Форум
"The Flight of Dragons", ГП/СС, ГП/ЧУ, R, романс, миди, закончен
TerryBolger: Название: The Flight of Dragons Автор: TerryBolger Бета: Катю Пейринг: Гарри Поттер / Северус Снейп, Гарри Поттер / Чарли Уизли Жанр: романс Размер: миди Рейтинг: R (авторский) Дисклеймер: мои – только плоды больной фантазии. Остальное принадлежит Роулинг и другим нежно любимым мной авторам, а также Википедии. Саммари: Что делал Гарри Поттер в первые годы после окончания войны? Что делают люди, когда не знают, зачем жить дальше? Иногда им помогают… совершенно неожиданным образом. Примечание: 1. В тексте присутствуют некоторые понятия, которые могут не всем быть знакомы. Они помечены - * -, и в конце текста отдельным постом выложены примечания. 2. Для меня это (http://dragons-nest.ru/ross/poems18.php) саунд к фику. 3. Учитываются реалии ГП-7.
Ответов - 33, стр:
1 2 All
TerryBolger: Глава 1. *** Лак на ногтях Джинни был прозрачным, уже слезшим с кончиков, словно у девушки была привычка грызть ногти; на указательном пальце была заусеница. Движения Джинни были стремительными, резкими, отточенными, такими же были слова, которые она выкрикивала полчаса назад внизу на кухне, пока ее отец растерянно поглаживал по спине свою жену – Молли Уизли сидела на колченогой табуретке, раскачиваясь, прижимая ко рту застиранный платок и причитая. Семья распадалась. Когда Джинни взбежала наверх, в свою комнату, Гарри, до того сидевший на углу стола, низко наклонив голову и яростно сжимая чашку с уже остывшим чаем, последовал за ней по жалобно и немного раздраженно скрипящим ступенькам: «Джинни! Успокойся же! Подожди!» Закрывающаяся дверь чуть было не прищемила ему пальцы. Шкатулка захлопнулась, щелкнул замок. Уголок письма Чарли Уизли – белый конверт из простой бумаги с жирными желтыми пятнами – выглядывал из-под крышки, словно собираясь не дать никому забыть об том, что было в письме. Джинни склонила голову, чтобы прицепить медный ключик на цепочку – обычно в довольно откровенном вырезе кофточки был виден медальон в виде зеленого яблока из яшмы. На ее щеках еще были заметны следы сердитого румянца, стершего веснушки, грудь тяжело вздымалась, трепетали крылья носа. А потом она чихнула – волосы упали на лицо. Гарри продолжал мокрой от пота ладонью сжимать ручку двери, не решаясь ни подойти ближе, ни выйти. Джинни казалась самой желанной, сильной и хрупкой одновременно. Хотелось схватить ее за руку и бежать с ней на край света, хотелось опуститься перед ней на колени и уткнуться носом в ее живот, почувствовать сладковатый запах порошка, которым пользовалась миссис Уизли, хотелось идти рядом с ней – плечо к плечу. - Ну что? – тон все еще был раздраженным. Она хлопала ладонью по столу у себя за спиной, пытаясь найти заколку. - Джинн, - Гарри взъерошил в волосы, тряхнул головой, пытаясь избавиться от бестолковых мыслей, - ну мы же… - От нее никуда не сбежишь! – Джинни пыталась собрать волосы в пучок. Слова были невнятными, потому что она сжимала губами деревянную палочку, которой собиралась закрепить прическу. Гарри, прищурившись – даже в очках он уже видел не очень хорошо, рассматривал ее белые руки, живот, видимый под поднявшейся кофточкой, - Она боится нас всех потерять. Но ведь если она будет вести себя и дальше, как наседка, то мы так и останемся цыплятами! Джорджу хорошо! Он и Рона с собой забрал! Про Билла и уж тем более о Чарли я не говорю! Гарри, что же нам делать? – весь ее запал куда-то сразу исчез. Он пожал плачами – он действительно не знал, что делать – и глянул на постеры команды Палящих Пушек. Но те только глупо улыбались, махали ему руками. - Начало учебного года через неделю. Если бы он написал чуть раньше… может, мы действительно сбежим? – он схватил Джинни за руку, - Я попрошу у Гермионы ее сумку. А Кингсли, он нам портключ сделает… - Гермиона не согласится! - Герм согласится! Рон нам поможет… А если Кингсли не поможет, то я просто куплю нам билеты на маггловский поезд. Представляешь, Джин, Гермиона рассказывала про Францию… - Гарри Поттер, а о моей матери ты подумал? Раз ты умеешь такие гениальные планы строить, - Гарри отступил на шаг и набрал в легкие воздуха, чтобы ответить Джинни, но благоразумие и неизвестно откуда взявшаяся в последние месяцы сдержанность заставили его промолчать. Он просто слушал, не вникая в смысл ее слов, пытаясь насладиться звонким голоском Джинни, ее близостью, ее энергией – он чувствовал какую-то силу, от нее исходящую, - Она же с ума сойдет, если узнает, что я пропала! Она меня как птицу держит! Даже директор со своим фениксом был более человечен… А Флер даже не позволяет маме внучку навестить, а ведь она бы так там развеялась! Флер только о себе думает, а Билл уже как и не мужчина в доме вовсе… Джордж меня всегда бросал… Гарри, ты же меня с ними не оставишь? Я не доживу до отъезда в Хогвартс!.. Джинни говорила и говорила, а Гарри смотрел, как золотятся ее волосы в свете закатного солнца, как она жестикулирует. Где-то глубоко-глубоко внутри он чувствовал робко поднимающуюся злость на Джинни, мистера и миссис Уизли, не дающих им дышать, заставляющих переживать их потери снова и снова все эти бесконечные летние месяцы в Норе. Но эта злость была приглушенной, как стершиеся краски на картинах, которые он видел в неиспользуемых комнатах в Хогвартсе, словно спрятанной под толстым одеялом. Гарри был спокоен – ему было почти безразлично происходящее. Будто он и не находился здесь, а был где-то очень далеко. Иногда, когда он просыпался ночами и пытался разглядеть потолок к темноте, ему казалось, что часть его – именно его, а не Волдеморта – осталась на том вокзале. А Джинни все говорила и говорила, жаловалась, пытаясь избавиться от боли, изводившей ее последние дни. А Гарри слушал – стоял, засунув ладони в карманы – и смотрел, пытаясь придумать, что сказать, и мечтая просто увести Джинни отсюда. Если уж увезти не получалось. А за закрытым окном запыленной комнатки – не так давно у Джинни пропало всякое желание помогать своей матери убираться – заканчивался жаркий летний день, наполненный жужжанием пчел, ворчанием садовых гномов, ярким солнечным светом и запахом дозревающих яблок и сухой травы. Ветер пытался превратиться в сквозняк, освежить затхлый воздух дома, но оконные ставни были подновлены заклинаниями и не пропускали ни одного порыва внутрь. Здесь больше не хотели перемен и дорого бы дали за возвращение прошлого. Было душно. Гарри дернул воротник футболки. *** Дверь в кабинет Кингсли была обшита металлическими пластинами с выгравированными орнаментами, ручка была сделана в форме кольца. Для полного антуража не хватало только джина с кольцом в носу – Гарри заставлял себя читать сказки Шахеразады, спрятанные под потертой кожаной обложкой старого тома, занудные и захватывающие одновременно, и так помогающие переживать однообразные дни – и так день за днем, час за часом. А теперь он стоял перед дверью Кингсли Шеклбота, который в ответ на его письмо нацарапал ему на обратной стороне пергамента, что будет ждать его, и указал дату и время, и ждал. Он чувствовал, как проходящие за его спиной по коридору служащие Министерства оборачиваются, перешептываются. Гарри только водил носком кроссовка по выложенному цветными квадратами полу и сжимал кулаки; ему казалось, что все эти люди говорят о нем – хорошее и плохое, но большей частью просто повторяя нелепицы, публиковавшиеся последнее время в «Пророке». Ясность мыслей и прохладное, как вода в лесном ручье, спокойствие, которым способствовал полет на метле из Норы до пригорода Лондона, начинали исчезать. Министерство оставалось прежним: фонтан, три статуи, запуганное выражение лица домового эльфа и хитровато-обреченная ухмылка гоблина, спешащие люди, резкие ответы дамы из справочной и переполненные лифты. Разве что телефонная будка, по-прежнему выполнявшая роль входа для посетителей, стала еще обшарпаннее, и перед ней на тротуаре сидели мальчишки с роликами и колой. - Гарри, ну чего ты стоишь? – Кингсли, вынырнувший из начавшей редеть толпы, хлопнул Гарри по плечу – тот вздрогнул. Губы сами сложились в улыбку, - Идем. Чаю хочешь? Или шоколад? – мужчина вытащил из ящика стола кипу бумаг, на верху которой примостилась шоколадка в серебряной обертке, - Здесь столько дел, а работать мало кто хочет. Эти репортеры из «Пророка» даже без Скитер справляются. Пока она пишет свой бессмертный второй том о Дамблдоре, они строчат заметки о работе Министерства. А здесь и так все друг на друга косо смотрят и свои дела никому не доверяют, - Кингсли перебирал бумаги, складывая их в ровные стопки. Гарри мялся на пороге: ему было немного неуютно из-за всей этой суеты, - Да чего ты стоишь? Садись! Стул сам подъехал к Гарри, но тот только покачал головой. - Мистер Кингсли, я по делу. - Лучше расскажи, какие у тебя планы на будущий год и чем собираешься заняться после Хогвартса, Гарри? – улыбка Шеклбота была жесткой и чуть насмешливой. Гарри, пытаясь выровнять дыхание, перевел взгляд на часы за его спиной. Маятник качался: влево - вправо, влево - вправо. - Идет борьба между консерваторами и радикалами в Министерстве? – он много думал о том, что будет с властью после окончания войны. Единственный вывод, к которому он пришел, заключался в том, что он не хочет в этом участвовать. Больше никогда, - Бумажные войны? Они тоже… - Могут закончиться кровью? – Кингсли поднял на него глаза – усталые, покрасневшие. Гарри упрямо вздернул подбородок. - Волдеморт тоже «брал» Министерство, - он не удержался и провел ладонью по обитой зеленым бархатом столешнице, по самому краю, - Я ведь понимаю… сложно. - Тебе нужно учиться. А потом определяться с будущим. Вряд ли ты захочешь, - Гарри не смог сдержать чуть печальной улыбки: лукавый блеск в глазах Кингсли живо напомнил ему о Дамблдоре, - всю оставшуюся жизнь провести в Норе, прячась за юбками. - Мистер Уизли вряд ли оценит, что вы его причислили к «юбкам». У меня… я бы хотел, - Гарри прикусил губу. Просить было сложно. Он не заметил, как напрягся Шеклбот, не почувствовал пристального взгляда, - Чарли написал письмо, но миссис Уизли не хочет никого отпускать. А Джинни просто с ума сошла. Мы все там скоро обезумеем… - Гарри? – Кингсли вздохнул, не скрывая облегчения, и сел в кресло. Фольга хрустела под его сильными пальцами, крошился шоколад, - Вам всем нужно перестать думать о том, что было. Все в прошлом. Благодаря тебе, - зачарованное перо порхало над пергаментом, записывая разговор с Поттером; Гарри ничего не замечал, - Тебе нужно думать о будущем, делать свой выбор. Тебя всегда будут рады видеть в аврорате. Да и в любом отделе Министерства. Даже в отделе Тайн, - Шеклбот сжал правую ладонь в кулак – Гарри поднял на него взгляд. Глаза были цвета зелени после дождя. - Спасибо… сэр, - парень продолжал говорить уверенно, но теперь уже тише, словно повторяя выученный наизусть понравившийся стих, когда можно одновременно думать о чем-то своем, беспредельно важном, - Но мне еще нужно закончить обучение. Мы ведь с Роном и Гермионой так и не сдали экзамены. - Гарри, для тебя это все не обязательно, - Кингсли теперь рассматривал своего посетителя как врач пациента. Гарри выглядел здоровее, чем несколько месяцев назад, и гораздо спокойнее. Таким спокойным он был в первые дни после разговора с Дамблдором после битвы в Министерстве два года назад, - Ты пережил гораздо больше своих сверстников. Иногда жизненный опыт оказывается более полезным, чем книги… - Я подумаю над вашим предложением, - Гарри сделал жест, будто отмахивался от назойливой мухи. Неожиданно он ощутил, что задыхается, что легкие заполняет не воздух, а жар, приобретший черты материальности. Разговор с Шеклботом оказался совсем другим – это больше не была беседа двух друзей. Вспомнился Скримджер и разговор в саду Норы; померещился призрак бывшего Министра, проходящий по кабинету. Потирая горло, пытаясь дышать нормально, Гарри продолжил, - Мы с Джинни хотели бы на неделю, до начала занятий съездить, - он не мог подобрать другого слова, - к Чарли. В Румынию. Но нам нужен портключ. - Туда и обратно, - Кингсли кивнул, на секунду прижав щеку к плечу, прикрытому яркой полосатой мантией. Часы за его спиной начали отбивать десять часов. Гарри переминался с ноги на ногу, - Гарри, ты же понимаешь, что сейчас для всех очень тяжелое время. Чтобы навести порядок и уничтожить все последствия войны, мы вынуждены придерживаться процедур и правил, которые плодятся во все большем количестве каждый день… - Но вы ведь раньше все могли! – Гарри сердито выдохнул – теперь он опирался на стол. Шеклбот тоже подался вперед. - Времена не те, Гарри. - Но это не причинит никакого вреда! Не больше, чем… - Ты должен думать о своем будущем. И о своих близких. Ты больше не один, - мужчина, чтобы усилить эффект от своих слов, хлопнул ладонью по столу. Гарри открыл и закрыл рот – говорить больше было не о чем. Все было решено. Заранее. Без него. Маятник снова начал ритмично раскачиваться. - Хорошо, сэр, - Гарри коротко кивнул. - Я вас понял. Тем более что Рита Скитер тут же растрезвонит о моем исчезновении. Вы могли бы выслать мне что-нибудь почитать о Министерстве? Перси говорил, что, чтобы устроиться сюда, нужно пройти какие-то экзамены, кроме выпускных в школе? – Гарри медленно пятился к двери. Самопишущее перо порой подпрыгивало, словно не всегда в силах теперь расслышать его речь. - Это правильное решение, Гарри. - Всего хорошего, Кингсли, сэр. Неусыпная бдительность, - Гарри отсалютовал рукой, широко улыбнулся и закрыл за собой дверь. Красивые ведьмы в приталенных мантиях в туфлях на высоких каблуках улыбались ему, но не решались попросить у него автограф; те, кто были постарше, просто кивали ему, как старому знакомому. А Гарри шел по коридорам Министерства, сжимая в кармане уменьшенную метлу. Один раз он свернул не туда и попал на нижний этаж. В зале, где Амбридж принимала решения о степени чистокровности волшебников шли ремонтные работы, и пахло зельями и свежей краской. На плакате, криво висевшем на слабеющем заклинании, можно было прочитать: «Соблюдение правил делает нас равными». Гарри оглянулся по сторонам – никого рядом не было – взял в руки кисточку и макнул ее ведерко с красной краской. Волшебную палочку ему вернули и провели к лифту. Лондон его встретил шумом автомобилей и суетой – словно он и не выходил из Министерства. Подавив желание пройтись по городу, который так плохо знал, Гарри наложил на себя маскирующие чары, вернул метле истинный размер. Обгоняя ветер, он летел из Лондона в Нору, где его ждали теплый прием и забота о сохранении прошлого. А может быть, уже и сова от Кингсли с подборкой занудных документов, которые Гарри собирался прочесть сам, а не отдавать на экспертизу Гермионе. Прочитать, лежа на животе на мокрой от утренней росе траве у ручья в лесу в получасе ходьбе от Норы. Гарри плохо спал по утрам. Ему нравилось рано вставать. Иногда они с Джинни смеялись, что эта новая привычка поможет ему стать вторым после Гермионы учеником. *** Джинни мягко поцеловала его у губы, Гарри смотрел на нее – подрагивающие ресницы, рыжая прядка, румянец, наползший на скулы. Он робко положил ладони на ее бедра, все еще не решаясь еще сильнее прижать ее к себе – она сидела у него на коленях. Чувствовать ее улыбку на своих губах было так приятно… - Джинни! – Молли Уизли хлопнула дверью, - Гарри, как ты мог! Ты же нам как сын! - Мама! Мы живем в двадцатом веке! – Джинни оттолкнула Гарри и подскочила к матери, уже упершей руки в бока, - Мне надоело быть… - Да что ты понимаешь в этой жизни! - Мы прошли ту войну, миссис Уизли, - Гарри подошел к Джинни и нежно и неловко обнял ее за плечи. Тут же заблестевшие слезу в глазах Молли вызвали только новую волну раздражения, - Мы хотим жить. А помнить о долге и чести… я умею. Джинни смотрела на него восхищенно и улыбалась. Гарри подумал, что улыбка на зацелованных губах – самое прекрасное зрелище. - Ты никого не потерял на этой войне, Гарри. И все равно ты ребенок. Только когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, каково матери… - Если бы вы позволили нам съездить к Чарли, – Гарри не смог сдержаться. А Молли Уизли победно усмехнулась. - Ты не знаешь, что такое родительская любовь, Гарри… - Да! – зазвенело взрывающееся стекло по комнате, - Замолчите! Вы не