Форум » Конкурсы и фесты. Архив » ДР форума 2006: "Запутываясь в паутине", СС/ГП, PG-15, для Algine » Ответить
ДР форума 2006: "Запутываясь в паутине", СС/ГП, PG-15, для Algine
Ollyy: Запутываясь в паутине Автор: Ollyy Бета: Kairu Пейринг: СС/ГП Рейтинг: PG-15 Жанр: romance с элементами юмора Краткое содержание: Однажды летом Гарри Поттер решил немного подумать. И вот к чему это привело Дисклеймер: Все права у Джей Ро Предупреждение: слэш Примечания: POV, AU A/N: Автор отдает себе отчет в том, что день рождения многоуважаемого профессора приходится на 09.01. Просто… так вышло. Написано на фикатон ко дню рождения Снарри-сайта, по заявке Algine Прошу прощения за рейтинг – он упорно не хотел подниматься
Ollyy: Молчание. Он что, не разозлился? - Поттер, позвольте уточнить: вы имели в виду именно то, что сказали? Я не в настроении вступать в споры и дискуссии, поэтому просто повторяю: - А не пошли бы вы, профессор. - Поттер, спрашиваю еще раз: Не хочешь ли ты изменить формулировку своего предложения. Если нет, я вынужден буду снять с тебя баллы за оскорбление преподавателя. Если вы настаиваете, сэр, - сердито думаю я и повторяю: - А не пошел бы ты, Северус. На мгновение на его лице мелькает улыбка, и я ясно понимаю, что в очередной раз попался в ловушку. Я вспыхиваю и добавляю, куда именно ему следует отправиться. - Хм, твой словарный запас определенно расширился за последнее время. Но, поверь, ты не открыл для меня ничего нового. Некоторые твои предшественники были гораздо более изобретательны. - Да плевать мне на моих предшественников и преемников, - взрываюсь я. - И почему меня это совершенно не удивляет, а, Поттер? Я стараюсь никак не реагировать на его попытки завязать беседу. Что довольно проблематично: игнорировать Снейпа крайне трудно, а когда он сам этого не хочет - практически невозможно. В надежде положить конец нашей нелепой беседе предлагаю: - А теперь, когда мы все выяснили, не будешь ли ты столь добр и не избавишь ли меня от своего общества? - Нет, - только и отвечает он. - Что ж, значит, уйти придется мне, - с этими словами я поднимаюсь, хватаю сумку с учебниками и иду к выходу. Загороженному Снейпом. Некоторое время я молча пытаюсь обойти его, затем практически кричу ему в лицо: - Да дай же мне пройти, Снейп! - Нет, - бесстрастно повторяет он, - не раньше, чем мы поговорим. - И о чем нам говорить? - кричу я. - О том, например, почему ты пропускаешь мои занятия, - хладнокровно предлагает он. - Потерял к ним интерес. - С чем же связано это печальное событие? - А ты не догадываешься? - язвительно интересуюсь я, и впервые с начала этого странного разговора маска безразличия на миг соскальзывает с лица моего собеседника. - Это… - кажется, Снейп не находит слов, - это больше не повторится, - с усилием заканчивает он. Почему-то я не рад это слышать. - В этом-то все и дело, - неожиданно даже для себя отвечаю я. Маска разваливается на мелкие кусочки, которые с легким звоном осыпаются на пол. Огонь, освещающий глубины темных глаз, отрицает само существование такого слова, как «безразличие». Тонкие ноздри, трепещущие от нетерпения, заставляют забыть о хладнокровии. - В этом-то все и дело, - повторяет он. И вот тут меня несет. Слова буквально рвутся наружу, опережая мысли, и я высказываю вслух все то, о чем думал последнюю неделю: все предположения о причинах того поцелуя и поспешного бегства Снейпа, о намерении с ним поговорить и о неожиданной встрече с Гермионой, об обиде и досаде, о мыслях относительно возможности существования дружбы между мужчиной и женщиной и их полнейшей несостоятельности. К концу этой прочувствованной, но абсолютно сумбурной речи меня бьет крупная дрожь. Замолчав на полуслове, обхватываю себя обеими руками и начинаю слегка раскачиваться. - Пьяная выходка?! - Снейп выхватывает из моего монолога самое важное. Я в состоянии лишь кивнуть в ответ. Долгое время ничего не происходит. Затем странный шум нарушает ставшую привычной тишину. Пытаюсь сосредоточиться и понять, откуда доносятся эти звуки. Понимание оглушает меня. Смех. Я слышу смех. Снейп смеется. Надо мной. - Скотина, - бормочу я, - негодяй, ублюдок, мерзавец… - Полегчало? - странно веселым голосом интересуется он. - А не пошел бы ты! - Повторяешься, Поттер. - А. Не. Пошел. Бы. Ты, - по слогам повторяю я. - После столь захватывающих откровений? Ни за что. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не накинуться на него с кулаками. Я же маг, черт возьми. Пара изящных проклятий подойдет куда лучше. Почти незаметный взмах палочкой, несколько слов на латыни, и… Вариантов множество: розовые волосы, распухшие уши, полное исчезновение ногтей, кваканье вместо слов. И это без применения Темной магии! - Пьяная выходка, значит? - Снейп возвращается к повеселившему его заявлению. - И часто, по твоему мнению, я имею обыкновение набрасываться на споенных мной же учеников?
