Форум » Архив 3 » "Год, какого еще не бывало", AspenInTheSunlight, перевод, PG13, СС/ГП/ДМ gen, гл 16 от 31/01 » Ответить

"Год, какого еще не бывало", AspenInTheSunlight, перевод, PG13, СС/ГП/ДМ gen, гл 16 от 31/01

Мерри: Название: "Год, какого еще не бывало" (A Year Like None Other) Автор: Aspen In The Sunlight Оригинал: здесь yahoo-group: http://groups.yahoo.com/group/ayearlikenoneother/ Перевод: главы 1-9 - Comma & Мерри, дальше - Мерри Бета переводчика: Altea Разрешение на перевод: получено Рейтинг: PG-13 (авторский) Герои: ГП, СС, ДМ Жанр: Драма, gen Отказ: HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of J.K.Rowling & Warner Bros. © 2001. Аннотация: В начале шестого курса Гарри неожиданно получает письмо из дома, которое переворачивает всю его жизнь... Начало: архив "Джен из бутылки" (http://genpub.alfaspace.net/fics/aspen001.htm) Глава 12: ЗДЕСЬ

Ответов - 71, стр: 1 2 3 4 All

Леди Ночь: Мерри пишет: цитатаЭто Снейп! Он разговаривает по-английски совершенно безумными конструкциями. Это намеренное извращение! У него фантастически книжная, насыщенная высоколитературной лексикой и синтаксически тяжелая речь. Господи, как же, наверное, сложно изъясняться подобными предложениями. Но, вообще-то, именно за такие предложения я и люблю Снейпа в этом произведении. Мерри пишет: цитатаДумаешь, у них долго получится не ругаться? Ну-ну, поживем, увидим.

Elly: Мерри Ох, я всё-таки надеюсь, что магия вернётся как можно скорее, иначе Гарри может сойти с ума от всего этого. Спасибище огромное за главу. Очень жду дальше.

Тина: C равным удовольствием читаю что перевод, что оригинал. Спасибо огромное за такой труд! Кстати, в этой главе как раз очень заметна характерная особенность Аспен - берется заезженный донельзя сюжет и чуть меняется - а в результате появляется нечто крайне интересное и нетипичное. В данном случае - разговоры о том, что Гарри себя чувствует виноватым во всем, что случилось с ним, его ближайшим окружением и миром в целом :) - по-моему, фикам, где об этом пишется, просто конца-края нет. А тут - легкое изменение взгляда на события - и все смотрится по-другому :). И не Гарри так думает, а окружающие боятся, что он может так считать, а у Гарри-то, оказывается, вполне хватает ума отделять котлеты от мух :)) Просто прелесть! А эта глава, и несколько следующих, о гаррином житье в доме Сириуса - одни из самых любимых у меня. В предвкушении потирая лапки, жду продолжения :)


Алеся: Гарри в этом фанфике просто замечательный. Очень трезво мыслит и не сильно жалеет себя (при всём при этом он ощущается именно подростком, а не умудрённым жизнью взрослым). Спасибо за перевод.

Мэри: Класс! Спасибо огромное! Ждемс!

Ля-Мур: Мерри Большое спасибо за ваш труд ! Замечательный перевод замечательного произведения В этом фике мне почему-то все нравятся, за исключениям Вернона Друсль, даже Дадли. Может я заболела?

Тень: Эх, ну где же прода?

Кимка: Надеюсь, нас под НГ одарят продолжением сего замечательного фика, а?

Мерри: Опасаюсь, продолжение будет после праздников. Даже если я закончу перевод 15й главы числа этак 3го, не факт, что Альтея успеет отбетить. Но выложу, как только получится.

