Форум » Конкурсы и фесты. Архив » «Лебединая любовь», слэш, окончание от 5.06 » Ответить
«Лебединая любовь», слэш, окончание от 5.06
azrael: Пишется на Снарри–фест. По первой и двадцать первой контрольных фразах Название: «Лебединая любовь» Автор: azrael (azrael@rbcmail.ru) Бета: Княгиня Пейринг: ГП/СС (основной). Рейтинг: NC-17 Жанр: романс с претензией на юмор. Дисклаймер: Герои принадлежат магическому миру, магический мир – JKRowling, фразы – Liane и Хельге, так что «моя хата скраю, ничего не знаю». Саммари: Все знают, что лебеди если уж полюбят, то раз и на всю жизнь… Предупреждение: Спойлеры четвертой и пятой книг; упоминания об инцесте. Благодарности: Liane и Хельге за фразы, которые зацепили мою музу (а скорее – пегаса: он копытом по башке шарахнул, вот и мучаюсь). Моей сестре за поддержку. Еще спасибо Княгине, котороя согласилась отбетить мой «шедевр». Размещение: если кому-то это надо, то, пожалуйста, только сообщите мне (и не забудьте мне ссылочку дать!). Посвящение: Я дарю этот фик моей дорогой первой бете Княгине. Пусть он принесет ей хоть несколько радосных улыбок. Спасибо тебе, солнце, что ты у меня есть. Надеюсь, не разочарую.
Княгиня: azrael Получила и отослала тебе преведущий кусок. Лови!
destri: azrael Мерлин! На таком месте оборвать! садистка!!!! Кстати, а что с продолжением и окончанием? Солнц, фест через полтора дня заканчивается - успеешь????
azrael: Княгиня Как успехи? Понравилось продолжение? destri Я садистка? Ну... Есть такое дело Осталось еще две главы. Обе написаны где-то до половины. Я со следующего понедельника на сессию уезжаю, до этого времени точно допишу. Если даже не успею выложить, то попрошу Княгиню. Но я думаю, что успею. Еще дня два-три, чтобы дописать и столько же - отбетить. Быстрее не успеваю: конец месяца, а я бухгалтером работаю - зарплаты, отчеты и т.д. Но до 6 числа точно будет. destri Пасиб. Рада, что понравилось.
destri: azrael ОК)) Надеюсь, что успеешь за эту неделю)) Если уедешь и не сможешь выложить, можешь и мне переслать по почте, я выложу)))
azrael: destri Хорошо. *тяжело вздыхая, ушла писать дальше* И как я на это попалась?
destri: azrael *С трудом удерживается от желанния наподдать... для скорости*
Княгиня: azrael Я получила!
tinu: НЦ-НЦ-НЦ!! *приплясывает от нетерпения
revenge: azrael azrael пишет: цитатаНо до 6 числа точно будет Ждём-с с нетерпением...
aithene: Мурк )))) Замечательно!!! Даешь энце!!!
Княгиня: Спешу порадовать общественность - фик закончен и находится у меня. Так что скоро все узнаете!
azrael: aithene Скоро даю. Княгиня Ты сама напросилась. Все требования к Княгине. Я уже дописала.
Княгиня: azrael Садистка!
azrael: Княгиня А я при чем? Я, как слизеринка, молчу себе тихонько... Ты проболталась - ты и разбирайся.
