Форум » Конкурсы и фесты. Архив » Кто ты? ГП/СС + ОЖП » Ответить
Кто ты? ГП/СС + ОЖП
Urtica: Название: Кто ты?/рабочее/ Автор: Urtica Бета: Рене Жанр: ген, слэш, romans, humor, AU (немножечко). Рейтинг: PG-13/R (возможно) Пейринг: HP/SS, ОЖП Саммари: если девушка хочет узнать правду, она ее узнает. И, возможно, даже разберется, что ей с этой правдой делать. Ну и о сложностях связанных с идентификацией личности кого бы то ни было. Дисклеймер: персонажи не мои, мир не мой, сюжет не мой, тем более. Мое только воспаленное воображение. Примечание: заданный сюжет я старалась соблюсти, чес слово.
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Urtica: Сансавиера (пролог). Вопрос на миллион галлеонов: что делать? Ответ на два кната с четвертью: ничего. И почему я такая дура, что никогда не следую собственным ценным умозаключениям, они же у меня правильные. Не могла у моего отца родиться дочь с посредственным интеллектом. Мне б еще его выдержку… Чур, меня, чур! Это я не серьезно, не надо мне такого подарка. Хватит и одного занудного, невыносимого ублюдка в семье. Но что-то я удалилась от первоначальной причины собственной истерики. Или приблизилась, это как посмотреть. - Северина, девочка моя, что ты такое делаешь в дедушкином кабинете?! – заорала я так, чтобы мое родительское порицание преодолело три закрытые двери и длинный коридор. – Ты же не хочешь, чтобы я предоставила тебе самой разбираться с ним по поводу перепутанных бумаг? Я даже не стала интересоваться, слышала ли меня дочь. Парадокс, но моего отца дети боятся гораздо больше, чем меня, а ведь я не в пример страшнее. Зато на его стороне авторитет и репутация, и никакие его попытки очаровать собственных внуков не помогают, натыкаясь на твердое убеждение – страшнее деда зверя нет. Я их не разубеждала. Одно дело отпустить Северину и Уртику с дедом на выходные куда-нибудь к морю. Рина и Тика девочки умненькие, очаровательные, интересуются пока только всякими «штуками», которые показывает им дедушка и «бяками», которые из этих «штук» они вместе делают. Вы хоть представляете, каких «бяк» может натворить при наличии нужных «штук» доктор химических наук и магистр алхимии? Особенно если он задался целью порадовать пятилетних разбойниц с неугомонной фантазией? Что же касается Виктора, то ему уже девять, а при нынешнем разгуле СМИ дети развиваются необычайно быстро. И я вовсе не хочу отвечать на вопросы не в меру проницательного вундеркинда, почему его еще не старый дедушка живет на выходных не у нас, а у всяких веселых дяденек, почему эти самые дяденьки ему шлют письма и постоянно вызывают по каминной сети. А уж когда невинное дитя заинтересовалось, почему у его деда нет подружки… Нет, наговариваю я на отца, он никогда не позволит ничего лишнего при детях. Это у него профессиональное. Но Вик слишком любопытен и непосредственен, весь в отца. И в деда. Я вздохнула и размазала крем по носу, когда кинулась вытаскивать со дна ванны Эльриха. Дитятко протестующе брыкалось, не желая смиряться с тем фактом, что жабр у него нет и не будет. Сын отвечал на родительский произвол предупреждающим сопением. - А мне не дают шоколада. Не хочется плакать, а надя. – Последнее «я» он все же смазал, говорун маленький. - Только попробуй. К деде не поедем! – предупредила я грядущий рев, усаживая малявку на туалетный столик, и принялась вытирать его белым банным полотенцем. Сын что-то лопотал, я привычно отвечала, иногда мы даже понимали друг друга. Последние год и пять месяцев Эльрих был моей самой большой головной болью. И причиной, по которой я еле вывернулась из-под следствия и вылетела с работы. В аврорах, знаете ли, не держат злобных фурий, которые выкидывают собственных женихов прямо из окна роддома, предварительно озадачив стулом по голове и запихав в пасть грязный подгузник. Мне все простили, списав на послеродовую депрессию (судья меня просто не знал, он специализировался по экономическим преступлениям, а не по гражданским делам). А непосредственное начальство настойчиво порекомендовало мне взять бессрочный отпуск по уходу за ребенком. А моего несостоявшегося мужа попросили (вежливо, все же дипломат, да еще не наш, а швед) вернуться домой и впредь в командировки в Соединенное Королевство не ездить. Жизнь несправедлива. У соотечественника я могла бы оторвать все, что только можно, и никто бы и пальцем не пошевелил. А так коротенький полет с третьего этажа чуть не привел к международному скандалу. Самое смешное, что сейчас он шлет мне письма, умоляет позволить увидеться с Эльрихом. Я посылаю Эрика коротко и однозначно. Сына он не получит. И дело не только в том, что он усомнился, я бы и сама не поверила, если б беловолосый швед не был у меня единственным за последние два года. Я не умерла и от того, что он не постеснялся в выражениях прямо в роддоме, когда мне не то что посетителей принимать, вставать было нельзя. Но я не могу строить романтические отношения с мужчиной, которого сама же и избила. А уж после того, как он подал на меня в суд, все мои сомнения отпали. Не люблю, когда мужчина не может самостоятельно решить личные проблемы. А уж когда их предают огласке… Я вздохнула в очередной раз. Мой папаша не побоялся взять на себя ответственность в семнадцать лет. Конечно, у его семьи были деньги, так что первые два года своей жизни я провела у кормилицы в деревне. А потом моталась между пансионатами, нянями, съемными квартирами и сердобольными знакомыми отца. А папа учился и горбатился на двух работах, поскольку семья была категорически против «грязного отродья», то