Irma: Мерри Ну, основная часть раньше числа 7-го и не протрезвеет

Мерри: Глава 15. Expecto Patronum Гарри опустился на одно колено перед камином в гостиной первого этажа, указал палочкой на груду пепла в нем и крикнул во весь голос: – Incendio! Одна из частичек пепла мягко покачнулась, чуть взмыла вверх и плавно опустилась на груду своих товарок. – Смотри, уже лучше, – одобрительно заметил Ремус. – Уже что-то получается. – Ремус, я просто дунул на нее, и все! Гарри плюхнулся на пол и вытянул ноги, чуть ли не от всей души желая, чтобы из темных углов вылезли докси или гриндилоу. Может, тогда ему удалось бы хоть посмотреть, как Ремус пользуется магией. Его собственная, как ни грустно было признавать, так и не вернулась. Что ж, Ремус, в отличие от Снейпа, хотя бы не имел привычки срываться на него и кричать, что он не старается. Потому что Гарри старался, сколько хватало сил. И зрительно представить себе огненную вспышку из своей палочки, и ощутить движение силы где-то внутри себя и оттуда наружу, и вообще – сотворить заклинание. Вот только толку от этого не было никакого. – Ну что, снова за дело, Гарри? – тихо спросил Ремус, подавая ему руку и помогая подняться. – Нельзя же позволить паре неудач так себя нервировать. Может быть, воспламеняющее заклятие не лучший выбор, а нужно что-то попроще... Попробуй левитацию. Гарри покачал головой. Ремус же прекрасно знал: проще, чем воспламенение, уже просто некуда. Кого он хочет обмануть, спрашивается? Чтобы зажечь огонь, требовалась лишь доля секунды, а для левитации предмета нужно было удерживать контроль над магической силой. Но раз Ремус хочет, он попробует. – Wingardium Leviosa! – произнес он, указывая на вылезший из диванной подушки клочок пуха. Гарри пялился на него изо всех сил, приказывая подняться в воздух, но пух разве что «пялился» в ответ. И весьма насмешливо, подумал Гарри с отвращением, потом повернулся к Ремусу, как бы спрашивая: «Ну что?». – Гарри, человек, который был в состоянии вызвать Патронуса всего в тринадцать лет, просто не может потерять магическую силу из-за какой-то там температуры! – Ремус в задумчивости покачивался с носка на пятку. – Ага, может, в этом все и дело. – В чем? Опустившись на полуразвалившийся диван, Ремус похлопал по сиденью рядом с собой и дождался, пока Гарри к нему присоединится. – Последние несколько дней ты был здорово подавлен, верно? – Ну-у... не очень. То есть, в конце прошлого года было куда хуже, – кивнул Гарри, недоумевая, куда клонит его учитель защиты. – С другой стороны, Гарри, ты опять оказался вынужден выяснять отношения с Северусом... – По-моему, у нас со Снейпом все в порядке. Ты что, не заметил? – С профессором Снейпом, Гарри. И да, это было приятно видеть. Однако поначалу ты наверняка чувствовал себя неуютно. Плюс к тому тебе пришлось беспокоиться об охранных чарах, потом умерла твоя тетка, а твой дядя напал на тебя... и, как я понял, это был не единичный случай. А если еще вспомнить, что тебе пришлось подвергнуться общему наркозу... – У Снейпа чересчур длинный язык, – проворчал Гарри. – Идея в том, – тихо продолжал Ремус, – что все эти вещи воздействовали на твое подсознание, одна за другой. Что, в свою очередь, привело к накоплению темных эмоций... – Что, опять все это психологическое дерьмо?! Ты собираешься опять обозвать меня мазохистом или просто трусом, а? – Откуда ты знаешь слово «мазохист»? – разинул рот сбитый с толку Ремус. – Ремус, мне шестнадцать, а не двенадцать! – огрызнулся Гарри. – И я прочитал его в учебнике по предсказаниям. Оборотень попытался собраться с мыслями. – У тебя накопились темные эмоции, – повторил он строго – строже, чем когда-либо прежде. Правда, у него даже теперь получалось не очень-то грозно, но Гарри все-таки перестал перебивать и постарался, по выражению Снейпа, держаться в рамках приличий. Ремус меж тем продолжал: – Поверь мне, Гарри, это не чушь. Всеми признано, что психическое состояние человека влияет на его излечение. Ты пострадал как магически, так и физически, и твоя депрессия не дает тебе вылечиться. Так что я предлагаю попробовать заклятие Патронус, которое требует, как ты хорошо знаешь, обращения к самым счастливым воспоминаниям. Если твое сознание будет фокусироваться на них, то ты начнешь поправляться.