знаете, каково это, - он кричал. А потом Джинни влепила ему пощечину: - Как ты смеешь так обращаться к маме?!.. Через четверть часа Гарри сбежал по скрипучим ступенькам в сад Норы. На плече у него висела старая потертая сумка, с которой он пришел в этот дом несколько месяцев назад, под мышкой была метла. Прежде, чем дверь хлопнула у него за спиной, он услышал, что Джинни кричит на отца, который попытался возразить Молли, которой дочь уже призвала успокоительное. За оградой пробежала стайка детей – они гнали перед собой мяч и смеялись. За ними ковылял совсем малыш. Когда он споткнулся и упал, никто не обернулся – дети были слишком заняты своей игрой. - Чшш, - Гарри присел на корточки и помог плачущему ребенку подняться, - Ну чего ты ревешь? – большие синие глаза удивлено на него уставились. Гарри осторожно провел рукой по полосатому комбинезончику, стряхивая пыль, - Хочешь? – он заклинанием призвал яблоко с ветки. В окнах Хогвартса не было света. Даже в окнах кабинета директора. Гарри облетел вокруг гриффиндорской башни и направился к озеру. Гигантский кальмар махнул ему щупальцем и снова скрылся в воде. Гарри полетел в сторону Визжащей хижины. Возвращаться в Хогсмид не хотелось – слишком много любопытных взглядов его встретило, когда он зашел к мадам Розмерте, чтобы выпить сливочного пива перед тем, как полететь в Хогвартс. Он чувствовал себя испачканным, будто к нему прикасались тысячи липких рук. Заветный сучок Гарри увидел сразу. Не раздумывая – вот уже с четверть часа Гарри не думал ни о чем, просто считал про себя, Гарри спустился в хижину. Сумка и метла полетели в угол – Гарри стоял посередине довольно большой комнаты. Не было видно ни следов пребывания Волдеморта, ни Нагини. Только пыль, да на деревянном полу светлое пятно, где слишком тщательно терли. Гарри скривился и сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле. Вдоль стены пробежала мышь; не разглядев ее, Гарри сорвал очки и бросил их в ту сторону, откуда доносилось шуршание и похрустывание – бесцеремонное создание поедало сухари с изюмом, которые дала ему мадам Розмерта. Гарри рассмеялся – и вздрогнул. Это место… Он снова начал считать, чтобы не думать ни о чем. С помощью чар он почистил белье на скрипящей постели и наполнил кувшин, нашедшийся в шкафу, холодной водой. «… Август – самый удачный месяц для посещения румынского заповедника для драконов. Как вам должно быть известно, с октября у большинства видов начинается брачный период, но уже с августа у драконов меняется окрас, но поведение еще не агрессивное. Джинн, киска, тебе должны понравиться вельверы… полет драконов над золотыми осенними лесами – одно из самых прекрасных зрелищ, которые еще остались человеку в этом мире. Это похоже на то, что вы испытываете, посещая египетские пирамиды. Помнишь нашу поездку всей семьей? Рон должен был Гарри все в подробностях рассказать. Вы ведь читаете письмо вместе? Только рядом с драконами, наблюдая за ними, можно понять, что такое быть вместе. Нет более одиноких и независимых существ, чем драконы. Но при этом так много на них держится.… Иногда мне кажется, что у них есть свои сообщества, свои законы, написанные когда-то в древности, когда они были еще разумны. Гарри, тебе обязательно нужно прочитать ту книжку про историю магической Европы. Попроси Джинн, она знает…» Гарри уснул на полуслове, улыбаясь – он знал наизусть все письма Чарли, писанные за это лето. Их было всего три. В конверте в жирных пятнах – Чарли однажды упомянул, что служащие почты в Румынии обожают сырные блины – всегда было только по одному листу, исписанному широким почерком Чарли. Письма его были похожи на поток сознания, восторженный рассказ парня своей девушке о своих приключениях; только вот было в этих письмах по нескольку слов для каждого. И Гарри грело, что Чарли помнил о нем. Ведь они не были друзьями. Правда, перед его отъездом они обменялись крепким рукопожатием. «Ты отлично справился. Если я пойду охотиться на драконов, я возьму тебя с собой. Если захочешь», - Гарри только кивнул. Чарли протянул руку и взъерошил его волосы. Его усмешки Гарри не заметил. А потом были бесконечные душные дни жаркого лета в Норе и разговоры о непойманных Упивающихся Смертью. А сейчас Гарри спал в Визжащей хижине, подтянув колени к груди, потому что было холодно, а вытащить из-под себя одеяло он не догадался. Ему снилась Лили Эванс, смеющаяся и счастливая, отвечающая на какую-то шутку Джеймса Поттера. Гарри улыбался во сне. Мышь, наевшись, лениво побрела к кувшину с водой, стоявшему на полу у кровати. Магический свет, зажженный Гарри, постепенно гас. Утром Гарри нашла сова, принесшая письмо от Кингсли с данными об отделах Министерства, экзаменах и пропускных баллах и «Ежедневный Пророк». Сонный, Гарри сунул сове в клюв кусок сухаря – вторую половину отправил себе в рот – и по-турецки уселся на кровати. В волосах у него торчало перо, вылезшее из старой подушки, но он этого не видел. Кое-как пристроив на носу очки – одна из дужек погнулась, а палочку искать пока было лень – Гарри начал читать, отметив про себя, что совершенно не подумал о Джинни – ему было сейчас спокойно и хорошо без нее. А он научился ценить это состояние… Слишком много солнца тоже было плохо. В смерти принцессы Дианы подозревались Упивающиеся. Министерство намеревалось начать масштабную операцию по выявлению сторонников Волдеморта. С колдографии на него смотрела миловидная женщина и двое ее сыновей. Гарри бросил газету на пол и откинулся на подушку. Мышь выглянула из своей норы – газета казалась подходящим материалом для утепления гнезда. Через минуту Гарри начал снова декламировать письма Чарли Уизли вслух, а мышь отгрызала плоски от газеты и тащила себе. Паук продолжал плести паутину под потолком – от крюка для лампы до стены. Он уже давно привык, что в этой хижине бывают люди. Но никто из них не мог продержаться здесь достаточно долго, чтобы сплести свою паутину или разрушить его. А снаружи шел теплый летний дождь, а Хагрид направлялся в Запретный Лес, чтобы покормить тестралов.
TerryBolger: Глава 2. *** Слова нового директора о том, что в Хогвартсе ничего не изменится, ничего не значили. Гарри это понял почти сразу после начала праздничного ужина: в его бокале было вино, а не тыквенный сок, как у других учащихся, в темной глади поблескивали неестественно большие звезды с потолка, как-то странно зачарованного, а речь МакГоннагл была сухой, строгой и полной непонятного шотландского юмора, в наличии которого профессор прежде замечена не была. За слизеринским столом было непривычно много пустых мест – там, где должны были сидеть старшеклассники. Малфой что-то тихо говорил, кривя губы и не смотря в сторону гриффиндорцев. Да и за преподавательским столом было два пустых места. Гарри тряхнул головой и зажмурился – несколько волосков совсем уж длинной отросшей челки попали в глаза. Возможно, те, кто провел прошлый учебный год в стенах старого замка, и привыкли к тому, что кресло Дамблдора занимал другой, но Гарри не хотелось смотреть в ту сторону, и поэтому он ковырял вилкой в тарелке и вполуха слушал перешептывание Рона и Гермионы, которое слушать ему было совершенно незачем. Джинни сидела рядом с Дином почти напротив брата. У нее в волосах были наколдованные ромашки, а на губах играла улыбка – она часто бросала на Гарри короткие взгляды, а Дин держал ее ладошку в своих изодранных, белых от шрамов, появившихся за лето, руках. Картофельная запеканка и куриное филе под мандариновым соусом напоминало по вкусу землю. Гарри прикрыл глаза: думать о том, что эту еду точно готовил не Добби, было почему-то тяжело, слушать пустые слова, которые мог бы произнести Дамблдор, было невыносимо. Гарри воткнул вилку в стол – дерево мягко приняло металл, и по белой скатерти начали расползаться желтовато-желчные пятна. Гермиона ахнула, Джинни взмахнула ресницами и улыбнулась, Рон продолжал жевать, с ненавистью смотря на Драко, объяснявшего какой-то дорого одетой малолетке, что он здесь всего на пару недель… Хагрид громко засмеялся. Под потолком начали взрываться хлопушки, повинуясь мановению волшебной палочки Флитвика, осыпая студентов разноцветными блестками. - Гарри, ты… - Да?! – он обернулся резко, но только за тем, чтобы встретиться с десятком пар детских глаз – все распределенные в Гриффиндор в этом году уставились на него, чуть ли не раскрыв рты, и, похоже, ждали слова. Гарри запустил пальцы в волосы и втянул носом воздух, пытаясь сдержать раздражение и какое-то глухое отчаяние: глубокое, как лесной водоем спокойствие последних дней разбивалось. Осколки ранили больно. Под ладонью хорошо ощущалось прохладное отполированное тысячами тел дерево скамьи. Гарри поймал ободряющий взгляд МакГоннагл, ему кивнул Слагхорн, надутой жабой сидевший рядом с директором. - Они от тебя речи ждут, - подсказал Рон. Его дыхание пахло жареной картошкой. Гарри кивнул ему. И медленно поднялся. Указательным пальцем дотронулся до вилки – она дрогнула; Гарри почти слышал тихий звон. Он поднял голову и вздохнул. На него смотрели все: Хагрид с восхищением и надеждой, директор одобрительно, мадам Хуч с гордостью, но не переставая жевать. - Я, пожалуй, спать пойду, - Гарри сказал это достаточно тихо, чтобы расслышали только сидящие рядом с ним за гриффиндорским столом. Сидящие за остальными столами наклонились, пытаясь прочитать по его губам какую-то великую истину. - Пытаешься привлечь внимание, Поттер? – голос был Драко холоден и тих, но дрожал. Гарри глянул в серые глаза, но Малфой уже выискивал самый лакомый кусочек на тарелке, - Боишься, что слава уйдет? - Я сам уйду, - зло процедил он, когда тяжелые двери Большой Залы с глухим стуком закрылись за его спиной. Мимо прошла, неодобрительно мяукнув, миссис Норрис. Пока он шел на занятия – Гарри проспал, и Рон, Гермиона и Джинни с Невиллом уже ушли – его успели похлопать по плечу с десяток человек. Гарри пытался улыбаться, но получалось плохо, о чем ему не преминул заметить в привычной ехидной манере Малфой, ходивший теперь один. Услышав его спокойный голос, Гарри остановился. Малфой ухмыльнулся и провел по волосам, забранным в хвост. Тут же вокруг них начала собираться толпа, которую не смогла разогнать даже мадам Пинс, с какой-то стати выбравшаяся из своей библиотеки и оказавшаяся в галерее, ведущей к кабинету Флитвика, где должно было начаться через несколько минут вводное занятие для семикурсников-второгодников. - Самый умный, Малфой? - А ты еще не понял, Поттер? – по толпе пробежал шепоток – по стене скользнул луч уже довольно высоко поднявшегося солнца. В класс они вошли вместе. О чем говорил Флитвик, Гарри не слушал: он вспоминал, что было написано в брошюре, присланной Кингсли, и что говорил Малфой о досрочной сдаче экзаменов. Маленький профессор напрасно пытался привлечь его внимание, да и доброй половины класса – подростки, почувствовавшие настоящую жизнь после окончания войны, не могли оторваться друг от друга. Класс был наполнен перешептываниями и вздохами как солнечным светом. А Гарри Поттер вырисовывал что-то на пергаменте и кусал перо. Драко Малфой презрительно кривил губы и старательно не смотрел в сторону Гойла. *** Мадам Розмерта совсем не удивилась – или просто не показала виду, будучи женщиной опытной и житейски мудрой, особенно после приключений с Малфоем, - и просто налила Гарри пинту пива и не стала ничего говорить по поводу брошенных под стол сумки и метлы, как и грязных ботинок и использования волшебной палочки. Снаружи была глубокая ночь и выли собаки на полную луну, на которую Гарри старался не смотреть, пока летел из Хогвартса до Хогсмида. А в кабаке были только они двое. Мирно журчала вода, звякали чисто вымытые тарелки. Из «Трех метел» Гарри аппарировал на Диагон-аллею. В «Дырявом котле» его никто не узнал, так быстро он прошел к выходу в маггловскую часть Лондона. Минуту Гарри простоял на узкой улочке, прислушиваясь: шумели машины за поворотом, бурчали что-то телевизоры из открытых окон верхних этажей, скрипели несмазанные двери. Воздух пах бензином – запах был незнакомым. И Гарри аппарировал к входу в Министерство. В телефонной будке спал какой-то парень, закутавшись в длинный кожаный плащ – к груди он прижимал хэндикам SONY. Гарри выругался. Мимо проехала полицейская машина, взвыли и тут же смолкли сирены. Двери Гринготтса были тоже закрыты. Высунувшаяся в маленькое окошко сморщенная мордочка гоблина поприветствовала Гарри Поттера сухо и официально: банк закрыт, приходите завтра. По небу бежали тонкие облака, по улице спешили какие-то подозрительные личности в длинных плащах старомодного покроя. Гарри сжимал губы и вертел в пальцах волшебную палочку. Сумка и метла лежали у его ног, а ветер, как игривый щенок, дергал его за подол мантии. Утро было встречено проклятием, потиранием затекшей шеи – Гарри так и не решился пройтись по злачным местам Диагон-аллеи – и вежливым приветствием гоблина, который ночью не сказал Гарри Поттеру ничего хорошего. В богато отделанном здании почти не было заметно разрушений, которые запомнил Гарри по последнему посещению главного банка магической Британии. Мерно скрипели перья, словно гоблины-клерки никуда не уходили ночью, точно также продолжая свое скучное дело – расчеты-подсчеты расходов и доходов магического мира. Поблескивали ключи от ячеек в узловатых пальцах. И никто бы не сказал, что под землей спрятан дракон: недовольно морщась, но не смея не ответить, гоблин, сопровождавший Гарри до хранилища, рассказал, что несколько недель им прислали хилого африканского байда-дракона*, начавшего летать и метать золото всего года два назад и даже еще не набравшего достаточной массы. Повозка неслась по рельсам – Гарри слышал вой, больше похожий на плач. Когда дверь открылась и он увидел россыпь золотых монет, Гарри захотелось закрыть глаза – и заткнуть уши. На выходе его попросили подписать пергамент; потирая лицо обеими ладонями сразу, Гарри уронил очки. А пергамент он забрал с собой: «А стоимость хранилища Лестранжей?!» Шаттл* несся по черноте Евротоннеля, а Гарри спал, откинув голову на высокую спинку мягкого кресла и чуть приоткрыв рот. Монография о магических существах – рекомендованная литература для изучающих углубленный курс – съехала с его колен на пол; испуганно дрожали страницы. *** Гермиона аккуратно завернула книги в коричневую бумагу и скрепила стопку скотчем, призванным из сумки. И только после этого взмахнула палочкой, превращая упаковку в нарядную обертку. Рон что-то проворчал по поводу нерационального использования маггловской продукции, но не оторвался от шахматной партии с самим собой. Гермиона с чего-то рассмеялась и тряхнула головой – кудри мягко скользнули по глубокому вырезу кофты. Джинни вернулась с кухни – она вытирала испачканные мукой руки о юбку. Внизу Молли что-то кричала Флер. - Они опять начали. - Скоро вернется Билл и… - Мама расстроится. Лучше ее не злить, - Джинни тяжело вздохнула. Гермиона покачала головой, но ничего не сказала подруге. Рон что-то бормотал себе под нос о Е8 и А1. - Для Гарри? – пальчики Джинни пробежали по красиво обернутым книгам, дернули за скромный бант, – А сегодня пришло еще одно письмо от Чарли… Хотите я вам почитаю? Он пишет, что девчонкам не нужно заниматься драконами, но нужно уметь наблюдать за ними… в общем, чушь… Щелкнул замок шкатулки, из которой Джинни достала письмо Чарли – короткое, суховатое. Она неловко повернулась и шкатулка с грохотом упала на пол – разлетелись фото- и колдографии. Гарри с обезьянкой на руках и с удивленным выражением на лице – в Марселе. Расслабленно-раздраженный Гарри с бокалом мартини с апельсиновым соком – в Ницце. Гарри в строго костюме и кроссовках на ступенях, ведущих в какое-то безейно-белое здание, - в Париже на премьере какого-то новомодного мюзикла, на который подарил ему билет хозяин гостиницы, где Гарри остановился, бывший выходцем из Британии. Руки Гарри, сжимающие крепко-крепко широкую чашку с горячим шоколадом, - в одной из странных кофеен Праги. Длинная нитка жемчуга и кошачьих глаз и слепящее солнце – в Стамбуле. Танцующая женщина в длинном красном платье и бросающий ей под ноги розы мужчина – в одном из захолустных городишек Испании. Лодка, отплывающая от берега, - то ли в Голландии, то ли в Дании, не разберешь. Сонная улыбка