Ollyy: - Ах, так для меня было сделано исключение? - Гораздо большее, чем ты можешь себе представить, - неожиданно серьезно отвечает он. - Почему? - только и могу спросить я, но мой собеседник, похоже, понимает, о чем я говорю. - Это сложно объяснить, Гарри, - начинает он, и от звука моего имени, произнесенного знакомым бархатистым голосом, в груди теплеет, - я и сам не уверен. Так что не жди от меня готовых ответов. - Скажи хоть что-нибудь, - практически умоляю я. Мне уже все равно, как это должно звучать со стороны, настолько для меня важен ответ. - Ты… Я думаю, что испытываю к тебе определенный интерес. - За это мне стоит поблагодарить Малфоя? - облегчение волной захлестывает меня, так что я даже пытаюсь шутить. - Чертово отродье, - едва слышно бормочет он, бросив на меня быстрый взгляд. - Полегчало? - возвращаю я «комплимент» пятиминутной давности. Атмосфера неуловимо меняется. Я понимаю, что сегодня больше не услышу от Северуса ни слова относительно его чувств, но и не собираюсь настаивать. Ни он, ни я не готовы идти дальше того, что уже было сказано. Но… Это хрупкое подобие равновесия может быть разрушено одним простым: - Гермиона? ***** - Грейнджер? - в недоумении повторяет он. - С ней что-то случилось? Он что, издевается? - Что она делала у тебя в комнатах поздно вечером? - несмотря на все желание говорить бесстрастно, я сам слышу нотки претензии в собственном голосе. Снейп, похоже, тоже их замечает. Я благодарен ему уже за то, что он никак это не комментирует. - Что ты вообще знаешь о Гермионе? - неожиданно спрашивает он. Ответ «Все» буквально вертится на языке, но в последний момент мне удается заменить его нейтральным: - Почти все. - Вот как, - почти ласково говорит он, - значит, ты знаешь, какого это - быть магглорожденной среди чистокровных волшебников, когда друзья терпят тебя лишь за твою полезность, когда тебя оскорбляет половина школы, а другая половина рекомендует «не обращать внимания»? Знакомо тебе желание забиться в самый темный угол и тихонько, нет, не плакать, а выть от унижения? Приходилось зубрить школьный материал до поздней ночи, чтобы доказать, что хотя бы в учебе ты не хуже? С видимым усилием Снейп останавливается; его плечи едва заметно дрожат от возбуждения. Никогда не думал, что профессора может настолько взволновать история его магглорожденной ученицы. В горечи голоса, в яростном блеске глаз мне чудится нечто большее, чем простое сочувствие. Может ли?… Именно, - думаю я, и меня наполняет абсолютная уверенность в собственной правоте, - с чего я взял, что в Слизерин попадают одни чистокровные волшебники? Особенно учитывая трезвые (и не очень) мысли обо всей этой кутерьме с факультетами. Я почти ничего не знаю о детстве и школьных годах стоящего напротив меня человека, и именно это заставляет меня отчаянно искать способы приоткрыть завесу тайны. В поисках истины я не остановлюсь и перед банальной выдумкой. Да, я ясно могу представить себе шестнадцатилетнего Снейпа, озлобленного на слизеринцев за их презрение к полукровке и на остальных школьников за их презрение ко всем слизеринцам без исключения. Снейпа, ищущего забвения в книгах и склянках с ингредиентами. Снейпа, ненавидимого мародерами (За что? За что, отец? За что, Сириус, Ремус?) и не менее яростно ненавидящего в ответ. Снейпа, смотрящего на окружающих таким же пристальным взглядом, каким он сейчас смотрит на меня. Пристальным взглядом? Я мгновенно вспоминаю наши безрезультатные занятия по Окклюменции и внутренне собираюсь. - Впечатляющий полет фантазии, Поттер. Впрочем, на метле вы летаете несколько лучше. - Это был комплимент или оскорбление? - Что, Поттер, живем в черно-белом мире? А как насчет полутонов? - А посередине только серый, профессор. - Да, но у него есть множество оттенков. - Мы говорим о вашем прошлом, сэр? - Нет, Поттер, мы говорим о Гермионе. - Но она никогда не упоминала о своих переживаниях, - возвращаюсь я к предыдущей теме. - А ты давал ей такую возможность, Поттер? Ты вообще ее слушал? - Нет, - неохотно (а кому бы не было стыдно) признаю я. - А я - да, - спокойно заканчивает он.
Ollyy: - Она сама пришла к вам, сэр? - затаив дыхание, интересуюсь я. Это просто смешно. Чувствую себя полнейшим ничтожеством, но я просто не в состоянии обращаться к моему собеседнику на «ты», и это несмотря на то, что произошло между нами. Даже в мыслях продолжаю называть его Снейпом. Утешает лишь то, что он, если не понимает, хотя бы не возражает. - Это не только моя тайна, - с легким вздохом признает он, - скажу лишь, что она получила возможность выговориться, которая была ей так необходима. - И давно вы… общаетесь? Снейп некоторое время молчит, и я уже начинаю думать, что так и не получу ответа, как вдруг: - Со второго курса. Ого. В смысле… Я и представить себе не мог, что все это тянется настолько долго. К удивлению примешивается изрядная доля восхищения подругой: за все это время я ни разу не заподозрил, что Гермиону хоть что-то связывает со Снейпом помимо традиционной ненависти Золотого Трио к слизеринскому декану. В способностях Снейпа скрывать свои эмоции я и не сомневался. - Проверенная годами дружба? - я изо всех сил пытаюсь замаскировать свое смущение насмешкой. - Ты гораздо ближе к истине, чем думаешь, - хладнокровно отвечает он. А я чувствую острый приступ зависти. Хочу, чтобы и обо мне он говорил с такой теплотой, почти привязанностью в голосе. Значит, она друг, а кто же тогда я? - Мальчик-Который-Выжил? Любимец Дамблдора? Золотой гриффиндорский мальчик? - с ленцой в голосе перечисляет он, заставляя меня гадать, произнес ли я последнюю мысль вслух или Снейп опять воспользовался Легилименцией. И так всегда. Мое имя ассоциируется с кем угодно, только не с - Мое персональное наказание? ним. - Знаешь, Поттер, - поняв, что от меня ответа не дождаться, продолжает он, - наверное, мне следует чаще тебя ругать. Это приносит просто поразительные результаты. - Так это было оскорбление? С нетерпением буду ждать комплиментов, сэр, - добавляю я, пытаясь скрыть довольную улыбку. ***** Интересно, а совы хоть немного скучают без меня? - лениво думаю я, торопливо направляясь в подземелья к Снейпу и даже перепрыгивая через ступеньки от нетерпения. Что бы сказали обитатели замка, увидев Поттера, с широкой улыбкой на лице спешащего на отработки к Ужасу-Всего-Волшебного-Мира (после Волдеморта и Гигантского Кальмара, конечно)? Отвели бы меня к мадам Помфри? Накормили лимонными дольками? Сдали Темному Лорду? Именно во избежание подобных эксцессов я и закутался в мантию-невидимку, скрывая себя и свое хорошее настроение от посторонних глаз. А настроение у меня действительно замечательное. Что даже удивительно, учитывая войну с Волдемортом, окончательную размолвку с Роном и количество отработок по всем предметам. И абсолютно естественно, принимая во внимание восстановление дружбы с Гермионой, возможность нормально питаться в Большом Зале и огромное количество отработок с Северусом Снейпом. На одну из которых я как раз и направляюсь с похвальным энтузиазмом. Кабинет встречает меня непривычной тишиной. В недоумении оглядываюсь по сторонам - кроме меня, в полутемном помещении никого нет. Смотрю на часы - половина восьмого - значит, я вовремя. Или все-таки нет? Взгляд, случайно брошенный на доску, развеивает последние сомнения. «Поттер, меня неожиданно вызвал к себе твой самый ярый поклонник. Вернусь к восьми. Можешь для разнообразия заняться чем-нибудь полезным, например, домашней работой. С. С.», - написано там знакомым четким почерком с характерным наклоном. - Так точно, сэр, - рапортую я доске и покорно усаживаюсь на обычное место. Просидев несколько минут над домашней работой, но так и не написав ни строчки, откладываю ненужное перо в сторону и иду прямиком к учительскому столу. Всегда был уверен, что сидеть в преподавательском кресле не в пример удобнее, чем на жесткой ученической скамье. Оказалось, это просто пытка другого рода: на слишком высокую спинку невозможно облокотиться, жесткая поверхность вынуждает постоянно ерзать в бесплодных попытках устроиться поудобнее, ноги не достают до пола. Исключительно из ослиного (то есть, благородного гриффиндорского) упрямства остаюсь сидеть за преподавательским столом.
