Форум » Архив конкурсов и фестов » Ангст-05 (Nyctalus) - «Memento vivere»: джен, снарри, PG » Ответить

Ангст-05 (Nyctalus) - «Memento vivere»: джен, снарри, PG

Команда Ангст: Фик команды "Ангст" на олимпиаду Снарри-форума. Ноябрь 2006. Задание 05: "Последний хоркрукс", снарри-джен Автор идеи: Галина Автор: Nyctalus Бета: Resurrection Автору помогали: Comma, Ferry, Луче Чучхе, Мильва Название: "Memento vivere" ("Помни, что нужно жить") Герои: СС, ГП Категория: джен Рейтинг: PG Дисклеймер: Гарри Поттер и все-все-все принадлежат Дж. К. Роулинг, наша жизнь не принадлежит даже нам самим, и только смерть у каждого своя. До ее прихода мы всего лишь играем. Предупреждение: ангст. Саммари: "На банкете в честь начала учебного года Гарри показалось, что профессору Снейпу он не понравился. К концу первого урока зельеделия он понял, что был не прав. Он не просто не понравился профессору - тот прямо-таки возненавидел его". (Дж. К. Роулинг "Гарри Поттер и философский камень") Автор благодарит участников команды "Ангст" за помощь и поддержку при написании фика.