azrael: Вот вам НЦ. Только... Вобщем, читайте - увидите все сами... Учтите, такое я пишу впервые (это, вообще, мой первый фик) Если что - я предупредила *** Глава 4. Сутки счастья «Жаль, что я совсем не рисую… Мне бы очень хотелось рисовать твои руки, читать твои мысли, не думать о звуках, не помнить о числах…» Земфира Гарри со вздохом положил голову на плечо стоящего у него за спиной мужчины. Нежные руки скользили по его груди, намыливали живот… Гриффиндорец даже не подозревал, что водные процедуры могут быть таким эротичным занятием. Тело отзывалось на каждое прикосновение: кожа, ставшая вдруг невероятно чувствительной, пылала под ласкающими пальцами, сердце пыталось вырваться из груди… а разум все еще отказывался осознавать происходящее. События последних минут будоражили сознание, не давая расслабиться. Взрыв, цепкие пальцы на запястье, душевая кабинка – одна на двоих, ловкие руки, снимающие с него футболку, те слова о зелье, и поцелуй – горячий, страстный… и такой нежный. Рука скользнула по напряженному соску, и парень выгнулся, желая снова почувствовать гибкие пальцы на затвердевшем бугорке. Ему так хотелось податься назад, сильнее прижаться к мужчине… - Расслабься. Нам нужно это сделать, если мы не хотим умереть от перевозбуждения, - теплые, немного шершавые губы легонько коснулись его уха, скользнули по скуле и остановились на шее, даря незабываемые ощущения. Но юноша лишь сильнее зажмурился, чувствуя, как щиплет глаза. Нам. Нужно. Это. Сделать… Вот и все. Нужно потому, что на них действует зелье. Зелье. Ха! Если б все дело было только в зелье, насколько проще стала бы жизнь. Но так не бывает. Жизнь должна быть сложной, так ведь? И поэтому Гарри Поттер, юный герой волшебного мира, Золотой Мальчик, гордость Гриффиндора, любимчик самого могущественного мага современности (Волдеморт ведь не в счет?) Альбуса Дамблдора и прочая, и прочая, мог только извиваться под умелыми прикосновениями, оказавшегося вдруг совсем не нелюбимым, учителя. Он проиграл в борьбе с собственными слезами, и они катились по щекам, отличаясь от брызг воды лишь своим соленым вкусом. Но Снейп не был бы Снейпом, если бы не заметил. Сильные руки легли на плечи, поворачивая юношу, гибкий язык скользнул по мокрой щеке, губы легко коснулись влажных трепещущих ресниц… - В чем дело? – никаких имен, никакой связи с реальностью. Просто два человека, волею случая (и старого интригана! Но сейчас не об этом…) оказавшиеся здесь и сейчас. Необходимость и больше ничего… «Он забудет. Выйдет отсюда через сутки и просто обо всем забудет. Выбросит из своей жизни эти воспоминания – как ненужную вещь, как ту тряпку, что несколько минут назад была моей футболкой. А вместе с воспоминаниями и меня. Я Ему не нужен. Просто временная необходимость. А я? Что буду делать я после этих часов? Как мне дальше жить? Ирония судьбы: ты мечтаешь о чем-то, а когда получаешь, оказывается что это – совсем не то, чего ты хотел. Но что делать? А разве есть выбор? Я не позволю Ему умереть. И Ему совсем не нужно знать о моих чувствах. Пусть дальше думает, что это действие зелья…» - Все нормально. Я просто немного нервничаю, - слишком честный, чтобы ему поверить, взгляд зеленых глаз. Слишком дрожат, чтобы принять это в счет возбуждения, припухшие от поцелуев губы. Но как понять причины? - Тебе неприятны мои прикосновения? - Нет! – слишком громко, слишком быстро. - «Черт! Успокойся, Гарри. Держи себя в руках. Он не должен понять», - тревога во взгляде. Но вместе с нею на этот раз искренняя неуверенность, - я просто… я... ну, я… не умею! Я не знаю, что делать. А если я что-то не так… - Стоп. Ты хочешь сказать, что ты все еще девственник? – изумление в агатовых глазах. - Нет, я… Ну да, наверное… Я… я целовался. И один раз мы с… Неважно. Просто мы… касались друг друга. Все. И не надо на меня так смотреть! Я знаю, что нормальные подростки в моем возрасте девственниками не бывают. Но ведь им не приходится постоянно бегать от старого красноглазого маньяка! Меня ни на секунду не оставляют одного! Меня сторожат даже под дверью туалета, о ванне я уже не говорю! Да я не могу прогуляться спокойно, не то, что девственности лишиться! - щеки гриффиндорца раскраснелись, глаза горят праведным гневом, пухлая нижняя губа обижено подрагивает – от этой картины по телу зельевара прокатилась новая волна возбуждения.