Гарри, глядящего из-под отросшей челки, устроившегося на парапете какого-то моста… Носок кроссовка Гарри на выщербленной мостовой – один из бесконечных городов Европы, в которых Гарри побывал за последние два месяца. И на всех снимках приписка с обратной стороны неровным, но твердым почерком Гарри: «С любовью – друзьям. Эта Европа – очень странная…» Гарри бросил принесенный совой подарок на жалобно скрипнувшую кровать, сунул нахальной птице кусок сэндвича со своей тарелки, закрыл окно – дуло – и вернулся к столу. На гладкой поверхности в следах пролитых из чашек и стаканов напитков лежали несколько открыток, купленных в киоске у гостиницы – с видами Кельна и Шартра – и перо. Гарри задумчиво провел пером по губам и размашисто вывел: «С Рождеством! Подарки принесу сам». В этой комнатке – угловой номер мансардного этажа гостиницы эконом-класса в пригороде небольшого курортного городка Фландрии – Гарри провел уже больше трех недель. Здесь было тихо и спокойно, если не считать выходных, когда сюда приезжали студенты, чтобы как следует выпить и вообще оттянуться. Они оставили после себя много мусора, испуганных ворон, которых Гарри с чего-то решил приручить, и недовольную хозяйку: такие набеги молодежи приносили ее делу больше убытка, чем прибыли. Гарри было безразлично все, кроме испуганных ворон – напрасно растрачиваемых на них усилий – и все более долгих монологов хозяйки, которая воспринимала его уже не как гостя, а как вечного постояльца. Она знала, что Гарри часто появляется на выложенной голубым кафелем кухне гостиницы ранним утром и делает себе яблочный сок, а потом спускается только к обеду. Что Гарри любит покупать и жечь свечи и знает способ, как не оставлять в комнате восковые пятна где ни попадя. Что Гарри любит самую простую еду и долгие прогулки. И что Гарри терпеть не может отвечать на какие бы то ни было вопросы. И еще у Гарри есть привычка ерошить волосы и прикусывать губу, когда он поднимает голову, после того как два часа не отрываясь читал какую-то очередную свою таинственную книгу. Список обязательных книг, необходимых для подготовки к экзаменам на занятие должности специалиста в отделе наблюдения за магическими животными, был почти весь проштудирован в этой комнатке со скошенной крышей и скрипучей кроватью, на которой Гарри за все время пребывания в городке, насквозь пропахшем жареной речной рыбой, сдобой и масляными красками, не приснился ни один сон. *** В Лондоне его никто не встречал; привычно закинув на плечо рюкзак, вмещавший все его движимое имущество, Гарри под бодрую трансляцию на весь Ватрелоо-вокзал Jungle Bell прошел к выходу. Приезжающие и встречающие как-то умудрялись находить в этой толпе и суете друг друга: вон девушка бросилась на шею парню с букетом дешевых, уже начавших облетать, роз, вон пожилая пара, взявшись за руки, пошли к стойке регистрации. Гарри, стараясь никого не толкнуть – он так отвык говорить, объясняться с людьми за последние месяцы, что губы тяжело разомкнуть и кажется, что вместо слов с них сорвется жалкое подобие хрипа-стона раненного зверя, - пробирался к выходу в город, чтобы добраться до «Дырявого котла». Под потолком вокзала парили яркие шарики. Город, как какое-то мифическое существо, торопился, многоликий и многообразный: заканчивались праздничные службы в католических и протестантских храмах, закрывались магазины, где еще можно было купить подарки и еду к столу. Витрины были украшены электрическими гирляндами, а двери – венками, перевитыми красными лентами… «Дырявый котел» встретил Гарри криками и нестройным пением рождественских гимнов пьяными голосами. Стукались друг о друга кружки, проливалось пиво – на пол, на столы, на колени сотрапезников. То и дело хлопала дверь, когда кто-то из празднующих находил в себе силы выйти освежиться. Гарри замер, стараясь стать как можно незаметнее: - Гарри Поттеру нужно было сделать Того-Кого-Нельзя-Называть на рождество! - Дело говоришь! - Да чего с мальчонки взять! - Но геееееррррррооооой! - За Поттера! За Поттера! Они все были пьяны – страшные почти нечеловеческие лица. Гарри нырнул под стол, пробрался к выходу мимо потных и грязных ног, незамеченный. И громко хлопнул за собой дверью: - Черт! – он пнул камень. Часы стали отбивать двенадцать часов. И пошел снег – густой, тяжелый, как наведенный чарами туман… - Молодой человек, что вы стоите? Женский голос был мягкий и звонким одновременно, Гарри вздрогнул и поднял голову, оторвавшись от созерцания сбитых носков своих кроссовок, уже почти утопающих в снегу. Ветер бросил ему в лицо пригоршню снега, и Гарри пришлось снять очки, чтобы наложить на них недавно услышанные от одной очень любопытной старушки чары. А когда он снова одел их, то увидел очень красивую пару: рыжеволосая женщина в отороченной мехом скромной мантии прижималась к мужчине, очень похожему на отражение, которое Гарри каждый день видел в зеркале. Снег шел и шел, мимо шли прохожие и также доносились крики посетителей «Дырявого котла». - Вам плохо? – искренне участие, - Джеймс, может, пригласим его пойти с нами? Ты ведь не будешь возражать? – она смотрела в его глаза так, будто ее сердце билось только для него и по одному его слову могло остановиться. Джеймс только улыбнулся широко и погладил ее затянутой в кожаную перчатку ладони, лежащей на его локте. - Не думаю, что Рем и Сириус будут против, Лили. Про Питера я вообще молчу, - добавил он уже тише. Гарри казалось, что он даже дышать перестал – он только смотрел и слушал и про себя проклинал снег, мешавший ему разглядеть их лица – они все прятались в меховых опушках мантий. - Вы встретите с нами Рождество? Лили протянула Гарри руку, предлагая спуститься по вмиг обледеневшим ступенькам на мостовую. Женщина уже что-то говорила о праздничном ужине и индейке и о том, какой снегопад в Годриковой Лощине. Тут мимо них пронесся мальчишка с прижатым к груди французским батоном, за которым гнался грузный бакалейщик, не сообразивший воспользоваться своей волшебной палочкой, которой просто бестолково размахивал. Джеймс рассмеялся. А Гарри все не знал, что сказать и как вообще понимать происходящее. Еще через несколько минут они уже шли по Диагон-аллее мимо закрытых на ночь магазинов и Джеймс рассказывал какую-то аврорскую байку. Все внимание Лили было обращено ему. Гарри засмотрелся на них – про оставленную на пороге Дырявого котла сумку он даже не вспомнил – и налетел на прохожего, тоже погруженного в свои думы, и не ожидавшего, видимо, встретить кого-то на улице в столь поздний час. Через квартал в небо запустили праздничную ракету, а через мгновение и фейерверк в виде сияющей копии Хогвартса. У Гарри болезненно сжалось сердце, когда он увидел, как ветер растаскивает здание школы чародейства и волшебства на серебряные и золотые клочки… - Поттер? Вы ищете, кому бы дать автограф на Диагон-аллее в такой час? – Снейп говорил быстро и смотрел зло. У его ног лежали оброненные пузырьки и флаконы, а сам он кутался в мантию. Его волосы казались совершенно седыми из-за налипшего на них снега, - Вам было мало приключений на Кингс-Кросс? - Сопливус? – Джеймс, не обращая внимания на то, что Лили буквально повисла на нем, выхватил палочку и направил ее на Снейпа. Гарри растерянно переводил взгляд с одного на другого. Все было нелепо… - Я всегда сомневался в умственных способностях гриффиндорцев, и сегодня ты, Поттер, предоставил мне очередное доказательство. Не узнать собственного сына, - Снейп, использовав невербальную магию, призвал уже утопающие в снегу склянки. - Сына? – Джеймс как-то беспомощно обратился к Лили, кивнувшей и виновато улыбнувшейся Гарри. - Мама… - Пойдем, этот праздник мы должны провести вместе… Они потащили его дальше – в квартирку Ремуса Люпина, где их уже ждали и Сириус, и Тонкс, и… Гарри, которого оба родителя держали за руки, обернулся, но никого не увидел на заснеженной улице, освещаемой только одним масляно-желтым фонарем, покачивающимся на ветру и притворяющимся – Гарри был почему-то в этом уверен – маятником. Сердце болезненно сжалось от нехорошего предчувствия. Гарри очнулся на ступенях Дырявого котла. Диагон-аллея еще не проснулась. У него болела голова от выпитого за ночь и пережитого – как он снова пришел к кабаку, Гарри не помнил. Подарки Джинни, Рону и Гермионе по-прежнему лежали у него в сумке. Когда маленькая сова принесла вопиллер, Гарри успел только осознать, что снега нигде не видно и что в голове у него крутится одна фраза: «…полет драконов над золотыми осенними лесами – одно из самых прекрасных зрелищ, которые еще остались человеку в этом мире». Гарри поднялся на ноги и пнул сумку; вопиллер голосом Джинни кричал: «Мы так тебя ждали! Ты думаешь о ком угодно, но только не о тех, кто любит тебя! Маме было опять плохо, и папа уже собирался вызывать целителей из Мунго! Ты даже весточки не послал, что не придешь! Мы представили себе уже даже, что вернулся Тот-Кого-Нельзя-Называть!» Не выдержав, Гарри взмахнул палочкой – письмо серым пеплом опустилось на ступеньки – и прижал ладони к лицу, чуть не проколов себе щеку.
TerryBolger: Глава 3. *** Колеса телеги поскрипывали, хлюпала грязь в лужах, взвизгивал кнут. Гарри кутался в зимнюю мантию, которая была достаточно теплой, чтобы не замерзать во время прогулок в Хогсмид по субботам, и даже во время безумного прошлогоднего скитания по лесам, но здесь, на ледяном ветру среди полей, она была почти бесполезна. Возница в меховой куртке, казалось, не замечал ни ветра, ни холода. Точно также он не обращал внимания на дождь, то начинавшийся, то прекращавшийся – Гарри раздраженно думал, что он сам так порой начинает разговор, а потом теряется. Кони, нервно прядая ушами, шли вперед, из-под копыт летели порой брызги грязи. То и дело бросая взгляд на затянутое толстыми серыми тучами небо, Гарри крепко держался за гладко обструганный край – набив несколько больших синяков, когда телега подскакивала на ухабах, Гарри старался быть осторожнее. Промокшая солома не спасала. А потом возница затянул какую-то заунывную песню, на непонятном Гарри языке. - Sosi*, - и посмотрел на него искоса, из-под сползшей на самые брови меховой шапке. Гарри сонно потер лицо – ладони мокрые – и попытался понять, где же он. Из-за дождя между домов – всего-то семь-десять черных деревянных зданий – никого не было, даже собаки не встречали его обычным для этих мест бреханьем, - Cobori*, cobori, - кнут взлетел в воздух. - Хорошо, хорошо! – Гарри закричал, пытаясь перекрыть рокот грома – со стороны поля на деревушку надвигалась туча, - Ты-то обратно, что ли, поедешь?! – Гарри махнул рукой, возница сердито покачал головой; также сердито покосился на Гарри один из коней, впряженных в телегу, - Твое дело… Гарри раскидал солому, которой прикрывал ноги, чтобы согреться, подхватил свою сумку. И спрыгнул с телеги. Неудачно. Окно одного из домов распахнулось. Поскользнувшись на тонкой ледяной корке, Гарри упал в лужу – вся кисть ушла в грязь. Кони пошли вперед, подгоняемые кнутом возницы, сгорбившегося на облучке и укутавшего ноги дерюгой. Заскрипели громко колеса – телега развернулась, объехав Гарри, так и не успевшего подняться. Он смотрел вслед – по лицу с волос текло, рот был чуть приоткрыт – он так и не выбрал, что сказать на прощание. А потом из-за тучи вылетел дракон – золотисто-коричневый; казалось, что ему нет дела до проливного дождя, поля, на котором еще были неубранные подгнившие пшеничные скирды, и этой черной деревушки. Дракон просто летел – низко под тучами, словно выжидая удобного момента, чтобы спикировать на телегу и утащить возницу в небо. Но тому точно не было до дракона никакого дела. - Еще насмотришься на них, - Гарри вздрогнул и повернул голову. Чарли Уизли стоял рядом и протягивал ему руку, - Если не простудишься и не вынудишь меня отправить тебя лечиться в Нору. - Я тоже рад тебя видеть, - они улыбнулись друг другу. То ли ноги Гарри затекли от долгого неподвижного сидения в телеге, то ли Чарли не рассчитал сил и потянул слишком сильно, но в итоге Гарри чуть не упал на него – Чарли крепко держал его, прижимая к груди, - Даже не знаю… это так… - Я так и понял, - Чарли чуть отстранил его от себя; ноздри Гарри дрогнули, когда он вздыхал запах Чарли – похожий на запах высушенного на солнце сена, - С прибытием, герой и путешественник, - он неловко попытался взъерошить намокшие волосы Гарри, прилипшие ко лбу. Эта деревенька – дерево строений почернело за много дождливых зим - была последним местом перед драконьим заповедником, где могли останавливаться простые смертные, то есть туристы. Что они активно и делали в летнее время. Осенью и весной здесь жили студенты Дурмштранга, проходившие практику. А зимой здесь по очереди ночевали несколько смотрителей заповедника – сюда привозили заказанные еду, книги, периодику и ингредиенты для зелий. Эти дежурства длились всего неделю: если пробыть в этих домах слишком долго, не хотелось больше возвращаться в хижины среди лесов, под обрывами речных берегов – хотелось уюта. Хотя из заповедника был один путь в большой мир – научная деятельность. Все это – скупо и сухо, но улыбаясь – рассказывал Гарри Чарли, возясь с кипящим котелком над очагом. В котелке аппетитно булькала чечевичная похлебка на сале, шипя, выбрасываясь на раскаленные кирпичи. Чарли сидел на корточках, покачиваясь с пятки на носок и почесывая за ухом рукояткой длинной ложки. Гарри, которого он заставил раздеться догола и закутаться в невыносимо колючий и жесткий шерстяной плед, сидел с ногами на широкой скамье, заменявшей в этом доме и диван и кушетку, и прислушивался к звукам – его очки лежали на покрытом серой льняной скатертью столе. Сам дом что-то нашептывал, ворчал, скрипел рассохшимися половицами, ступенями и ставнями; щелкал огонь в камине, пищала какая-то живность на чердаке – то ли совы, то ли летучие мыши, то ли их бескрылые собраться; Чарли дышал легко, почти неслышно, дыхание самого Гарри было тяжелым и глубоким, словно он только что вынырнул из реки, где ему пришлось бороться с сильным течением и водоворотами. - Киска Джинн первым делом подумала, что ты сюда сбежишь, - Чарли коротко глянул на Гарри и тут же вернулся к наблюдению за похлебкой. - Джинни все прекрасно понимает, но иногда бывает чертовски упрямой, - губы Гарри растянулись в улыбке – за прошедшие недели воспоминания о рождественском подарке в виде вопиллера потеряли свою яркость. - Как и ты, - и они оба замолчали на несколько минут, - Кингсли разрешил тебе самому готовиться к экзаменам? – он не видел, как Гарри пожал плечами. - Школьные экзамены я буду сдавать весной вместе с Джинни, – Гарри закашлялся. Чарли левитировал котелок на специальную подставку на стол – сразу запахло можжевельником – и достал из шкафа с резными дверцами две глиняные миски, две чашки и бутылку, облепленную кожаными шнурами. Гарри на цыпочках – пол был холодным – подошел к столу и сел на край. Чарли взглянул на него исподлобья и начал наливать похлебку в миски. - Выпьешь сливянки. Мне не нужен больной помощник, - Гарри тихо засмеялся, - Здесь не лазарет мадам Помфри. Ешь, герой, - Гарри нахмурился, и Чарли снова протянул руку, чтобы взъерошить его волосы, - Ты на меня не обижайся, Гарри. Ты похож на молодого дракона, которого в лесу бросили – ему не подняться и что делать он не знает, но к себе никого не подпускает. Ты ведь от Джинни и ее правил сбежал? – Гарри удивленно смотрел на него, держа в одной руке чашку со сливянкой, а в другой ложку, с которой капала на скатерть обжигающе горячая похлебка, но, как он ни щурился, выражение лица Чарли разглядеть не получалось. Поэтому они просто начали есть. - Здесь все просто, - со стуком Чарли положил ложку в миску и начал раскачиваться на табурете. Гарри продолжал сидеть на столе, потягивая вторую чашку сливянки – щеки жгло, раскраснелись, – и покачивая босыми ногами, - Заповедник поделен на территории, разделенные магически, чтобы драконы разных видов – те, что не могут ужиться между собой – не могли напасть друг на друга. За каждый участок отвечает по три-четыре группы. В группе от одного до пяти человек. Все зависит от вида, - ответил он на невысказанный вопрос Гарри, - На территории есть жилье. Раз в месяц каждая группа должна провести несколько дней в этой деревеньке – проконтролировать доставку нужных материалов. И