Ответов - 64, стр: 1 2 3 4 All

Команда Ангст: В мире, где смерть — охотник, нет маленьких или больших решений. Есть только те решения, которые мы принимаем перед лицом нашей неминуемой смерти. К. Кастанеда Из-за преподавательского стола Большой зал выглядит совсем иначе. Я преподаю почти десять лет, так что не первый раз вижу церемонию распределения отсюда. И, пожалуй, уже и забыл, какая она снизу, со студенческих мест. Только помню, что в детстве хотел хоть раз посмотреть на нее сверху. Нерешительно, оглядываясь, первогодки подходят ближе. Вот он — в самой середине шеренги. Всклокоченные волосы, неумело репарированные очки. Он путается в новехонькой мантии, поднимаясь к табурету. — …Да-да, профессор. Ваш рассказ об албанских вампирах чрезвычайно интересен… Замечает мой взгляд. А глаза зеленые, это видно даже за очками. И шрам. Почему он хватается за лоб, разве шрам должен болеть? — …Да, несомненно, это будет полезно студентам… Я думал, шрам только отзывается — таким же трепещущим чувством. Рука на воротник — иначе станет видно, как оно бьется между ключицами. От него перехватывает горло, и тело наливается свинцом. — …Да, профессор Квиррелл, ваш рассказ произвел на меня незабываемое… гм… впечатление… Не думал, что моя смерть будет выглядеть так. Глупости. Это единственное, чего нельзя было предсказать заранее — как он будет выглядеть. Значит, черные волосы и очки? Пусть так. Забери его полночная Моргана! Ночь темна — выколи глаз, Непонятно все для нас. Это раз. Начнем рассказ. Первые дни сентября, а я уже замечаю, что все идет вкривь и вкось. Слишком часто он попадается мне на глаза, слишком много о нем говорят в учительской, слишком откровенно он провоцирует меня на уроках. Я срываюсь. Все чаще и все отчаянней ругаю его; должно быть, он сочтет меня истеричным мизантропом, когда подрастет и сможет выговорить подобное словосочетание. — Мистер Поттер, наша новая знаменитость!.. …Какого гоблина, Поттер?! Почему вы появились уже сейчас, не позже? — Так вот, запомните, мистер Поттер… Мне никуда не деться. День за днем и шаг за шагом я учу его. Вытаскиваю из объятий разъяренного тролля и голодного трехголового пса, снимаю с заколдованной метлы, становлюсь между ним и озверевшим оборотнем, ненасытными дементорами, безумным фанатиком или дурой-чиновницей. — Однако же решайте, Квиррелл, на чьей вы стороне. Иначе… На вдохе сдавливает грудь и прихватывает сердце. У жалкого заики расфокусированный взгляд, но все же словно кто-то внимательно рассматривает меня — неужели Он?.. Решайте, Квиррелл. Решайте, пока я сам могу сказать, на чьей я стороне. А впрочем — тактика проста, стратегия известна. Наставление, провокация, внимание к недостаткам, отработка навыка. Шаг. За ним следующий, и еще. — Слава — это еще не все, мистер Поттер. Сказать по правде, жизнь — это все, Поттер, учитесь цепляться за нее. Греки считали печень сосредоточием страстей, и неспроста, говорят, на моем лице желтая тень, а в голосе так много желчи. Урок за уроком и день за днем он передо мной. Теплая, отполированная временем столешница учительского стола, щербинка от сучка, запах пергамента — так накатывает ярость, расплескивается, и я стараюсь заглушить ею острое, невозможно сильное желание жить. Шаг в сторону — я хватаюсь за крышку парты, нависая над поттеровским котлом, потому что руки сами рвутся к горлу. Проклятое чувство комком прячется в груди, я хочу добраться до него, сжать в кулаке, раздавить. Руки тянутся к собственной шее. Вот и все, что я могу. — Прокляни вас Моргана, мистер Поттер! Десять баллов с Гриффиндора! На перемене меня тошнит от слез, от желания избавиться от комка, от бессилия и смеха. Какая нелепость эти баллы, Мерлин ты мой! Столешница прижимается к щеке, и я впитываю тепло ее дерева, пьянящий запах пергамента и чернил, топот учеников за дверью, ощущение крошащегося в пальцах мела. А жизнь уже наотрез отказывается вернуться в привычное русло. Вечное противостояние. Что ж, любовь — хорошая отговорка, пусть Дамблдор рассказывает о ней. Тот, кому суждено убить, должен уметь ненавидеть. Крылья ненависти сильней, защита ее когтей надежней. И, раз уж мы связаны в один узел, пусть учится на мне. — Вы такой же самоуверенный идиот, как и ваш отец, мистер Поттер! У него загораются глаза и сжимаются кулаки. Нельзя, этого нельзя, Поттер, а то я бы и сам расквасил ваш нос и сбил с него эти дурацкие очки. Пара сломанных ребер — невелика цена за удовольствие вцепиться в вас голодной собачьей хваткой. Увы, Поттер, я — учитель зельеварения. А ненависть из тех зелий, что действенней холодными. — Не смейте так на меня смотреть, мистер Поттер! Десять баллов с Гриффиндора! Когда в его глазах впервые появляется холод, мороз по коже. Так близко и так скоро? Нет, нет… а впрочем — с дороги не свернуть. Просто пройти ее — до самого конца колеи. Он сильный противник, слишком сильный. Он все делает не так — сам ставит задачи, сам находит опасности, сам борется с ними как может. И я не знаю, что с этим делать. — Когда вы научитесь слушать то, что вам говорят, мистер Поттер? Бестолковая, глупая надежда — если он не послушает