azrael: - Успокойся! Все, хватит истерик. Не нервничай. По… Гарри, успокойся. Тоже мне, нашел трагедию. Девственник он. Ну и что? Ты не один такой. Не все же лишаются девственности в шестнадцать. - Да? А вы, сэр? - Черт… Не называй меня «сэр». Я буду… Ты будешь – Гарри, а я – Северус. На сегодня. Раз такие уж обстоятельства… - Трудно смириться с мыслью, что совращаете ученика, сэ… Северус? – изумрудные глаза озорно блеснули. - Поттер, еще одна такая фраза, и я тебя придушу собственноручно! - Ладно, все. Больше не буду. Так вы… ты не ответил на мой вопрос. Когда? - Я?.. я… Я во втором классе. - Когда?!! - Так, все. Может, потом поговорим. А то время идет. «Это зелье как-то странно действует. Может, это оттого, что мои чувства к этому ублюдку искренни? Возможно…». - Хорошо. Только я не знаю, что делать. - Ох, горе ты мое. И откуда ты такой взялся? Идем лучше в кровать, там будет удобней. Гарри позволил вытащить себя из кабинки и покорно стоял, пока мужчина вытирал его пушистым серо-зеленым полотенцем. Голова кружилась от обилия свалившихся на нее событий, тело дрожало от ласковых прикосновений, сознание уплывало, позволяя своему хозяину окунуться в сказку. Сказку, которая завтра исчезнет. Но ведь сейчас это не имеет значения, разве не так? Нежные губы прижались к его губам, одна рука скользнула по лопаткам, другая под коленки и Гарри потерял контакт с землей, хватаясь за свою единственную опору, обвивая руками сильные плечи, вжимаясь в это, немного костлявое, тело. И не было во всем мире звука прекрасней, чем стук сердца под его ухом, не было ощущения волшебней, чем прикосновение холодных пальцев к ребрам, не было музыки мелодичней, чем дыхание, ворошившее его волосы на затылке, не было… Не было ничего… Не было вчера и не будет завтра. Ибо есть только сегодня, только сейчас. Жизнь – только здесь, в этих прикосновениях, что заставляют корчиться в… муках?.. да, в муках наслаждения, в этих поцелуях, что сводят с ума, в этом теле, что прижимает его к кровати – так, словно это было всегда, так, словно это будет всегда, ибо быть по-другому просто не может… И юноша извивался, стонал, осознавая собственное безумие и не имея, нет, не силы – желания остановить это. Он касался всего, до чего мог дотянуться. Целовал губы, щеки, плечи, руки, и снова – плечи, шею… Кожа была невероятно сладкой, немного с горечью, словно капля полыни в сладком-сладком чае. Хотелось целовать ее всю, каждый дюйм этого чудного шелка – касаться губами, лизать, покусывать, впитывать в себя легкий запах сирени (зелье смылось, но запах – дурманящий, хмельной – впитался в кожу) и виноградного шампуня, запомнить каждый изгиб, каждую морщинку, каждый напрягшийся мускул и каждую впадинку… И он целовал, впивался в беззащитное горло, сжимал губами потемневшие соски, ласкал языком живот, покусывал нежную кожу бедра и ниже… Коленки, прекрасные острые коленки, и пятки, изящные ступни и… Мерлин великий, кто бы мог подумать, что если лизнуть мизинчик левой ноги, то можно услышать такой сладкий, такой возбуждающий стон?! И изумление, недоверие в черных глазах – такое рвение, такая страсть – откуда? Неужто все – зелье? И незамеченная юношей боль, и зубы стиснуты в попытке удержать внутри эту горечь… И снова поцелуи – сотни, тысячи – поцелуев… Коснуться губами каждого волоска на ноге, лизнуть впадинку под коленкой, попробовать на вкус белоснежную сладость ягодиц, поцеловать каждый позвонок, чуть прикусить сзади нежную шею, зарыться носом во все еще влажные – к черту все высушивающие заклинания мира – длинные волосы. Лоб, брови, виски, подбородок, нос – возможно, не идеал красоты, но разве это имеет значение? Он единственный такой во всем мире, и этого достаточно! Потереться о него своим носом – так по-домашнему, уютно… Следы зубов на белой шее… Целовать черное пятно на предплечье – чертова метка! – и ненавидеть Волдеморта за ту боль, что причинил этому, так сильно любимому, человеку. Снова проложить дорожку из поцелуев вниз, к самому центру возбуждения, - к гордо поднявшейся, покрасневшей плоти. Коснуться кончиком языка головки – лишь чуть-чуть, чтобы слизнуть каплю – горьковатую, словно… Да весь этот человек состоит из полыни! И как можно ее не любить?!
