Форум » Конкурсы и фесты. Архив » 9,5 недель; СС/ГП не слэш, СС/НТ, PG13. Окончание 6 главы от 20 августа! » Ответить
9,5 недель; СС/ГП не слэш, СС/НТ, PG13. Окончание 6 главы от 20 августа!
Мерри: Название: 9 1/2 недель Автор: Мерри Бета: Comma Пейринг: ГП/СС (не слэш), СС/НТ Рейтинг: PG-13 Жанр: трагикомедия Дисклеймер: мне ничего, все – Роулинг Комментарии: фик пишется на бессрочный снарри-фест, раздел контрольных фраз 1) «Профессор, у вас всегда было специфическое чувство юмора...» 4) «Шутки шутками, но могут быть и дети!» 12) «Что это вы делаете с моими брюками, профессор?» 17) «Поверьте, Поттер, утром вы об этом пожалеете». Предыдущая тема: click here
Мерри: Из дневника Гарри Поттера (15 июля, 23:15) Кто бы мог подумать, что зелья – это интересно. Кто бы мог подумать, что Снейп в состоянии нормально что-нибудь объяснять. Если б он еще на уроках так себя вел, цены б ему не было. Мне действительно хочется выяснить, можно ли сварить зелье, чтобы разговаривать со змеями. Может быть, если бы больше народу могли бы это делать, они бы меньше боялись меня. На втором курсе от меня даже Малфой шарахался. Вообще я заметил, что люди часто боятся необычного или непонятного. Идиоты. P.S. Какое лицо было у Снейпа, когда Тонкс предложила пойти в «Макдональдс»! Уж не знаю, откуда ему известно, что это такое, но он смерил Тонкс взглядом, фыркнул и сказал, что слова «питание» и «быстрый» не должны сочетаться в одном предложении. Уже не говоря о том, что он предпочитает есть, а не питаться. И честно говоря, я с ним полностью согласен. Опять. Интерлюдия 14: Тонкс (15 июля, 00:30) Выхожу из ванной и вижу, что Сев не спит, а лежит на боку, подпирая кулаком щеку, и что-то читает при свете ночника. – Сев? – я нарушаю наш негласный уговор: в спальне мы говорим друг другу только «доброе утро» и «спокойной ночи». – М-м? – Можно спросить, что ты читаешь? – Спроси, – неохотно, но не едко отвечает он, не отрывая взгляда от страницы. – Сев, что ты читаешь? – Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины... * – Сев? – Мессир Алигьери был гениальным человеком, особенно если учесть, что он был магглом. – Сев! Он со вздохом закрывает книгу, откладывает ее в сторону и переворачивается на спину, заложив руки за голову и рассеянно глядя в потолок. – Данте Алигьери, «Божественная комедия», раннее Возрождение, – лекторским тоном сообщает он, но потом в его голосе появляются горькие нотки: – Я часто думаю, ждут ли меня ледяные воды Коцита. Ты помнишь, кого Данте поместил в девятом круге? – Нет, не помню. Я не читала, – бормочу я и чувствую, что краснею. – Предателей, – негромко говорит он и гасит свет. Мне очень хочется возразить, крикнуть, что это глупость, но я давно знаю, что о подобных вещах спорить с ним бесполезно. Что бы ему ни говорили, он никогда не перестанет винить себя. Поэтому я просто меняю тему – в надежде его хотя бы отвлечь. – О чем вы сегодня говорили с Гарри? Он тяжело вздыхает – конечно, он видит меня насквозь, даже в темноте. – Трансформационные зелья. Серпентарго. Метка. Волдеморт. – И что ты о нем думаешь? – О Волдеморте? – фыркает он. – Ничего хорошего. – Нет. О Гарри. Снова вздох. – Он не нравится мне гораздо меньше, чем я предполагал. --------------------- * перевод М. Лозинского Из дневника Гарри Поттера (18 июля, 13:30) День сегодня выдался омерзительный. Хадсоны позавчера всей семьей укатили к каким-то родственникам – до понедельника, и теперь в компании верховодит