меня, повременит… Год? Два? Больше? — Если бы я был вашим деканом, то немедленно выгнал бы вас из школы, мистер Поттер! И пусть бы вы делали все не так и не так все понимали, Мерлин с вами. Я ненавижу вас за то, что вы не слушаете никаких доводов разума — и за то, что медленно, чертовски медленно вы сворачиваете на мою дорогу. Туда, где наши пути пересекутся. Впору считать шаги какой-нибудь детской считалкой. Ты в тетрадку запиши Тайны сердца и души. Это два. И не спеши! Иногда я думаю — а стоит ли? К чему оттягивать неизбежное? К чему поручать Поттеру то, что я могу сделать и сам? Заклинание, яд — это просто, и ничего больше не нужно будет ждать. И — нет. Ему нужны мои уроки ненависти, а мне… Шорох книжных страниц под пальцами и резкий запах красных чернил. Затекшая, ноющая от долгого сидения за столом спина, пульсирующая в висках боль. Звук собственных шагов в пустых ночных коридорах — почти неслышный, тихо отмеряющий ритм метроном. Комок внутри съеживается и холодеет, прячется за грудиной, и я могу вдохнуть почти свободно. Даже зная, что позже все вернется на круги своя, а каждый тот вдох отдастся долгой душной ночью, когда не можешь спать, только задыхаешься, трепещущее чувство скребется и царапает изнутри. И каждый раз оно приходит все более сильным — иногда мне кажется, что скоро я перестану справляться с ним. Оно играет со мной, как молодой мастиф с пойманной кошкой. Карусель вертится и мчится. Я в центре и не могу ни остановить, ни задержать событий. Иногда мне кажется, что они уже не в первый раз проносятся мимо, и я знаю эту историю до конца. — Это я поймал Блэка, министр! Поттер одурманен, он не понимает что несет! Комок бьется у яремной вены, брызжет слюна, и трясутся руки. — Это мой орден, министр! Это я поймал Блэка! И это мгновение — тоже мое. Не смейте касаться его, Поттер! Близость славы, заискивающий взгляд министра, настороженный — Дамблдора. Поттер — перепуганный, злой, настоящий. Такой, каким я учу его не быть. Я захожусь в крике — хочу видеть его лицо таким; пусть не усвоит моих уроков, пусть окажется никудышным учеником, пусть… Выхожу из себя. Готов схватить его, трясти так, чтобы рвалась в клочья мантия и хрустели под ногами стекла очков. Выхожу из себя — и, вернувшись, чувствую присутствие. Если раньше я был бы готов броситься на Поттера, то теперь все чаще «я» превращается в «мы». Левую руку схватывает льдом и обжигает, словно каленым железом. — Северус, смотри! На это нельзя не обращать внимания, она такая четкая!.. — Разве этого не было раньше, Игорь? — Нет, Северус, как ты можешь не замечать?! Что же делать, Северус? — Беги, Игорь, если боишься. Беги, я придумаю что-нибудь… Теплый свинец растекается по ключицам, прижимая меня к стене. Правда в том, что я ничего не могу придумать и мне некуда бежать от самого себя. — Не медли, Игорь, у тебя еще есть время. Беги. Шаг за шагом, слово за словом, движение за движением навстречу. — Видите это зелье, мистер Поттер? Это веритасерум. Так вот, всего пара капель… Правда одинаково плоха и для вас, и для меня, мистер Поттер. Учтите это. — Учитесь освобождать свой разум, мистер Поттер, и контролировать эмоции! Только дурак может… И хватит в этой комнате одного дурака, не становитесь моим подобием. — Попробуем это заклинание с вами, мистер Поттер. Сосредоточьтесь же наконец на учебе… Моих уроков вам не повторит никто. Так что оставьте до поры глупые сказки о всепобеждающей любви — вот их-то вы услышите еще сотню раз. Шаги над пустотой по шатким мосткам. Все ускоряющийся бег, когда позади рушится все, и только слышишь грохот обвала, а поднимающаяся пыль слепит и режет глаза. — Избавьте меня от своего присутствия, мистер Поттер! Займитесь чем-нибудь полезным. Чай с «мадам директором», отвратительные безвкусные чашки, мишура кружев, приторность разговора. Я люблю эти встречи, они позволяют пропитаться брезгливым отвращением до самых кончиков пальцев — и не думать, не думать ни о чем ином. Стук чашки, резко поставленной на блюдце. Аляповатый котенок жмется у самого донышка, а чай с молоком слишком сладок, от него першит в горле и пересыхают губы. Как бы там ни было, жизнь — это все, мистер Поттер. Не смейте относиться к ней с пренебрежением! Кажется, он испытывает мое терпение год за годом. — Уже тридцатое июля, а мы до сих пор не получили ответа от Гарри Поттера! Нужно что-то срочно решать! — Да, господин директор, вам виднее… Может, это бы и к лучшему, если б он остался со своими магглами. — Я не вижу в зале Гарри Поттера. В Хогвартс ведь нельзя опоздать, как в обычную школу! — Не удивлюсь, если ваш Поттер способен и на это, Минерва. Не паникуйте раньше времени. Никуда он не денется, ваш Поттер. Вот увидите — свалится с неба на голову в самый неподходящий момент. — Северус, вы не в курсе, куда подевался Гарри Поттер? Может, с ним снова что-то случилось? — Филиус, церемония распределения еще даже не началась! Вон и Грейнджер еще нет за столом… И слишком уж хорошо и спокойно начинается этот год, не иначе как что-то случится. — Северус, этот Турнир, то, что Гарри Поттер участвует — это ведь очень опасно! Говорят, были смертельные случаи! — Полагаю, директор