бишь меня. Их, как я поняла, совершенно не устраивала моя мать. И вероятно, на то были серьезные основания, раз я не то что фотографии ее не видела, но даже имени ее так и не узнала. Но я совершенно уверена, что родная дочь. Стал бы иначе отец так со мной возиться. К тому же, когда я в семнадцать лет, на следующий день после выпускного, заявила, что беременна, папа только философски развел руками и сказал, что я повторяю судьбу своей матери, и что ребенком мужика не удержишь. Тут поневоле задумаешься, кто у нас в семье провидец, потому что он, к счастью, оказался прав. Сэмми пришел в ужас, когда я сообщила о своей беременности. Альбусу даже не пришлось его увольнять, он сам удрал. Аккурат после того, как папочка с ним побеседовал. Нет, как можно преподавать Арифмантику и не иметь логического мышления? Он всерьез полагал, что отделался надетым на голову тортом, ударом по яйцам и истерикой в моем исполнении! Наивный. В общем, Виктор долгое время не знал, что наличие в семье отца является нормальным явлением. Зато чего я еще не дала ему узнать, это целую вереницу нянь и кормилиц. Учеба на аврора и подработка в мелких журналах, это, конечно, важно, но семья всегда на первом месте. И только я успела встать на ноги, обрести некую экономическую независимость и уверенность в завтрашнем дне, как опять влетела. Во всех смыслах. Он был красив, как бог, остроумен, как дьявол, летал, словно птица и пел лучше Орфея. Короче, я влюбилась в начинающего композитора и рок-певца. Сейчас Тони успешен, знаменит и богат до неприличия. Но тогда все только начиналось. Познакомились мы в клубе любителей экстремальных полетов. Они с группой снимали клип, съемки на натуре, массовка на халяву, симпатичные девочки и все такое. Меня привлекли к съемкам после того, как я пробыла в воздухе каких-то пять минут. Ну еще бы, все еще в форме, злая после рабочего дня, с торчащими в разные стороны волосами. Настоящая ведьма, к тому же я действительно хорошо летаю. Тони снимался со мной целый день, а потом еще долго демонстрировал, что летает лучше меня. Я ему честно верила, не упускать же такого мужика из-за сущей безделицы? В итоге я осталась с животом, а он укатил в турне по Европе на мои деньги. Папа же, увидев двух новых внучек, решил, что пять тысяч галлеонов мелочь за таких замечательных девочек. И когда Тони объявился на моем пороге с букетом цветов и кольцами, его ожидал небольшой сюрприз в виде Ступефая. Что характерно, не от меня, а от моего коллеги. Северина и Уртика по папочке не скучали, за это я могу поручиться. А потом я познакомилась с Эриком и почти поверила, что могу стать чьей-то женой и матерью семейства. Ага, как же! Когда у всех твоих детей глаза отличаются редким по насыщенности зеленым цветом, это наводит мужчин на определенные мысли. Тем более, что у меня зенки черные. Не объяснять же всем подряд, что когда я по-настоящему злюсь (а это бывает куда как реже, чем многие думают) глаза у меня светятся тем самым изумрудным светом? Но цвет глаз еще объясним. У Вика волосы, как и у его отца, русые, темно-пепельные. Девочки яркие брюнетки и очень похожи на меня, только смуглые, как Тони. А вот Эльрих… У брюнетки и платинового блондина не может родиться зеленоглазое чудо с темно-рыжими, почти в красноту, волосами. Так не бывает. Я бы не знала, что и думать, но… Когда папа увидел очередного внука, он не смутился ни капельки, только хмыкнул. И впал в задумчивость. Собственно, в этой задумчивости он и пребывал до сих пор, напиваясь каждые выходные, как сапожник и даже забыл третировать собственных учеников. А я… Ну, я прекрасно помню, чем закончились мои наглые, осторожные, изощренные и планомерные попытки выяснить хоть что-то о матери. Я даже нарушила разом и данное себе слово, и негласное правило, попытавшись покопаться в собственной судьбе. И все это оказалось бесполезным, мне не удалось пробиться сквозь тягучую серую пелену. Словно моей матери никогда и не было. В приступе озарения я попыталась изучить судьбу отца. И так получила по мозгам, что неделю работать не могла. Кто-то очень мощно прикрыл моего папашу от назойливого внимания всяких невоспитанных ясновидящих. Умной я была девочкой, когда отказалась «смотреть» папочку, мне бы башню снесло в один момент. Но сейчас, глядя в чужие, слишком красивые для мальчика черты, я понимала, что хочу наконец-то разобраться. Сколько можно хранить «страшную тайну моего рождения»? Срок давности давно уже истек, что бы там не случилось. Если уж мой папаша не побоялся объявить мне, что предпочитает мужчин… Нет, все, пора шевелиться. И первый вопрос: что делать? Хороший ответ: ничего. Пусть само все рассосется. Плохой ответ: хоть что-нибудь, самое идиотское и бессмысленное. Главное действие, остальное приложится. Догадайтесь, какой идеей я воспользуюсь, как руководством к действию? Я уложила младшего спать, выставила девочек в детскую и запретила себя беспокоить. Достала колоду карт и призадумалась, с чего бы начать? Для начала простенький расклад для Северуса Снейпа. Никакого видения, простое, почти маггловское гадание, дающее самые общие представления о том, что происходит. Ну-у, что у папочки на душе кошки скребут, это я и так знаю. А вообще расклад интересный, стоит продолжить. Но я не стала. Вместо этого я перетасовала карты и сделала расклад на своего отца*. _______ * расклад на одного и того же человека можно сделать несколько раз например, я могу гадать на свою мать, а могу на ее отношения с отцом, или просто для нее. Результаты, соответственно, абсолютно разные.