Майк. Вчера еще ладно, он просто ходил по городу задрав нос – мне-то что? Но сегодня... Началось все утром, когда я выбрался в сад почитать. Дамблдор предусмотрительно заколдовал все мои учебники, так что магглы видят похожие книги для маггловской школы. В общем, для всех посторонних я, сидя под яблоней, старательно изучал учебник химии для старших классов. Я как раз добрался до сравнительного анализа зелий, где используется кровь различных драконов, когда у меня над ухом раздался протяжный голос: – При-и-ве-ет, Дже-ейми! Я поднял голову. Рядом со мной стояла Кэти Принс. Учитывая, что калитку я лично запирал накануне вечером, она, должно быть, перелезла через забор. Интересно, как ей это удалось в такой обтягивающей юбке? – Привет, Кэти, – ответил я, старясь сосредоточиться. «Кровь венгерской хвостороги обладает худшими исцеляющими качествами, чем кровь ее уральской родственницы...» – А что-о ты чита-а-ешь? Я молча показал ей обложку. – Ва-ау! Интере-е-сно? – Очень. Я изо всех сил старался не ухмыляться. Видела бы она, что тут на самом деле! Особенно схему кровеносной системы тибетского шестикрыла... с указанием наилучших точек сцеживания венозной крови – это для боевых зелий – и артериальной – для исцеляющих. Визжала бы сейчас на всю Буковую.
Мерри: – Тебя па-а-па заста-а-вля-я-ет, да? – она распахнула глаза и захлопала ресничками. Дура. Я теперь понимаю, почему Пит с ней не встречается. Хотя вообще год назад я бы точно не взялся летом читать что-нибудь по зельям – кроме того, что необходимо для эссе, конечно. Одно из двух: или я превращаюсь в Гермиону, или это Снейп на меня влияет. Рон, когда узнает, упадет в обморок. – Нет, – ответил я, утыкаясь в учебник. – Я люблю химию. – А-а, значит, ты хо-очешь быть как па-апа? Так ми-и-ло... – Угу, – буркнул я в надежде, что она отстанет. Не тут-то было. Через минуту она уже сидела рядом со мной, обнимая меня за шею и заглядывая через плечо в книгу. Я понял, что пахнет жареным. Я-то не вижу, что ей показывают Дамблдоровы чары! А ну как она что-нибудь спросит? – Дже-ейми, а э-это что-о? – она ткнула пальцем в зародыш черного гебридского в разрезе. – Смит, сволочь, ты что делаешь? От калитки (черт, неужели я ее все-таки не запер?) к нам быстро шел разъяренный Майк. Кэти с визгом отскочила от меня и бросилась к своему забору. Я понял, что ситуация перестает пахнуть жареным и начинает вонять керосином. Майк был ниже меня, но значительно шире в плечах... Оставив учебник под яблоней, я пошел ему навстречу. – Послушай, Майк... – я чувствовал себя героем дешевой мелодрамы. Однако тратить время на разговоры Майк не стал. От первого удара я уклонился, второй разбил мне губу, и через пять секунд мы уже катались по земле. Не знаю, чем бы все это кончилось, но вдруг нас обоих окатило ледяной водой. Майк наконец отцепился от меня и откатился в сторону. Я сел, отплевываясь. Над нами с пустым ведром стоял Снейп. Я задумался, во что же перейдет мелодрама дальше – в триллер или в комедию. Снейп между тем внимательно и молча нас разглядывал. Мне не привыкать, а вот Майк при виде сурового Снейпа стал тихо и медленно пятиться к калитке. Я между тем поднялся и тщетно пытался отряхнуться. Левый глаз у меня стремительно заплывал, на левом колене красовалась дыра – я где-то за что-то зацепился, пока мы катались. – Будь так добр, – тихим убийственным голосом начал Снейп, – позаботься, чтобы этого, – он кивнул в сторону Майка, – я здесь больше не