знает что делает, Помона… Несчастный случай на Турнире — как заманчиво! И совершенно, совершенно нереально. — Подумать только, они собираются исключать Гарри Поттера из Хогвартса! Нет, этого нельзя допустить! — Да, господин директор, вам виднее… Кто сказал, что нельзя? Кто сказал, помилуй меня Моргана, что Поттеру будет хуже в маггловском мире?! — Я не вижу в зале Гарри Поттера, куда он мог пропасть? Не отправился же обратно на Хогвартс-экспрессе! — Не удивлюсь, если ваш Поттер способен и на это, Минерва… И дал бы Мерлин ему сил на это решение — но нет, никуда он не денется ни от вас, ни от меня. Призрачная надежда — он не придет, не придет! — мешается с горьковатой радостью и душным, тяжелым привкусом чужого торжества. Комок по-хозяйски располагается в легких, не давая вздохнуть. Я все чаще кашляю надрывно и сухо, чуть ли не выворачиваясь наизнанку, но так и не чувствуя облегчения. Растрепанные волосы, измятая мантия, сползшие с носа очки, перемазанные чем-то руки — Поттер каждый раз появляется в Хогвартсе. Надежда рушится, во рту — только горечь, воздух на вдохе кажется ледяным, вымораживает изнутри. Дышать легко, в груди пустота, только гуляет ледяной ветер, и болит воспаленное то ли от холода, то ли от кашля горло. Ненавижу. И пусть ненавидит он. Вот колечко — посмотри: Блеск снаружи, жар внутри. Это три. Никому не говори! Иногда я думаю, что выход есть. В подземельях в воздухе не вертится пыль. Камень стен всегда прохладен, огонь факелов — тепл. Время не гонится здесь за тобой по пятам, не подгоняет, не напоминает, не тянет тебя за руку, не толкает в спину. Здесь можно ходить размеренным шагом, ведя рукой по шершавой стене, а за дальним поворотом коридора — просто прижаться спиной к камню и закрыть глаза. Вдох, выдох, вдох. Перестаешь задыхаться и уже не замечаешь собственного дыхания. Воздух прозрачен, и тени отчетливы. Пламя факелов вздрагивает на сквозняке, песчинки камня щекочут пальцы. Пахнет горящей смолой, старым пергаментом, смесью зелий и чуть слышно — тиной подземного озера. Это как если бы время остановилось, а ты мог идти по нему взад или вперед, или поперек, или остановиться. Камень, далекий плеск воды, свежий холодный запах — жизнь кажется осязаемой. Здесь ничего не меняется со временем, все так же надежно, и есть на что опереться или просто даже сесть на пол, прислонившись к стене, и смотреть на снующие между факелами тени. И вообразить, что отсчет остановился. — Профессор Снейп? — иногда голос Поттера кажется почти реальным. — Да, мистер Поттер? Должно быть, он спросил бы какую-нибудь чушь. То ли и впрямь туповат, то ли искал бы повод заговорить. — Не выдумывайте глупостей, мистер Поттер. Верно, он опустился бы рядом, понимая, что в подземелье есть нечто ценное, но еще не научившись распознавать вкус жизни. — Все говорят — любовь, ненависть, а я просто устал. И не хочу никого убивать. Он вполне бы мог это сказать, у него взгляд загнанного, затравленного звереныша. Тяжелое чувство таится внутри, я почти не замечаю его присутствия. Отступает, словно боится этого разговора, а я могу по-настоящему вдохнуть воздуха с привкусом тины. — Живите, Поттер, просто живите. И никому пока не говорите об этом. На этот раз я уйду первым, а он останется мерить шагами застывшее время. Так ведь вполне могло бы быть, отчего нет? Неделей позже он спустился бы снова, и мы бы нашли более благодатную тему для разговора. Двумя неделями позже разговоры показались бы лишними, словно все уже сказано и повторено. Ощущение свободы поначалу пугает, как слишком большое, слишком ровное поле. Ни стен, ни загородок — еле удерживаешь равновесие без опор, движешься все быстрее, чтобы не упасть, а потом просто бежишь, не разбирая дороги навстречу ветру. Он свистит и воет, откидывает волосы с твоего лица, набирается в одежду, так что раскинутые руки норовят взлететь. — И мне никого не нужно будет убивать, профессор? Вопрос пополам с надеждой. Кто я такой чтобы спорить с надеждами? — Да. Что бы еще я мог ответить? Поттер на расстоянии брошенного заклинания — в классе, в коридоре, в обеденном зале и на квиддичном поле. Свобода пьянит, я не чувствую прежнего льда у левого запястья, ничто не перехватывает горло. Солнце дробится о переплеты оконных рам и разбегается зайчиками по классу. Ничто не гонит меня от парты к парте. — Подойдите ко мне, мистер Поттер. Сейчас я покажу, как работает это защитное заклинание, поставьте щит… Бесшумный всплеск — и я кидаю в Поттера проклятие, едва не пробивающее щит. Дрожат от напряжения руки, колотится у самого горла сердце, я с трудом перевожу дыхание. На лице Поттера нет испуга. Зато его предостаточно на моем. Я чуть не пробил его защиту. Я не собирался использовать проклятия. Я не верю случайностям. Тук. Тук. Тук. — Снова тикает давний отсчет времени. На цепочке золотой, Глянь, кулончик непростой. Вот четыре. Тут постой. Разношерстная толпа на верхней площадке астрономической башни: мужчины, женщины, ошалевший оборотень, перепуганный подросток, обессилевший старик. — Северус, пожалуйста… — Профессор, сделайте что-нибудь!.. Холодный ужас поднимается снизу