Мерри: Большей глупости Гарри от Ремуса, пожалуй, еще не слышал. Прежде всего, никакой депрессии у него не было. Конечно, в последнее время дела шли неважно, но когда было иначе? Сначала чулан, потом Волдеморт, потом василиск, потом гибель его друзей, потом весь этот ужас с Сириусом... не то чтобы его жизнь когда-нибудь была легкой. Но депрессии, как предполагал Ремус, у него точно не было. Он просто научился не обращать внимания на плохое, когда становилось совсем худо, выкидывать случившееся из головы и жить дальше. Хотя выкинуть из головы Сириуса было больно. Может быть, подумал Гарри, у него все-таки была депрессия – ну, немножко. Эта мысль ему не нравилась, и он нахмурился. Интересно, Снейп тоже думал, что у него депрессия? – Нет ничего странного в том, что ты хандришь – после всего, что тебе довелось пережить, – успокаивающе заметил Ремус, глядя на него печально и понимающе. Гарри сразу почувствовал себя гиппогрифом, которого гладят против перьев. Или гиппогрифом, которого только что оскорбили. Он не хотел, чтобы с ним нянчились, и еще больше не хотел, чтобы Ремус думал, будто ему этого хочется. Однако он понимал: Ремус просто пытается помочь. И ради их дружбы, уже не говоря о серьезных проблемах с магией, Гарри решил, что постарается сосредоточиться на уроках и перестанет затевать бессмысленные споры о своих переживаниях. – Ладно, Патронус так Патронус, – пробормотал он, поднимаясь, и встал в позицию. Теперь нужно было воспоминание. Что-нибудь очень-очень хорошее, легкое, незапятнанное... Например, тот чудесный, восхитительный миг, когда он поверил, что будет жить с Сириусом... Гарри выбросил руку вперед и вверх, воздев палочку, и воскликнул: – Expecto Patronum! Ничего. Ровным счетом ничего. * * * Всю вторую половину дня Гарри концентрировался на счастливых воспоминаниях – в буквальном смысле до посинения. После нескольких часов восклицания «Expecto Patronum» у него першило горло и он весь кипел от раздражения, что ничуть не помогало делу. И в награду за все его усилия из проклятой палочки не показалась даже тень серебристого облачка. «Да уж, – подумал Гарри, – если у меня не было депрессии раньше, то теперь однозначно будет!» Он поднялся наверх, чтобы немного поспать, понимая, что иначе обязательно заснет во время урока окклюменции вечером. Ему не хотелось, чтобы Снейп решил, будто он несерьезно относится к занятиям. Гарри не стал возвращаться в спальню Сириуса, а вместо этого пошел в комнату, которую когда-то делил с Роном. На кроватях там не было белья, но это его не тревожило. Он осторожно лег на здоровый бок, закрыл глаза и принялся считать обратно от тысячи – обычно это помогало ему заснуть, хоть и не всегда. Помогло и сегодня. Кричер стоял на столе, расплескивая вино из серебряного кубка пятнадцатого века с гербом Блэков, и вопил от ярости. И портрет его хозяйки, и гобелен с генеалогическим древом исчезли – от них избавился предатель в черной мантии, тот, что часто приходил, но никогда не оставался надолго. И пусть он воспользовался темной магией, чтобы снять портрет и гобелен, применил и заклятия, и проклятия, и злые чары, но он вовсе не был настоящим темным магом. Да, Кричер знал, всегда знал, и Кричер отомстит, как он отомстил этому молодому паршивцу, разбившему материнское сердце его обожаемой хозяйки... Кричер все вертелся и вертелся на столе, и вся комната тоже начала вращаться, а потом и город. Когда вращение прекратилось, Кричера уже не было, зато перед глазами Гарри появилась Тисовая улица. Темная энергия, скопившаяся под лестницей, вдруг начала просачиваться сквозь щели наружу, обтекая углы, пока не затопила весь дом. На лужайке перед домом кричал Дадли: «Нет! Не надо! Хватит! Не надо...» – но она не остановилась, и вскоре дом задрожал под давлением изнутри. Вылетели стекла, черное облако хлынуло наружу – на Тисовую улицу, на перекресток Магнолий, и сквозь этот отвратительный, удушающий сгусток темной силы Гарри видел, как дом обрушивается внутрь, рассыпаясь в прах, и на его месте не остается ничего, кроме обожженной и изуродованной земли. И в воздухе надо всем этим грозно парила Темная метка. Гарри с криком подскочил на постели, прижав ладонь ко лбу. Впрочем, он тут же понял, что действовал лишь по привычке: шрам не болел – ни сейчас, ни во сне. Не Волдеморт наслал на него этот кошмар, нет, этот сон породило его собственное сознание. «Может, я куда больше в депрессии, чем думал раньше», – сказал он сам себе.