видел. Майка как ветром сдуло. Снейп спокойно подошел к яблоне, подобрал мой учебник и вдруг ухмыльнулся. – Неужели вы не поделили учебник по зельеварению? Я скривился. – Нет. Его... девушка решила, что химия – это очень интересно. А Майк решил, что не очень. – Ясно, – он жестом велел мне идти за ним, и направился к дому. На крыльце он обернулся. – До среды из дому ни ногой. Я открыл было рот, но Снейп смерил меня таким взглядом, что я его тут же закрыл. – Я не позволю, чтобы мой сын шлялся по городу в таком виде. А синяк у тебя теперь дня четыре не сойдет, это точно, – он снова усмехнулся. – Иди, приводи себя в порядок, дитя улиц. Я пошел к себе, умылся, переоделся и пошел на кухню – приложить к глазу лед. Единственное, что меня утешало, – это то, что у Майка фингалов будет два. На кухне Тонкс читала местную газету. – Что с тобой? – ахнула она, вскакивая на ноги и роняя стул. Снейп меланхолично поставил стул на место, налил себе кофе и сел за стол. – Наш героический гриффиндорец пострадал из-за дамы, – хмыкнул он. – Оставь его, шрамы украшают мужчин. – Не из-за дамы, а из-за дуры, – обиженно буркнул я, левой рукой прижимая к глазу примочку со льдом, а правой пытаясь налить себе кофе. – А есть разница? – поинтересовался Снейп, потом сжалился надо мной и налил мне кофе сам. Тонкс возмущенно фыркнула и стукнула его газетой по голове. – Оставлю без обеда, – пригрозил Снейп. – А меня Джейми накормит! – гордо отозвалась Тонкс. – И будет у меня мыть котлы до окончания школы, – парировал Снейп. – Знаете что, – опасливо сказал я, – я, пожалуй, лучше пойду. ~ Конец 4 главы ~
aithene: Гыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы! Класс!!! Класс!!! Класс!!!
Хельга: Мерри Очень понравилось и очень как-то жизненно. Особенно про ведро понравилось. Ну вот как он везде успевает вовремя оказываться, этот Снейп?
Ferry: Мерри пишет: цитата– А меня Джейми накормит! – гордо отозвалась Тонкс. – И будет у меня мыть котлы до окончания школы, – парировал Снейп. – Знаете что, – опасливо сказал я, – я, пожалуй, лучше пойду. Блеск! Классическая семейная сцена! Вот уж никогда бы не подумала, что они так все хорошо друг другу походят!
Aerdin: Снейп с ведром - картина маслом: "Неотвратимое возмездие"!!
Gryphoness: Супер супер супер!!!
Мерри: Хельга пишет: цитатакак он везде успевает вовремя оказываться, этот Снейп? На то он и Снейп! И что бы мы без него делали... Aerdin пишет: цитатаСнейп с ведром - картина маслом Вы не представляете, как мне хотелось вставить туда примету про пустые ведра. Но она, увы, чисто славянская - пришлось воздержаться!
Mirra: Мявк! Продолжение!!!!! Спасибо большое!!!! Мерри пишет: цитатаОдно из двух: или я превращаюсь в Гермиону, или это Снейп на меня влияет. А эта фраза меня просто добила! Чувствуется, что под конец "совместной жизни", Гарри и Снейп будут действительно как отец и сын :)
Ira66: Мерри Ой, прелесть какая! Снейп - умничка! Только так и надо охлаждать горячие юные головы - ледяной водой! И жалко его - до слез. Сцена с Данте - просто потрясающе. Спасибо!
Мерри: Ira66 И тебе спасибо :) Строки Данте вообще удивительно подходят Снейпу...
Яэль: Мерри Спасибо за очередную порцию смеха:)) Про Снейпа с ведром уже все сказали, а мне еще и это очень понравилось: Мерри пишет: цитатаСнова вздох. – Он не нравится мне гораздо меньше, чем я предполагал. А Гарри действительно притягивает к себе неприятности
Ferry: Зашла в тему, чтобы сказать неприличное: ПРОДЫ!