Urtica: 1. Сансавиера влетела в боковую дверь и вскочила на ноги. Вообще-то влетать в помещение на метле считалось дурным тоном, но она этим пренебрегала. В отличие от прочих умников она могла передвигаться на верхом на своем «Сполохе 7.0 Extremals» даже по чужой темной кладовке и ничего не задеть. Снейп всегда говорил, что это гены. Сейчас она решила наконец-то выяснить, чьи. Хогвартс во время летней сессии представлял собой чрезвычайно оживленное место, так что даже в подземельях было полно студентов (не жарко, тихо, улица не соблазняет, плюс наличие лабораторий, что немаловажно, когда трем четвертям учеников надо срочно пересдавать алхимию). Неудивительно, что пронесшаяся ярким и стремительным зеленым пятном Сансавиера привлекла к себе внимание всякого, встретившегося на пути. И ввергла в шок первый курс Райвенкло, ворвавшись на консультацию по Зельям. Стоит ли удивляться, что я чуть не разлил только что сваренное зелье, когда на пороге класса нарисовалась моя замечательная дочурка? Вие вообще действует на окружающих тонизирующе. А уж на тех, кто знает, чего от нее можно ожидать… Я знал. - Мисс, покиньте, пожалуйста, аудиторию, вы мешаете мне вести занятие, - сказал я невозмутимо. Надо дать девочке время прийти в себя, что бы у нее ни случилось. То, что она натворит в порыве энтузиазма, превзойдет самые жуткие последствия самых коварных и изощренных планов. - Я подожду, - кивнула моя дочь, обводя класс рассеянным взглядом. Мой инстинкт самосохранения забил тревогу. Вие никогда не соглашается так просто, если твердо не решила, что сделает все по-своему. Кажется, доченька завелась по настоящему. Оставшиеся до конца урока полчаса превратились в попытку угадать, что же происходит. Чтобы довести Вие до ручки, должно произойти что-то очень серьезное. Но это серьезное не является срочным, иначе она просто сдернула бы меня с места, и мы бы уже решали проблему вместе. Девочка практична и не любит терять время. Выбегающие из класса дети шарахались от Вие чисто инстинктивно. Чуют, что ли, что я, в сравнении с дочуркой, просто невинный агнец? - Можешь зайти. У меня через полчаса выпускники. Ты уложишься? Вие пожала плечами, мол, это не ее проблемы. Я закрыл за ней дверь и наложил изолирующие чары. Не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, как она расселась на парте и сверкает глазами. Сейчас очи у нее были не просто ярко-зелеными, а прямо-таки неоновыми. Мне стало зябко. Сансавиера, девочка моя, что же ты такое видишь? - Па-ап, - тянет дочурка, как в раннем детстве, когда выпрашивала у меня конфеты. - Я тебя внимательно слушаю. - Пап, зачем ты меня удочерил, а? Где-то через пару минут я смог преодолеть изумление. И начал лихорадочно придумывать, что бы соврать. А потом до меня дошло. Вие сейчас видит. Чертова прорицательница! Я посмотрел ей в глаза и четко сказал: - Сансавиера Снейп, ты – моя дочь. Моя родная дочь. Она не могла не увидеть, что я говорю истинную правду. Вие расхохоталась. 2. Было чертовски холодно. Оно и понятно, сколько можно лежать на сырой земле? Если я не хочу замерзнуть, надо быстренько вставать и двигать отсюда. Острое чувство опасности подбросило меня на ноги. В руке – палочка. - Что ты делаешь здесь, человек? Как ты посмел нарушить границу? Я сделал осторожный шаг назад. Лес вокруг достаточно густой и смутно знакомый. Но убегать от кентавров – очень плохая идея. Хуже только – не убегать. - Я, вообще-то, здесь случайно, – начал я для пробы. Договориться с кентаврами, это надо быть чертом, а не дипломатом. - Не лги и не оправдывайся, двуногий. Тебе нечего здесь делать. Ты без разрешения вторгся в наш лес. И это не сойдет тебе с рук так просто. Кентавры высокомерны, болтливы, зашорены и агрессивны, это я знал совершенно точно. Если бы перечисленные качества относились к человеку, можно было бы их использовать. Но эти твари одни из самых неприятных для человека противников. Мы, люди, как ни крути, всегда слабее, глупее, медленнее. Но как-то же выживаем и множимся. Ах да, совсем забыл. Мы – подлее. И мы маги. - О, я понимаю, что это будет непросто, – заверил я, отступая к дереву. Трое кентавров с трех сторон – это проблема. На взгляд человека, в зазоры между ними можно провести группу калек. Если бы не один маленький нюанс. Скорость. Собственно, влезть на дерево я бы тоже не успел, да это и бессмысленно. Висящие за их плечами луки делали такие мысли самоубийственными. Другое дело, если им будет не до стрельбы. - Ты надеешься на спасение, человек? - презрительно спросил один из кентавров. Я широко улыбнулся и кивнул. - Вы не могли бы убить их как можно быстрее? – попросил я вежливо. Кентавры шарахнулись от моего шипения. Неважно, что они меня не поняли. Когда кто-то говорит на серпентарго, это не предвещает ничего хорошего. И правда, не предвещает. С нижних ветвей раскидистого вяза я мог прекрасно видеть, как две огромные змеюки кинулись на кентавров. Правда, для них они были не столько кентаврами, сколько едой. Красивое зрелище. Почти настолько же красивое, как и отвратное. - Ма-аг. Ты бы мог послужить неплохим десертом, – сообщила одна из змей, заглатывая кусок чьей-то руки. На фоне полянки, заляпанной ядом, кровью и ошметками трупов, пара реликтовых рептилий – переростков смотрелась внушительно. Я поневоле прислушался к их словам. - Вам что, мало? – Я таки вспомнил, что магам полагается иметь при себе волшебные палочки. Моя оказалась в чехле на предплечье. Стоило мне ее извлечь, как солнышко засветило ярче, мир стал добрее, а зубастые рептилии мило заулыбались, хотя у них и нет мимики. - Что ты, что ты. Нам вполне хватит этих лошадок. Ты же не будешь осуждать нас за попытку? - Меня съесть? Буду, конечно. – Я легкомысленно помахал палочкой из стороны в сторону. - Ку-уда пошли?! В смысле, куда поползли? – поправился я. - Мы? Поползли? Да никуда, собственно. Так, обед растрясти, – заверили меня змеюшки. Кстати, интересно, какого они вида-то? Впрочем, мне без разницы. Главное, они большие, страшные и послушные. - Растрясти, это хорошо, – согласился я, спрыгивая на землю. – Растрясти, это правильно. Поэтому сейчас вы, в качестве послеобеденной прогулки и жеста доброй воли, проводите меня к ближайшему человеческому жилью. 