Мерри: * * * Отсутствие домовых эльфов означало, что придется прервать занятия ради приготовления ужина. «И очень хорошо», – подумал Гарри, потому что, едва он проснулся, Ремус тут же велел ему продолжать упражняться с «заклинанием счастья», как Гарри начал про себя называть Патронус. Правда, счастливее от этого он не стал. Наоборот, ему казалось, что еще одна бесплодная попытка – и он кого-нибудь задушит голыми руками. «Жалко, что Кричера нет», – мрачно подумал он. Готовить Гарри никогда не любил, хотя получалось у него неплохо. А уж с Ремусовой помощью это и вовсе было легко. Впрочем, сделать салат и пару отбивных в любом случае не составляло труда. Правда, Гарри не мог не обратить внимания, что Ремус старался не пользоваться магией в его присутствии. Оборотень даже банку грейпфрутового сока открыл консервным ножом, хотя было очевидно, что он не сразу понял, как им пользоваться. В общем, нетрудно было догадаться, что Ремус на самом деле думает обо всей этой ситуации. Когда они поели и вымыли за собой посуду, Ремус, потирая руки, предложил снова заняться Патронусом, но Гарри настолько уже тошнило от всего этого, что он отказался. – Мне нужно написать пару писем, пока не пришел Снейп. – Профессор Снейп, – тут же с упреком поправил его Ремус. – Угу, – пробормотал Гарри и сбежал наверх в свою спальню. Увы, он тут же обнаружил, что пергамента там нет. Гарри вздохнул, пересек площадку второго этажа и остановился перед дверью в спальню Сириуса. «Сириус мертв, – напомнил он себе. – И сколько ни ненавидь этот дом, ничего не изменится». * * * Перо и пергамент без труда нашлись в большом старом письменном столе в углу комнаты. Не в силах устоять перед искушением, Гарри быстренько проглядел все его ящики, сам не зная, чего ищет. Увы, кто-то явно опередил его: ничего личного, принадлежавшего Сириусу, там не обнаружилось. Даже найденное перо явно было новым, купленным во «Флориш и Блоттс» неделю или две назад. Гарри вздохнул и сел поудобнее, готовясь писать письмо. Хватит и одного, подумал он. Все равно Рон и Гермиона теперь везде ходят парой, точно склеенные! Однако он понимал, что надо быть поосторожнее: а вдруг письмо все-таки попадет не в те руки? Пожевав немножко в раздумьях кончик пера, он принялся писать. Дорогие Рон и Гермиона! У меня все в порядке, но дела немножко осложнились, и я пока не могу вернуться в школу. К сожалению, я не могу объяснить всего, но знаю, что вы меня поймете. Помните, позапрошлым летом Дамблдор заставил вас пообещать, что будете держать язык за зубами насчет некоторых вещей? Ну вот, у меня то же самое. Но я точно знаю, что вы меня поймете – так же, как и я вас тогда. (Только не напоминайте, как я тогда орал, и скандалил, и вообще вел себя как распоследняя скотина. Я уверен, что вы окажетесь гораздо умнее меня.) Как там уроки? С одной стороны, здорово, что у меня их нет, с другой – тут и без того забот хватает. Но мне хотя бы не приходится сидеть на сами-знаете-каких уроках у сами-знаете-кого! Я скоро напишу еще. Кстати, о тех самых уроках. Я знаю, это звучит странновато, но просто сделайте, как я прошу, ладно? Чтобы передать мне письмо, скатайте его в трубочку, суньте в домашнее эссе и сдайте. На том уроке, где недавно обсуждали Роновы прыщи (прости, Рон!). Да-да, на уроках по тому самому предмету, который я с первого дня терпеть не мог. И, если уж на то пошло, мне тут велели передать, чтобы вы и думать не смели ронять ЭТО письмо. Я думаю, стоит его сжечь и перемешать пепел в камине, на всякий случай: а вдруг кто-нибудь (скажем, какой-нибудь противный хорек) вздумает восстановить его и прочесть? И не беспокойтесь за меня, ладно? У меня все хорошо, правда. Гарри Он перечитал письмо дважды и решил, что сойдет. * * * Гарри дремал на диване на первом этаже. Он то и дело просыпался и раздумывал, не плюнуть ли на все и не пойти ли спать. В конце концов, Снейп же предупредил, что будет приходить не каждый вечер. Две вещи, однако, не давали ему уйти. Во-первых, ему было лень стелить себе постель и неохота было спать в комнате Сириуса. Во-вторых, ему хотелось повидаться со Снейпом, как ни странно это могло звучать.

