно и пусто. За тихим легко ухаживать – он никогда не мусорит в палате, не пачкает одежду, ест все, что ему дают, не буйствует, не требует, чтобы медсестры выслушивали его невнятные разглагольствования. Он, собственно, вообще не разговаривает. Большую часть времени он проводит, уставясь бессмысленно в пространство, иногда ходит по палате, не мечется, опрокидывая мебель, как это делает пациент из шестнадцатой, а ходит медленно и размеренно, словно считает шаги. Доктор Карпентер считает, и Джен полностью разделяет его мнение, что постоянное уединение может лишь негативно сказаться на самочувствии тихого, поэтому медсестры должны время от времени с ним разговаривать. Это, однако, не так уж просто – говорить с человеком, который тебе не отвечает и даже, судя по всему, не замечает твоего присутствия, поэтому Джен, которая уверена в том, что другие медсестры не слишком рьяно исполняют свой долг, считает себя обязанной говорить с тихим как можно больше. Во всяком случае, ее, в отличие от некоторых, не смущают такие мелочи как то, что тихий – ее бывший учитель и бывший Упивающийся. За несколько лет работы на третьем этаже она научилась видеть в больном только больного. Кроме того, ей нравится разговаривать с тихим. У него бывают плохие дни, когда он вообще никак не реагирует на ее присутствие. Несмотря на это, Джен рассказывает ему последние новости, сплетни, услышанные в столовой, рассказывает о своем младшем брате, который большой выдумщик и чуть ли не каждый день ее как-нибудь разыгрывает, постоянно при этом сетуя на отсутствие у старшей сестры чувства юмора. Иногда, когда тихому чуть лучше, он встречает Джен острым пронзительным взглядом и внимательно ее выслушивает. Отвечает он всегда одной и той же фразой, произнесенной странно взволнованным, неспокойным голосом: «У меня получилось…» Сначала Джен никак не могла понять, вопрос это или утверждение, потом пришла к выводу, что все же вопрос, и теперь отвечает тихому как можно более убедительно, что да, получилось. Кажется, его это успокаивает, и он продолжает ее слушать, а потом снова задает этот вопрос, всегда один и тот же. В хорошие дни он встречает Джен словами «У меня получилось! Все, как мы договорились! Я все сделал правильно!», и в этом случае уже невозможно ошибиться – это именно утверждение. При этом на лице тихого появляется настолько самодовольное выражение, что Джен с трудом удается сдержать улыбку – так он становится похож на того, давно не существующего человека, ее бывшего учителя, которого она ненавидела несколько последних лет учебы, после того, как поняла, как он в действительности относится ко всем студентам Хаффлпафа. Это выражение уродует и без того не слишком красивое лицо, но Джен всегда радуется, когда тихий такой – доктор Карпентер говорит, что любые эмоции лучше их полного отсутствия. Джен иногда пытается задавать уточняющие вопросы, но тихий никогда не отвечает, только повторяет время от времени свои слова. Больше он не говорит ничего. Иногда Джен пытается представить, каково это – постоянно думать одну и ту же мысль, но воображение отказывает ей. Если бы он смог подумать о чем-нибудь другом, это был бы первый шаг к выздоровлению, считает она и пытается найти тему, которая могла бы заинтересовать тихого. Но достучаться до него невозможно. Доктор Карпентер говорит, что тихий постоянно переживает одну и ту же сцену из своего прошлого, ту, что сделала его таким, остановила его мысли и пустила их течь по кругу. Если бы они знали, что это было… Но никто не знает.
Луче Чучхе: *** Сегодня все не так, как обычно. Сначала в камине появляется голова доктора Карпентера, очень чем-то недовольная. Оказывается, опять кто-то пытается обойти правила, используя влияние на очередную шишку из Министерства, которая, в свою очередь, давит на Карпентера. - Могли бы, по крайней мере, дождаться пятницы, - капризно произносит доктор, который уверен, что правила можно нарушать ему одному. Он смешно морщит нос, и Джен понимает, что сейчас ее будут просить сделать что-то неприятное, - послушай, я сейчас никак не могу вырваться, я обещал Лиз… ну, ты понимаешь… ты не могла бы присмотреть за этим типом… да, на этот раз должен быть только один. Ну, ты понимаешь… Джен прекрасно понимает. - Конечно сэр, - говорит она, - я присмотрю и если что… - она выразительно поднимает брови. - Вот именно! В случае чего… - он подмигивает. Значит, если ей придется вышвыривать министерского чиновника, Карпентер впоследствии ее поддержит. На него можно положиться, - Хорошая девочка. Ну, ладно, я побежал, - и голова исчезает. *** Посетитель не похож на человека из министерства – это худощавый молодой человек в надвинутой на глаза бейсболке, которую он, очевидно, не собирается снимать, в маггловских джинсах и сером свитере. Юноша сильно сутулится, как человек, стесняющийся слишком высокого роста, хотя он не так уж высок. Он не выглядит особенно общительным, в ответ на приветствие Джен бурчит что-то невнятное, по дороге к палате тихого постоянно опережает Джен, которая