отправить письма, - он улыбнулся, Гарри улыбнулся в ответ. Чарли наклонился вперед, чтобы натянуть на плечо Гарри сползший плед и заклинанием заставить гореть ярче и горячее пламя в очаге. - Поэтому так мало писем? - Сечешь. Задача – поддерживать магические барьеры между территориями, наблюдать за драконами – их можно изучать вечно, - уже мечтательно протянул Чарли и замолчал – локти уперты в стол, подбородок на переплетенных пальцах. Гарри щелкнул пальцами, пытаясь привлечь к себе внимание, - И следить, как бы кто из них не попал в беду. Оказание первой помощи… - Они не люди! - Они, возможно, лучше, - тон Чарли был строгим и разочарованным. - Я понимаю, - Гарри устало сгорбился. Он смотрел в окно – там было видно окно дома напротив, на подоконнике стояла свеча. Казалось, что большой китайский дракон разлегся на улице и это его глаз. *** После того, как дождь закончился – тучи закрывали небо десять дней, - дни стали похожими друг на друга, как цветы на одном кусту. Чарли жил в хижине с соломенной крышей под гигантским буком, росшим у невысокого холма – недалеко начинался лес, покрывавший склон Чахлэу* – Гарри несколько часов учился правильно выговаривать это название, доведя Чарли до колик. Здесь они проводили не больше восьми часов в сутки, по подсчетам Гарри: сон, завтрак и ужин, душ – этого было достаточно. Когда Чарли аппарировал их обоих в этот дом – был вечер, и он пошутил, что Гарри, как и любого ребенка, придется будить и силой вытаскивать ранним утром из кровати. Но получилось иначе. На жесткой низкой кровати под колючим, хотя и теплым, одеялом Гарри спалось не то чтобы очень хорошо: сны были тревожными и рваными. В первое утро Гарри чуть ли не пинками поднимал Чарли, сонно ворчавшего, что еще рано и что он может поспать еще несколько минут и не опоздает на дежурство. В итоге Гарри громко запел – My Heart Will Go On – и поймал брошенную в него подушку. Через четверть часа Чарли, совершенно не стесняясь своей наготы, выскочил из душа, в который был превращен чулан. Гарри рассматривал книги на полке – в основном о драконах и зельях. Потом они пили сладкий чай с медом на смородиновых листьях, и Чарли объяснял задачи на грядущий день. А Гарри покусывал губы – от нетерпения – и старательно не поднимал глаз от чашки – чтобы не смотреть на руки Чарли. Шрамы от кончиков пальцев до плеч, а оттуда несколько тонких белых ниток уходили на грудь. Самого Чарли это нисколько не заботило – он отчаянно зевал. Гарри заснул после обеда – Чарли обнаружил это, когда пихнул нового напарника в бок локтем, призывая посмотреть на то, как самка халы* учит хороводить совсем еще маленьких детенышей, головы которых еще смотрели только в одну сторону. Гарри спал, уперев лоб в ладонь, очки съехали на кончик носа. Чарли вздохнул и накинул ему на плечи одеяло, которое трансфигурировал из своего носового платка. Неожиданно ветер сорвал последние листья с бука, за которым они прятались, чтобы не спугнуть драконов. Примерно так и проходили их дни – час за часом, день за днем, свет за тьмой. Привезли книги Гарри – рекомендованные Кингсли и Гермионой, призванные помочь в сдаче экзаменов. Гарри уже знал, как отличить халы, ажи-дахака* и огняника*, и умел определить местонахождения гнеза и не дразнить драконов. Последнее было тем более не сложно – драконам не было дела до людей, по словам Чарли. Это люди всегда инициировали контакт. Гарри долго смеялся над этой фразой, прижимая руки в животу – Чарли заткнул его только повалив на постель и прижав к его горлу подушку. Гораздо сложнее было написать письмо Джинни: пока Гарри путешествовал по Европе, можно было ограничиться открыткой или фотографией, а здесь этого не было. Гарри долго мучился, а потом ограничился одной фразой, которая крутилась у него в голове утренними часами – пока Чарли спал. «Я скучаю по тебе. Очень. Очень. Джинн…» Ответ от Джинни пришел на трех станицах. В конце была приписка Рона: «Скоро тоже сбегу». Дальше добавила Гермиона: «Гарри, не беспокойся, я их задержу». Потом бук начал цвести – робко, словно опасаясь, что весна может передумать и не наступить. А Гарри ругался и кричал на Чарли, терпеливо сносившего выходки постоянно невысыпающегося парня; Гарри злила слякоть, грязные, не поросшие травой поля, размытые дороги и тропинки, и капающее нечто с деревьев в лесу – и странные сны, которые он не мог запомнить, и стеснение, которое он порой почему-то ощущал в присутствии Чарли. Чарли только пожимал плечами, усмехался и всучивал Гарри очередную порцию чего-то, что нужно было приготовить на ужин. Иногда вместо десерта Гарри доставалось «Ты хорошо работаешь». Но обычно они молчали. А когда Гарри ложился спать – повернувшись на бок, лицом к стене из тонких бревнышек, Чарли смотрел на него, засыпая. Балаур жил в пещере, вход в которую был спрятан в сосновом лесу, на склоне Чахлэу. Чарли до сих пор принимал его за одного из халы, а Гарри почему-то не решался ему рассказать вычитанное в присланной Гермионой книге и сборнике сказок, вытащенном из огня – как-то Чарли собирался разжечь им огонь в очаге. Балаур был ленив и хитер; выбирался из пещеры он только в обеденное время, когда большая часть халы уже спали, наевшись, и проверял, не потаскал ли кто овец из стада, которое он считал своим, пил воду на излучине речки, пересекавшей перевитой нитью поле. Однажды Гарри видел, как Балаур задрал молодого халы, уносившего барана из его стада – догнал и задрал, кровь выпил, пока дракон был еще жив, а потом сжег тело. Гарри выворачивало наизнанку завтраком, и он не углядел, куда улетел Балаур. Чарли он ничего об этом не рассказал – тому было не до того. Теперь в хижине их жило трое: Чарли, Гарри и детеныш огняника с пробитым крылом, которое Чарли не мог вылечить заклинанием. Гарри собирал травы, Чарли варил зелья, а драконыш плевался огнем, подозрительно косил на Гарри единственным желтым глазом и льнул к Чарли, когда тот протягивал ему руку. Гарри в этих случаях начинал тихо возмущаться: лишние шрамы и ожоги, да и вообще драконы рыжего воспринимают как своего только постоянно огнедышащего. Чарли только смеялся и продолжал возиться с детенышем. Поэтому несколько дежурств, которые они и до того делили, Гарри провел один – один отвечал за весь их участок территории. Склон горы и пойма реки до холма. Гарри был раздражен и, вопреки всем наставлениям Чарли, открыто шел по обрыву: справа - лес, слева – река. «Да плевать я хотел!» – закричал он в небо. Поскользнулся на обледенелом камне, полетевшем с обрыва, и опустился на землю – подвернутая лодыжка сразу нестерпимо заныла. И замер – на него смотрел большой желтый немигающий глаз в обрамлении кожистых складок, словно покрытых плесенью. Гарри начал нащупывать палочку в кармане. Драконий глаз, маслянисто-желтый, чуть сощурился, словно он смеялся над Гарри. - Твое имя Балаур. Дракон взмахнул крыльями, поднимаясь и что-то тихо ворча. Глянул через плечо на Гарри, уже вскочившего на ноги – про боль он забыл, и полетел к горе. Кожа дракона в свете солнца казалась седой. - Нет, Гарри, драконы не разговаривают. Это же животные, хоть и очень понятливые и древние, - и Чарли вернулся в своему драконышу. – Он кормил его с пальца кровью зарезанной сегодня в деревне овцы. Гарри сидел на своей кровати, обхватив руками колени и наблюдая за четкими и спокойными движениями Чарли. В сказках говорилось, что драконы могут говорить и отличаются мудростью. Гарри упрямо сжал губы – челка так отросла, что почти совсем закрывала глаза. *** - Догадался? – голос дракона был хрипловатым – Гарри вспомнил, как тетю Петунью раздражало, когда нож царапал по тарелке. Гарри сглотнул и кивнул – даже после полета на драконе из Гринготтс было немного страшно. Но Гарри ухмыльнулся и крепче сжал свою волшебную палочку. - Да, Балаур, - собственный голос показался Гарри очень звонким – он прорезал марево неожиданно жаркого весеннего дня. Больше месяца ушло на штудирование монографий. - Имя ничего не значит, - дракон усмехнулся и опустился на землю, на мгновение Гарри окутало облако из пыли, - Это чтобы вас запутать. - Я все равно тебе не нужен, - Гарри усмехнулся. Сердце бешено билось – все догадки оказались неверными. Но почувствовать, как кто-то пробирается ему в голову было неприятно – первыми, почему-то всплыли воспоминания об уроках окклюменции со Снейпом. И Гарри закрыл сознание – просто закрыл глаза и заставил себя мгновение не думать, вообще не быть. Он только чувствовал мягкое прикосновение теплого весеннего ветра к щекам. - Молодец, - дракон потянулся, посматривая на поле за спиной Гарри, - О чем ты хотел поговорить? – Гарри не решился ответить «не знаю», хотя им действительно руководило только неуемное любопытство. Дракон ждал. От его тела исходил жар. - Ты ведь тот самый? - А мои овцы – те самые, что пасла Докия*, пока не замерла до смерти, - дракон растягивал слова. - Ты же мог, - Гарри сам оборвал себя: «спасти» - это не то слово, которое понял бы дракон. - Ну и что? – они молчали. А потом дракон улетел – Гарри смотрел ему вслед. - Снова пришел? – дракон не был удивлен. Длинный язык слизнул капли крови с пасти другой головы. Гарри пожал плечами и опустился на землю – просто лежать на траве и смотреть небо было хорошо. Дни становились все теплее. Бук цвел, а Чарли все возился со своим драконышем. - Расскажи мне, где тот дракон с перебитой лапой, которого я видел вчера. Я не смог найти его в лесу. - Зачем вы, люди, им помогаете? – тон Балаура был явно недовольным. - Работа, - Гарри хмыкнул, - А мне еще и экзамены сдавать… - Вы всегда были странными, люди… Гарри сорвал ромашку и поднес ее к губам – лепестки были прохладными и нежными – это ощущали даже загрубевшие, почти как у Чарли, пальцы. - Рассказать тебе историю драконов?.. Гарри перекатился на бок, чтобы лучше видеть выражение всех семи морд дракона. Все были разными. Гарри просто прикрыл лицо ладонями – он слушал. - Ты еще не понял, почему такой раздраженный? – дракон смеялся над ним. Гарри просто обрывал лепестки ромашки. Рядом, на льняной салфетке были разложены бутерброды – Чарли обещал проведать его в обед, - Вы, люди, так нелепо устроены… у вас есть стыд. Если бы ты не стыдился естественных потребностей своего организма… - Да пошел ты! – щеки Гарри залил яркий румянец. Дракон хрипло, как-то металлически засмеялся, плюнул на поляну огнем и поднялся в воздух, ломая молодую поросль буков. - Все в порядке? – Чарли пришел через полчаса, вспотевший, но отчего-то радостный. Гарри сидел по-турецки у салфетки и пялился на черствеющие бутерброды. Над ними летали первые пчелы, - Весна пришла так рано, - напел Чарли, усаживаясь и беря бутерброд, - Ууу…- Гарри недовольно поглядывал на него, - Ну, чего ты хмуришься, герой? И как тебе удалось не попасться дракону, который был здесь с час назад? – Чарли пальцем указал на следы пребывания на поляне дракона. Он смотрел на Гарри испытующе. - Пришел позже. Этот тот самый большой халы, - Гарри с преувеличенным вниманием наблюдал, как божья коровка ползет по травинке. Чарли покачал головой – Гарри Поттер, бывший все эти месяцы замкнутым и раздражительным мальчишкой, не переставал удивлять его своим упрямством и умением сталкиваться с самими интересными вещами. Чарли чувствовал, что драконы, которые его самого любили, к Гарри относились с трепетом и интересом – на этой территории никогда еще не было столько событий. И он каждый раз полночи проводил, записывая особенности поведения халы и огняников в период первых полетов второгодок и последних стадий беременности самок. - Как знаешь… - Я сейчас, - Гарри резко встал – уже несколько минут он прислушивался к завораживающему пению водопада, - Сейчас вернусь. - Стой! – Чарли вскочил, но Гарри уже убежал вперед, такой порывистый и совершенно непредсказуемый, - Невыносимый ребенок! И оставив обед на съедение лесным мышам и муравьям, Чарли побежал за ним. Под ногами хлюпала еще не просохшая грязь, хрустели сломанные ветки и сочные стебли, по плечам хлестали тонкие прутья орешника. Задыхаясь, Чарли остановился на берегу речушки – уперев ладони в колени, чуть наклонившись. Одежда Гарри валялась у его ног, а сам Гарри стоял под водопадом, зажмурившись и улыбаясь, как чеширский кот. - Что ты делаешь, глупый! – Чарли прыгнул в воду, доходившую ему до колен, и пошел к Гарри против течения, - Черт, вылезай, идиот малолетний! – Гарри распахнул глаза, и на его лица появилось уже знакомое Чарли раздраженное выражение, - Плевать мне на твою гордость и что еще там! Вылезай немедленно!.. Сапоги из мягкой кожи подвели его в самый последний момент – когда Чарли схватил Гарри за локоть, сам уже весь мокрый, он поскользнулся. Они оба на мгновение оказались под водой, потом вынырнули. Гарри судорожно цеплялся за тонкую рубашку Чарли, разрывая и так широкий ворот. Он раскрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Неожиданно они почувствовали, что вода стала теплее - со скалы с шипением взлетел дракон. Чарли смотрел ему вслед, прижимая к себе Гарри, с чего-то ставшего вырываться. - Ты чего?! - щеки Гарри были пунцовыми. Чарли не отпускал его, - А, это? – Чарли улыбнулся просто и прикоснулся мозолистой ладонью к бедру Гарри, - Да не смотри зверенышем, Гарри. Мы с братьями все время делали это друг другу, - Гарри пытался подобрать слова, но, похоже, их смыло водой. Румянец опустился с щек на шею и пополз по груди. Чарли наклонился, целуя его плечи, прижимая его бедра к своим. - Я же даже… и даже когда в душе… - Так ты из-за этого такой злой? – Чарли рассмеялся тихонько, успокаивающе поглаживая Гарри по спине. Вода еще была теплой, - Давай я тебе помогу, - он выставил одно колено вперед, бедра Гарри непроизвольно дернулись. Он спрятал лицо на груди Чарли – все-таки он был ниже. Одна из ладоней Чарли ласково поглаживала его в самых интимных местах – уверенно и нежно. Дыхание Гарри было рваным, сбитым, но, даже кончая, он не застонал, только крепче прижался к Чарли, который все пытался заглянуть в зеленые глаза. Начиналась какая-то странная весна. - Спасибо сказать не хочешь? – дракон фыркнул, когда Гарри помотал головой, на его щеках опять пылал румянец, а сам он нервно обрывал лепестки у ромашки, - И правильно. Потому что настоящая любовь – это магия. - Его магия изменилась, - Гарри прикрыл глаза. Он чувствовал мозолистые ладони Чарли на своем теле, его теплое дыхание и щекотное прикосновение мягких рыжих волос – когда тот наклонялся, чтобы поцеловать его, - Я не знаю, как, но я это чувствую. - Выдумываешь, - дракон зевнул. - Ты разбираешься в магии, - Гарри утверждал. - Да, - Гарри молчал, ожидая продолжения, - Что ты хочешь услышать? Человечек-хитрец… Ты похож на драконыша, - теперь пришла очередь Гарри фыркать, - Все произошло из огня и уйдет в огонь. То, что горит – самая сильная сила. Гнев, жгущий изнутри. Любовь, сжигающая и возрождающая. Самое сильное – то, что было вначале. - Драконы. - В том числе. - Я люблю Джинни, - Гарри смотрел в желтые глаза. Семь пар по очереди подмигнули ему. - Ты так думаешь. - Я люблю Джинни, - он хотел убедить старого зверя. Он ударил кулаком по земле. Раздраженно зажужжала пчела, собиравшая мед. - Тогда что ты здесь делаешь с ее братом? – дракон засмеялся – он часто теперь смеялся. А Гарри спрятал пылающее лицо в ладонях, - Разберись, в конце концов, кого ты любишь. Чарли сидел, прислонившись к старому дубу, неизвестно как прижившемуся в буковой роще, и быстро писал – наблюдение за халами становилось все интереснее – словно присутствие Гарри на территории сделало их более раскованными. Выхоженный за весну драконыш приветственно плюнул огнем, пролетая мимо. Чарли махнул ему рукой и попытался снова углубиться в записи, но почему-то ему вспомнились глаза Гарри, в предрассветном сумраке казавшиеся почти черными и совершенно сумасшедшими: - Ты как эта чертова весна – странный и необычный. Я понимаю, почему тебя любит киска Джинн, - Чарли запрокинул голову, подставляя лицо и шею лучам солнца, - Я сам тебя так люблю – просто и восхищенно. Картинка из журнала, ставшая человеком. Гарри взмахнул палочкой, накладывая на себя заглушающие чары, и опустился на землю – по другую сторону дуба. Из коричневой земли ползли зеленые ростки и голубоватые бутоны. А в поднебесье кричали птицы – их вспугнули драконы.