Gryphoness: Не произноси это слово, тут на него злятся...
Nivero: Мерри пишет: цитата... Не из-за дамы, а из-за дуры, – обиженно буркнул я, левой рукой прижимая к глазу примочку со льдом, а правой пытаясь налить себе кофе. – А есть разница? – поинтересовался Снейп, потом сжалился надо мной и налил мне кофе сам. Тонкс возмущенно фыркнула и стукнула его газетой по голове. ... До чего же милая семейная перебранка! Гаррик так стремительно начинает походить на Снейпа, что закрадывается подозрение, что их родство вовсе не мистификация Я в последнее время редко бываю на форуме, продолжение тоже не частят, но вот мы встретились! И я этому рада
Мерри: Глава 5. Неделя четвертая Интерлюдия 15: Северус (23 июля, 10:45) Наконец-то я в доме один. Еле-еле дождавшись среды, Поттер, как он сам выразился, «рванул» с приятелями в кино, да еще и Тонкс с собой прихватил. Несмотря на дождь – погода опять переменилась, и уже второй день льет как из ведра – они сообщили, что вернутся только к вечеру, так что у меня есть часов восемь-девять, чтобы насладиться тишиной и покоем. Кстати, я теперь знаю, почему Поттер все время шляется по школе по ночам: у него явным образом аллергия на замкнутые пространства. К концу четвертого дня сидения в четырех стенах он был почти настолько же невразумительно раздражителен, как обычно во время учебного года. Я с удивлением обнаружил, что с начала лета уже успел привыкнуть к тому, что мальчишка не хамит, не огрызается и не хлопает дверями. И даже в какой-то момент пожалел об этом домашнем аресте, но отменять свое решение было бы непедагогично, поэтому пришлось терпеть. Тонкс же просто старалась избегать нас обоих... днем. По вечерам же она теперь постоянно пытается вовлечь меня в разговор. Ума не приложу, зачем. Я совершенно уверен, что ей не интересно, почему я люблю Киплинга, а Байрона не люблю, отчего я терпеть не могу готическое безумие Бодлера (это к Люциусу), но с удовольствием погружаюсь в витиеватое многословие Готье, и чем же так притягательна «геенна из четырнадцати строк».* Однако это весьма огорчительно, потому что если раньше мне успешно удавалось делать вид, будто я в спальне один, то теперь это совершенно невозможно. Альбус, старый хрыч, по-видимому забыл, что мне, в отличие от некоторых, не сто пятьдесят. Или он еще больший садист, чем я думал. Впрочем, сегодня у меня есть возможность отдохнуть от жены, которая мне не жена, от сына, который мне не сын, и... а все Альбус, будь он неладен! Я же знаю, что он затеял это все только для того, чтобы примирить меня с Поттером. И, что еще хуже, ему это явно удалось. Хотя его методы следовало бы запретить как особо жестокие. «Чего и ждать, когда лекарство изготовлял такой аптекарь?»** Впрочем, что толку жаловаться на жизнь? Лучше наслаждаться тем, что есть – пока есть возможность. В данном случае, тишиной, шелестом дождя за окном и гением бессмертного де Вега... ... Придумано великолепно. А знаешь, старые рецепты Считают кровь нетопырей Испытанным и верным средством Для выведения волос...