Ollyy: Итак, что нам задали на завтра? Эссе по Трансфигурации (напишу вечером под мудрым руководством Гермионы) и чары Памяти Вещей. Точно, ими-то и займусь. Глаза алчно шарят по столу в поисках подопытного кролика. Мое внимание привлекает слегка помятое перо - идеальный объект для наложения чар. Сверяясь с учебником, старательно произношу короткое предложение и начинаю ждать результата. Флитвик не говорил нам, каким именно образом действует заклинание, утверждая, что эффект зависит от личности мага и величины зачаровываемого предмета. Что это будет: движущееся изображение, звук? Однако я совершенно не готов к уже знакомому ощущению тяжести в животе и легкому покалыванию кожи, как при погружении в думоотвод. Через секунду я вижу мир глазами (интересно, откуда они у него?) пера. Я оказываюсь в полнейшей темноте и слышу лишь отдельные слова: - Это просто невозможно… не глуп, чтобы принять хоть что-то от меня! - … это уже твоя работа как… Не забывай… Что бы ты делал без моей поддержки! - Невозможно… ни за что… Пауза. - Что?!!! Откуда это у вас?… - Не важно. Если… в тюрьму… исключат из школы… делай, что я сказал. Долгая пауза. - Хорошо, Альбус. Прохлада подземелий приятно холодит кожу. Подземелий? Меня разрывают противоречивые эмоции: то ли радоваться тому, что получилось успешно наложить чары, то ли ужасаться невольно подслушанному разговору. Не так уж и много я услышал, если честно. Однако и этого достаточно, чтобы вызвать самые отвратительные подозрения. Что мы имеем? Во-первых, мне известны личности говоривших (Снейп и Дамблдор), во-вторых… собственно, это все. Я могу лишь догадываться, о чем именно шла речь, но директор явно пытался заставить Северуса совершить что-то крайне опасное, угрожая в противном случае тюремным заключением и исключением из школы. Кого? Не Снейпа же, в самом деле - он отучился лет двадцать назад. Что же такого совершили профессор и его студент, что первому грозит Азкабан, а второму - исключение? Черт. Я, кажется, знаю… Да что там, я точно знаю, что они совершили. И когда. И где. И даже в мельчайших подробностях. И не отказался бы повторить на «бис». Что ж, меня это не удивляет, если честно. Конечно, я не знаком с уставом школы, но не думаю, что волшебники в этом вопросе сильно отличаются от магглов. Любые внеучебные отношения между преподавателем и учеником просто должны быть запрещены. Не то, чтобы меня когда-нибудь останавливали правила. Снейпа, по-видимому, тоже. Нет, я не скажу, что правила созданы лишь для того, чтобы их нарушать. Просто запреты не остановят меня, если я действительно чего-нибудь захочу. ***** - Нам надо поговорить, Сне… Северус, - несмело начинаю я. - А чем мы сейчас, по-твоему, занимаемся? - изысканно-вежливым тоном интересуется он. - Ммм… стоим посреди улицы и громко препираемся, привлекая внимание прохожих? - не остаюсь я в долгу. - Ты ведь не отвяжешься, да? - деланно обречено осведомляется он. - Точно, - радостно соглашаюсь я. Снейп пристально смотрит на меня, уголки рта приподнимаются в саркастической усмешке, когда он произносит: - И какое же место ты счел подходящим для этого, без сомнения, судьбоносного разговора? Упс. Об этом я как-то не подумал. Придется действовать по обстоятельствам. - Как насчет того, - смело начинаю я, - чтобы пойти вон туда, направо? - Твоя предусмотрительность не знает границ, Поттер. - Рад, что смог тебе угодить, - отвечаю я, довольный, что разговор опять вернулся в привычное русло. Через несколько минут Снейп не выдерживает, берет руководство на себя и ведет меня в маленький скверик с несколькими скамейками, на одну из которых мы и усаживаемся. Вообще-то погода не располагает к длительному пребыванию на улице, но это тихое место имеет одно неоспоримое преимущество: здесь никого нет, поэтому вероятность того, что нас подслушают, стремится к нулю. Черт, и как мне начать разговор? Я тут наложил чары на твои личные вещи и выяснил, что Дамблдор тебя шантажирует. Случайно не нашими отношениями? Или: я подслушал твой разговор с директором. Чем он тебе угрожает? Не тем ли, что расскажет всем о твоей незаконной связи со студентом? Или… Похоже, я могу провести вечность, пытаясь облечь в слова свои сумбурные мысли. Вот только не уверен, что мой спутник согласится разделить ее со мной. Он явно недоволен - левая бровь приподнялась в знаменитом снейповском стиле. Собрав все свое мужество в кулак, выпаливаю: - Чего от тебя хотел Дамблдор? - Это был обычный разговор с Альбусом: много слов, чая, лимонных долек и ни капли здравого смысла.