TerryBolger: Глава 4. *** Тихий звон разбудил только Чарли – Гарри продолжал спать, уткнувшись носом ему в грудь. Из маленьких окошек в единственную комнату хижины пробирался яркий свет – солнце встало несколько часов назад, но их темный угол под окном, так и оставался темным и наполненным ночными видениями. Гарри мирно сопел, утянув на себя три четверти колючего домотканого одеяла, которое Чарли раздобыл специально для него в маггловской деревушке в милях пятнадцати к северу от заповедника. Он спал. Чарли чуть приподнял голову, разглядывая Гарри: чуть раздвинутые губы, легкий румянец на щеках, отросшие волосы, еще влажные после душа, принятого перед самым рассветом. Чарли крепко обхватил его за плечи – Гарри чуть вздрогнул и завозился, устраиваясь удобнее, закидывая ногу Чарли на бедро, - и поцеловал в макушку. Луч света заполз на розовую мозолистую гаррину пятку. Чарли усмехнулся и откинулся на тонкую подушку – недаром Гарри предпочитал спать у него на груди. За окном щебетали какие-то назойливые птицы, напоминая о том, что новый день – первый день лета – начался, принося с собой изменения, к которым Чарли еще не знал, как относиться. Сегодня они с Гарри должны были отправиться в деревушку-форпост, чтобы принять партию ингредиентов для анти-ожоговых зелий, практикантов из Дурмштранга и Джинни Уизли, которая выпросила себе стажировку в заповеднике, вызнав у Кингсли Шеклбота, что Гарри Поттер действительно собирается работать в соответствующем департаменте Министерства. Судя по последним письмам из дома, Молли сдалась, а сама Джинни просто летала, предвкушая две недели в румынском заповеднике для драконов. Гарри сиял, читая это письмо; Чарли, прихлебывал луковую похлебку и, улыбаясь, украдкой наблюдал за Гарри. А тот, отложив через некоторое время письмо, сел прямо на стол – поближе к Чарли: - Драконы после этого с нашей территории улетят. - Киска Джинн умеет все перевернуть с ног на голову. - А мы ей поможем? – Гарри смеялся. Чарли отодвинулся от стола. Гарри попытался потянуться за ним, чтобы дотронуться рукой то ли до губ, то ли до щеки – эти его движения до сих пор были неловкими, полными смущения и боязни – но не удержался и полетел со стола. Он зашипел – упал на колени, - Черт. - Иди сюда, - Чарли протянул ему руки, собираясь утешить. Неожиданно выражение лица Гарри изменилось: стало напряженным, тревожным, губы сжались в узкую линию – ладонь сжалась в кулак, - Ты чего? - Не надо! – голос сорвался. Гарри все еще стоял на коленях, опираясь одной рукой о пол – крошки и грязь под ладонью, и смотрел на Чарли снизу вверх, как какой-нибудь звереныш, - Если Джинн приедет… А мы тут с тобой, - Чарли глядел на него недоуменно. Гарри начало охватывать раздражение, - Она же ничего не поймет и бросит меня! – Чарли недовольно ухмыльнулся и покачал головой. На рыжих волосах, тоже отросших, заиграли отблески от огня в очаге – закипал медный чайник. - Ты мне как брат. Такой же член нашей семьи, как Рон, как Билл, как племянник Кори, - Чарли осторожно провел ладонью по волосам Гарри, потом по щеке – ощущать эти мозоли и это тепло было привычно, - Мы просто хотели и хотим, чтобы нам обоим было хорошо, - он смотрел Гарри прямо в глаза и чуть раскачивался взад и вперед, - Просто хорошо, сечешь? Мы всегда это делали с братьями, - Гарри почувствовал, как лоб резануло болью и, судорожно выдохнув, сел на пол, зажмуривая глаза. Чарли дернулся, не зная, что делать и что сказать. «Маги древности всегда обменивались энергией. Энергия – это эмоции. Тебе наверняка рассказывали об обычае убийства мага-наставника для получения его силы и завершения обучения? Некоторые считали, что для правильного проведения этого ритуала нужно быть любовниками. Ха-ха. Это верно только для драконов», - хриплый насмешливый голос Балаура звучал у него в голове – воспоминание было слишком ярким. Гарри продолжал сидеть, не двигаясь и прижимая пальцы к вискам, еще пульсирующим болью. - Пей, - Чарли сунул ему под нос чашку, до краев налитую сливянкой. Сейчас Гарри казался совсем мальчишкой, - И поднимись с пола, - одной рукой он подхватил его под мышки и потянул вверх. - Руки убери! – Гарри оттолкнул его – сливянка пролилась на рубашку, - Залапал уже! – Чарли засмеялся: подростковая истерика была нелепой и неожиданной. Глаза Гарри сияли; он замахнулся, чтобы ударить Чарли в лицо, которое неловко пытался целовать сегодня днем, когда они прятались от дождя под курткой Чарли, не смея уйти с дежурства – халы почему-то весь день кружили над рекой. Но не ударил. Просто выбежал из хижины, громко хлопнув дверью. Чарли наложил очищающие чары на посуду и убрал миски в шкаф, погасил огонь – тлели головешки – и лег на кровать, даже не раздевшись. Без сонного дыхания Гарри, без его тихих болезненных стонов, порой заставлявших его просыпаться среди ночи, хижина казалась совершенно пустой и чужой – словно Чарли не прожил здесь уже несколько лет – один. - Балаур! – Гарри стоял спиной к обрыву; он наложил на себя Sonorus, и теперь кричал, направляя звук в сторону горы. Ветер гнал тучи по небу – из-за этого казалось, что луна, почти полная, мигала, как неисправный семафор на железнодорожной станции, куда привезли Гарри несколько месяцев назад, когда он ехал из цивилизованной Европы в Румынию… Скрипели деревья на склоне горы, - Балаур! Силуэт дракона вырисовался на диске луны только когда голос Гарри начал уже срываться. Дракон снижался медленно, словно совершенно не хотел разговаривать с нарушителем его ночного сна. - Что? – рявкнул он, продолжая взмахивать кожистыми крыльями. Несколько голов недовольно зевнули. Мантия Гарри развевалась, слезились глаза из-за порыва теплого ветра. Он сжимал палочку, готовый в любой момент произнести нужное заклинание. - Ты это подстроил, чтобы я рассорился с ним? - С чего ты взял? – казалось, дракон улыбался. Гарри упрямо вздернул подбородок, в глазах дракона ничего прочитать было нельзя. - Это из-за тебя все случилось. Если бы не твои разговоры, я бы не позволил ему… - Ну и что с того? Тебе же было хорошо? – то, что дракон повторил слова Чарли, заставило Гарри рассмеяться – громко, заливисто. - Среди драконов ведь это распространено? - Ты о чем? У нас принято называть вещи своими именами, - Балаур опустился на землю. Гарри привычно подождал, пока осядет пыль, прикрывая лицо ладонями. - Мужчина с мужчиной – ты понимаешь, - он покраснел. Но заставил себя продолжать, - Чарли ведь и за этим наблюдал, - две головы кивнули ему, - Но я… - С чего я должен был думать о тебе? - Ты это делал для него? – слова сами сорвались с губ, Гарри чуть подался вперед – и обернулся. Порыв ветра сломал тоненький бук, выросший в отдалении от основного массива. - Ты просто так и не научился использовать основу магии, - дракон зевнул. - Мне не нужно это! - Гарри отчаянно жестикулировал, пытаясь выразить свою мысль – объяснить ее самому себе. Сложившаяся было картинка: древнее создание заманило его в ловушку – менялась на глазах, - Волдеморт здесь тоже побывал? – Балаур кивнул, - Ты думаешь, что я из-за своей ненормальности – ведь то, что мы делаем с Чарли ненормально – с собой что-нибудь сделаю?! – Гарри взмахнул палочкой – за его спиной загорелась трава и погасла. - Просто будешь мучиться, - Балаур снова зевнул, - Ты за этим меня будил? - Даже дракона можно убить, - Гарри сам поразился, как холодно это прозвучало. Балаур покачал головой. - А разобраться в себе? – Гарри вздрогнул. Он смотрел вслед улетающему дракону до тех пор, пока силуэт не слился с чернотой неба. Гарри так и стоял на обрыве, сжимая палочку. Гарри кидал камешки в воду – в темноте было не видно разбегающихся кругов – вспоминая последние месяцы: простая и понятная жизнь с Чарли, наблюдения за драконами, и разговоры с драконом. Сны, в которых он снова был на рождественском ужине с родителями и крестным, раздражение и разочарование, накатывавшие порой и горькие как полынь, которую он недавно сунул в рот вместо простой травинки. После «дружеских услуг» Чарли он стал спокойнее – ушло раздражение. А сейчас волнами боли накатило чувство вины перед Джинни: ведь, если бы Чарли не был ее братом, все было бы иначе – ничего бы не было – этих робких ласк, неуклюжих поцелуев в шею. Гарри чуть не уронил палочку, которую начал вертеть в руках, когда камешки закончились. Он не знал, как с этим дальше… что? Произошедшее казалось подстроенным старым драконом, по легендам бывшим самим воплощением зла. Гарри тихо и коротко засмеялся: после увиденного в Визжащей хижине и думосбросе Дамблдора он поклялся себе, что не будет никого просто так считать приверженцами зла. Он и сейчас не знал ничего определенно. Определенным было только то, что рядом с Чарли было спокойно – и тревожные, пусть и прекрасные в своей несбыточности, сны, не заставляли его просыпаться и кусать ребро ладони, чтобы не кричать. Он вернулся в хижину, осторожно прикрыл, чтобы не скрипнула, дверь, и, быстро раздевшись и накинув на плечи одеяло со своей кровати, устроился под боком Чарли – дыхание того было ровным и глубоким, словно он уже спал. Сон пришел: Гарри чувствовал тепло ладони матери, поглаживающей его по щеке, тепло ее взгляда, чуть грустного – они сидели на диване в маленькой светлой гостиной – совсем близко друг от друга. - Разобрался? – голос Чарли был хриплым со сна, а губы горячими и сухими – он прикоснулся к виску Гарри. - Нет, - Гарри прикусил губу и спрятал лицо на груди Чарли – толкаясь бедрами в подставленную руку, - Я еще об этом пожалею… это все так неправильно… ааа! Аах! - Открою тебе секрет, тут не с чем разбираться, Гарри… А сейчас нужно было разбудить Гарри, позавтракать, может быть, принять еще раз вместе душ, а потом аппарировать в деревеньку. Совершенно не сонный, а внимательный взгляд Гарри стал неожиданностью. Как и чувственный поцелуй, перешедший в страстные ласки – словно не было прошлой ночи, когда Чарли пришлось накладывать на постель очищающие чары не один раз. Чарли позволил Гарри делать все, что ему вздумается – ему было хорошо. Он просто жмурился – солнечный луч ласкал его лицо вместе с пальцами Гарри, чуткими, нежными – самыми лучшими в своей неопытности и неловкости – он так ничему собственно и не научился за прошедшие полтора месяца – из-за собственного смущения. Когда Гарри замер – Чарли нужно было всего еще два или три движения его руки, чтобы кончить – Чарли чуть приподнял голову. Гарри, раскрасневшийся, растрепанный со сна, смотрел на него серьезно, а потом, словно нырнул с головой в холодную воду – губы сложились в улыбку, когда в памяти всплыл эпизод с мечом Гриффиндора в ледяной воде. Гарри сглотнул и вытер губы тыльной стороной ладони – шрамы еще можно было почувствовать. Чарли притянул его к себе резко и поцеловал в макушку. - Мы сейчас опоздаем. - Оставишь меня без завтрака? - Теперь я буду для тебя как Дурсли? – Чарли обернулся на него, натягивая брюки. Гарри смеялся. По нему сразу можно было понять, как они начали этот день, - Прими холодный душ. Гарри хмыкнул, но послушался. Джинни бросилась Гарри на шею – Гарри подхватил ее и закружил. Чарли поглядывал на них, левитируя коробки с ингредиентами в ближайший дом. - Как же я по тебе соскучилась, - волосы Джинни окутывали их ароматным рыжим облаком. - Чарли нас тут с тобой загоняет, - шептал ей на ухо Гарри, - Ты же не думала, что здесь будет отдых. - Я знаю своего брата… Ты должен мне здесь все показать! Над близлежащей территорией кружил дракон. *** - Что? – дыхание Чарли сбивалось. Гарри стоял перед ним – приходилось смотреть снизу вверх. Молодой дракон, обездвиженный заклинанием, истекал кровью. - Давай помогу, - Гарри ловко наложил заживляющие заклинания. Трава вокруг них, да и рубашка Чарли, распахнутая на груди, была покрыта кровью. То и дело их руки сталкивались. Чарли поднимал глаза, пытаясь поймать взгляд Гарри, - Как он так? - Будет жить. Огняник хотел задрать, - ответил Чарли на незаданный вопрос, - Они еще только учатся. Но уже стремятся к независимости. - Зачем ты им помогаешь? – Гарри начал протирать очки краем рубашки – обнажился впалый живот. Чарли выразительно хмыкнул, Гарри покраснел, но продолжил заниматься своим делом. - Пытаешься во всем разобраться? Они как люди. И где Джинни? - Наблюдает за халы, - губы Гарри были упрямо сжаты, - Ты рад ее видеть? - Она моя сестра, - Чарли потянул Гарри за рукав – они спрятались за стволом бука, и Чарли снял заклинание с дракона, - А ты мне как брат, - он взъерошил волосы Гарри. - Ты знаешь, как об этом говорят, - голос Гарри звенел – как обмелевший водопад за их спинами. - Это ничего не значит, - Гарри открыл рот: «Не для меня». Но промолчал – Чарли поцеловал его, - Ты любишь киску Джинн, ты мне как брат. - Я не понимаю, - Гарри вырвался из его объятий и вскочил на ноги. - Гарри, Гарри! – Джинни бежала за ним по цветущему полю, ее босые ступни приминали васильки и донник, а ветер растрепал косу, - Да подожди же! Гарри остановился, машинально стягивая с себя рубашку, совершенно мокрую от пота – было слишком жарко. Отросшие волосы липли к шее. Джинни улыбалась. - Не смотри… не смотри на меня так! – Гарри начал расправлять скомканную было рубашку. Улыбка Джинни становилась все лукавее. Гарри прикрыл глаза – Чарли в этой ситуации повел бы себя иначе, - Не сейчас, не здесь, здесь же Чарли… Джинни прижималась к нему – он ощущал все изгибы ее тела, впадинки и выпуклости. Он вдыхал сладковатый запах ее волос. А Гарри смотрел, как в небе играют молодые драконы – круг за кругом. А на диске солнца можно было увидеть силуэт гигантского семиглавого дракона. - Сбежал? – Балаур приоткрыл только один глаз – он спал в своей пещере. Гарри присел на скалу у входа и столкнул носком кроссовка один из мелких камней вниз. И пожал плечами, - От кого из них? - Обоих. - Она носится как молодой дракон во время случки, а он любуется ей как вечерней звездой. - Что-то в этом роде, - Гарри смотрел на закат, подперев подбородок кулаками, - Почему мне снится продолжение рождественской ночи? - С любовью ты уже разобрался? - Не переводи разговор, Балаур, - Гарри локтем коснулся волшебной палочки в своем кармане. Зеленые деревья стали красными. Дракон за его спиной зашевелился, под ним заскрипели камни. - И все-таки кого же ты любишь? - Мне признаться тебе в любви? – Гарри обернулся к нему с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, - Ты все это начал! Ты мог бы мне сказать, что все это будет так сложно! - Тогда это было бы не так интересно, - дракон зевнул всеми семью пастями, – Так что? - Это не твое дело. Я так и не могу понять – тот странный Лондон был настоящим или привиделся мне? - Любовь – одна из первозданных сил, - пробормотал дракон, будто разговаривая с собой. Больше он не сказал Гарри ни слова, хотя тот просидел у входа в пещеру Балаура до того времени, как звезды на черном небе стали сиять. - Где тебя носит? – Чарли совершенно машинально потрепал Гарри по волосам. Тот скосил глаза, но Джинни не обратила никакого внимания на жест брата, - Джинн так и не научилась готовить, представляешь. - Чарли, не смей выставлять меня дурой! – Джинн вскочила. Гарри не мог оторвать взгляд от ее стройных ног, красиво обтянутых голубыми джинсами. Чарли, пивший разведенную сливянку, подмигнул ему. Гарри забрался с ногами на свою кровать и обхватил колени руками. Чарли и Джинни возились с посудой, потом тихо переговаривались – обычная смешная семейная перебранка. Гарри улыбнулся, заметив, что Чарли поглаживает Джинни по голове тем же жестом, что и ерошит ему самому волосы. Они были суетливы и говорливы и наполняли собой всю маленькую хижину; Гарри казалось, что даже воздуха стало меньше. Печально потрескивал гаснущий огонь в очаге. - Я люблю вас обоих, - Гарри сказал это достаточно тихо, но и Джинни, и Чарли посмотрели в его сторону. Джинни удивленно, возмущенно. Чарли с пониманием и как-то по-доброму. Гарри провел ладонью по лицу, - Вы неправильно поняли… - Гарри Поттер! Ты никогда не думаешь обо мне! – голос Джинни звенел. Чарли махнул рукой, призывая Гарри не принимать слова девушки близко к сердцу, - И что ты там имел в виду? Ты сбежал от меня! Я же… - Ложимся спать, дети, - Чарли заклинанием заставил замолчать и Джинни, и Гарри, открывшего было рот, чтобы ей ответить, - Нам завтра нужно поверить всю территорию. Джинн, мы с тобой будем наблюдать за халы. У них молодняк слишком резвится. И ты мне расскажешь, когда собираешься сдавать экзамены в Хогвартсе, – Чарли раздевался, ни чуть не смущаясь. Джинни пару раз пнула стол – зазвенели ложки. *** В окне была хорошо видна узкая улочка – тупичок, в который был выход с Диагон-аллеи, - по лужам разбегались круги. Гарри сидел в кресле, откинув голову на высокую спинку, прикрытую кружевной белой салфеткой. На столе стояли ромашки – крупные. Он знал, что у него за спиной стоит столик, низкий диванчик, на котором помещались трое – он проверял – и высокий шкаф, где стояли и книги, и посуда. - Мама? – он позвал тихо. Лили Поттер закрепила занавеску в мелкий сиреневый цветочек, чтобы она не затеняла вид, и повернулась к нему. Гарри слабо улыбнулся – отчего-то на сердце у него было тяжело. Мать подошла к нему и положила ладонь ему на лоб. - Чего печалишься, сын? Бери метлу или палочку и покажи все, что Поттеры… Джеймс Поттер зашел в комнату бодрым шагом. Лили, укоризненно улыбаясь, покачала головой. А Гарри не находил в себе сил, чтобы повернуть голову посмотреть на отца, который, судя по звукам, что-то выкладывал на стол. Гарри смотрел в окно: в тупичке появилась новая фигура – стремительные движения, намокшая, но все равно по какому-то волшебству летящая мантия. Поняв, что зашел в тупик, Снейп развернулся на каблуках – Гарри видел, как с его волос, выбившихся из-под капюшона, капала вода, крупную каплю на кончике носа, крепко прижимающие несколько книг к груди пальца – и пошел обратно. На окно Поттеров он так и не взглянул. Проснулся Гарри совершенно разбитым. Джинни поставила перед ним чашку со смородиновым чаем, когда он вернулся из душа; она улыбалась, но ее губы были обиженно надуты. Чарли возился над кроликом с разорванным ухом, которого с утра подобрал на опушке леса. Снаружи бушевала гроза; Гарри сквозь грохот грома слышал вой драконов. Он прикрыла глаза – он знал, что завтра они найдут мертвого дракона на поле. Он стукнул кулаком по столу – Джинни сердито на него глянула. Гарри ответил ей таким же взглядом. Чарли, наблюдавший за ними, усмехнулся. Еще через несколько минут Гарри достал их своей сумки, долгие недели лежавшей забытой в ногах его кровати, список тем к экзаменам: сейчас он знал ответы почти на все вопросы. Кроме некоторой части тех, которые изучались в Хогвартсе на седьмом курсе. И Гарри подсел к Чарли: - У меня есть пара вопросов… Голова болела, а в ушах еще раздавался драконий крик. Гроза продолжалась. Отпущенный кролик испуганно жался к ноге Чарли. *** - Пришел прощаться? – Балаур чуть пододвинул крыло, впервые за время их знакомства приглашая Гарри сесть рядом – прикоснуться к нему. Гарри усмехнулся, взъерошил волосы – и сел, прислонившись к драконьему боку. - Да. - Разобрался в себе? - Они меня оба раздражают. - Ты говорил, что любишь обоих? - Гарри чувствовал дыхание дракона. Он перебирал пальцами травинки, теребил завязки на вороте рубашки. - Джинни сводит меня с ума своей ревностью к чему угодно, но не к Чарли. - Ты хотел бы, чтобы она ревновала тебя к Чарли? - Нет, - ответ был слишком поспешным, - А Чарли… словно я ему не нужен. Они ведут себя по-разному, но совершенно одинаково. - Люди - странные существа, - дракон чуть повернулся, чтобы Гарри было удобнее опираться на него, - Будешь вспоминать меня? - Надеешься, что я тебя полюбил? Или ты принцесса Докия? – Гарри улыбался. Ветер играл с его волосами. - Еще предложи поцеловать меня, - проворчал дракон. - После всего, что было, - я могу. - Паршивец, - рокот, хриплый драконий смех. Гарри подтянул ноги и обхватил колени ладонями, - Чего переживаешь? - Как ты думаешь, Балаур, я встречусь с ними на следующее Рождество? – с тоской. Гарри снял очки – все расплывалось перед глазами, и он решил их протереть. Но не помогло. - Не понимаю, о чем ты. - Можно ли любить и раздражаться? - Можно любить и ненавидеть. Я много таких видел, - желтый драконий глаз вдруг оказался совсем рядом с лицом Гарри. Тот зажмурился, но Балаур не пытался прочитать его мысли, - Гораздо интереснее то, что твой Чарли назвал тебя братом, а ты уже считаешь их всех семьей, - Гарри кивнул, обещая себе подумать об этом чуть позже. Сейчас он хотел получить ответ на другой вопрос. - Почему вы не разговариваете с людьми? - Мы говорили об этом, - тон дракона был недовольным. Он пихнул Гарри, намекая, что разговор окончен, - К тому же большая часть людей видят в нас диких и неразумных животных… или слишком высокого о себе мнения, чтобы быть забавными… Дракон взлетел. А Гарри остался стоять посреди поля – у его ног была сожженная земля, а тонкую рубашку и волосы трепал горячий ветер. Он сжимал палочку и смотрел вслед дракону, чей силуэт таял в солнечном свете. Завтра он уезжал – через две недели он должен был сдавать экзамены в Министерстве. А к Рожеству – сдать все экзамены в школе. А Джинни оставалась с Чарли: согласно новому постановлению Министерства практика не могла быть меньше полугода. Она плакала украдкой, чтобы Гарри не видел, а тот не находил подходящих слов, чтобы ее утешить. Чарли просто наблюдал за ними – как за драконами. Как драконы за ними. А еще Гарри мечтал найти тот тупичок, который соединялся с Диагон-аллеей. Гермиона уже прислала ему карту магической части Лондона. Он лежал на сене в скрипучей повозке, увозившей его из заповедника, - в небе над золотым пшеничным полем танцевали драконы: «…полет драконов над золотыми осенними лесами – одно из самых прекрасных зрелищ, которые еще остались человеку в этом мире». TBC с активным участием С. Снейпа.)