3. До начала учебного года оставалось немногим больше недели. Дамблдор был, конечно, великим магом, но над временем, увы, не властен. А это значило, что в очередной раз ЗОТС вести ну совершенно некому. И придется выкраивать время в собственном забитом расписании и привлекать других преподавателей. Минерва и Филиус, несомненно, будут в восторге. И что случилось с этой проклятой неизвестно кем и каким заклятием должностью?! Из года в год профессора заболевали, гибли, уходили, не справлялись с программой. Пара дамочек даже умудрились забеременеть в первом семестре, а один умник попал в тюрьму за мошенничество. Вот что называется специфика профессии! Альбус в очередной раз вздохнул, но дыры в учебном плане и не думали никуда исчезать. В этом году ситуация усугублялась еще и тем, что мистер Барнаби, прослуживший в школе шестьдесят с лишним лет, решил уйти на пенсию. Вполне понятное решение, отказать в котором не было никакой возможности. Но в итоге Слизерин оставался без декана, и не было никого, кто, на взгляд Альбуса, мог бы заполнить вакансию. Или хотя бы согласился на это. На самом деле, кандидаты не устраивали либо директора, либо родителей учащихся, или сами они были категорически против. - Что такое, Минерва? МакГонагалл появилась в кабинете начальника без стука. Впрочем, все равно никто посторонний не смог бы проникнуть сюда без ведома хозяина. Посторонние вообще не могли сюда проникнуть. А не посторонние – только с разрешения. - К тебе пришли, Альбус. На собеседование. - На собеседование? - Ну да, девушка. Я не знала, что есть еще желающие преподавать ЗОТС. По крайней мере, резюме она не присылала, это точно. – А ведь Минерва заинтригована этой девушкой. Нет, правильнее будет – озадачена. Альбус и сам помнил, что никакого собеседования не назначал. Не с кем было беседовать. Не иначе, кто-то не в меру ушлый и нуждающийся в деньгах решил попытать счастья. Ну что ж, все имеют право на ма-аленький шансик. Хоть педагогика и не терпит шарлатанов, но зато для преподавателя достаточно просто уметь ладить с детьми. Вдруг у девушки этот талант есть? - Позовите ее, Минерва. Если я с ней побеседую, хуже всяко не будет. 4. - Здравствуйте, профессор Дамбльдор. Сансавиера Нортон. Она была далеко не девушкой. О нет, не пожилая дама, и даже не зрелая женщина. Но не девушка, далеко не девушка. Альбус давно привык смотреть куда глубже, чем внешность, поведение, привычки. Под всем этим, по большей части наносным, скрывался настоящий человек, какой он есть, но отнюдь не такой, каким зачастую, хотел казаться. Женщина на пороге его кабинета казалась юной, дружелюбной, в меру симпатичной и очаровательной. Белая и пушистая, но в глазах ее, в манере держаться была такая уверенность, что ей просто невозможно было отказать. - Мисс Нортон? – уточнил Дамбльдор. Он не очень-то и сомневался. Дамы с таким характером редко находят мужчину, которого готовы признать равноправным и считаться с ними в личной жизни.. А на меньшее они не согласны. Альбусу было даже немного лестно, что ради него этот бронепоезд прикинулся белой пушистостью. - Мисс. Это создает трудности? - Нет. Это – нет. У вас есть опыт работы с детьми? Вы когда-нибудь преподавали? Ну вот, теперь подозрения переросли в стойкую уверенность, хотя мисс Нортон себя ничем не выдала. Тем не менее Альбус устыдился бы собственной репутации проницательного человека, если бы не мог с первого взгляда определить, есть у женщины дети или нет. Мисс Нортон несомненно была матерью. А вот профессия… Альбус задумался, прислушался к своим ощущениям. Интересненько. В смысле, неплохо дама умеет закрываться. И все же плохой бы он был ясновидящий и директор школы, если бы не мог просто положиться на собственные опыт и чутье. А они в один голос заявляли, что мисс Нортон дама серьезная. - Я работала с детьми. Так что с этим не должно быть проблем. Что же до преподавания, то учителем я не работала, но вела стажировку у студентов, когда их прислали в наше подразделение. - А где вы работали, позвольте узнать? Мисс Нортон улыбнулась и честно ответила: - Я работала аврором. Так что в вопросах ЗОТС я просто вынуждена ориентироваться. Аврор? Ну-ну, неудивительно. Только Альбус был уверен, что слышал обо всех женщинах аврорах в стране. Слишком уж их мало. - Я закончила школу авроров Олафа Чудаковатого, в Дании. Можете послать запрос, если хотите. …Нортон, Нортон… А ведь верно, была такая девочка. Мать вышла замуж и увезла дочь за границу. Письмо с приглашением ей уже послали, а вот в школу она пошла уже другую, так и не увидев Хогвартса даже издалека. Неудивительно, что Альбус слышал о ней, ведь девочка выросла в очень могущественную ведьму. Действительно, она работала аврором, о ней даже заметки пару раз в газетах были. Два года назад она отправилась в бессрочный отпуск, путешествовать. Только, помниться, девочку звали Кармина С. Нортон. Сансавиера, значит. - И почему вы решили преподавать у нас? Вы не похожи на женщину, которая будет жить в глуши, зарывшись в учебные планы и домашние работы. - Сейчас меня это полностью устраивает, профессор. Я люблю детей, я понимаю их, знаю ЗОТС и сопутствующие дисциплины. И я готова работать, чтобы добиться результата. - И что, по-вашему, является результатом? Кармина С. Нортон улыбнулась. У нее был просто неистощимый запас очаровательных улыбок. И каждый раз разных. - Минимум – знание программы, и умение детей эти знания применять. Максимум – помочь детям повзрослеть и научиться не влезать в ситуации, где им потребуется моя наука. Четкий, ответ, Мисс Нортон, очень четкий. Правильный. Если бы у Альбуса была возможность взять другого преподавателя, он бы отказал ей. Но выбирать было просто не из чего. А Нортон явно годилась для работы с детьми. А особенно со сложными детьми. Да и какой слизеринец будет против преподавательницы – одной из лучших выпускниц Дурмштанга? - Что ж, мисс Нортон, я склоняюсь к мысли взять вас на работу. Но с одним условием. 