Ollyy: - Я имею в виду тот разговор, когда он угрожал тебе Азкабаном, - ну вот, самое страшное сказано, теперь остается ждать реакции. Которая следует незамедлительно: - Каким же образом вы, мистер Поттер, получили эту, без сомненья, занимательную информацию? - его слова буквально сочатся ядом. Но этот разговор слишком важен для меня, чтобы вот так просто поддаться на провокацию и позволить увести себя от темы. - Чары Памяти Вещей, - односложно отвечаю я. Никаких эмоций. Никакой дополнительной информации. Только факты. - Что ж, Поттер, в следующий раз я не совершу ошибки и не оставлю тебя одного в моих личных комнатах. Строго говоря, это был кабинет Зельеварения. Но он прав, это ничего не меняет - я действительно вломился в его личную жизнь без разрешения, увидел то, что не должен был и… И пытаюсь помочь, черт побери! Все произошедшее касается не только одного Снейпа. Он вообще собирался мне об этом рассказать? - А когда ты собирался мне обо всем рассказать? - почти кричу я, игнорируя его предыдущие замечания. Снейп смотрит на меня своим фирменным «Такому-тупице-как-ты-лучше-молчать-в-тряпочку-и-не-высовываться-для-твоего-же-собственного-блага» взглядом. Я упрямо отказываюсь отводить глаза, настолько для меня важен ответ. - Никогда, - наконец говорит он. - А ты не думал, что я имею право знать?! Это касается и меня тоже. Я могу с точностью предсказать следующую реплику моего собеседника. - Это касается только меня и Дамблдора, - звучит ожидаемый ответ. - А кто же тогда я? Инструмент для манипулирования? - гнев заставляет меня высказать то, что давно уже крутится в голове. - В данном конкретном случае - да, - жестко отвечает он. - И для тебя тоже? - разыгрываю я свой последний козырь. Молчание. Что ж, это ведь не «да»? Хотя чего я вообще ждал? Что Снейп разрыдается от переполняющих его эмоций, скажет «нет», признает меня равным себе. А дальше… А дальше они жили долго и счастливо и всегда кончали одновременно, - вспоминаю я вычитанную где-то фразу. Знакомьтесь, Гарри Поттер - дипломированный строитель воздушных замков. - Ты прав, Поттер, - Северус произносит это настолько тихо, что я вынужден пододвинуться поближе, чтобы разобрать его слова, - ты абсолютно прав. - Я никогда не приравнивал тебя к Дамблдору, - так же тихо отвечаю я. - Это комплимент или оскорбление? - мрачно шутит он. Но тема слишком серьезна, чтобы обсуждать ее с улыбкой. Поэтому я просто продолжаю: - Ты не такой, как он. Ты всегда говорил мне правду, какой бы неприятной она не была. - Невысказанное «В отличие от него» повисает в воздухе. Я не знаю, для кого продолжаю говорить - для Северуса или для себя. По-моему, это нужно нам обоим. - Когда я впервые встретил его, он не мог мне не понравиться - после Дурслей это было несложно. К тому же директор постоянно проявлял ко мне интерес, подбадривал, многое спускал с рук. - Снейп хмыкает в ответ. - Он с готовностью отвечал на любой мой вопрос, и лишь позднее я понял, что Дамблдор так ничего толком и не говорил. Первые сомнения появились, когда я понял, что он знал, как со мной обращались Дурсли. Знал и ничего не предпринимал. С тех пор к любым его словам и делам я отношусь с недоверием. - Я делаю долгую паузу и едва слышно заканчиваю, - но все равно и подумать не мог, что он пойдет на откровенный шантаж. - Тот разговор не был предназначен для твоих ушей, - отвечает Северус, - а передо мной он давно перестал разыгрывать из себя святого. - Неужели он… и правда готов был отправить тебя в Азкабан? - несмотря ни что, мне сложно в это поверить. - Скажем так, он искренне надеялся, что ему не придется этого делать, - безрадостно улыбается Снейп, - но если бы я не оставил ему выбора, то - да. Шантаж - достаточно эффективный метод убеждения. А на войне, как известно, все средства хороши. - И он еще говорил мне, что хорошим или плохим человека делают принятые им решения. - Свои он принял давным-давно, - в голосе моего собеседника звучит неприкрытая горечь. - За себя и за других, - осторожно добавляю я. Снейп пристально смотрит на меня и заканчивает: - И за меня тоже. - Как ты стал Упивающимся Смертью? - быстро спрашиваю я, уже догадываясь, что услышу в ответ. *****
Ollyy: Молчание. - Северус? - Темному Лорду был нужен Мастер Зелий. - Почему ты согласился? - У меня не было выбора. Я жду продолжения, но он не произносит больше ни слова. - Хочешь, чтобы я использовал Легилименцию? - Очень, но все никак не удается тебя научить, - хладнокровно парирует он. - Он тебя заставил, - это не вопрос. - Можно и так сказать. - Каким же образом? Снейп не отвечает. - Почему ты согласился? - повторяю я свой вопрос. - У меня не было выбора, - звучит прежний ответ. - Он выбрал за тебя? - я стараюсь говорить нейтрально, но не могу убрать отголоски шока из голоса. Похоже, именно они и становятся последней каплей. - А что тебя так удивляет, Поттер? - почти кричит он и продолжает, не понижая голоса. - Как только Люциус передал мне столь щедрое предложение, я сразу же побежал к нему. Рассказал обо всем, едва сдерживая страх и отвращение. Как дурак, ждал помощи и участия. И дождался. - В такие сложные времена, как эти, нам просто необходима любая информация? На карту поставлено благополучие всего магического мира? - импровизирую я, вспоминая многочисленные туманно-бессмысленные беседы с директором. - Похоже, ты тоже получил свою порцию. И тоже проглотил ее, ни в чем не усомнившись. - О да. Дамблдор умеет уговаривать, - произношу я со злобой, которой сам от себя не ожидал, но Снейп выглядит странно польщенным моим неуклюжим участием. - Именно. И я сам пошел к Темному Лорду, принял метку и варил зелья. Пока для одного из них не понадобилась кровь мага. Я уже поднял нож, чтобы сделать надрез на руке, когда Волдеморт остановил меня. «Не трать свою кровь понапрасну», - сказал он и сделал знак моим «соратникам». Через минуту они буквально втолкнули в зал перепуганного подростка лет пятнадцати… После того, как зелье было сварено, и я очистил котел и разложил ингредиенты по полкам, Темный Лорд сказал мне: «Ты забыл убрать свое рабочее место», и показал на дрожащего