*** И ведь верно, между прочим, считают, хотя, разумеется, не в чистом виде... Что-то не дает мне сосредоточиться, и вдруг я понимаю, что внизу уже две минуты кряду звонят в дверь. Вздохнув, я спускаюсь и отпираю дверь: на крыльце под зонтом стоит встрепанная и расстроенная соседка с дочкой. – Доброе утро, Себастьян, а Элис дома? Мне ужасно неудобно... – Доброе утро, Джейн. Нет, я один. Прошу вас, заходите. Она проходит в прихожую, волоча за собой девочку, которая крепко прижимает к себе маленький рюкзачок. – Понимаете, тут такое дело... Мне телеграмму прислали, с мамой что-то стряслось, мне срочно нужно в М, – она называет соседний городишко, – а Ник на работе, а Пит опять куда-то запропастился, а я должна ехать... Я решительно прерываю этот поток: – Я все понял, Джейн. Хорошо, я посижу с Люси. Когда вы вернетесь? Сегодня? Завтра? Она чуть улыбается, но тут же вновь озабоченно хмурится. – Не знаю. Ник будет дома вечером, я оставила записку, а Пита где-то носит... – Там же, где и мою дражайшую половину вместе с отпрыском, – усмехаюсь я. – В кино. Ничего, я справлюсь. – Ой, я вам так благодарна, вы не представляете... Люси, – она дергает дочку за руку, – слушайся дядю Себастьяна, ты меня поняла? И не смей устраивать эти свои штучки, – девочка послушно кивает, но я вижу, что у нее в глазах прыгают чертики. Ну, это мы уже видели: в конце концов, я знаю Драко Малфоя семнадцать лет – и не такое переживали. Между тем Джейн продолжает, теперь обращаясь ко мне: – Я тут сунула ей альбом с карандашами, и еще книжку, она любит, когда ей читают вслух, и кассету с ее любимыми мультиками, а ест она все, только сладкого ей много не давайте, а то цвести начнет, да что я вам говорю, у вас у самого сын... О, Мерлин, женщина, оставь, наконец, меня и ребенка в покое и езжай, куда собралась. Только перестань тараторить.
Мерри: – Поезжайте, Джейн, все будет хорошо. – Ох, спасибо! – она в последний раз грозит дочке пальцем и убегает, торопливо стуча каблуками по блестящим от дождя плиткам садовой дорожки. Я запираю за ней дверь и поворачиваюсь к девочке. Та уже сняла с себя мокрый дождевик, положила его на стул, аккуратно поставила ботинки на коврик и, закусив губу, застегивает ремешок сандалии. Удивительно, насколько она внешне похожа на Малфоев. Если бы Нарцисса наотрез не отказалась заводить второго ребенка, может, и Драко бы не был бы так избалован... Я подбираю дождевик и вешаю его на вешалку. – Дядя Сев? Занятно, сколько раз обращал внимание: маленькие дети меня обычно не боятся. Только безмозглые, ленивые, недисциплинированные и посему меня безмерно раздражающие хогвартские студенты. Такое ощущение, что их туда отбирают именно по этим признакам. Правда, маленьких детей я зельеварению учить не пытался. – М-м? – А что мы будем делать? – А что ты хочешь? Люси задумалась. – Мультики смотреть. Только вместе с вами, а иначе не интересно. Я не знаю, что такое «мультики», но, коль скоро была упомянута «кассета», понимаю, что речь идет о телевизоре и – как это? – ах да, видеомагнитофоне. Хорошо, что я уже успел разобраться, как включается эта штуковина. – А ты уверена, что мне будет интересно? – на всякий случай уточняю я, почти не надеясь, что мне сегодня удастся почитать. – Конечно, – безапелляционно отвечает она, встряхивая светлыми кудряшками. – Про Тома и Джерри всем интересно. Имя «Том» откликается у меня странным холодком где-то в области в желудка. – Ну, если ты так считаешь, – говорю я и направлюсь в гостиную. Люси вприпрыжку бежит впереди меня, с разбегу плюхается на диван и начинает ковыряться в рюкзачке. Через минуту она протягивает мне кассету. Прожорливая пасть аппарата проглатывает ее, и на экране появляется заставка с рычащим львом. Я обреченно сажусь на диван и тут же обнаруживаю, что Люси уже в нетерпении подпрыгивает у меня на коленях. Я понимаю, что день будет долгим. * * * На