azrael: Обхватить губами член, попытаться вобрать в себя – пусть неумело, но с искренним желанием и такой нежностью… И кажется, что это ты сам лежишь, извиваясь под своими же губами… И непонятно, что это… Последствия окклюменции? Единение душ? Соединение двух частей одного целого? Не половинок, нет – именно частей – ибо человек не может быть ровной, отшлифованной половинкой. Он – часть, кусочек, имеющий свои выступы и впадинки. И лишь когда найдется другая часть, которая для каждого выступа будет иметь свою впадинку, каждую пустоту заполнит собой – лишь тогда появится единое целое. Но не раньше. Почувствовать цепкие пальцы на плечах, снова оказаться прижатым к кровати сильным телом – не рай ли это? Губы прижаты к губам, проворный язык скользит по щербинке на резце, ласкает прокушенную щеку, нежно касается нёба… Поцелуй в лоб, брови, кончик носа… Это уже было. Де жа вю? Или?.. Кто я? Как мое имя? Но это не важно, не так ли? Шелковая, уже почти сухая прядь скользит по груди, соски пронзают иголочки наслаждения, и хочется раздвинуть ноги – шире, еще шире… Зачем? Инстинкт?.. И что-то всплывает в памяти – что? – очень важное, что прорвется сейчас наружу – вот только вспомнить, как это – говорить… - Северус… Северус, Северус, Северус… - самое прекрасное имя в мире. - Тише, мой маленький, тише. Сейчас, - о Мерлин, какая волшебная музыка – этот хриплый, срывающийся голос. - Северус… Мне так… О Мерлин, сделай же что-нибудь… Северус!.. Я… Я сейчас… - Да, мой мальчик. Так надо… Все будет хорошо… Надо? Зачем?.. Но сил спросить это уже нет, да и так ли необходим ответ? Внезапно что-то влажное и скользкое прижимается к отверстию. - Уже?! – я это сказал?!! - Тише, не волнуйся… это только палец… Все хорошо… Это что-то проникает внутрь и он напрягается. - Больно? Нет, не больно. Скорее, неприятно. - Все нормально. Продолжай. Палец скользит внутри, выскальзывает и снова проникает. А эти невероятные губы вытворяют с ним что-то такое… И он пропускает момент, когда появляется второй палец, а потом уже неважно, потому… потому что… Припухшие, влажные губы касаются его члена… И… О Мерлин, это невозможно, это так хорошо… Я сойду с ума, я уже сошел с ума… Что же он делает? Я ведь не выдержу… Нет! Куда, зачем?!! Не уходи! - Шшш… тише, тише, мой хороший… шшш… Пальцы выскальзывают, рука сжимает напряженный пенис, другая ласкает нежную кожу мошонки, губы перекатывают горошину соска и… он взрывается, чувствуя, как тягучая волна наслаждения затапливает его… Тьма уходит постепенно, сменяясь неясными очертаниями мужчины, сидящего между его ног. Все хорошо. Только… тень смутного беспокойства мелькнула в воспаленном мозгу… Хотя все спокойно и время… - Время! Сколько времени прошло? - Время? – голос все такой же хриплый от возбуждения. - Почему ты не взял меня? Я не хочу, чтобы ты умер! Время… - Время у нас еще есть. Все хорошо. Мне просто нужно было кое-что. - Что? - Видишь ли, Гарри, есть такая вещь, как смазка. Любрикант. Вернее, у нас его нет, а искать в запасах Слизерина я не решился. - А сейчас он появился? Вместо ответа мужчина наклоняется ниже и касается губами живота, а потом бережно собирает пальцами белые капли. - Да… Быстрые пальцы скользят вокруг отверстия и внутрь, и белая жидкость равномерно распределяется – аккуратно, умело, с опытом. С опытом. И волна непонятной горечи затапливает душу. Что за день такой – или ночь? Не поймешь, да и не надо – липкий и горький, словно крем, в который попал сок полыни… Потом эти же пальцы наносят остатки спермы – его спермы – на член и… Горечь сменяется ужасом… О Мерлин, Боже, черт, черт, черт… Пальцы кажутся такими маленькими и тонкими по сравнению с ЭТИМ. О черт! Он должен принять ЭТО в себя? Что с ним будет? О черт!