Мерри: Однако это было правдой. Ремус мог сколько угодно считать, что знает Гарри как облупленного, но ведь именно Снейп был с ним рядом последние несколько дней. Снейп, который видел его чулан и ни словом не обмолвился об этом в классе. Который не стал его дразнить, когда Гарри сознался, что боится иголок. Хотя, пожалуй, когда Снейп стоял с ним рядом, было не так уж и страшно. И Гарри снова задремал. * * * Разбудил его звук сработавшей каминной сети. Гарри сел, нашаривая очки, и в ту же секунду из камина появился Снейп. Мантия впечатляюще взвилась следом за ним – как обычно. Мрачный и внушительный, он выглядел так, будто волшебным образом перенесся сюда прямо из своих подземелий... впрочем, ведь именно так и обстояло дело? – Здрасте, – сонно поздоровался Гарри, моргая и протирая глаза. – Что-то у меня с магией... не очень пока. – Добрый вечер, – ответил Снейп. – Да, я знаю. Я уже говорил с Люпином. Это имело смысл: Гарри сразу вспомнил слова Дамблдора о том, что у членов Ордена есть более надежные средства общения, чем совиная почта и каминная сеть. При этом он тут же вспомнил про свое письмо, взял его с тумбочки у дивана, встал и протянул Снейпу. На конверте было написано просто: «Рону Уизли и Гермионе Грейнджер, Школа чародейства и ведьмовства Хогвартс». Снейп взял письмо, но вместо того чтобы убрать в карман мантии, повертел его в руках и спросил: – Можно? Гарри сглотнул. – Что, прочитать? Снейп мрачно усмехнулся, всем своим видом показывая, насколько глуп вопрос. – А вам зачем? – спросил Гарри. – Вы мне что, не доверяете? – У вас есть лишних несколько часов, мистер Поттер? Полагаю, именно столько потребуется, чтобы хоть приблизительно обозначить пределы моего к вам доверия. – Можно было просто сказать «нет», – буркнул Гарри. – Вы же явно мне не доверяете. Снейп смахнул с плеча частичку пепла. – Я верю в ваши намерения быть осмотрительным, скажем так. В конце концов, в данной ситуации это в ваших же интересах. Однако у меня есть все основания сомневаться в ваших способностях следовать подобным намерениям. И, по правде говоря, мистер Поттер, мне кажется, что ваша жизнь стоит куда больше, чем тайна вашей переписки. – Ну ладно, читайте, – сдался Гарри. Им владело подозрение, что даже если он откажется, Снейп все равно письмо прочитает – просто не при нем. И он был слишком горд, чтобы позволить обходиться с собой подобным образом. – Только не снимайте никаких баллов, – поспешно добавил он. Снейп только приподнял бровь, вскрыв конверт одним взмахом палочки. Гарри напрягся и задержал дыхание, вспомнив, что именно написал про уроки зельеварения. Что ж, он хотя бы не писал там ничего про гнусного гада или, еще хуже, сальноволосого ублюдка. – Хорошо сформулировано, – заметил Снейп, снова складывая письмо. – Стоит найти новый конверт. Если заклеить этот, разница будет незаметна невооруженным глазом, но вдруг кто-нибудь вздумает применить проверочные заклятья... «У него точно паранойя», – подумал Гарри, не особенно расстроившись: слишком уж большое он почувствовал облегчение от того, что Снейп не стал комментировать содержание письма. Однако оказалось, что в этом Гарри ошибся. Когда он протянул Мастеру Зелий новый надписанный конверт, тот заметил: – Не думал, что ты знаешь о заклятии «Reconstitutio», Гарри. Или мисс Грейнджер обнаружила сведения о нем во время своих регулярных прогулок в Запретной секции? Гарри понадеялся, что хорошо скрыл свое изумление. – Запретная секция? А что это такое? – бесстыдно соврал он, хотя все первокурсники узнавали о ней самое позднее через неделю после Приветственного пира. – И зачем вам компромат на Гермиону? – А ты как думаешь? – парировал Снейп, направляясь к дивану. – Она же гриффиндорка... Кстати, она просила передать тебе вот это, – зельевар извлек из-под мантии плотно свернутый свиток пергамента. – Конспекты по всем предметам с двадцать второго числа. Девчонке давно пора научиться не записывать каждое слово на уроках. Это должны быть конспекты, а не транскрипция, черт побери! Гарри тихо хихикнул: не только потому, что Снейп очень точно охарактеризовал Гермионину привычку записывать все дословно, но и из-за услышанного ругательства. Казалось, не в привычках Мастера Зелий было высказываться настолько откровенно. С другой стороны, Гарри уже начал понимать, что Снейп был куда более сложным человеком, чем ему казалось раньше.