старается двигаться неторопливо и с достоинством. Раз уж она здесь за старшего, нужно произвести на министерского должное впечатление. Посетитель входит в палату первым, ловко проскользнув перед Джен, и плотно прикрывает за собой дверь. Джен остается в коридоре, пытаясь понять, как именно она должна «присматривать» за незваным гостем – ворваться в палату и заявить, что с больным можно общаться исключительно в ее присутствии, или все же не провоцировать конфликт и остаться у двери. В конце концов она решает остаться и прислушиваться к тому, что происходит в палате, рассудив, что если странный чиновник станет слишком уж настойчиво расспрашивать тихого, она в любом случае это услышит и сможет вмешаться. Некоторое время ничего не слышно. Потом посетитель начинает говорить. Джен окончательно решает плюнуть на приличия и прижимает ухо к двери. - …мы нашли записку… роковая случайность, стечение обстоятельств. Поэтому мы так долго… а потом завещание директора… я имею в виду профессора Дамблдора… из-за этих проделок министра… вы меня вообще слушаете? – даже сквозь плотно закрытую дверь слышно, что чиновник говорит странным, скованным голосом, будто ему трудно формулировать мысли. Впрочем, мало кому удается почувствовать себя раскованно в присутствии больного-кататоника. – Я, кстати, вовсе не обязан здесь находиться, даже не все члены Ордена считают, что нам следует все это начинать… так какого черта вы меня не слушаете! Тихий не отвечает – у него сегодня плохой день. Посетитель повторяет все сначала – что-то о записке, которую почему-то нашли только сейчас, об интригах министра, о том, что Орден поднимет какой-то вопрос, что если будет необходимо, они привлекут прессу… Тихий молчит, и посетитель начинает терять терпение. Когда Джен уже готова ворваться в палату, дверь открывается, едва не сбив ее с ног, молодой человек стремительно выходит и широким шагом, продолжая сутулиться, идет по коридору... Потом вдруг разворачивается и подходит ко все еще несколько ошарашенной Джен. - Этот доктор… Кар… - Карпентер, - подсказывает Джен. - Да, Карпентер, он как? В смысле, он… - Один из лучших, - с гордостью произносит Джен, - если не самый лучший. Просто, понимаете, это действительно очень тяжелый случай. - Да? – бормочет посетитель, опять поворачивается и идет к выходу.
Луче Чучхе: *** Джен быстро проверяет состояние тихого – тот безучастно рассматривает собственные руки. Когда Джен выходит в коридор, со стороны лестницы до нее доносится подозрительный звук. Она осторожно пересекает коридор, стараясь оставаться незаметной, и на лестничной площадке видит странного министерского – тот методично, зло и отчаянно бьет облицованную гранитом стену ногой в тяжелом ботинке. Некоторое время Джен размышляет о том, что, возможно, ей стоит вмешаться, но так и не решается. Стараясь не шуметь, она уходит. Мальчик, теперь она воспринимает его именно так, ее не замечает. Почему-то в этот момент она чувствует себя очень старой и очень мудрой – время, когда каждый вечер после работы ей хотелось разбить что-нибудь или ударить кого-нибудь, сделать хоть что-нибудь, чтобы не чувствовать себя настолько бессильной, давно прошло. И поэтому Джен просто идет к беспокойному пациенту из шестнадцатой, проверить, не вздумалось ли ему опять ломать мебель.
Vilandra : О, я так понимаю что Север безнадёжен. Гарри это удивило? Он думал что профессор притворяется?
Луче Чучхе: Vilandra Я думаю, Поттер просто оказался в крайне неприятной для себя ситуации - он должен помогать неприятному человеку, которого привык ненавидеть и которому вдруг оказался что-то должен, но помочь, собственно, и нечем.
Vilandra : Ага, особенно если учесть что попал этот так неприятный ему человек в такое положение при его по меньшей мере молчаливом одобрении?
Ferry: Луче Чучхе Сильно. Респект.
Снарк: Луче Чучхе Спасибо, понравилось. Еще одна вариация на тему: мы верим Снейпу
Regar: Мне понравилось. Особенно определение "тихий" - необычно. Вопрос, а продолжение хоть какое-нибудь будет?
Луче Чучхе: Regar пишет: цитатаВопрос, а продолжение хоть какое-нибудь будет? Было романтическое продолжение (снарри), но я его изничтожила. Решила оставить написание романсов для профессионалов этого благородного дела. Снарк пишет: цитатаЕще одна вариация на тему: мы верим Снейпу А кто-то сомневался? Хотя в моем случае все несколько иначе - вместо ленточки "Я верю Снейпу", я обзавелась альтернативной "Я верю в Дамблдора". Ferry пишет: цитатаСильно. Респект. Спасибо. Vilandra пишет: цитатаАга, особенно если учесть что попал этот так неприятный ему человек в такое положение при его по меньшей мере молчаливом одобрении? Не думаю, что с Поттером кто-то консультировался по поводу того, каким образом лечить пациента. Всем большое спасибо за отзывы.
УпивающаясяСнейпом: Интересный фик. Мне понравился. Я думаю, что для Снейпа всё так и закончится. Он и вправду невиновен, но наказан безумием.
Ундина: Трогательно, но как-то незавершенно. Хотя автору, конечно, виднее.
полная версия страницы