от страха мальчишку. - Но ты не смог? - прерываю его я. - Я тоже так думал, пока не направил на него палочку и не произнес смертельное заклинание. - Империо? - спрашиваю я скорее из вежливости, прекрасно зная ответ. - Именно. Старый интриган сразу понял, что я не смогу убить, вот и сделал это за меня. Моими руками, - уже тише продолжает он. - Чтобы не ставить под сомнение мою лояльность и судьбу магического мира. Я вспоминаю, как мы с Роном и Гермионой строили различные предположения относительно того, почему Снейп принял метку, и мне становится стыдно. По-настоящему стыдно. Настолько, что я твердо уверен, что не пророню на эту тему ни слова. Но Северус, похоже, и не ждет от меня сочувствия. Ярость уходит из его голоса так же внезапно, как появилась, и неожиданно я вижу перед собой просто усталого человека, который произносит с легкой меланхолией в голосе: - Первое, что я сделал, вернувшись в Хогвартс - наорал на Дамблдора. Это был последний раз, когда я повысил на него голос. Директор внимательно и даже с сочувствием выслушал мою невнятную речь, в которой угрозы перемежались мольбами, съел лимонную дольку и расставил все точки над «и». «Авада была выпущена твоей палочкой, - спокойно сказал он, - поэтому в Азкабан отправишься ты. Если я это допущу. Так что твоя судьба в твоих руках». - Именно тогда на свет и появился верный слуга Темного Лорда, по совместительству самый ненавидимый преподаватель в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»? - нарочито дерзко интересуюсь я, отчаянно желая любым способом стереть усталость из его голоса и памяти. - Именно тогда и умер Северус Снейп - Мастер Зелий и просто законопослушный гражданин магического мира, - спокойно отвечает он. - Но это уже неважно, - торопливо бормочу я, - все и так знают, что ты шпион Дамблдора. - Поэтому и понадобился новый поводок, - я не узнаю знакомый бархатистый голос - то ли ворс вытерся, то ли ткань съедена молью. Бледная тень Мастера Зелий пугает меня гораздо сильнее, чем его обычная злобно-мрачная маска. За весь наш разговор он ни разу не наорал на меня, не обозвал придурком и недоумком, - приходит в голову неожиданная мысль. Если это и называется «отношения на равных», то я предпочту вернуться к оскорблениям. Я хочу обратно того Северуса Снейпа, который спасал мою жизнь, чтобы я мог посвятить ее отработкам по зельям, который называл меня невежественным мальчишкой, чтобы поставить заслуженное «выше ожидаемого» по своему предмету, который отталкивал только затем, чтобы еще крепче привязать к себе.
Ollyy: И я не позволю ему утонуть в море вины. Мне слишком хорошо знакомы его глубины. Смерть Седрика надолго бросила меня в темные воды сомнений и горя, но я смог выплыть. И даже если Северус твердо собрался тонуть, я вытащу его на берег, чего бы мне это не стоило. - Мы уже опаздываем, - говорю я, бросив быстрый взгляд на часы, - через десять минут должны быть на месте. Снейп непонимающе смотрит на меня, и на мгновенье кажется, что сейчас он пошлет к черту меня, Дамблдора и весь мир и просто останется неподвижно сидеть на скамейке в безлюдном сквере, ожидая, пока холод не избавит его необходимости жить дальше. - Быстрее же, - отчаянно шепчу я, хватая Северуса за руку. Он собирается отдернуть ее (я чувствую его движение), но через секунду тонкие пальцы расслабляются в моей ладони. Он не произносит ни слова, просто кивает в ответ, но это едва заметное движение пробуждает мои самые смелые надежды. Он решил пожить еще немного, и это все, что сейчас нужно. Северус столько раз спасал меня, теперь пришла моя очередь. - И я справлюсь, - бормочу я, торопливо шагая к месту встречи и внимательно прислушиваясь к шагам за спиной. ***** У входа в бар я оборачиваюсь, ожидая услышать хоть что-нибудь в свой адрес. Но Снейп, кажется, даже не смотрит по сторонам, он просто следует за мной, не задавая вопросов. Мне сложно в это поверить - чем я заслужил такое безоговорочное доверие? Или им движет безразличие? Смогу ли я дать ему повод жить? На мгновение я чувствую себя дряхлым стариком, прожившим не одну сотню лет. На мои плечи впервые легло бремя ответственности за чужую жизнь, и я дико, отчаянно боюсь не справиться с ней. Я уже терял близких людей, однако это происходило раньше, чем я успевал их узнать, и да, я скорблю, но не о них, а о том тепле, что они могли бы дать, если бы у них была такая возможность. Сейчас же мне есть, кого терять. Более того, я чувствую каждый сантиметр той пропасти, что растет между нами. И меня самого пугает, как далеко я готов зайти, чтобы сохранить то, что у нас уже есть. Чтобы получить шанс увидеть, что из этого выйдет. И да, это было бы моей слабостью, если бы это не был Северус Снейп. Судя по спокойной атмосфере, царящей в баре, мы пришли раньше намеченного срока. Так и есть, внутри никого нет. Мы садимся за столик около окна, и я уже готовлюсь к длительному ожиданию, как вдруг слышу перешептывания посетителей и вижу, как за доли секунды на лицо моего спутника возвращается привычная маска. Я поднимаю руку в знак приветствия и, не оборачиваясь, произношу: - Привет, Гермиона. Рад, что ты смогла прийти. Пока посетители бара отходят от шока (не думаю, что сюда часто заходят девушки), а Герм усаживается и изучает меню, я пользуюсь возможностью и разглядываю Северуса. Если бы я сам не разговаривал с ним десять минут назад, ни за что бы не поверил, что с этим человеком что-то не так. На лице застыло такое родное выражение скучающей злобы, тонкие пальцы выстукивают по поверхности стола какой-то сложный ритм. А я чувствую какое-то извращенное удовлетворение оттого, что лишь мне было позволено заглянуть за маску, и даже с Гермионой, с которой он тесно общается уже несколько лет, он не собирается делиться своими сомнениями. - Гарри рассказал мне о том разговоре, который он подслушал, и попросил помочь. - Северуса, кажется, забавляет сложившаяся ситуация: ему предлагает помощь его же студентка. - Я ознакомилась со всей информацией, которую смогла найти за эти два дня. В принципе, ситуация не безнадежная. Однако мне необходимо знать некоторые подробности.