TerryBolger: Примечания. Байда* - западно-африканский дракон. http://dragonsworld.nm.ru/drakonology/vid_afrikadrag.htm Шаттл* - пассажирский челночный поезд, перевозящий автобусы и частные автомобили по Евротоннелю (тоннель под Ла-Маншем). http://ru.wikipedia.org/wiki/Евротоннель Sosi* - приехали (румын.) Cobori* - вылезай (румын.) Чахлэу* - «один из самых известных горных массивов в Румынии». Место действия для многих румынских легенд. http://ru.wikipedia.org/wiki/Чахлэу Халы* - «болгарский и сербский дракон, многоголовый — обычно у него три головы и девять языков, — шестикрылый, двенадцатихвостый, с лошадиными глазами. Размерами же халы так велики, что головы их находятся в облаках, а хвосты опускаются до земли. Халы обладают огромной силой и отличаются чрезвы-чайным обжорством, они предводительствуют тучами, уничтожают посевы и сады. Голодный хала может напасть на солнце, пытаясь его пожрать. Следить за битвой можно не-вооруженным глазом: когда побеждает хала, солнце от укусов дракона обливается кровью и краснеет. Когда солнце берет верх — оно сверкает бледным светом. В канун больших праздников халы водят хороводы, поднимая страшные вихри; человек, попав в такой смерч, обязательно сходит с ума. Халы и по-другому вредят человеку: они заговаривают и охраняют источники, не давая людям напиться. Чтобы победить халу, нужно быть бесстрашным и сильным, как, например, герой болгарских и сербских сказок богатырь Марко-королевич». http://myfhology.narod.ru/monsters/dragon-hals.html Ажи-дахака* - иранский дракон. Трехпастный, шестиглазый, Коварный, криводушный. http://myfhology.narod.ru/monsters/dragon-agidahaka.html Огняник* - «этот крылатый южнославянский дракон живет на скалах, порой в пещерах, а иногда — прямо на облаке. Летая, он изрыгает огонь. Тело огняника покрыто блестящей, отливающей всеми красками чешуей. Огонь отражается в ней, и полет дракона выглядит как блеск молнии. На землю опускается он с шумом и громом, рассыпаясь искрами. Несомненно, что с образом огняника народное сознание отождествляло грозу. Предание приписывает дракону богатырскую силу, знание целебных и приворотных трав, обладание несметными богатствами и умение обольщать особ женского пола». http://myfhology.narod.ru/monsters/dragon-ognyannik.html Балаур* - «в румынской мифологии существо, похожее на дракона, хотя драконы тоже присутствуют в румынской мифологии. Балаур может достигать больших размеров, он похож на змея с крыльями, ногами и множеством голов (обычно тремя, иногда семью или двенадцатью). Балаур является традиционным персонажем многих румынских сказок, где он представляет собой персонификацию зла». http://ru.wikipedia.org/wiki/Балаур Докия* - « Докия была дочерью правителя даков Децебала. Когда римский император Траян захватил Дакию, Докия скрылась на священной горе Чахлэу, чтобы не выходить за него замуж. Она переодевается в пастушку и пасёт овец, но замерзает от холода. Дева Мария по одной версии превращает её со стадом в скалы, а по другой версии Докия становится ручьём, а овцы цветами». http://ru.wikipedia.org/wiki/Докия
Крыша Мира: Перечитала уже три раза, а ощущения не меняются - потрясающе. Очень нравится такой стиль написания - немного "рваный", отрывистый, с резкими переходами... Буду с нетерпением ждать то самое с активным участием С. Снейпа.) Раздражает поведение Джинни *гореть ей синем пламенем* и то, как она пытается внушить Гарри в вину страдания Молли. К чему вмешивать парня в свои семейные дрязги?
Hesther: Здорово! Присутствует несколько японский подход к изложению сюжета из-за чего куски текста складываются в одну картину как пазл - с разных концов. Но мне нравится. И Поттер этот нравится. И за дракона спасибо. *шепотом* активное участие Снейпа это то о чем мы подумали?
TerryBolger: Крыша Мира, Я рада, что понравился стиль))) Раздражает поведение Джинни *гореть ей синем пламенем* и то, как она пытается внушить Гарри в вину страдания Молли. К чему вмешивать парня в свои семейные дрязги? Дура потому что, имхо. Лично я ее сильно не люблю. Hesther, а жизнь и есть пазл - никто не видит всей картины и подбирает наиболее подходящие куски, приставляя к своему куску жизни элементы пазлов чужих жизней. Это счастье, удачи или проста логика, когда элементы подходят друг другу и картинка складывается)). активное участие Снейпа это то о чем мы подумали? Ну... оно будет не настолько активным, но Снейпа будет значительно больше, чем в выложенной части текста))) Спасибо за то, что читаете)))
Ilmira: Мне очень понравилось. И необычный стиль и сюжет. И обещание, что Снейпа будет больше.
Venom_VR: TerryBolger Практически понравилось, за исключением отдельных моментов несколько невнятных и расплывчатых. И пара прокравшихся блох: словно собираясь не дать никому забыть об том, что было в письме. Наверное, лучше оставить - о том и умел определить местонахождения гнеза и не дразнить драконов. Гнезда? Гарри видел, как с его волос, выбившихся из-под капюшона, капала вода, крупную каплю на кончике носа, крепко прижимающие несколько книг к груди пальца – и пошел обратно. Пальцы Спасибо Вам и Катю Буду ждать обещанного продолжения "с активным участием С. Снейпа."
TerryBolger: Глава 5. *** Похоже, что по этой тропинке мало ходили – она стала узкой, трава на обочине была зеленой и непримятой. Гарри пнул камень; тот подлетел вверх на фут, а потом со стуком скатился вниз. Вниз, вниз – Гарри чуть повернул голову, но удержался и не стал смотреть, как камень, который он все равно не смог бы разглядеть, отскочил от гигантской тыквы – Хагрид снова развел огород у своей хижины. Тень от замка наползала на склон – Гарри показалось, что он почувствовал прохладное прикосновение к своему лбу. И он пошел вперед, оставляя за собой опушку Запретного леса и хижину Хагрида, из трубы которой валил дым – гостеприимный хозяин, заговорившись с Гарри, забыл про оставленные в печке кексы. - Гарри, мистер Шеклбот ждет тебя в моем кабинете, - МакГонагалл поджала губы, тон ее был сух, а руки почему-то судорожно комкали край мантии. Гарри поднял голову и улыбнулся – было странно слышать, как привычно прозвучало это «в моем кабинете» вместо «в кабинете директора». Поднимаясь по ступенькам – широким, поросшим мхом, он спиной чувствовал взгляд директрисы. Настороженный и лукавый взгляд умудренной жизнью среди людей кошки. - Рад тебя видеть, Гарри, - Кингсли соизволил обернуться, а Гарри отвлечься от своих мыслей. Он даже сам не заметил, как прошел по замку, такому тихому, такому пустому, словно заснувшему. А Кингсли, расправив мантию, сел в кресло с низкой деревянной спинкой. - Рад тебя видеть, мой мальчик, - даже на портрете глаза Дамблдора лукаво сверкали. Гарри вздернул подбородок, чтобы посмотреть на директора, его губы дернулись, но он ничего не сказал, - Ты здесь давно не был, а ведь это для тебя дом… Кингсли прокашлялся и жестом пригласил Гарри присесть. Тот устроился на подоконнике, отлевитировав сложенные на подоконнике пергаменты на стол – они тоже приветственно шелестели. В окно светило яркое солнце середины лета. Кингсли заставил себя не хмуриться – Гарри так и не поздоровался с Дамблдором, продолжая кусать обветренные губы и дергать льняной воротник рубашки, выглядывающий из-под мантии. Гарри смотрел на столик, где раньше обычно стоял фарфоровый чайник, две чашки и вазочка с засахаренными лимонными дольками, а теперь лежали им же самим и отлевитированные пергаменты, исписанные мелким и четким почерком МакГонагалл. Проведя ладонями по обшлагам своей яркой полосатой мантии, Кингсли подмигнул Гарри: - Ну что, ты готов к экзаменам? Работы с каждым днем становится больше, - он покосился пергаменты, - Нам нужны лидеры. Процедуры мы за прошлый год отработали. Теперь можно почти все отследить… - Хмури был бы доволен, - Гарри через плечо глянул в окно, - Мне еще хогвартские сдавать… Не представляю как. Я же за время в заповеднике все забыл. До этого готовился. И забыл. - Это не аврорат, - пальцы Кингсли выбивали какой-то древний ритм на подлокотнике кресла, - Гарри, ты сам прекрасно знаешь, что для тебя это в любом случае будет формально. Нам нужны свои люди в Министерстве. - Значит, процедуры не работают, - Гарри улыбнулся. Кингсли ответил ему жесткой усмешкой. Дамблдор на портрете покачал головой. - Это политика, Гарри. - И скоро бумажная война выйдет за пределы Министерства? – голос Гарри дрожал. Под мантией было не видно, как он сжимает кулаки. Он оглядывал кабинет – большая часть директоров на портретах спали, - Мне бы хотелось действительно хорошо делать свою работу. Знаете, я когда с драконами возился, меня Чарли научил. С ними нельзя кое-как. Там все по правилам. А то если не с той стороны к ним подойдешь, то они ведь огнем плюнуть могут. Ну, или очень удачливым нужно быть и всеми любимым. - Люди – не звери, Гарри, - Гарри уже набрал воздуха, чтобы ответить, но сдержался. А Кингсли продолжил, - Но твое решение можно только уважать. Я попрошу Минерву организовать тебе подготовку к экзаменам. Надеюсь, увидеть тебя в Министерстве через месяц. Когда Джинни начнет работать, ты уже станешь нашим лучшим профессионалом, - Гарри широко улыбнулся, - Сейчас открыты вакансии в отделе по связям с общественностью и отделе по соблюдению секретности. - Спасибо за предложение… Я даже не знаю, что вам ответить. Я не думал еще о работе. - Мы скучали по тебе, Гарри, - голос Дамблдора был удивительно звонок. Гарри только на секунду задержался в дверях, чтобы кивнуть портрету. Дверь громко хлопнула. - Он не сможет вечно прятаться, Кингсли, - Дамблдор протянул Шеклботу, устало потирающему ладонями виски, нарисованные лимонные дольки. - Два года назад мы его не могли найти, - Дамблдор только пожал плечами. Гарри крепко сжимал перила – лестница неслась над колодцем, словно вообразив себя птицей или самолетом – портреты махали ему руками, кто-то перешептывался. Было странно видеть замок пустым, наполненным тенями и тишиной. В галерее его встретила миссис Норрис, ленивая и раздобревшая, словно ждущая котят. Гарри присел на корточки и опаской протянул руку, чтобы погладить кошку; та только подняла хвост и, мяукнув, удалилась. Гарри засмеялся. Ему было хорошо: он чувствовал себя здесь дома, хотя его немного тревожила мысль, что также он себя ощущал и в хижине Чарли. - И что мне делать дальше? – замок молчал. Гарри до вечера пробродил по замку – его никто не останавливал. В коридорах ничего не изменилось, в классах стояла кое-где новая мебель, в кабинете ЗОТИ поставили какое-то новое оборудование. В больничном крыле мадам Помфри не было, только блестели в лучах закатного солнца расставленные ровными рядами бутылочки с зельями на полках шкафов. В теплицах цвели какие-то невиданные цветы, запевшие при появлении Гарри. Полная Дама засыпала Гарри вопросами, пока он стоял у входа в гриффиндорскую гостиную – постоял и ушел. - Хагрид, можно я у тебя переночую? – великан улыбнулся. В его глазах блестели слезы. Гарри уже понял, что именно его вид вызывает у Хагрида такую реакцию. Ощущать его тяжелую ладонь на своем плече было странно, - Расскажи еще раз, что тут без меня было. - Да так-то ничего, Гарри. Детки-то учатся. Вот Рон меня навещал. Чайку-то хочешь? Здетось все не меняется. Дом правдось не такой как старый… Хагрид говорил громко, суетился не по делу, явно стараясь устроить Гарри как можно лучше и ответить на даже незаданные вопросы. Но Гарри уснул за столом – положив голову на скрещенные руки; из-под задравшихся рукавов выглядывали белесые полоски шрамов. Клык тоже спал, пристроив слюнявую морду на коленях гостя. Хагрид неодобрительно покачал головой и, чтобы не разбудить Гарри, просто накинул ему на плечи одеяло и задул свечи. Мирно потрескивал огонь в очаге. *** Дни были бы похожими один на другой, как те, что он провел прошлым летом в Норе, если бы не звери Хагрида. Гарри, после тяжелого разговора с директрисой все-таки перебравшийся в гриффиндорскую башню, каждое утро вставал почти на рассвете, проклиная все на свете стоял, зажмурив глаза, под холодным душем до тех пор, пока не начинал чувствовать себя готовым подвигам, и выбегал из замка. По бедрам его била перекинутая через плечо холщовая сумка с книгами и пергаментами – каким-то образом ему удалось уговорить мадам Пинс разрешить ему выносить книги из библиотеки. Несколько раз он поскальзывался на мокрой от росы траве на склоне, ведущем к хижине Хагрида; после второго такого случая, закончившегося накладыванием заклинания на растянутую лодыжку, Гарри попробовал ходить босиком, что тоже привело к печальным последствиям – распоротым об острые камни ступням. Только после этого Гарри отыскал заклинание, которое сделало подошвы его кроссовок нескользкими. Он кормил вместе с Хагридом животных, слушал сбивчивые рассказы великана о выведении новых видов и особенностях поведения наличествующих в местном бестиарии. Потом был завтрак на ходу – черствым хлебом. И Гарри устраивался у какого-нибудь дерева, чтобы почитать книгу и сделать выписки, необходимые, судя по совету Гермионы, писавшей ему теперь дважды в неделю, чтобы удачно сдать экзамены. Иногда к нему подходили странные создания, до того признававшие только Хагрида – пушистые, с клыками, страшноватые и опасливые, как и любые звери. Они смотрели на Гарри внимательными глазами, а он все пытался увидеть в их взглядах хоть каплю мысли, порой пытался разговаривать с ними. Но в лучшем случае они подходили к нему и тыкали мордами в протянутые ладони. Гарри вздыхал, вспоминал, что рассказывал о них Хагрид и что писали в книгах, и пытался ласкать их так, как было бы им приятно. Иногда ему доставалось невнятное хрипение-урчание. Потом был торопливый обед в Большом Зале вместе с учителями, которые не разъехались отдыхать. Торопливый потому, что Гарри хотелось сбежать от их разговоров, призванных словно скрыть от него истинное положение дел в магическом мире. Гарри ел, стуча вилкой по тарелке, вызывая неодобрительные взгляды МакГонагалл и Слагхорна, низко опустив голову, чтобы не видеть – потолок больше не был копией неба. «Больше-то никому-то держать эту магию», - как-то печально обмолвился Хагрид. «Земляные черви», - Гарри сам поразился своей злости, сжавшей грудь, процарапавшей острыми когтями. После нескольких тихих вечеров в гриффиндорской гостиной, Гарри начал гулять вечерами. Он шел