Мерри: Потом ему пришла в голову еще одна мысль. – Эй, а как она узнала, что надо отдать заметки вам? Они же еще не получили мое письмо! – и, почти сразу же прибавил: – А, она сама догадалась. Ну, это же Гермиона... – До безобразия непомерно развитый интеллект для девушки ее возраста, – буркнул Снейп, хотя Гарри мог душу прозакладывать, что зельевар не сердится. Более того, судя по выражению лица, тот скорее восхищался Гермионой – хоть и очень неохотно. Нахмурившись, Снейп сел, положил ногу на ногу и аккуратно расправил складки мантии длинными тонкими пальцами. – Возможно, я выдал себя, последовав за вами в этот ваш... даже не знаю, как это назвать, мистер Поттер. Арабский будуар? В любом случае, мисс Грейнджер поняла, что я имею непосредственное отношение ко всем вашим неурядицам. Надо заметить, когда она отдала мне конспекты, меня так и подмывало ее проклясть, в том числе и потому, что беспокоиться о школьных заданиях вам сейчас совершенно незачем. – Да, мы с Ремусом об этом уже говорили, – согласился Гарри, откладывая конспекты в сторону и поворачиваясь на диване так, чтобы видеть Снейпа. – И не только об этом, кстати, – ядовито добавил он. – Еще, например, оказалось, что он знает, насколько мерзкий тип мой дядя. И о том, что знаменитый Гарри Поттер до смерти боялся какой-то операции! Что, хотелось бы знать, сталось с осмотрительностью? Или вы считаете, что это было уместно? Снейп взмахнул волшебной палочкой, зажигая лампу, и сцепил пальцы, прежде чем ответить. – Скажи мне, я просил тебя извиниться за то, что ты обсуждал мои личные дела со своим крестным? Кажется, не просил. И не собираюсь. У тебя были на то причины, и вполне разумные. Таким же образом и у меня были причины для разговора с Люпином. Могу тебя заверить, я ни разу не назвал тебя «знаменитым Гарри Поттером», хотя и сообщил ему все, что посчитал необходимым. – Необходимым?! – воскликнул Гарри. – Люпин весьма серьезно придерживается теории, что ментальное, физическое и магическое состояние живого существа неразрывно связаны. – Я заметил! Он не только уверен, что я просто какой-то мазохист, который пытается сам себе навредить, он еще думает, будто всему виной мое отношение к происходящему! – Гарри махнул руками, как будто обозначая окружающий мир, и одарил собеседника сердитым взглядом. – Он думает, что у меня депрессия! – В данной ситуации это вполне нормально, – заметил Снейп. Гарри не собирался давать ему возможность так легко отмахнуться. Однако то, что зельевар не среагировал на явную подначку, его тоже не удивило: учитель явно умел направлять разговор в нужное русло. Однако ему хотелось знать правду, а потому он спросил: – Вы же не думаете, что у меня депрессия? Не сегодня, конечно, а вообще? Всерьез? Снейп задумчиво постучал указательным пальцем по щеке, глядя на Гарри. – Ты написал друзьям, что у тебя все в порядке. Я думаю, что ты сам этому веришь. Что совершенно не обязательно означает, будто все так и есть на самом деле. Трудно было придумать более двусмысленный ответ, но Гарри решил не придираться. – Как ваши уроки? – он попробовал сменить тему. – Дамблдор заменял вас... то есть, притворялся вами всю последнюю неделю? Снейп с минуту смотрел на него молча, потом протянул: – Он учил всех студентов с первого по шестой курс варить из фруктового сахара лимонные дольки. Гарри чуть было не засмеялся: картина и в самом деле выходила курьезная, но вдруг его охватила слепая, холодная ярость. – Ну что за идиот! – воскликнул он. Волна гнева накрыла его с головой так, что это было почти больно. – Что он затеял? Никто ни на миг не поверит, что это вы учили нас делать конфеты в классе! И теперь вся школа знает, что это был Дамблдор под Полиморфным зельем, а также что меня и вас не было одновременно! А два плюс два всегда дает четыре, насколько я помню! Черт, значит, Гермиона не такая уж умная, раз она... – Гарри, Гарри! – Снейп пытался перекричать его. – Гарри, я пошутил! Гарри перестал орать и уставился на своего учителя. – Вы никогда не шутили раньше. – И уж точно больше не буду, – огрызнулся Снейп. – Ты, мне кажется... напряжен, а уроку окклюменции это помешает. Я подумал было, что шутка поможет тебе расслабиться, а ты вместо этого взорвался, как перегретый котел. И, будь добр, следи за выражениями. Альбус Дамблдор ни в коей мере не идиот. Гарри вспомнил прошлый год: все тайны, что так долго от него скрывали, цену, которую он заплатил за то, что директор игнорировал его, – и молча поджал губы.