5. Прогулка по лесу прошла в раздумьях. Конечно, не очень-то поразмыслишь, если вынужден приглядывать за двумя злющими тварями. Но все же налицо была явная проблема, и я не знал, как ее решить. Я вообще мало что знал, как выяснилось за последние два часа. - Мы пришшшли, человек, – сообщили мне мои провожатые, кивая головами в сторону деревьев, ничем не отличающихся от своих собратьев, растущих в других направлениях. - И где люди? Или их жилье, на худой конец? – Я выразительно огляделся по сторонам. - Люди? Ах да, люди… - Одна из змеюк стремительной тенью скрылась в зарослях. Вторая тварь скользнула следом, и тут я услышал крик. Действительно, люди. По крайней мере, один людь. Треск кустов, злобное шипение и отчаянные вопли, лишенные какого-либо смысла приближались. Кто бы сейчас не орал, как сирена, этого ему делать не следовало. Мало ли кто может прибежать посмотреть, что это за еда тут шумит? Да и дыхание беречь надо. Где-то слева раздался хлопок. Полыхнуло. Змеюки шипели теперь уже совсем матерно, кажется, одной из них подпалили хвост. Глупо. Вернее, глупо промахиваться в такой ситуации. Спринтерский рывок через непролазные заросли, перепрыгнуть поваленный ствол, упасть на землю. - Avada Kedavra! – вылетало само по себе, почти не потребовав от меня усилий. Вопль второй змеи был ужасен, но он спас мне жизнь. Трудно выть от боли и перегрызать горло одновременно. Так что в том момент, как змейка на меня кинулась, я уже произносил заклинание. Все-таки насколько удобно и быстро. Два слова и никаких проблем. Кажется, у меня богатый опыт разборок с рептилиями. Гм, да я в этом уверен.
Urtica: 6. Он сидел, привалившись к стволу дерева, и смотрел на меня. Для того, кто всего лишь пять минут назад был змеиным обедом, мальчишка был слишком спокоен. Бледный, дрожащий, но способный соображать и совсем не похоже, чтобы он испугался. Мне он не понравился с первого взгляда. Зря я из-за него змеек убил. - Привет, - сказал я. – Не хочешь сказать мне спасибо? - Спасибо. – Гм, кажется, мне только что сказали гадость. – Что ты здесь делаешь? Я присел на траву и задумался. Неужели я нарвался на сумасшедшего? - А что ты здесь делаешь? - У меня не было выбора. – Глаза типа как-то неприятно блеснули. - У меня тоже. Я заблудился. - В Запретном лесу? Какого демона, ты вообще сюда пошел? Надоела спокойная жизнь? Так здесь ее вообще не будет. Никакой. В ответ на такую наглость можно было много чего сказать. Но я лишь многозначительно улыбнулся. Кто возмущается-то?! Тип, которого я решил считать априори сумасшедшим, ответил мне не менее выразительной улыбкой. - Ты можешь не верить, но все было под контролем. Пока не появился ты. – Мой странный знакомец скорбно вздохнул, посмотрел на часы, поднялся и подошел к трупам. - Что ты делаешь? – осторожно спросил я, вовсе не уверенный, что хочу знать ответ. И с каких это пор всякие мрачные оригиналы бегают по лесу, экипировавшись набором поварских ножей? Или что это? - Спасаю то, что осталось после твоего глупого геройства. Не оставлять же их вот так. Жалко. – Последнее слово прозвучало ну очень искренне. Интересно, а чего ему жалко? Очень скоро вопрос прояснился сам собой. Я смотрел на перепачканного кровью и прочими неаппетитными жидкостями спасенного и тихо офигевал. А он деловито расчленял змеиные трупы, методично отделяя кожу, вырезая совершенно непонятные органы и всякую дрянь, неподдающуюся опознанию. Он тщательно собрал в колбочки кровь, сцедил яд, вырезал язык и ядовитые железы. Все это было упаковано в припасенные пакетики, подписано и сложено в аккуратненькие кучки. Когда же он начал выдавливать в пакет содержимое кишечника, я понял, что он не сумасшедший. Он просто псих. Полный. - Спасти хоть что-то? По-моему, это называется растащить подчистую, – выдавил я, сглатывая слишком вязкую слюну. - Именно. Из этих змей можно добыть чрезвычайно редкие ингредиенты для очень сложных и ценных зелий. Если бы ты не был таким идиотом и не убил их с помощью магии, их ценность возросла бы во много раз. Например, сердце надо извлекать ровно через час после смерти, и никакого контакта с магией, пока не упакуешь в специальный пергамент с пропиткой из заячьей крови. А теперь оно годно только на зелье, вызывающее зависть и неконтролируемую злобу. Сказать, что после этой лекции я выпал в осадок, значит, не сказать ничего. Ни фига себе спас мальчика! Да он сам кого хочешь сожрет. - А чего ж ты тогда орал? - А если б не орал, они бы меня сожрали. Громкие звуки для них чрезвычайно неприятны. Как для людей почесуха. - Да неужели? – Мой сарказм пропал в туне. Вместо этого мне указали на кучу свертков. - Если ты поможешь мне это отнести, я забуду, что ты испортил мне ингредиенты. Я посмотрел на нехилую кучку «испорченных» мною внутренностей и погрустнел. Тяжело, однако, будет. С другой стороны, как сказал этот псих, у меня нет выбора. 