по тропинке, уводящей в Запретный лес, поражаясь тому, насколько уверенно себя чувствует. Возможно, из-за того, что по кустам да в подлеске шуршали регулярно лично прикармливаемые питомцы Хагрида, никаких мыслей не возникало: ни о битве за Хогвартс, ни о руках Хагрида, сжимавших его тело – еще помнившее холод смерти. Гарри засмеялся, осознав нелепость этой фразы – когда она пришла ему в голову в первый раз. В лесу было спокойно: здесь просто жили животные и росли – уже много лет – деревья. На полянах цвели странные цветы. И здесь не было людей, которые чего-то хотели от Гарри Поттера. «Гарри, дружище! Как же я рад, что ты вернулся! Пушки Педл играют на следующих выходных на поле в Эдинбурге. Как у младшего сотрудника отдела по контролю за магическими видами спорта у меня есть четыре билета. Можем вызвать Джинни. Она уже совсем извелась. Так что гони на метле в воскресенье в Эдинбург. И чихай на МакГонагалл, если она попробует тебя остановить. А то совсем там заплесневеешь! Рон». «Гарри, экзаменационная комиссия начнет свою работу на последней неделе августа. Я не понимаю, с чем связаны эти переносы сроков: экзамены всегда принимались в июле и октябре. Книги, которые тебе могут пригодиться, и мои конспекты, которыми я пользовалась, чтобы сдать экзамены весной, пересылаю. Все будет хорошо. И напиши что-нибудь Джинни – она засыпала нас с Роном своими возмущенно-слезливыми посланиями. Я могу ее понять. Пожалуйста. Гермиона Грейнджер». «Гарри Поттер! Если ты и на это письмо не ответишь, то я буду считать, что ты завел себе другую девушку, благо такие в очередь уже давно выстроились. Хотя что они нашли в таком хлюпике?!..» Гарри складывал письма в шкатулку, которую подарила ему Джинни. И не перечитывал, обещая себе, что напишет ответы в ближайшие дни. Замок на крышке щелкал, высверкивала перламутровая инкрустация. А дни, похожие один на другой, уходили. А Гарри смотрел в окно, из которого был виден лес, озеро и небо. И никаких драконов. До тех пор пока заезжий торговец-контрабандист не привез в Хогсмид, где остановился на два дня проездом в Глазго, откуда собирался на корабле отправиться на континент, клетку с эльфийскими дракончиками, бывшими уже третий год главным фетишем американских магов богемы. Гарри, пивший пиво в темном уголке, пристроившись так, чтобы широкая спина Хагрида прикрывала его от любопытных взглядов, поднялся, увидев, как упала холщевая тряпка с большой клетки, стоявшей на соседнем столе. Хагрид продолжал пересказывать последний разговор с Минервой, а Гарри уже подходил к начавшему быстро собираться мужчине в маггловском костюме от Ральфа Лорена под стильной мантией. Бар продолжал шуметь, как всегда в пятничный вечер. Мадам Розмерта со стуком поставила им на стол еще две кружки с пивом, светлая пена сползла по стенке кружки. Хагрид икнул. Гарри, положив ладонь на крышку клетки, заставил мужчину поставить ее обратно на стол. Бегающий взгляд и чуть дрожащие руки выдали его с головой. Гарри коротко вздохнул и улыбнулся. Хагрид продолжал рассказывать свою историю пустому месту перед собой, остальные посетители были заняты собой. - Ввоз магических существ на территорию Соединенного Королевства осуществляется в соответствии с законом номер двести четырнадцать от тысяча девятьсот семидесятого года, - прочитанный вчера вечером закон был совершенно не о том, но Гарри еле сдерживался, чтобы не сорвать с клетки тряпку, достать дракона и посмотреть ему в глаза – понять, разумен ли он? - Я, сэр, соблюдаю и уважаю закон, - мужчина пытался подобрать слова и разглядывал Гарри, который старался выглядеть как можно строже. - Предъявите заполненную и заверенную декларацию на ввоз, - тон Гарри был сух, он прятал улыбку в уголках губ, - В противном случае я, как полномочный представитель отдела по контролю за магическими существами, - это было откровенной ложью – до экзаменов было еще две недели, да и после этого он не мог бы работать в Министерстве, пока не сдал бы ТРИТОН, - буду вынужден вызвать отряд авроров. Заезжий маг, испуганно вскрикнув, аппарировал. Мадам Розмерта начала было возмущаться, что он ушел не заплатив, но Гарри вложил в ее мягкую ладонь золотой галлеон. Улица встретила его вечерней прохладой и тишиной, запахом свежевыпеченных булочек и прилетевшего с полей ветра. Гарри свернул в ближайший проулок, поставил клетку на ступеньки, ведущие в какую-то лавочку, и сдернул с нее тряпку. Голубые и зеленые – странно яркие – драконы, не больше гарриной ладони каждый, летали по магически расширенной клетке и изредка бросались на тонкие стальные прутья. Гарри сидел на корточках, покачиваясь с пятки на носок, и смотрел на летающих тварей. Пустые, довольно злые желтые глаза, полупрозрачные кожистые крылья – Гарри осторожно открыл клетку. И сразу дракончики сбились в противоположном углу, испуганно поглядывая на Гарри. Они так и не вылетели. А Гарри направился из Хогсмида. В Визжащей хижине все было так, как он оставил почти год назад. Даже забытый на кровати под тонкой подушкой носовой платок с коричневыми следами засохшей крови. Воздух был свежим, легкий запах леса во время дождя – Гарри успел промокнуть, пока добирался до хижины – пьянил. Что освободить драконов Гарри пришлось уничтожить клетку – они не реагировали на раскрытую дверцу. Гарри сидел на кровати, обнимая себя за плечи совершенно не знакомым ему самому жестом, и наблюдал, как драконы порхают по темной комнате – легкие, простые. Узнавать движения полета было привычно: так летает самка, так летает самец, а вот это движение – говорит о том, что дракон готов начать охоту. Моль, на свою беду вылетевшая из провисшего балдахина над кроватью, была моментально поджарена коротким огненным плевком и съедена двумя драконами – зеленым и голубым. Гарри не заметил, как уснул. Теплые мамины руки мягко ерошили отросшие волосы, а сам Гарри, прижавшись к ней боком, смотрел в окно, но там шел дождь и никто больше не заглядывал в тупичок, в который выходили два крыльца. Он проснулся – замерзшим, злым и чувствующим себя совершенно несчастным. Драконы на ночь устроились рядом с ним, греясь у него под боком. Свернувшись яркими клубками, они мирно спали, только старший – самый крупный из них – лежал на подушке, рядом с щекой Гарри и смотрел на него внимательно и выжидающе. Гарри осторожно протянул ему палец, задержав дыхание и внутренне приготовившись получить еще один ожог, но дракон только выпустил язык с шипением. - Как твое имя? – голос Гарри со сна был хриплым, слова раздирали горло, - Я – Гарри. А ты? - но дракон молчал, тихо шипя и разглядывая Гарри широко распахнутыми лимонно-желтыми глазами. Кожистые складки век казались почти прозрачными, - Значит, будешь Ли, - Гарри провел пальцем по горячей зеленой коже, дракон довольно зашипел и выгнулся, подставляясь под ласку, - Хороший, - Гарри улыбнулся. Почему-то вспомнился Чарли. Дракон подобрался поближе. Остальные продолжали спать, - Балаур бы тебя научил. Если бы я еще знал, как его заставить что-то делать… *** Диагон-аллея оставалась прежней: много людей, много суеты, много криков и летающие над крышами домов совы. Гарри спешил вперед – он на удивление хорошо запомнил дорогу, которой его вели в рождественскую ночь. Порой его толкали. Он низко наклонял голову, стараясь никому не показать свое лицо и надеясь, что отросшие волосы несколько изменили его внешность. - Эй, смотри куда идешь! - Чего стоишь, придурок! - Молодой человек, вы не позволите мне пройти? А Гарри стоял у кирпичной стены, которой было лет двадцать, если судить по ее состоянию – стертая от многочисленный прикосновений поверхность. Там, где стена соприкасалась с мостовой, выросла чахлая ромашка. Гарри наклонился, чтобы коснуться белых лепестков пальцем. *** Экзамен проходил в кабинете директора, Гарри подмигнул горгулье, которая, ошеломленная, замерла и никак его не поприветствовала. Зато поприветствовали директора с портретов, повинуясь взмаху руки Дамблдора. Один из членов приемной комиссии – их было пятеро, включая Кингсли Шеклбота – прокашлялся, призывая портреты к порядку. - Мы рады тебя видеть, мой мальчик, - Дамблдор их проигнорировал. Кингсли спрятал улыбку, притворившись, что прикрывает зевок ладонью. Гарри одернул мантию и с вызовом посмотрел на экзаменаторов. Сам экзамен проходил большей частью в молчании – перед Гарри положили список вопросов, и он два часа писал ответы, устроившись за слишком низким чайным столиком. Поскрипывало перо, порой Гарри откидывался на назад, закрывая глаза – он видел перед собой страницы прочитанных книг, а порой слышал рассказы Чарли, который в своем время готовился к такому же экзамену. - Что это у вас, мистер Поттер? – резкий, слишком высокий голос женщины, сидевшей посередине, явно старавшейся выглядеть моложе своих почти преклонных лет, разорвал тишину. Гарри вздрогнул, и перо на последней строчке разорвало пергамент. Дракон, до того мирно спавший в кармане мантии – было приятно ощущать его тепло, его силу, пусть и не совсем магическую – зашевелился, готовясь заворчать на того, кто посмел неуважительно отнестись к его хозяину. - Пора переходить к практической части, господа, - Кингсли подмигнул Гарри, уже приготовившемуся ответить в том же резком тоне, - У меня назначено совещание на четыре с представителями аврората, на котором будет присутствовать господин Министр. - И все-таки что это у вас, мистер Поттер? – женщина наклонилась вперед, она почти легла на стол грудью. - Практическая часть экзамена должна состоять, во-первых, из взаимодействия с магическим животным, а во-вторых, из оказания помощи тому, кто пострадал от… - Это для практической части, миссис, - Гарри усмехнулся и достал дракона из кармана: маленький зеленый монстр зашипел и положил вытянутую голову между указательным и средним пальцами Гарри. Громкие вздохи. Кингсли не удержался и стукнул кулаком по столу, - Вы можете пообщаться с ним, а потом я покажу, как это делать правильно и залечу вам ожоги, - Гарри провел ладонью по спине дракона – всем был хорошо виден белый шрам «Я не должен лгать». - У нас был другой план, Гарри, - но Шеклбота перебили. - Что вы себе позволяете, молодой человек? – директор Диппет закашлялся, - Вы еще не стали хозяином этого кабинета, - после паузы добавил, - Вы плохо кончите. - Вы могли бы поучиться сарказму у Снейпа, - Гарри не мог сдержаться. Дракон поглядывал на него умным желтым глазом, словно спрашивая, кого нужно испепелить, - У вас, между прочим, был шанс, - Гарри обернулся, чтобы встретиться взглядом с грустным Дамблдором и сурово поджавшей губы МакГонагалл, - А где Снейп? – дракон вспорхнул с его ладони и закружил около жердочки феникса. Гарри вытер ставшие вдруг влажными ладони о мантию. - Итак, практическая часть экзамена… Гарри усмехнулся, заставляя себя повернуться к экзаменаторам. Их лица было трудно разглядеть – солнце поднялось высоко и светило Гарри прямо в глаза. - Где ты этого зверя раздобыл? – Кингсли шел рядом с ним к озеру. Порой их плечи соприкасались и Гарри улыбался – он уже довольно давно не чувствовал ничьих прикосновений к своему телу и это давало о себе знать приятным, пока легким, возбуждением. - Поклонник подарил, - шутка вышла неудачной. Дракон летел перед ними. - Чарли, что ли? – Кингсли засмеялся, запрокинув голову. Гарри покосился на него: мысли о Чарли были приятными, но ничего такого Гарри не чувствовал – вспомнились слова Балаура, - Как он там, пишет? - А Джинни меня бросила наверное, - ошеломленный этой мыслью, Гарри медленно опустился на землю – дракон приземлился рядом, преданно смотря в глаза хозяина. - Гарри, ты с чего взял? – Кингсли с тревогой потрепал парня по плечу, - Ты чего? - Она мне уже месяц не пишет, а я ей вообще не ответил… - Ты попал, парень! – Кингсли смеялся громко, но только до тех пор, пока дракончик не поджег ему подол цветастой мантии, - С тобой МакГонагалл хотела поговорить. Давай, сдавай экзамены здесь и выходи к нам на работу. Нам нужны такие парни… После этого была ночь – очередная ночь в Визжащей хижине. Гарри быстро, чувствуя, как растекается по щекам румянец, ласкал себя – жестко, резко, неуклюже как-то. Голубые и зеленые дракончики носились под потолком, не решаясь даже близко подлетать к выходу. А Гарри снились родители и окно в тупичок. А на следующий день МакГонагалл пригласила его к себе в кабинет, чтобы рассказать, что среди вещей Дамблдора было обнаружено зеркало Еиналеж. Гарри пил остывший чай – было достаточно прикосновения, чтобы температура понизилась, и Гарри это не удивляло – и поглядывал на МакГонагалл, сидевшую с идеально выпрямленной спиной. Директриса рассказывала ему о свойствах зеркала и словно ожидала, что Гарри скажет ей, что делать с этим артефактом. Но Гарри молчал, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть лицо руками и не попросить МакГонагалл разрешить ему еще раз посмотреть в зеркало. - …Если хочешь, то можешь сдать ТРИТОН прямо завтра, - ее тон был заботливым. Гарри покачал головой. - Я не знаю, чего хочу, - он почти проглотил последние слова. И запил их чаем. Дракон поглядывал на него – он растянулся на нагретом солнцем подоконнике, - Вот Ли точно знает, что ему здесь нравится. - Гарри, тебе нужно принять решение. Но необязательно принимать его прямо сейчас, - МакГонагалл поправила складки на своей юбке, - Но ты не должен забывать о своих друзьях… - Я хотел бы почитать о зеркале. - Если хочешь, - голос МакГонагалл дрогнул, - Я могу тебе даже его показать. Пока я не передам его в Министерство, оно будет здесь. Когда за директрисой закрылась дверь, Гарри скинул мантию на пол – дракон тут же устроился между складок. Из маленьких стрельчатых окошек света почти не проникало, и воздух в комнате оттого был холодным и свежим. Гарри, зажмурившись, сдернул с зеркала черное покрывало и присел на собственную мантию. И только после этого открыл глаза. Они были вместе в этой комнате: Джеймс держал Лили за руку. А за их спинами, сощурившись, скривив губы, стоял Снейп. Гарри застонал и закрыл лицо руками. На мгновение в зеркале мелькнули Чарли, Джинни, Гермиона, Луна, Чоу, Сириус и тут же исчезли. А зеленый дракон танцевал в узком луче света, тихонько посвистывая. Гарри смотрел в зеркало, стараясь не мигать. Джеймс отпустил пальцы Лили и положил руку на плечо сыну. Снейп хмыкнул. Лили чуть повела локтем назад.