пятнадцатой кряду серии движущихся картинок про несчастного, замученного несносным мышем кота (ох, показать бы это Волдеморту! возможно, он пересмотрел бы свои планы касательно Поттера) я понимаю, что, во-первых, смеяться я больше не в силах, во-вторых, у меня на ногах теперь непременно будут синяки – по мне ни разу в жизни столько не скакали! – и, в-третьих, ребенок скоро захочет есть. – Люси, по-моему, нам пора готовить обед. Ага, заинтересовалась. – Для этого, как это ни печально, мне надо встать и пойти на кухню. Вопросительно поднимает брови и таращит глаза. – А для этого тебе придется с меня слезть. Слезает. Смотрит на меня долгим взглядом. – Ты дальше сама посмотришь? – М-м, – мотает головой. – Можно, я с вами пойду? Я на кухне порисую. Я часто с мамой на кухне рисую, когда она готовит. – Хорошо. Я выключаю телевизор и иду на кухню. Люси семенит за мной, таща в охапке альбом и груду цветных карандашей. Она аккуратно раскладывает все это на столе, придвигает к себе поближе оставленные кем-то чайник и чашку и забирается с ногами на стул. – Я натюр... морт буду рисовать, – чуть спотыкаясь на трудном слове, заявляет она. Надо же, я и не думал, что шестилетний ребенок знает такие термины. Мое мнение об этой девочке улучшается с каждым часом. И почему это мать с ней не справляется? На редкость разумное создание. – Замечательно, – киваю я. Чем дольше, однако, она будет занята, тем мне спокойнее. – Жаркое и яблочный пирог тебя устроит? – Что? – она, высунув от усердия язык, водит карандашом по бумаге. – Я все ем, дядя Сев. – А если честно? – усмехаюсь я. – Ну, я не люблю голубцы. И зеленую фасоль, – она забавно кривится. – Договорились, никакой фасоли, – киваю я, и некоторое время мы оба спокойно занимаемся каждый своим делом. Спустя полчаса, когда я ставлю в духовку жаркое, Люси вдруг обращается ко мне: – Дядя Сев, а можно мне попить? – Возьми в буфете чистую чашку, – не оборачиваясь, отвечаю я и только потом вспоминаю, что чашки на верхней полке. С другой стороны, такой самостоятельный ребенок должен с этим справиться? Я слышу, как у меня за спиной пододвигают стул, как скрипит открываемая дверца буфета... – Ай! А может, и не должен. Чашка, судя по звуку, разлетелась на множество маленьких осколочков. Что ж, чашкой больше, чашкой меньше... Удивительно, но я даже раздражения не испытываю. Вероятно, потому, что вреда от этого никакого. Я оборачиваюсь... и буквально кожей чувствую пробежавшую по кухне волну магической силы.
Мерри: Люси, стоя на табуретке, круглыми от ужаса глазами смотрит на пол, где лежит совершенно целая чашка. Восхитительно. Шестилетняя магглорожденная ведьма и первое проявление стихийной магии. Ну почему, почему всегда я? – Люси, – осторожно начинаю я, и девочка переводит взгляд на меня. Мне становится нехорошо, потому что я узнаю этот взгляд. Она боится, и боится не того, что ее будут ругать, и не того, что сделала что-то не так, а того, что нечаянно выдала то, о чем следовало молчать. За пятнадцать лет работы в школе я видел это выражение лица бессчетное количество раз. Она точно знает, что только что произошло. И почему-то боится моей реакции. – Люси... – Дядя Сев, только, пожалуйста, не говорите никому... – из перепуганных глаз начинают течь слезы. Мерлин, чем я это заслужил? – Все в порядке, – как можно спокойнее говорю я. – Чашка же цела. Я нагибаюсь, поднимаю с пола чашку и машинально ее ополаскиваю. – Сок будешь? – Угу, – тихий всхлип. Я