azrael: И Северус тут же чувствует его напряжение – может и в самом деле последствия окклюменции? – и поднимает голову, чтобы посмотреть в изумрудные глаза. И Гарри тонет, погружается в пучину этих омутов и теряется в этой тьме. Здесь не существует ужаса, нет боли, лишь легкая горечь полыни… - Шшш… Я буду осторожен, мой мальчик, - и почему его не раздражает это обращение? Дамблдора ведь готов был убить. – Будет немного больно, но так всегда бывает впервые… Я постараюсь быть аккуратным, - ради этого охрипшего от возбуждения голоса и сверкающих в предвкушении агатов можно вытерпеть все, что угодно. – Повернись ко мне спиной, так будет удобнее. – Что? И лишиться поддержки этой согревающей тьмы?!! Ни-за-что!!! - Нет! Не бросай меня, Северус, пожалуйста. Нет… - Так будет легче. Не так больно… - Пускай, пускай как угодно, только не бросай меня. Я хочу видеть твои глаза. Пожалуйста! - Хорошо, хорошо. Если ты так хочешь… - Да! Пожалуйста, я уже готов… пожалуйста… Ответом ему стали горячие губы, сомкнувшиеся на соске. Новая волна возбуждения прокатилась по телу… Губы проложили по животу дорожку из поцелуев, язык лизнул уже поднявшуюся головку и юноша застонал, выгибаясь, подаваясь вперед и вверх – навстречу этому розовому лепестку, что мог доставить столько наслаждения. Его призыв был понят и принят, и припухшие от поцелуев губы охватили возбужденную плоть, и он начал погружаться в эту бархатную глубину, сходя с ума… Напряжение достигало предела… - Нет, Сев… Северус… Нет… возьми меня… - Хорошо, - мужчина подложил подушку ему под ягодицы и, опершись на локти, опустился на юношу, - обхвати меня ногами. Гарри послушно обвил ногами талию Снейпа и невольно сжался, чувствуя, как скользкий от смазки член прижался к его анусу. - Расслабься, - Северус приник к его рту жадным поцелуем и начал медленно входить в неподатливую плоть. Боль… Огненные нити боли разбегались по телу, кожа покрылась липкой испариной, слезы ручьями полились из глаз. Больно! В голове взорвался огненный шар, спина выгнулась дугой, ноги свела судорога. Омерлинкогдажеэтозакончитсяябольшенемогу… - Тише, тише, мой маленький… - горячие губы собирали соленые капли, что текли по щекам. – Потерпи немножко. Еще чуть-чуть, и все будет хорошо. Затмившие весь мир черные глаза затягивали, поглощали, и боль стихала, уходя куда-то далеко, на грань сознания… Легкий толчок и снова огненные языки боли лизнули тело, не давая вдохнуть, лишая возможности думать… Сердце на миг остановилось, а потом забилось в бешеном темпе. Господилишьбыэтобыстреезакончилось. Снова толчок – и снова огонь. Еще раз, еще… А это не так и неприятно… Больно – да, но боль ведь можно пережить. Зато, какое это чувство – так принадлежать кому-то: полностью, безоговорочно, до конца. И хотелось еще глубже, еще сильнее, и плевать на боль – потому что его Северусу хорошо и это самое важное. Юноша извивался, пытаясь открыться сильнее, ощутить мужчину еще глубже в себе и… Казалось, сознание рассыпалось фейерверком горящих звезд… Боль почти исчезла под напором наслаждения – капля полыни в сладком-сладком чае… Стоны… Чьи? Разве это имеет значение? Ведь они – единое целое: одно существо, которое сейчас стонет и задыхается от наслаждения, к которому примешивается капелька боли… Чувство наполненности… Разве может быть что-то прекрасней? И так… так невероятно хорошо, и с губ срывается что-то… несвязное, бессмысленное… и бесконечно важное… - Сев… Северус… Ты… я… Северус, Северус, Северус… Я так мечтал… только сам не понимал… Я… мы вместе… Всхлип и губы впиваются в его шею, зубы сжимают нежную кожу, и внутри все становится липким от… Чего? Мужчина прижимается так, что кажется – сейчас пронзит его насквозь. Неужели? Ему действительно так хорошо? И осознание этого подталкивает юношу к краю, тело словно взрывается мириадами огненных брызг, наслаждение затапливает сознание, изо рта вырывается хриплый вскрик и… все проваливается во тьму.
azrael: Это первая часть главы. Скоро будет дальше.
Ordissa: azrael Уффф... Пойду приму холодный душ... Ни фига себе первый раз! Это я про тебя а не про Гарри... :)))))))
полная версия страницы