7. - Здравствуйте, профессор. Вы хотели поговорить со мной? - Проходите, Северус. Чай будете? Я не отказался. Альбус гордится своей коллекцией чая и умением его заваривать. Маленькая, безобидная слабость великого человека. Мы сидели и мирно болтали о всяких пустяках часа два. Собственно, мое терпение уже давно закончилось, но уважаемому директору на это было наплевать, он продолжал обсуждать со мной последний выпуск Пророка, умиляясь между делом бойкости стиля Грейнджер. Мерлин, все никак не отвыкну так ее звать. Все равно Грейнджер, хоть убейте. - Кстати, наша Гермиона собирается перейти к более серьезным темам. Она хочет сделать ряд обзорных статей о достижениях современной алхимии. Я вот подумал, ведь не откажете же вы одной из лучших выпускниц нашей школы в консультации? Я пожал плечами. Разумеется, по собственной воле я не собираюсь общаться с бывшими учениками, а тем более с этими бесцеремонными гриффиндорцами. Но если Альбус будет настаивать… Плохо, очень плохо. Я не люблю Грейнджер гораздо сильнее всех прочих гриффиндорцев. На то есть причины. Но Альбусу это знать необязательно. - Чтобы побеседовать со мной, Гермионе придется подстраиваться под мое расписание. У меня сейчас очень напряженный график. - Северус, профессия журналиста включает в себя и умение выкроить для себя время в чужом расписании. Гермиона согласится на любое удобное тебе время. - Не сомневаюсь. – Я отвел взгляд. – И в чем именно ей нужна консультация? Мне рассказать ей о моей методике преподавания? Альбус словно бы и не заметил сарказма. - Ее интересуют последние разработки зелий, влияющие на базовые магические и физические основы человеческого тела и сознания. Те, что могу изменить форму существования. Ну, знаете, все эти новомодные теории на стыке физики, химии, алхимии, густо замешанные на философии и аналитической магии. Теория преобразования материи и информации, так вроде? Нынешняя молодежь слишком увлечена маггловскими науками… Я больше не слушал трепотню директора. Все, что надо, я услышал. Опять. Это уже какой раз по счету? Интересно, ему когда-нибудь надоест? - Альбус. Я – школьный учитель. Учитель алхимии. Я ничем не могу помочь вашей протеже или кому-то иному в вопросах, не имеющих отношения к моей работе. Мне жаль, но в данном вопросе я так же некомпетентен, как и Невилл Лонгботтом в Арифмантике. Старый интриган смотрел на меня так, что мне захотелось провалиться сквозь пол. Что за бестактность – читать мысли собеседника. Терпеть не могу, когда кто-то лезет в мои дела и мои проблемы. Но Альбуса хлебом не корми, дай поразвлечься за чужой счет. - Понимаете, Северус, ваши чувства, их стойкость и интенсивность, не могут не вызывать если не уважение, то хотя бы изумление. Я, насколько мог, не лез в вашу личную жизнь и позволял гробить ее и совершать сколь угодно самоубийственные поступки. Но в данном случае я вынужден вмешаться. У нас с вами нет выбора. Если вы и дальше будете упорствовать в своем решении, последствия будут просто катастрофическими. Для всего мира. Я мысленно возопил. Интересно, старый неугомонный маразматик когда-нибудь занимался чем-нибудь, кроме предотвращений апокалипсисов, вселенских катастроф и прочих концов света? Что-то сомнительно. Я выдохнул сквозь стиснутые зубы. Хватит экивок. Никаких Гермион, никаких консультаций, никакого пиетета. - Альбус, я уже неоднократно говорил вам это. Повторяю последний раз. Никогда, ни за что на свете я не буду работать с вашим Поттером над его бредовыми проектами. - Вот и хорошо, что последний раз, - мягко улыбнулся директор. – Потому что мне уже надоело слушать это. Вынужден вас разочаровать, профессор Снейп. Я точно знаю, что вам удалось доработать то, что не удалось сделать Гарри. И то, что его идеи далеко не бредовые, имеются железные, я бы даже сказал, железобетонные доказательства. Я приготовился стоять до конца. Альбусу не удастся ни убедить меня, ни заставить. Не в этот раз. Я презрительно скривил губы и, приподняв бровь, осведомился: - Железобетонные? Какие же? 8. Разговор с отцом, тьфу ты, со Снейпом выбил меня из колеи. Он так ничего мне не объяснил. Да, карты, звезды, хрустальный шар, кофе, воск, вообще все гадания упорно не желали признавать Северуса Снейпа и моего отца одним лицом. Но при этом я была его дочерью. Я это, разорви меня, чувствовала! А отец смотрел на меня ничего не выражающим холодным взглядом и молчал. Я знаю, что он не придумал убедительной и логичной лжи только потому, что знал – я учую, если он соврет. Ненавижу старые тайны. Ненавижу! От отца я ушла с пустыми руками и злая, как сто гадюк. Первая мысль была дурацкой – заявиться к Дамбльдору и обо всем его расспросить. Он просто обязан знать всю эту историю. Их отношения с отцом всегда были слишком тесными, хотя и несколько односторонними, на мой взгляд. Но старому интригану я не доверяла ни на йоту. Слишком уж он меня обхаживал, когда я училась в школе. Не люблю тех, кто пытается промывать мозги детям. Можно было протрясти папочкиных друзей юности. Тем более, что я была одной их тех, кто мог получить к ним доступ. По старой памяти меня бы сослуживцы пропустили на свиданку. Тот же лорд Малфой долгое время был для меня просто дядей Люциусом, пока однажды чуть не убил. Я до сих пор не была уверена, что перевешивает: польза от того, что я разучилась доверять людям или постоянный геморрой от пробудившихся способностей ясновидящей. Нет, это тоже была плохая идея. Мой самозваный папаша никому из тех своих друзей не доверял настолько, чтобы открыть нечто действительно важное. Я напряженно размышляла над поиском источника информации, сидя за столиком кафе и поедая