наливаю в чашку сок, снимаю девчонку с табуретки и сажаю ее к себе на колени. Сую ей в руки чашку. Она берет ее двумя руками, как маленькая, и медленно пьет маленькими глоточками. Дождавшись, пока ребенок немного успокоится, я спрашиваю: – Люси, нам надо поговорить. Пожалуйста, не бойся, я не сержусь. Хорошо? Она снова напрягается, но кивает. – Ты знаешь, что только что случилось? Кивок. – И что? – Волшебство, – еле слышно отвечает она. – Правильно. У тебя такое уже было раньше? Опять кивок. – Очень хорошо. А почему ты испугалась? Тебя, – я внутренне содрогаюсь: на ум приходят поттеровские воспоминания детства, которые мне довелось видеть во время наших с ним занятий, – за это ругают? Мне трудно себе представить милую, улыбчивую, болтливую Джейн Хадсон, которая стала бы мучить собственного ребенка только оттого, что он на нее не похож, но я за свою жизнь неоднократно убеждался, что на свете возможно абсолютно все. Увы. – Нет, – к моему невероятному облегчению, Люси мотает головой, – просто... – Да? – Мама говорит, что люди этого боятся. – К сожалению, бывает, – соглашаюсь я. – А мама давно знает? – Давно, – видя, что я не сержусь и не боюсь, Люси, кажется, совершенно успокоилась. – Она сама... А вот это новость. Джейн Хадсон чуть старше меня, и если она училась в Хогвартсе, я должен бы ее помнить. – Она... волшебница? Она училась в... специальной школе? – Нет, – снова мотание головой. – Она получила приглашение, но так и не поехала. Она рассказала мне обо всем, когда я в первый раз... – Понятно. – А вы откуда знаете про волшебство, дядя Сев? Ну, и что прикажете отвечать? Я с ужасом понимаю, что придется или рисковать, или, возможно, лишить магический мир новой волшебницы – а способности у нее, судя по тому, что я только что чувствовал, весьма выше среднего. Впрочем, вряд ли этот ребенок примется болтать на улицах. – А ты обещаешь никому не говорить? – правда, я тоже умею играть в эти игры. – Честное-пречестное слово. Гриффиндоркой будет, клянусь Моргаузой. – Я тоже волшебник. – Ух ты! Здорово! – в серых глазах снова зажигаются озорные огоньки. – А ты покажешь мне что-нибудь? Э, нет, милая леди, вам сегодня придется обойтись. – Люси, я не могу, – мне приходит в голову, что если ребенка слегка напугать, то обещание она сдержит лучше. – За нами охотятся... очень нехорошие люди. Если я что-нибудь наколдую, они нас найдут. – И убьют? – Люси широко распахивает глаза. – Это в лучшем случае. – Тогда не надо. Бабушка Касси тоже рассказывала, что за ней охотились... но это давно было. Еще во время войны. У меня возникает совершенно необъяснимое, но очень дурное предчувствие. – Бабушка Касси? Это мамина мама? – Ага, мамина. Полностью ее зовут Кассиопея – правда, смешное имя? – Очень, – предчувствие усиливается десятикратно. – Люси, а как фамилия твоей бабушки? – Черрингтон. – А девичья? Ну, это значит, до того, как она вышла замуж за твоего дедушку? Ты не знаешь? – Конечно, знаю, – уверенно отвечает Люси. Она уже настолько успокоилась, что начала болтать ногами и теперь с успехом пинает мои лодыжки. – Раньше у нее была фамилия Блэк, а потом они с дедушкой поженились, и она стала Черрингтон. Блэк. Бабушка Касси. Кассиопея Блэк. Тетка Нарциссы. Сквиб. – Дядя Сев, что с вами? – Ничего, Люси, все в порядке. По-моему, нам пора посмотреть, как там наше жаркое. Я ссаживаю с колен внучку Кассиопеи Блэк, сбежавшей из дома пятьдесят пять лет назад, и принимаюсь возиться с духовкой.