живота. Тошнит. Подкашиваются ноги. Испарина на висках. Рука взлетает, губы шепчут проклятие. А внутри, под ребрами, жарко ходит торжество. И я еле сдерживаю истеричный смех. Уходите, Поттер. Бегите же, тролль вас забери! Я больше не могу доверять себе. Кажется, синяки должны проступить на шее, так душат заглушенный плач, отчаяние, злоба и бессилие. Держитесь от меня подальше, Поттер, вспомните, чему я вас так долго учил — и забудьте, забудьте, что я говорил недавно! За стенами Хогвартса жизнь ярче и суматошней. Нет нужды прислушиваться к ее шагам, стараться почувствовать ее дыхание. Все и так шумит, плещет, бросается в глаза. Газетные киоски, продуктовые лавки, дома и конторы, вокзалы и церкви, снующие люди, вырвавшиеся на прогулку собаки. Я хожу по улицам, сижу на лавочках в крошечных городских скверах, толкусь в час пик на автобусных остановках, смотрю на загорающиеся фонари и витрины вечерами. Это помогает не замечать холодной пустоты внутри. Ворочающегося ужаса и истеричного отчаяния. Сегодня? Завтра? Когда? По ночам я послушно возвращаюсь домой. Почему-то кажется, что если он придет ночью, будет легче. Потому что в темноте в наш разговор не будет так бесцеремонно врываться жизнь? Или потому что по ночам, в тишине, яснее слышен метроном? Чтобы чаю наливать, Надо чашку отыскать. Это пять. Иди играть! Мои ночи становятся длиннее. Я стараюсь отвыкнуть жить. «И мне никого не надо будет убивать, профессор?» — колотится в висках. Он не приходит. Я думаю, что обманул его тогда, и разливаю вино в два бокала. Мне не с кем пить, но одиночество страшит. Терпкий, вяжущий красный виноград с привкусом трав. Бутылка пустеет слишком быстро, и я тянусь за второй. Третью я возьму с собой. Тут, в доме, слишком душно, слишком жарко растоплен камин и слишком плотно задернуты шторы. Коротко скрипит дверь. Ночной воздух холодит лицо. Я стою на высоком мосту. Далеко внизу перебирает камешки обмелевшая речка. Бутылка ополовинена, и здесь, на мосту, я могу пить просто из горлышка. Вино тепло растекается внутри, и тяжелое чувство отступает вглубь, прячется где-то под желудком, беспокойно ворочается там, но я заливаю его новой порцией вина. Ветхие перила скрипят и подаются, когда на них опираешься. Где-то у домов скулит лисица, и низким уханьем вторит ей филин. В косах волосков не счесть, Надо гребнем их расчесть. Это шесть. Почти все есть. Вот и все? Я вижу его поднимающимся на мост и перехватываю бутылку поудобнее. Так скоро? Поттер ступает медленно, осторожно, выставив палочку перед собой, а я только и могу, что развести руками, смешно взмахнув початой бутылкой. — Идите сюда, Поттер! Пальцы судорожно сжимаются, комок привычно подступает к горлу, но я снова заливаю его вином. — Ваше здоровье, Поттер! Он нерешительно двигается ко мне. Двадцать шагов. Пятнадцать. Не больше дюжины. Он напряженно сглатывает, вцепляется в свою палочку. Десять шагов. Пять. Старается не закрывать глаза и не отворачиваться. Пытается понять, насколько я пьян. Если я качнусь вперед, то дотянусь до него. — Я все знаю, профессор. — Я тоже, Поттер. Я даже успел с этим сжиться. Он смотрит на меня, по-прежнему отчаянно хватаясь, как за соломинку, за свою палочку. И я понимаю, что из меня никудышный учитель: столько лет — а он так ничему и не научился. И стоило ли? — Вам остается Лорд, Поттер. Делаю глоток и отдаю ему бутылку. — Пообещайте выжить, Поттер. Перила глухо и противно трещат. Я сделал для вас что мог, Поттер. Сырой запах тины, повизгивание лисицы, шум шоссе, свист ветра в ушах и собственный крик. Как-то раз охотник Сэм Подстрелил дрозда и съел. Это семь. Конец совсем. И вам не нужно будет меня убивать, Поттер. *** Туман, неясный свет. Озабоченные голоса чего-то требуют, что-то велят, переговариваются между собой, кого-то зовут. Резкий, до тошноты, запах алкоголя, тяжелая голова. — Мистер Поттер, мистер Поттер! Вы меня слышите, мистер Поттер? Лицо немолодой дамы в белой косынке расплывается перед глазами, я никак не могу сфокусировать взгляд. — Он пьян… — Кажется, повреждений немного, да что там высоты, в том мостике… — Мистер Поттер, вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? Вы понимаете, где находитесь? Голову не оторвать от подушки, и я боюсь снова открывать глаза. — Оставь, пусть проспится, не первый раз… — Он снова?.. Министерство нас сожрет — национальный герой все же… — Да третий раз уже самоубивается, с ума сойти можно! — Мистер Поттер! Вы меня слышите? Не двигайте рукой, мистер Поттер, хорошо? Значит, если бы я поладил с ним, все равно бы ничего не изменилось? Разве что… «Обещайте выжить, Поттер. Жизнь — это все». Кажется, я кивнул? Даже если сам себе. — А правду говорят, что он?.. — Не в себе? Так ведь как нашли его тогда, рядом с мертвым… ну, Сама-Знаешь-Кем — так он еще тогда. Все бормотал чего-то, вроде он — и не он вовсе. Убил он там, говорят, еще кого-то. Вот теперь все себя им и представляет. — А это не того... последний хоркрукс который? — Да леший разберет… Мистер Поттер, мистер Поттер, вы помните свое имя? Когда я все же открою глаза, язык еще будет плохо слушаться. — Да, я — Гарри. И я пообещал ему выжить. Конец