Мерри: – Возможно, нам следует перейти к тому, зачем я сюда пришел, – предложил Снейп подчеркнуто спокойным тоном. – Уже поздно, а я не могу остаться на ночь. Ты тренировался очищать сознание? – Нет, потому что я не знаю как! – Гарри нервно возил ладонями по коленям. – Что надо делать – думать ни о чем, что ли? Как вообще живой человек может не думать ни о чем вообще?! – Очищение сознания предполагает несколько иное, – сообщил Снейп. – Я посвятил сегодняшний день анализу твоих комментариев о прошлогодних уроках и сверился с литературой. Я признаю, что был несколько нетерпелив. Мне казалось необходимым добиться того, чтобы ты смог вытолкнуть Темного Лорда из своего разума как можно скорее, и я торопил тебя, – он приумолк, и на лице его появилась гримаса. – После операции ты говорил, будто с тобой никогда не занимался никто, кроме Люпина... что, разумеется, неправда, поскольку с тобой занимался я. Но твое замечание, Гарри, дало мне некоторую пищу для размышлений. В прошлом году мое негодование было обусловлено тем, что уроки мне навязали. И я тогда... не понимал тебя. Точнее, считал тебя вторым Джеймсом. А твое отвратительное поведение, нежелание заниматься и попытка сунуть нос в мою личную жизнь тоже не улучшали дела. – Угу, – согласился Гарри и прекратил елозить руками. – Я никогда не говорил, что вел себя идеально. – Но главное, пожалуй, следующее, – продолжал зельевар, пристально глядя на него. Глаза его напоминали грозовую тучу, удерживаемую в отдалении только силой воли. – Для меня окклюменция естественна, как дыхание. Я обладаю к ней врожденной склонностью, что весьма полезно для нас, учитывая, сколько времени мне приходится проводить в присутствии Темного Лорда. И, честно говоря, я ожидал от тебя того же. – Потому что я мог вызвать Патронуса в тринадцать лет? – Вероятно, и поэтому тоже. Я знал, что ты сильный маг. Но главным образом, Гарри, я ожидал от тебя так много, потому что мне крайне трудно представить, что окклюменция может представлять для кого-то трудность. Как и зелья, если уж на то пошло. И то, и другое для меня интуитивно понятно. – А для меня нет. Как и для Невилла или Дина – да вообще почти для всех шестикурсников, кроме Малфоя и Гермионы, знаете ли. – Я начинаю понимать, – туманно ответил Снейп. – В любом случае, что касается окклюменции, то я просмотрел сегодня труды ведущих специалистов в данной области, посвященные обучению этому искусству. В этом году мы начнем совсем с другого, Гарри. Теперь я понимаю, что тогда требовал от тебя полета, тогда как ты не умел еще даже ползать. – Ну и как мне научиться ползать? – Для начала – довериться мне, – просто ответил Снейп. – Чтобы учить тебя, мне придется проникнуть в твое сознание. У Гарри в