мороженое. Я гораздо лучше думаю, если мне есть, что пожевать. Просто чудо, что фигура до сих пор тощая, как у девчонки. Нет, не чудо. Наследственность. - Извините, можно мне сесть рядом с вами? Я вызверилась на наглеца, посмевшего прервать мой мыслительный процесс. - Нет – сердито зыркнула и вновь ткнулась носом в вазочку с мороженым. - Спасибо, я вам не помешаю. Кофе будете? Пришлось снова возвращаться в мир сей. Теряю форму, раньше я могла отбрить кого угодно без единого слова, одним взглядом. - А не пошел бы ты… - Не пойду. Мне и здесь хорошо. Передо мной на стол легла ро… Ой! Я подняла глаза и наконец-то увидела того, кто так стремится со мной познакомиться. Нет, черемуху мне еще никто не дарил. Я ее сама себе не дарила. В августе-то! Этот объект заслуживал внимания, определенно. Еще раз ОЙ! Это мой мозг воспринял наконец-то ту информацию, которую ему упорно подсовывали глаза. И единственным минусом было то, что сей юноша был младше меня. Нет, все равно не юноша. И состоит из одних достоинств. Высокий, худощавый, но явно крепкий. Лицо не просто красивое, а приятное, располагающее. Только в уголках губ и глаз небольшие складочки. В нем были жесткость, и жестокость, и норов, просто ими редко пользовались. А еще у него были невероятные, просто ну очень чувственные губы. Может кому-то его улыбка и показалась бы открытой и добродушной, но я буквально таяла, как мое мороженое, от желания его поцеловать. - Так вы меня больше не гоните? – Он отодвинул стул и сел. Нет! Все было не так. Вроде бы совершенно обыденное действие, ничего особенного, но у меня засосало под ложечкой и рот наполнился слюной. Странно, кто сказал, что мантии мешают разглядеть фигуру? Да это вообще самая провокационная одежда в мире! - А вы назойливы. – Я отвела взгляд и сглотнула. Да, длительное воздержание не идет мне на пользу – начала бросаться на мальчиков. Сколько же ему? Лет двадцать? Но какой… какой мужчина! - Гарольд Д. Эванс. Но, думаю, Гарри будет уместнее. Гарольд Эванс? Хм… - Сансавиера С. Лайл, – представилась я. – Сокращайте как хотите. Мы одновременно улыбнулись. Мерлин, определенно, мы прекрасно поняли, насколько понравились друг другу. И что нам друг от друга надо. И тут у него зазвонил мобильный. - Да? Гермиона? Опять? – Я наблюдала за тем, как мрачнеет его лицо, теряя всякий намек на юность и мягкость. – Герм, сколько раз можно тебе говорить, что не надо впутывать меня в ваши отношения? – О, а Гарри-то злится. – Нет, я не ваш с ним друг детства, а твой бывший муж. И он не будет меня слушать уже только поэтому. Ого! Не просто муж, а бывший. Как интересно. Разговор надолго не затянулся, Гарольд просто отключился. Гм, и почему все встречи с красивыми мужиками заканчиваются неудачно? - Извините, Вие. Это ужасно выглядит, но мы… все еще друзья. Старые привычки сложно забыть. - Я понимаю, – рассеянно кивнула я, пустив в голос прохладцы. - Мерлин, Сансавиера! - Странно. Такой молодой, и такие типично снейповские интонации. Не папин ли слизеринец? О, сейчас сей юный муж что-то выдаст. – Приношу вам свои извинения за неудачную попытку познакомиться. Вы мне действительно чертовски сильно понравились. Если я вам – тоже, как мне показалось, то позвоните, когда сочтете это удобным. Пусть даже для того, чтобы высказать свое отношение к сегодняшнему инциденту. Я еще долго смотрела ему вслед. Вот шит! Он мне понравился. Очень. Не только как мужик, хотя и это тоже, а просто понравился. На простой плотной картонной карточке не было ничего, кроме номера мобильного телефона и имя – Гарри. Каков наглец, а? Ну откуда у ведьмы сотовый? И я со вздохом потащилась в ближайший салон связи. Угораздило же меня дать Эльрику мобильник поиграться! Ванная, дети и техника – понятия несовместимые. 9. Я тупо пялился на себя в зеркало. Нда, у этого Северуса крепкие нервы. Рожа синяя, глаза красные, под носом, на подбородке, шее и в ушах запекшаяся бурая кровь. Вместо волос грязный колтун. Красавец. От чего же у меня капилляры так полопались? В общем, мной сейчас можно было напугать кого угодно, даже меня самого. - И что же с вами случилось, молодой человек? – Фельдшер смотрела на меня очень странно. Я вздохнул и честно ответил: - Не знаю. – Я им это уже в пятый раз ответил! Фельдшерица тяжко вздохнула. Старик продолжил улыбаться. Женщина тихонько фыркнула. А чего это она на меня смотрит с такой явной симпатией? - Директор, позвольте мне. - Вы думаете, у вас получится, мисс Нортон? – усомнился директор. Он вызывал у меня смутные опасения и вообще не нравился. У меня с ним прочно ассоциировались проблемы. Впрочем, мне вообще никто не нравился. И везде мерещились проблемы и опасности. - Я попробую. Хуже всяко не будет. Северус, сидевший на соседней кровати и превратившийся в одно большое ухо, хоть и демонстрировал полную незаинтересованность, слабо фыркнул. - Минус пять баллов со Слизерина за подрыв авторитета собственного декана, Снейп, - бросила между делом Мисс Нортон, и глаза ее довольно блеснули. И что такого приятного в том, чтобы снять баллы со своего факультета? Но мне почему-то тоже стало приятно. И вообще… какое-то чувство нереальности всего происходящего. - Так мы побеседуем? – Мисс Нортон была на удивление дружелюбна. – Как ты себя чувствуешь? - Нормально, - буркнул я. - Нет дезориентации, головокружения тошноты? Нет ощущения, что с тобой все происходит точно во сне? Я покачал головой. Сейчас ничего подобного не было. И я вовсе не собирался рассказывать, что именно смутно запомнилось мне из ночи, проведенной на полянке в Запретном лесу. - Хм, странно. – Это она пробормотала себе под нос, очень тихо, так, что я едва-едва расслышал. - Ладно. Так как же