Ollyy: Раскрытие темы – 8 Соответствие жанру – 7 Язык и стиль – 8 Общее впечатление – 7

Meliana_St.: Раскрытие темы – 8 Соответствие жанру – 7 Язык и стиль – 9 Общее впечатление – 9


Months of Midnight: Очень и очень понравилось. Раскрытие темы - 10 Соответствие жанру - 9 Язык и стиль - 10 Общее впечатление - 10

Darkline: Раскрытие темы – 8 Соответствие жанру – 7 Язык и стиль – 7 Общее впечатление – 6 Регистрация на СВ 5 мая 2006г

Эль: Очень понравилось. И ритм произведения, и ощущения. Вот только кажется, что выход на само наше знание о последнем хоркруксе немного натянут. Когда читаешь, иногда возникает ощущение, что Снейп поменялся местами с Квиреллом, что это AU, иногда есть сомнения во времени происходящего... Но общее впечатление глубины и силы произведения очень и очень радует. Раскрытие темы – 8 Соответствие жанру – 9 Язык и стиль – 10 Общее впечатление – 10

lokiana: Раскрытие темы – 8 Соответствие жанру – 8 Язык и стиль – 7 Общее впечатление – 7

Nataly: Тяжело читается, очень тяжеловесные обороты... В попытках продраться сквозь них теряется смысл многих фраз. Раскрытие темы – 7 Соответствие жанру – 8 Язык и стиль – 5 Общее впечатление – 5

Лис: Джен недолюбливаю, но очень понравился стиль Ему нужны мои уроки ненависти, а мне… Шорох книжных страниц под пальцами и резкий запах красных чернил. Затекшая, ноющая от долгого сидения за столом спина, пульсирующая в висках боль. Звук собственных шагов в пустых ночных коридорах — почти неслышный, тихо отмеряющий ритм метроном. Роскошно. Снейп получился очень...нескучным, скажем так :) И поражает этот спокойный, размеренный ритм рассказа - что бы не случалось (а ведь события описываются с точки зрения Северуса). Есть в этом какая-то обреченность...