горле тут же образовался тугой комок. – Значит, опять легилименция? – Нет. Я не буду пытаться силой прочесть твои воспоминания. Скорее, тебе нужно будет разделить со мной мысли, чтобы мы могли вместе добиться цели. Но я не смогу тебе помочь, Гарри, если ты не впустишь меня в свой разум. Отсюда и проблема доверия. – У вас есть несколько часов? – невесело пошутил Гарри, но тут же прибавил: – Да нет, это глупо. Я не думаю, что вы... – Что я собираюсь открыть твое сознание Темному Лорду? Гарри вздрогнул. – Дамблдор, похоже, вам и вправду все рассказывает... Нет, теперь я так не думаю. Я помню, как директор говорил, что полностью вам доверяет, и как я думал, какая это чушь и что я скорее добровольно полезу в Дьяволовы Силки, чем доверюсь вам, но с тех пор... я просто вырос, наверное. – Так и есть, – согласился Снейп. Он снова вытащил палочку, описал ею дугу и сотворил два бокала с прозрачной янтарной жидкостью, в которой плавали кубики льда. Один из них тут же поплыл по воздуху и опустился Гарри в руку. Тот понюхал и наморщил нос. – Это очень хороший виски, – сообщил Снейп. – Односолодовый. – Не огневиски? – Огневиски обладает магическими свойствами, так что тебе сейчас лучше обойтись маггловским. Он поднял бокал: – Твое здоровье. Гарри отпил из своего, поморщился и сделал еще глоток. – А что мы празднуем? – Мы расслабляемся, – объяснил Снейп. – Релаксация способствует успеху в том, чем мы собираемся заняться. Так что пей свой виски, Гарри. – Вы это говорите так же, как миссис Уизли говорит: «Пей свой сок». – Насколько я представляю, она тоже о тебе заботится, – ворчливо заметил Снейп. Потом, не глядя на Гарри, он запрокинул голову и допил виски залпом. TBC

Vilandra : Продолжене, это всегда хорошо. Бедный Гарри, вот так попал, если Том пронюхает, что он даже огонь не может разжечь, то за ним такая охота начнётся.

Маруськин: Долгожданная прода! Уря! Бедный Гаррик... Мерри пишет: цитатаУ Гарри в горле тут же образовался тугой комок. – Значит, опять легилименция? такой обреченный

Irma: Прода........... Мерри пишет: цитатаЭто должны быть конспекты, а не транскрипция, черт побери! А не ближе ли будет - стенограмма? Тапок Мерри пишет: цитата. И, если уж на то прошло, мне тут велели передать Пошло

Мерри: Irma Спасибо за опечатку, уже поправила! Что касается транскрипции... я думала про это. Но стенограмма - это запись специальным кодом, который прочтет только обученный человек. Даже если Гермиона им владеет, то уж Гарри точно нет, а значит, конспекты для него будут бесполезны. А транскрипция - в смысле буквальная, да еще фонетическая запись сказанного - здесь, по-моему, вполне годится. Гипербола хорошо сочетается со снейповским сарказомом :)



полная версия страницы