Ollyy: Я начинаю открывать рот, чтобы произнести: «Всегда…», когда она заканчивает: - Вы уже спали вместе? «…пожалуйста» застревает у меня в горле, и я в состоянии лишь невнятно пробулькать что-то вроде: «Кхммм». С минуту Северус с очевидным наслаждением разглядывает меня, ожидая, смогу ли я вернуться к членораздельной речи. Поняв, что в ближайшее время проку от меня не добьешься, он хладнокровно отвечает: - Пока нет. Я чувствую, как кровь приливает к щекам, но ничего не могу с этим поделать. Он не собирается отказываться от наших… от того, что есть между нами. Он даже предполагает, что возможно однажды… однажды… Однажды на этот вопрос будет дан совсем другой ответ. Гермиона, однако, не выглядит шокированной ни в малейшей степени и лишь довольно произносит: - Что ж, это значительно упрощает дело. Правилами запрещены любые сексуальные отношения между преподавателем и студентом. Если же до постели дело не дошло… - А есть ли какие-то запреты на однополые отношения? - перебиваю я. - Никаких, - отвечает она, - такая возможность просто не принималась во внимание. - Создадим прецедент? - весело предлагаю я. - Это будет не так уж и сложно, - соглашается она, - насколько я поняла, маги во многих вопросах гораздо более терпимы, чем магглы. - И как ты собираешься это сделать? - вступает в разговор Северус, - если я правильно помню, последнее твое начинание по борьбе за права домашних эльфов с треском провалилось. - На этот раз у меня есть не только план действий, но и прочная материальная база для его осуществления, - я с удивлением смотрю на подругу, но она плотно сжимает губы в знак того, что не проронит больше ни слова, - просто предоставьте это мне. Предоставьте это мне, - мысленно повторяю я. Неужели она считает, что это так просто - безоговорочно довериться другому человеку? - Конечно, - улыбаясь так сильно, как только способен, произношу я. Вот только обманет ли хоть кого-нибудь эта маска? - Предоставь это мне, - повторяет Гермиона. Выражение ее лица выдает огорчение (или чувство вины заставляет меня видеть то, чего я боюсь?), но решимость никуда не делась из ее голоса. Черт, черт, черт. Я фактически бросил в лицо своей единственной подруге, что не доверяю ей, а она спокойно приняла это и даже не обиделась. Как получилось, что она все еще хочет общаться со мной? Почему терпит ту боль, что я ей причиняю? Почему не скажет прямо, какая я скотина, и не уйдет из моей жизни? Я чувствую легкое прикосновение прохладной руки к плечу. Резко подняв голову, вижу, что это Северус пытается утешить меня с выражением «Сам не знаю, почему я это делаю, но твердо уверен, что больше такое не повторится» на лице. Выдавливаю из себя фальшивую улыбку и собираюсь долго извиняться перед ними обоими, как вдруг мой спутник предлагает: - Выпьем? ***** Я лениво ковыряю ложкой в тарелке, пытаясь найти там хоть что-нибудь съедобное. А я отказываюсь признавать таковым клейкую массу грязновато-бежевого цвета, носящую гордое имя овсянки. В Зал влетают птицы и начинают кружить под потолком. Я знаю, что мне не от кого ждать письма, но по привычке (как я делаю это каждый день) поглядываю наверх, надеясь увидеть там Хедвиг. Несколько белых сов еще не нашли своих хозяев, и на миг во мне просыпается надежда, что одна из них все-таки подлетит ко мне. Лишь когда последняя птица, не торопясь, покидает помещение Большого Зала, я опускаю взгляд на надоевшую тарелку с ее малоаппетитным содержимым. В очередной раз думаю о том, чтобы оформить подписку на «Ежедневный пророк» - может, тогда мне легче будет переносить отсутствие какой бы то ни было корреспонденции. Если я не могу обмануть себя, может, удастся хотя бы ввести в заблуждение окружающих? Слышится шуршание страниц, и постепенно Зал наполняется шумом голосов. Я слышу перешептывания учеников, вижу, как они что-то показывают друг другу. Ко мне не обращается никто. Естественно. Интересно, они считают, что я и так в курсе всех происходящих в волшебном мире событий, или думают, что каждую свободную секунду я посвящаю продумыванию планов убийства Волдеморта?