Lamilla: Снейп не в характере. Такой взгляд на события скорее Минерве пристал )) Раскрытие темы – 7 Соответствие жанру – 7 Язык и стиль – 8 Общее впечатление – 6

sev-ka: всё было прекрасно до финала, которого я не догнала. подумаю ещё над оценками.

Ripley: Раскрытие темы – 10 Соответствие жанру – 10 Язык и стиль – 10 Общее впечатление – 10 Просто замечательный рассказ. Впечатляет с первой строки и до последней. Волнующий, берущий за душу язык. Эти рефреновые вставки-считалки... И последнее решение Северуса - такое пронзительное.

vesna: Такое двойственно чувство. Читать текст было очень тяжело. Он тяжелый и набитый метафорами и другими красотами свыше всякой меры. Иногда я просто не понимала смысл фразы как в данном случае: Команда Ангст пишет: Я думал, шрам только отзывается — таким же трепещущим чувством. Рука на воротник — иначе станет видно, как оно бьется между ключицами. От него перехватывает горло, и тело наливается свинцом. Что бьется? Тяжело и вязко, много много всего в каждой фразе и пытаешься понять о чем, к чему, почему: Команда Ангст пишет: Пламя факелов вздрагивает на сквозняке, песчинки камня щекочут пальцы. Пахнет горящей смолой, старым пергаментом, смесью зелий и чуть слышно — тиной подземного озера. Это как если бы время остановилось, а ты мог идти по нему взад или вперед, или поперек, или остановиться. Камень, далекий плеск воды, свежий холодный запах — жизнь кажется осязаемой. Команда Ангст пишет: Ощущение свободы поначалу пугает, как слишком большое, слишком ровное поле. Ни стен, ни загородок — еле удерживаешь равновесие без опор, движешься все быстрее, чтобы не упасть, а потом просто бежишь, не разбирая дороги навстречу ветру. Он свистит и воет, откидывает волосы с твоего лица, набирается в одежду, так что раскинутые руки норовят взлететь. И совершенно ошеломляющий финал. Идея была великолепной. Жаль не получилось. Оценивать было трудно. Раскрытие темы – 7 Соответствие жанру – 9 Язык и стиль – 5 Общее впечатление – 5

Эрмелина: Раскрытие темы - 10 Соответствие жанру - 9,4 Язык и стиль - 9 Общее впечатление - 8,5 ХогвартсНет регистрация от 03.05.2006

Kairu: Ох, как здорово. И задыхаешься, рука ложится на горло, бесконечно тяжело и горько. Великолепный язык, я в полном восторге. Считалочка рефреном меня просто ввела в состояние транса, размеренный ритм, пустота и безысходность. Команда Ангст , спасибо! Раскрытие темы – 10 Соответствие жанру – 10 Язык и стиль – 10 Общее впечатление – 10

Kenga: А мне считалки совсем не понравились. Раскрытие темы - 8. Соответствие жанру - 8. Язык и стиль - 7. Общее впечатление - 6.

Катю: Раскрытие темы – 10 Соответствие жанру – 10 Язык и стиль – 10 Общее впечатление – 6 Перечитывала несколько раз, чтобы понять сюжет. Стиль понравился, трехстишия тоже, хотя их тоже перечитывала по три раза, пытаясь уловить связь с содержанием… Да, грустно и джен, но все как-то вымученно… Это личное мнение. По форме – отлично.

Sige: Фик прекрасный, но - увы - не для моих средних умственных способностей. Всех тонкостей сюжетных поворотов я так и не поняла... Что касается стиля - есть много весьма удачных образов, но встречались и не самые, на мой взгляд, удачные грамматические конструкции, повторы слов. Раскрытие темы - 10 Соответствие жанру - 10 Язык и стиль - 7 Общее впечатление - 6

The Phantom: Раскрытие темы - 10 Соответствие жанру - 10 Язык и стиль - 7 Общее впечатление - 7

Algine: Раскрытие темы - 9 Соответствие жанру - 9 Язык и стиль - 8 Общее впечатление - 7



полная версия страницы