Мерри: ------------------------------------------------ * Строка из шуточного сонета Лопе де Вега (Перевод С. Гончаренко): Ну, Виоланта! Задала урок! Не сочинил я сроду ни куплета, А ей – изволь сонет. Сонет же – это Геенна из четырнадцати строк. А впрочем, я четыре превозмог, Хоть и не мыслил о судьбе поэта... Что ж, если доберусь я до терцета, Катрены не страшны мне, видит бог. Вот я трехстишья отворяю дверь... Вошел. И не споткнулся, право слово! Один терцет кончаю. А теперь, С двенадцатым стихом – черед второго... Считайте строчки! Нет ли где потерь? Четырнадцать всего? Аминь, готово! ** Лопе де Вега, «Собака на сене», перевод М. Лозинского *** Там же
Мерри: Интерлюдия 16: Тонкс (23 июля, 17:40) Я возвращаюсь домой раньше, чем Гарри и его приятели. В двадцать четыре года уже как-то не очень хочется мотаться под дождем по мокрым скверам с кучей шумных подростков. В доме тихо. Светится только одно окно – в библиотеке. Я вхожу: тихо, словно все спят, и только громко тикают часы в кухне. Я разуваюсь и, изо всех сил стараясь не шуметь, поднимаюсь на второй этаж. Дверь в библиотеку приоткрыта, и оттуда на полосатый ковер в коридоре падает лучик света. Я осторожно заглядываю внутрь. Сосредоточенный Сев сидит на диване с очередным томиком в руках, а на коленях у него – точнее, положив голову ему на колени, – спит соседская девочка, Люси. Я, сбросив на всякий случай домашние тапочки, на цыпочках проскальзываю в комнату, подкрадываюсь к Севу и, повинуясь внезапному импульсу, осторожно целую его в щеку. Он вздрагивает и смотрит на меня большими – совершенно круглыми – глазами. – Привет, Сев, – шепотом говорю я, как будто ничего не произошло. – А почему Люси у нас? – Здравствуй, – шепотом же отзывается он. – Джейн пришлось уехать, девчонку некуда было пристроить. Она думала подбросить ее тебе, – он ухмыляется, – но ты успела вовремя сбежать. – Бедный ты мой. Очень она тебя замучила? – Не очень. Зато мне удалось выяснить весьма и весьма любопытные вещи. И если окажется, что Альбус об этом знал, я просто-напросто сверну ему шею. Невзирая на уважение к его сединам. – Что такое? – если Сев принимается ругать Дамблдора в открытую, это означает, что дело совсем из ряда вон выходящее. – Сядь. И на всякий случай зажми рот руками. Я сажусь и, театрально зажимая рот руками, таращу на него глаза. Он беззвучно усмехается, но как-то невесело. – Люси Хадсон – ведьма. И ее бабушку зовут Кассиопея Блэк. Хорошо, что он меня предупредил. Рассказы о сбежавшей из дому в восемнадцать лет бабке Кассиопее я помню с детства. Мама все сокрушалась, что ее так и не нашли: мол, была бы хоть одна нормальная родственница. – Более того, Джейн тоже ведьма, просто она так и не приехала в Хогвартс, уже не знаю почему, – возбужденным шепотом продолжает он. – Судя по рассказам Люси, Кассиопея боялась преследования Блэков, так что, скорее всего, просто не пустила дочку в школу. – Ни фига себе! – не сдержавшись, восклицаю я, Сев кривится, и я тут же чувствую, что краснею. – Это значит, Люси... – Твоя троюродная сестра. Я снова смотрю на девочку: подложив обе ладошки под щеку, она сладко посапывает у Сева на коленях. – Вы так мило смотритесь... – поддеваю я его. К моему изумлению, на щеках у Сева появляются красноватые пятна. – Уймись... – шипит он. Я поднимаю руки вверх: дескать, все, сдаюсь. – А где... Джеймс? – спрашивает он. – Они гулять пошли. Будут к ужину. – А, – он кивает и снова утыкается в книжку. Забывшись, он рассеянно поглаживает волосы спящей девочки. Я вдруг чувствую, что смертельно ей завидую. Я беру с полки первую попавшуюся книгу и сажусь рядом. И даю себе слово, что Северус Снейп от меня не уйдет, будь он хоть триста раз слизеринец, бывший шпион и бывший Упивающийся. Аврор я, в конце концов, или не аврор? Женщина или не женщина?
полная версия страницы