Ollyy: Хотя кого я обманываю? Дело вовсе не в моем статусе героя-спасителя магического мира и главной мишени Темного Лорда. Как ни печально, все дело во мне. Это я не умею заводить друзей. Это я не могу поддерживать ничего не значащие беседы. Это я как личность не в состоянии заинтересовать сверстников. И пусть я понимаю, что не нуждаюсь во внимании окружающих и оно даже будет меня раздражать, иногда я чувствую свое одиночество и изолированность особенно остро. Как сейчас. И четко осознаю, что ничего не могу с этим поделать. Только улыбаться, как и полагается Золотому-Мальчику-С-Обложки. - Вот, возьми, - говорит Гермиона и протягивает мне свежий выпуск «Пророка». На ее лице написано явное довольство собой. - Взялась за реализацию своего плана? - отвечаю я, не торопясь разворачивать газету. - Почитай и сам все увидишь, - предлагает мне она. Не вижу причин, чтобы не последовать ее совету. Интересующая меня заметка напечатана мелким шрифтом на четвертой странице. По всему видно, что это не главный материал номера, но Гермиона не выглядит разочарованной, поэтому я вздыхаю и погружаюсь в чтение: «Глупость, не знающая границ. За долгие годы вынужденного сосуществования с магглами мы уже привыкли игнорировать их вопиющую глупость. Самой распространенной реакцией на любые их «изобретения» и «инновации» стала: «Что с них возьмешь?! Они же магглы!». Однако автор вынужден признать, что на этот раз даже он был шокирован. Дело в том, что парламент Англии принял решение узаконить однополые браки. Данное постановление стало естественным завершением такого получившего широкое распространение в XX веке явления, как «гомосексуализм» (см. статью «Маггловские причуды», стр. 6). Можно только гадать, что еще придет в голову нашим симбиотам через год, два, десять… Однако нельзя не заметить, что в свете последних событий взгляды Темного Лорда уже не кажутся столь радикальными или экстремистскими.» - И? - интересуюсь я. - Это и есть твой коварный план - настроить все магическое общество против однополых отношений? На лице моей собеседницы появляется хорошо знакомое выражение из серии «Ну нельзя же быть таким тупым», каждый раз сопровождающее ее коронную фразу «Неужели никто, кроме меня, не читал «Историю Хогвартса»?». Герм уже открывает рот, чтобы поведать о бездонных глубинах моей несообразительности, но, словно решив что-то для себя, закрывает его, так и не проронив ни слова. - Сам увидишь, - наконец произносит она. И я действительно вижу. Проходит неделя, и я сам готов признать, что план моей подруги сработал. Как выяснилось, не только я испытываю недоверие к материалам, публикуемым в «Пророке». Не только я не верю ни единому напечатанному там слову. Не только я отказываюсь следовать их рекомендациям. Статья Гермионы вызвала реакцию, прямо противоположную той, на которую рассчитывали редакторы. Магам действительно не свойственен консерватизм, тем более, молодым. Как в свое время никто из чистокровных магов не отказался от поездок в Лондон, так и сейчас студенты не проявили ни малейших признаков гомофобии. Наоборот, многие заинтересовались «маггловской причудой». На выходных они не поленились узнать об этом побольше, и, похоже, оказались в должной мере заинтригованы. Как еще можно объяснить огромное количество однополых парочек, обнимающихся на каждом углу? Скаладывается впечатление, что гетеросексуальные отношения исчезли как вид. Не то, чтобы я сильно возражал… - Но, Гермиона, тебе не кажется, что это уже слишком? - Не делай поспешных выводов, - хладнокровно отвечает она, - дай детишкам вволю наиграться с новой игрушкой, и скоро она отправится в дальний угол шкафа. - Ты хочешь сказать, что ввела у волшебников моду на гомосексуализм?! - Признай, что это сработало, - немного самодовольно заявляет она, - кто знает, может, журналистика - мое настоящее призвание? Эта веселенькая перспектива вгоняет меня в ступор. Не в меру разошедшееся воображение услужливо подсовывает картинки одна страшнее другой: «Свободу домовым эльфам!», «Оборотни - тоже люди», «Маленькие права больших гигантов». Если допустить Герм до печатного издания, угнетаемые волшебным сообществом существа скоро сами пожалеют о том, что вообще появились на свет. - Думаю, тебе гораздо больше подойдет исследовательская карьера, - отвечаю я, мужественно пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Ollyy: - В любом случае, подожди пару недель, и все вернется на круги своя. - А был ли тогда смысл все это затевать? Интересно, не Северус ли научил ее фирменному взгляду «Поттер, почувствуй себя придурком»? - Ну же, это совсем просто, Гарри, - терпеливо, словно надоедливому ребенку объясняет она, - волшебники же гордятся широтой своих взглядов. Как только родители узнают о последних экспериментах своих чад, они сразу же позаботятся о том, чтобы придать этому безобразию правовой статус. Уж если магглы решили официально разрешить однополые браки, то маги просто потребуют того же самого. - Герм, да ты просто гений! - в восторге кричу я и предпринимаю попытку закружить подругу в объятиях. - Не подавай одноклассникам дурной пример, - довольно произносит она, - пусть спокойно наслаждаются «модой». - Не больно-то и хотелось, - притворно обиженно отвечаю я, - и на мои объятия найдутся ценители. - Только к Рону не приставай, - кричит она мне вдогонку. ***** Вот и наступил решающий момент. Никогда не думал, что скажу так о чем-то, кроме битвы с Волдемортом. Впрочем, мой сегодняшний противник не менее опасен. Долгое время я просто не воспринимал его всерьез. Черт возьми, да я считал его кем-то вроде своего дедушки! Он был первым, кто проявил ко мне интерес и «искреннюю» симпатию. Он заботился обо мне и баловал, прощал все глупости или считал их проявлением храбрости. Я думаю о директоре с его обманчиво добродушной внешностью, наигранной рассеянностью, призванной ослабить бдительность окружающих, и эксцентрично-милыми очками. Моя недавно приобретенная ненависть подсказывает мне, что зрение у него отменное, и нашептывает, что я никогда не видел дальше маски. Похоже, сегодня мне представится такая возможность. Едва ли Дамблдор вызвал нас с Северусом, чтобы поговорить о вреде чрезмерного употребления сахара. Да, он позвал нас обоих, но я уверен, что говорить он будет со мной. И я готов, - мантрой навязло на зубах. Когда я подхожу к двери в его кабинет, горгулья даже не требует пароля, а беспрекословно пропускает меня внутрь. Северус уже там, как я и думал. Декорации расставлены, актеры на сцене, пора начинать спектакль. И только от меня зависит, не превратится ли комедия в драму. - Вы хотели меня видеть, директор? - вежливо интересуюсь я. - Проходи, Гарри, мальчик мой, - радушно предлагает он. - Может, сразу перейдем к сути дела? - мой голос звучит максимально нейтрально. - Что ж, очень хорошо, - Дамблдор вовсе не выглядит шокированным. Секунда, и весь налет благодушия слетает с него, как шелуха с луковицы. Передо мной сидит готовый к прыжку хищник, решающий, стоит ли атаковать свою жертву. - Я хотел выразить вам обоим восхищение столь оперативно проделанной работой. Я не знаю, как реагировать на подобное заявление. Смотрю на Северуса в надежде, что он подскажет мне что-нибудь, но Мастер Зелий бесстрастно смотрит прямо перед собой. Что ж, Гарри, это твоя битва, - говорю я себе, - так что нечего надеяться, что кто-то другой сделает за тебя всю грязную работу. - Знаете, - начинаю я, - готов поверить, что вы на самом деле хотите разобраться с Волдемортом, но на светлого героя вы не тянете никак. - Молодой человек, - отвечает он, - я действительно участвую в игре, но партию начал не я. Том предпочел играть черными, так что у меня просто не было выбора. И я ему верю. Верю, что он действительно не хотел примерять на себя одежды защитника добра и справедливости. Верю, что он делает то, что считает необходимым. Верю, что все происходящее для него - не более чем увлекательная шахматная партия. - Я готов помочь вам в этом. - Ведь меня же растили для этого, больше я просто ничего не умею. - Я даже буду дурацким символом Добра в сверкающих доспехах, если это необходимо. Вот только роль бессловесной пешки не по мне. - Ну-ну, не надо себя недооценивать. Что же, вы предлагаете мне советоваться с ферзем и офицером? - легкий кивок в сторону Северуса. - Но ведь это против правил.