тебя зовут? - А зачем вам? – Ну вот, опасная тема. Я понимал, что вряд ли сумею отвертеться от ответа на этот вопрос, но врать было бессмысленно. Я точно знал, что если совру, хитрый старикашка это тут же почует. А признаваться в амнезии… Тогда меня точно просто так не отпустят. Чувство опасности тут же просыпалось с новой силой, стоило мне подумать о том, чтобы попросить о помощи. Интересно, что же это за жизнь у меня была, если я даже ничего не помня о себе, твердо усвоил, что опасаться надо всех? Откуда такой сильный страх за свою жизнь? - Мне – незачем. Но, сдается мне, ты и сам не знаешь, кто ты. Иначе не дергался бы так. Я отпрыгнул от нее назад и наставил палочку. Автоматически. А с губ уже готово было сорваться Авада Кедавра. И тут меня сгребли в охапку и отобрали палочку, а я не успел даже пискнуть. Да что же это! - Тише, Гарри, тише. Все в порядке. Все хорошо. Ты в безопасности, – шептала мне в макушку странная женщина, не позволяя вырваться из слишком тесных объятий. А я уже и не вырывался. Только мелко дрожал и пытался осознать тот факт, что меня действительно зовут Гарри. Ну да, Гарри… Дальше я не мог вспомнить, а ведь продолжение вертелось на языке, неприятное и кислое, как незрелое яблоко. - Ну как, успокоился? – Мисс Нортон отпустила меня и протянула мне отобранную у меня палочку. Где ж это она научилась так быстро реагировать? И почему у меня на языке постоянно вертится самое страшное – это я вспомнил одновременно с собственным именем – заклинание? - Извините, мисс Нортон. Я… - Ты перенервничал. – Декан Слизерина повернулась к директору. – Профессор Дамбльдор, вы же видите, в каком мальчик состоянии. Он неадекватен. Ему необходимо отдохнуть, как минимум, выспаться. Его личность рано или поздно выяснится, а пока не помешало бы привести ребенка в человеческий вид. - Кажется, вы нашли с ним общий язык. – Старик многозначительно посмотрел на преподавательницу. И почему-то мне стало ясно, что он осведомлен о происходящем гораздо лучше, чем показывает. – Я бы хотел поговорить с вами пять минут наедине. Уж не знаю, о чем они говорили, но когда профессор Дамбльдор и мисс Нортон вернулись, было решено, что я остаюсь в школе. Мол, перевелся из Дурмштанга. И меня зачислят в тот или иной класс после того, как мисс Нортон определит уровень моих знаний. Что же она сказала такого старику? И почему у меня появилось привычное (привычное?!) ощущение, что все вокруг знают обо мне больше, чем я сам? Я с опаской водрузил на голову старый ветхий колпак. И тут же понял, что это далеко не первый раз в моей жизни. Эта шляпа уже рылась в моих мозгах, это точно. Интересно, в прошлый раз я ждал ее решения с таким же пофигизмом? А что она тогда решила-то, кстати? «Неправильно я тогда решила. Хотя что-то не припомню я вас, молодой человек. Ну что ж, по крайней мере, я избавлена от необходимости слушать ваши просьбы. Тем более, что они ничем не обоснованы. Да и ваши желания сейчас совпадают со склонностями…» Признаться честно, не было у меня никаких склонностей, просьб или желаний. Я в упор не понимал, почему так важно определить, на каком факультете я буду учиться. Или не хотел помнить. Но все равно, когда шляпа произнесла «Слизерин», я почувствовал желание рассмеяться. А вот мисс Нортон хохотала, как сумасшедшая и не стеснялась.
Bonzy: Urtica Интересно, увлекательно, затягивает. Читать буду с удовольствием А по какому это сюжету? Я их наизусть не помню, вот и спрашиваю
Urtica: Bonzy А что, во многих сюжетах у Снейпа есть дочь? Не знаете и не надо, тем интереснее будет вам читать.
Bonzy: Urtica
Jenny: Bonzy Это 3-й слэшный :) Urtica Начало хорошее. Ждем-с :)
Амадейа: мда захватывающий стартик... Так хочетелось прочитать именно по третьему сюжету и вот... великолепное его воплощение.... спасибо буду ждать продолжения.
Ллигирллин: Интересное начало.Мэри-сью-оригинальная, и детки замечательные...разнокалиберные такие детки,я бы сказала. Уже очень хочется знать,что там дальше будет.Интрига то какая!Скачки во времени... А,хм...если Снейп не папа ...то,хи...он-мама!!!!гы. *уходит,выкрикивая «Снарри форева»*
Bonzy: етки скоро повзрослеют, а продолжения все нет
Яэль: Urtica Напоминаю, что сегодня 1-ое сентября. Начало фика интересное, но очень бы хотелось увидеть продолжение.
Bonzy: И мне бы хотелось Очень очень
Mahanya: Я только прочитала. И хочу сказать,что сначала воще ниче не поняла, пока не увидела: цитатаЭто 3-й слэшный :) Теперь все встало на свои места. Наверно, в связи с началом нового учебного года, мои мозги объявили забостовку!
Уртика: Яэль Я дико извиняюсь. У меня проблемы с компьютером, так что я не знаю, когда смогу закончить фик. Можете применять ко мне любые карательные меры, но пока не обзаведусь новой техникой, продолжения от меня ждать бессмысленно. Приношу свои извинениея всем, кого разочаровала. Мне жаль.
Bonzy: Уртика Пожалуста, только не бросайте! Пишите дальше! Не важно, во всяком случае для меня, когда Вы закончите. Я в любом случае очень хочу дочитать до конца. Удачи с техникой
Liane: Сначала у всех музы сбежали, теперь техника начинает капризничать... Уж не происки ли Того-Кого-Нельзя?
Mahanya: Liane пишет: цитата...Того-Кого-Нельзя... А кого, спрашивается, нынче можно?
Liane: Mahanya Похоже, только читателей... *задумчиво ковыряет дырку в столе*
Mahanya: Liane Что все настолько плохо? Urtica Я в восторге от вашего творения! Не смейте его бросать, а то мы все тут поумираем от голода!(нервно осматриваясь по сторанам, и ища поддержки)
Mahanya: Поддержки я так и недождалась. Схожу с ума в одиночку и мечтаю о проде. Даже ботинком никто в мою сторону не кинул... в знак несогласия. Обидно.
полная версия страницы