Ollyy: - А когда вас это останавливало? - парирую я, начиная получать удовольствие от нашей странной словесной дуэли. - И ты к этому готов? - неожиданно спрашивает он, глядя мне прямо в глаза. - Да, - тихо отвечаю я. - Вы уже не раз прикрывались моим именем. Для разнообразия я и сам могу принимать решения, которые в любом случае будут приписаны мне. - И ты готов взять на себя ответственность за чужие жизни и смерти? Раньше у тебя хотя бы было оправдание перед самим собой, теперь же ты хочешь добровольно лишиться и этой малости. - С недавних пор я тоже увлекся шахматами, - говорю я, стараясь убрать все эмоции из голоса. - Поздравляю, Северус, - произносит директор после паузы, - из тебя вышел отличный учитель. Впервые за сегодняшний день я слышу голос Северуса и не могу не поразиться горечи, отчетливо слышимой в нем: - Как бы лестно мне ни было приписать эту заслугу себе, боюсь, поздравлять следует вас. - Рад, что ты, наконец, выбрал сторону, даже если и не мою, - звучит спокойный ответ. - Я тоже рад, что выбрал не вашу. - Итак, Гарри, чего ты хочешь от меня? - снова спрашивает Дамблдор. - Поменять позицию на шахматной доске на место за игровым столом, - честно отвечаю я. Некоторое время директор молчит, машинально поглаживая бороду. - Хорошо, - наконец произносит он, - но не думай, что наш разговор закончен. У тебя появился союзник, но вместе с ним появилось и уязвимое место. Пусть гомосексуализм и не находится под запретом, - поясняет он в ответ на мой недоуменный взгляд, - школьные правила еще никто не отменял. За связь со студентом преподавателя по-прежнему ожидает Азкабан, а его несовершеннолетний любовник будет отчислен. Подумаешь, - хочется прокричать мне ему в лицо, - если мы знаем об опасности, то просто не будем рисковать. В поисках поддержки я смотрю на Северуса. Он прислонился к стене, опираясь на нее плечом и по привычке скрестив руки на груди. Темные волосы почти полностью закрыли лицо, словно забрало, защищая мысли от чужого посягательства. И тут он поднимает голову и смотрит на меня. Еще полгода назад я сказал бы, что его глаза ничего не выражают, но теперь мне видится в них огонек страсти… и сомнения. И я еще думал, что это будет просто! Один его взгляд заставляет кровь быстрее течь по венам и вызывает щекочуще-нервное подрагивание в животе. Полтора года, - неожиданно понимаю я. Они обещают быть очень долгими. Мы уже выходим из кабинета директора, когда голос его владельца доносит до нас прощальное напутствие: - Партия еще не закончена, мальчики. КОНЕЦ (ПЕРВОЙ ЧАСТИ)
Ripley: Прочитала запоем. Оторваться невозможно. Только ощущение несколько странное осталось от большой разницы между началом фика и тем, во что это вылилось. Начало такое легкое, почти водевильное, абсолютно несерьезное - попугаи, танцы и ООСные речи что Снейпа, что Гарри. Особенно Снейпа. ИМО. Но все меняется после "разговора по душам" - оперетка сменяется Бетховеном. И предполагаемый сексуальный партнер становится еще и крепким союзником. Вот это здорово.
ele: Очень неодназначное впечатление. Но, похоже именно такого эффекта Вы и добивалсь... Заинтрегована. Очень хочу знать во что в конечном итоге это выльется.
niajna: действительно интересный фик. а скоро будет продолжение?
Ollyy: Ripley Спасибо огромное Я действительно очень сильно волновалась, когда делала такой жанровый разброс. Но иначе не получалось – при том положении вещей, которое было на начало фика, отношения Гарри и Северуса обречены – слишком сильное неравенство партнеров. Вот и пришлось Гарику взрослеть. ele Спасибо, что прочитали Я ведь даже не планировала браться за продолжение, пока меня не пнула бета и не сказала: это не конец фика, это конец первой части. Продолжение просто необходимо niajna Рада, что понравилось. Насчет продолжения – не знаю, пока написано только то, что выложено. Но это явно не конец истории. Постараюсь скоро начать писать.
Vilandra : Ollyy Интересно, кто выиграет эту партию? Дамблдор зря так натянул поводок, ведь его игрушки могут просто сорваться и сделать что-то очень непредсказуемое. Ollyy пишет: Гермиона была одной из немногих, кто вообще никак не комментировал происходящее. Рон попытался выведать у нее, с кем она собирается работать, но был вежливо и недвусмысленно послан. Ollyy пишет: - На этот раз у меня есть не только план действий, но и прочная материальная база для его осуществления, - я с удивлением смотрю на подругу, но она плотно сжимает губы в знак того, что не проронит больше ни слова, - просто предоставьте это мне. У этой таинственной материальной базы фамилия случайно не Малфой?
Ollyy: Vilandra Vilandra пишет: Интересно, кто выиграет эту партию? Дамблдор зря так натянул поводок, ведь его игрушки могут просто сорваться и сделать что-то очень непредсказуемое Ага, перестарался немного. Но ведь есть еще и третья сторона Vilandra пишет: У этой таинственной материальной базы фамилия случайно не Малфой? Усиленно молчу в ответ Спасибо за отзыв
Algine: Ollyy Спасибо большое. Попугай - чудесный подарок особенно с такими способностями. Одна коронная фраза чего стоит. Интересно, что же будет дальше.
Ollyy: Algine Спасибо за отзыв. Очень переживала, все-таки заказчик - главный критик Algine пишет: Интересно, что же будет дальше Ну-у.. дальше точно будет Волди
Vilandra : а попугай с его 20 баллов с Гриффиндора, это моя мечта последние 3 года . Хотя, думаю ворон был бы уместнее.
полная версия страницы