TerryBolger: Глава 6. *** В зеркале отражался спящий парень, заботливо укутанный в черную шерстяную мантию, - он спал прямо на каменном полу в темной и явно очень холодной комнате, а у него на плече устроился яркий зеленый дракончик, то и дело поднимающий голову, заслышав то ли поскребывание мыши за стеной, то ли шуршание капли, стекающей по стене. Гарри спал, счастливо улыбаясь. Из зеркала на него смотрели Лили и Джеймс, собственнически прижимавший к себе жену. А Снейп сидел на корточках перед Гарри и, скривившись, словно съел лимон, разглядывал дракона, который там, в зеркале, смотрел на него насторожено и то и дело, шипя, выпускал длинный язык, пытаясь достать мужчину. Когда Гарри проснулся, ничего не изменилось: он и его отражение одновременно подняли голову, встретились взглядом с Лили, Снейп отошел к стене. - Доброе утро, - голос Гарри был хриплым со сна. Он махнул рукой и перевернулся на спину, потягиваясь; задралась рубашка, обнажая полоску побледневшей за недели, почти безвылазно проведенные в замке, кожи. Гарри чувствовал каждую мышцу, малейшее собственное движение, каждый вздох пронизывал его – он чувствовал себя живым, самым живым в этом замке. Но, кинув короткий взгляд на зеркало, он нахмурился, - Я не могу, ну вы понимаете, - он чувствовал себя виноватым и нервно ерошил волосы, - Вы мертвы, я не могу, я не хочу тоже умереть. У меня есть шанс сейчас жить. Просто жить, а не выживать. Делать свой выбор. Жить своей жизнью. Правда, я не знаю, чего хочу, - он грустно улыбнулся. Лили сочувственно вздохнула, а Джеймс закатил глаза, явно пытаясь показать сыну, что такие размышления никак не подходят настоящему мужчине, - Я бы вернулся в заповедник. Чарли и Балаур оказались не худшими друзьями. Как Рон с Гермионой. Как-нибудь привыкну к Джинни. Хотя она меня пугает своей бурной деятельностью. Наверное, она похожа на тебя, мама, - щеки Гарри покрылись румянцем. Отражения в зеркале – отражения его желаний – молчали, - В общем, я не знаю, чего хочу, - он снова смотрел в потолок, - Они хотят, чтобы я сделал какой-то выбор. А я просто знаю, чего я не хочу: не хочу участвовать в их разборках, не хочу ловить Упивающихся, не хочу писать занудные отчеты. Может, мне опять в Румынию удрать? Или еще по Европе поездить? Но ведь это не может продолжаться вечно? И вы не будете мне вечно сниться… А Рождество? – от тревоги его голос дрожал. Недовольный его волнением дракон сердито зашипел и пощекотал длинным языком его ухо, - Да отстань ты, Ли! В той же комнате Гарри провел еще два дня, словно не замечания ни голода, ни недовольства своего дракона, который проводил часы у окна – трепетали полупрозрачные крылья. Пару раз приходила МакГонагалл, но Гарри притворялся спящим, и она не тревожила его. А он только отметил про себя, что вчера носки ее туфель были испачканы – значит, шел дождь. Добровольное затворничество закончилось, когда голод стал невыносимым. В животе урчало, а все мысли сводились к одному – как быстрее пробраться на кухню и выпросить у эльфов что-нибудь. Коридоры были темными, а лестницы вертелись как сумасшедшие. Гарри сжимал перила ставшей совершенно мокрой ладонью, и пытался разглядеть в темноте, которую не мог прорезать даже Lumos, куда же движется. И, только скатившись вниз на семнадцать ступеней и пребольно ударив копчик, понял, что его занесло в слизеринские подземелья – здесь воздух был чуть более затхлым и холодным, а темнота липкой и словно готовой спрятать все, что угодно. Гарри сделал несколько шагов вперед, ведя рукой по стене, влажной от конденсирующейся влаги. Память услужливо подсказала, что шагах в тридцати будет класс зельеварения и что туда лучше не заглядывать. Но Гарри упрямо шел вперед, словно других путей не было. Ли летел впереди, стараясь держаться в луче света, исходящем от палочки Гарри. Дверь класса распахнулась без скрипа. Гарри прошел мимо парт, остановился у той, за которой просидел шесть лет – поверхность стола была магически очищена и обновлена, на ней уже было нельзя разглядеть царапин, оставленных его разделочным ножом и плохим настроением. Пальцы Гарри пробежались по гладкому дереву. В тусклом свете Lumos загадочно поблескивали стеклянные дверцы шкафов и сложенные ровными рядами котлы на полках, да оставленные на столе очки – Горация Слагхорна – в вычурно-простой золотой оправе. Гарри усмехнулся. Дракон уселся в чашку весов, стоявших на столе у двери – за спиной Гарри, и тот резко обернулся. - А я думал, это вы, Снейп! Эхо повторило его слова, но теперь в них звучали неуверенность и сомнение. А сам Гарри ходил по классу, прикасаясь к тем предметам, которые помнил – банка с тритонами, кусок мела, серебряный нож, так редко использовавшийся для классных работ. Его шаги были хорошо слышны, а Гарри казалось, что стук сердца еще слышнее. О голоде он забыл – увидев на полке одного из шкафов хорошо знакомую флягу. В ней или в точно такой же он нес воспоминания Снейпа в замок, по этому или такому же металлическому горлышку стекали серебристые нити воспоминаний. Он оглянулся, но думосбора рядом не было. Гарри горько засмеялся, присаживаясь на край учительского стола. Скрипнуло с чего-то кресло – словно в нем кто-то сидел и теперь отодвинулся, чтобы лучше видеть лицо Гарри. - Вы уверены, что умерли? Для меня вы более живы, чем Джинни. Вас я вижу чаще, чем ее. Вы довольны?! Зачем нужно было быть такой сволочью и умирать так? Я не хотел и не думал вас спасать! Я не хочу о вас думать и вас видеть! А вы являетесь мне в снах и смотрите на меня из зеркала, - Гарри стукнул кулаком по столу. Ли встревоженно поднял голову, но к хозяину не полетел, - Я хочу быть со своей семьей. Но вот с какой стати вы стали ее членом, - от возмущения он чуть не задохнулся, - Вам нравится меня мучить? Или это та самая магия любви? Что это?! Да не молчите вы! Но никто ему не ответил. Поскрипывали весы, на которых раскачивался разыгравшийся дракон, с чуть слышным свистом прорывался воздух снаружи в класс из щели в раме узкого окошка под потолком. Сгусток света, зажженный Гарри, дрейфовал по классу, выхватывая то и дело какие-то детали – навевающие воспоминания. А Гарри продолжал сидеть на учительском столе, покачивая ногами, раскачиваясь взад и вперед – он и думать забыл о том, что собирался раздобыть что-нибудь поесть себе и дракону. - Вы мне ответите! – его звонкий голос разносился по подземелью. Но отвечало ему только эхо: «Ответите, ответите, ответи… ответи, отвечу…» *** - Гарри, Гарри, проснись, - Минерва МакГонагалл трепала его за плечо. Гарри бормотал в полусне что-то совершенно невразумительное и отмахивался, стараясь не приподнять локоть, на котором удобно устроил голову, - Мистер Поттер, встаньте сейчас же! Или я лично сниму баллы с Гриффиндора! – в голосе директрисы звучала сталь. Гарри подскочил, - Приведите себя в порядок, мистер Поттер, и поднимитесь ко мне в кабинет. Директриса удалилась – спина была выпрямлена, как у настоящей английской леди, а подбородок вздернут, как у настоящей вздорной шотландки. Ее каблуки еще стучали по коридору, а Гарри смотрел в зеркало Еиналеж, деревянно-металлическая рама которого тускло и загадочно мерцала в свете узких, как девичьи ладони, теплых лучах солнца – время было обеденное. А из зеркала на него то и дело поглядывала Лили Поттера, наливающая чай мужу и сыну, сидящим за столом, покрытым вышитой васильками скатертью. А в темном углу комнаты – там, в самой глубине зеркала – Гарри, надев очки, который нашлись, наконец, в складках мантии, углядел Снейпа, сидящего в кресле и читающего – из-за большой книги был виден только высокий лоб, прорезанный вертикальной морщиной между бровей. Гарри в сердцах топнул ногой и выбежал из комнаты, так и не накрыв зеркало покрывалом. Ли несся за ним с яростно-радостным свистом. Пытаясь отдышаться, Гарри оперся на плечо горгулье, пытаясь изобразить нашептывание пароля ей на ухо. Он задыхался от бега по замку и от смеха – ситуация была комичной донельзя. Пока одна из лестниц главного колодца кружила его, словно решив порадовать маленького мальчика, все еще живущего где-то в его сердце, в замок вошли представители министерской аттестационной комиссии. Гарри смотрел на них сверху вниз, пытаясь по нашивкам на форменных мантиях понять, кто из них экзамен по какой дисциплине будет у него принимать. Он то и дело смахивал со лба отросшие и совсем растрепанные после сна волосы и щурился – он не видел их лиц. А они, чуть ли не раскрыв рты, наблюдали, как Ли порхает между лестницами. Дамы на портретах стыдливо прикрывали рты ладошками, притворяясь, что им совершенно не хочется смеяться. - А ну пошли отсюда! Филч с метлой наперевес выбежал из какой-то галереи – он старался попасть по Ли, но тот разыгрался и начал дразнить сквиба, лицо которого с каждой минутой все больше походило на спелую клубнику. Наконец, лестница остановилась у нужной галереи, и Гарри побежал – он чувствовал себя счастливым и свободным. Он снова был в этой школе, он снова был школяром, и ничего не имело значения, кроме этого. Ему казалось, что замок тихо бормочет себе под нос что-то одобрительное. - Эге-ге-гей! – эхо прокатилось по площадке перед директорским кабинетом. Гарри уже просто сидел на полу и улыбался – ему было хорошо. - Мистер Поттер, - чувствовалось, что МакГонагалл стоило большого труда не назвать его Гарри; в ее глазах плескалась тревога напополам с испугом, - что вы себе позволяете? Вам плохо? Мне позвать мадам Помфри? - Все в порядке, профессор, - Гарри не мог перестать улыбаться. Подняться на ноги тоже оказалось невероятно сложно, - Просто очень здорово… - Ничего «здорового» я в этом не вижу, - директриса махнула рукой, и Гарри протиснулся мимо нее в кабинет. Дверь захлопнулась. - Рад тебя видеть, мой мальчик, - Гарри еле сдержался, чтобы не приложить ладони к ушам, не согнуться так, чтобы прижать лоб к коленям. В кабинете пахло валерьянкой и лимонными дольками. - О чем вы хотели поговорить со мной, профессор? – Гарри демонстративно обратился к МакГонагалл, опять комкавшей край портьеры у входа. - Гарри, ты должен сдать экзамены. Мы не можем больше тянуть. И тебе нужно определиться с будущим. Ты нужен министерству. И ты должен навесить Артура и Молли Уизли, - Гарри и преувеличенным интересом разглядывал носки своих кроссовок, совершенно серых от пыли, - У тебя есть выбор. Но экзамены нужно сдать сейчас. - Неправда, - Гари вздернул подбородок. Женщина отшатнулась – столько ярости, граничащей с ненавистью, было в его взгляде, - Неправда, профессор. Я знаю правила. И не нужно меня так оберегать. Раньше нужно было… - Гарри, - на секунду Гарри показалось, что МакГонагалл упадет, но она взяла себя в руки, - Это для твоего же блага. Я знаю, как ты относишься к газетным статьям… - Скитер уже закончила писать свою чушь о Дамблдоре? И ищет новую жертву? – Гарри почти смеялся. Он ходил по кабинету, притрагиваясь то к пергаментам, то к жердочке, на которой сейчас вполне удобно устроился эльфийский дракон, то к вазе с лимонными дольками. - Мистер Поттер, следите за вашей речью! Пять баллов с Гриффиндора за… - За то, что я достаточно смел, чтобы сказать правду? – Гарри сел в кресло, которое обычно занимал Дамблдор, когда Гарри приходил к нему на шестом курсе – на дополнительные занятия. Сидение было чуть продавленным и слишком мягким, - Похоже, Снейп наследил здесь больше, чем, - Гарри сам оборвал себя – МакГонагалл даже не собиралась ничему ему возражать по поводу Снейпа, - И от чего вы хотите меня защитить? От слухов о моей необразованности?.. - Мистер Поттер. Завтра у вас начнутся экзамены. Думаю, вы достаточно подготовлены, чтобы их пройти, - МакГонагалл смотрела мимо Гарри в окно, - Через месяц вы получите результаты и сможете выбирать свое будущее. И это вам, - она положила Гарри на колени конверт, подписанный плывущим почерком Молли Уизли, желтый, пахнущий маслом, – Идите. Экзамен будет проходить в классе трансфигурации. Гарри только кивнул и чуть слышно фыркнул. Неодобрительно перешептывались директора на портретах. Гарри не видел, что губы МакГонагалл чуть дрожали, словно она пыталась не заплакать. Лили из зеркала помахала сыну рукой. Гарри улыбнулся ей и сел на скомканное покрывало, дракон устроился у его коленки, зевая, выпустив длинный язык. А в зеркале Джеймс и Лили Поттер проживали обычный день обычной семьи – книги, прогулка, неслышные разговоры. Где-то на заднем плане маячил Снейп – незаметный, похожий на тень, от которой не избавиться и без которой вся картина потеряет реалистичность. Чем дольше Гарри смотрел в зеркало, тем четче и ярче становилось отражение его желаний, тем гуще становился воздух вокруг него. Он видел даже вышитую салфетку-ришелье на спинке кресла – в котором дремал как-то во сне. *** Тестралы ели хлеб, присыпанный солью, у него из рук. Они всегда приходили вдвоем – почти одинаковые; их было бы не отличить, если бы у одного не было серого шрама над кожистым, как у дракона веком, а второй всегда фыркал, когда Ли подлетал слишком близко, словно у него была аллергия на драконов. Гарри каждой клеточкой своей ладони чувствовал влажные, чуть шершавые губы, осторожно собирающие крошки, и горячее дыхание. Но он стоял, спокойно, ожидая, что будет дальше. Каждый день был иным, и не только потому что дождь шел дольше, а листва на деревьях из золотой становилась грязно-коричневой, и не потому что голос Чарли, долго звучавший в голове Гарри («…полет драконов над золотыми осенними лесами – одно из самых прекрасных зрелищ, которые еще остались человеку в этом мире…»), становился все тише и представлять молодого рыжеволосого мужчину ночью, пряча обе руки под одеялом или утром, быстро, стесняясь самого себя, лаская себя в душе, становилось все сложнее. Тестралы относились к нему иначе, чем к Хагриду, который сначала ходил вместе с Гарри кормить некоторых своих питомцев. Но когда Гарри сорвался на крик, устав от пустого бормотания великана, Хагрид, в глазах которого блестели слезы (что случалось последнее время отвратительно часто, по мнению Гарри), оставил походы в Запретный лес исключительной привилегией Гарри. И тот проводил там долгие часы – пока шли занятия в школе, пока можно было встретить студентов, гуляющих у замка. Он ходил по узким тропинкам, каждый раз приводившим его в разные места и бывшим похожими, как отражения, которые Гарри видел по утрам в зеркале в душе. Тестрал посмотрел на Гарри внимательно, выжидающе – а не даст ли этот человек ему еще чего-нибудь вкусного? А Гарри шагнул назад, споткнулся об узловатый корень и упал навзничь; он с трудом перевел дыхание – на миг ему показалось, что он видит желтый глаз Балаура. Но тестрал был не более разумен и хитер, чем обычный конь; поняв, что этот двуногий больше ничем его сегодня не угостит, тестрал потрусил по тропинке в сторону чаще, к тому месту, где тропинка исчезала и начинались колючие заросли, не могущие повредить только толстой коже тестралов. Животное ступало мягко, его собрат следовал за ним. А Гарри смотрел вслед – шаг, другой, третий. Они были тяжелыми, неуклюжими и не шли ни в какое сравнение с полетом драконов – Гарри прикрыл глаза, вспоминая. Ветер стряхнул с веток ясеня холодные капли недавно закончившегося дождя – теперь они стекали по лицу Гарри. С век – к вискам, с щек – к губам, посиневшим от холода. Гарри сжимал листья, расползающиеся по его пальцами в слякоть и грязь. Было хорошо и грустно. И в небе было пусто – только ветер гонял легкие кленовые листья. Клены росли на опушке. Он был дома – в большей степени, чем в хижине Чарли, в его теплых и ласковых объятиях. Здесь его не мучили сны о несбыточном – несбыточное встречало его каждое утро взмахом руки. Правда, потом исчезало, уходя вместе с Джеймсом куда-то из дома и оставляя Снейпа вместо себя - читать книги. Когда родители Гарри уходили, Снейп перебирался со своими всегда разными книгами с непрочитываемыми названиями, на диван и иногда даже ложился – длинные ноги болтались в воздухе и между брючинами и черными-черными носками проглядывала бледная кожа. Иногда они не возвращались вечерами – родители Гарри. И тот буркал «Спокойной ночи» Снейпу, чаще всего даже не соизволявшему повернуть свой длинный нос в его сторону, словно книги были ему интереснее по-настоящему живого человека. Гарри говорил «Nox» и клал голову на согнутую в локте руку, набрасывая на плечи кривой плед, трансфигурированный из своей же мантии, а Снейп зажигал четыре свечи в канделябре, который заставлял парить в воздухе рядом с книгой. Длинные пальцы – были видны и узловатые следы переломов, и желтые отметины ожогов – крепко прижимались к кожаным обложкам. Часто Гарри засыпал до того, как Поттеры возвращались. А дни проходили незаметно – он помогал Хагриду, спорил до хрипоты с МакГонагалл и частенько навещавшим школу Кингсли по поводу своего будущего, отвечал скупо и сухо на письма Гермионы и подолгу думал о том, что написать Джинни, приславшей ему всего одно письмо. Кто-то – однажды Гарри напился со студентами-выпускниками, предводительствуемыми Денисом Криви в «Трех метлах» - рассказал ему, что Джинни, вышедшая с октября в отдел по работе с магическими существами, крутит роман с импозантным начальником отдела, по слухам пробившимся на эту должность благодаря неотразимой, как у Локхарта, улыбке. Гарри не знал, что ей писать: «скучаю без тебя» было бы откровенной ложью, так же, как и «ты мне не нужна». Иногда ему хотелось, чтобы Джинни подошла к нему своей кошачьей неслышной походкой и промурлыкала на ухо какую-нибудь глупость. Но больше бы он хотел услышать что-нибудь ободряющее от Чарли: «У нас здесь все просто…» - Гарри, тебе нужно уехать из Хогвартса. Отвлечься, - Кингсли и МакГонагалл говорили одно и тоже одновременно – с одинаковыми интонациями. Гарри, стоявший посреди комнаты и мявший неодетую мантию в руках, сердито вздохнул – он был совершенно не в настроении ссориться. Он обернулся: в зеркале родителей он не увидел, только Снейп вскочил на ноги и скривил губы, явно собираясь сказать что-то резкое своим бывшим коллегам. И Гарри понял, что родители уходят отсюда потому, что Хогвартс для них никогда не был домом. Он был домом для Снейпа, для самого Гарри, который только сейчас признался себе, что ни за что бы не позволил никакой Джинни, никакому Чарли забрать себя отсюда – из дома, - Думаю, тебе нужно отвлечься, тогда твои исследования желаний магических существ и поиски у них разума... Есть правила работы, они делают нас всех равными, - это слова в устах Кингсли, изрядно раздобревшего за несколько месяцев, звучали насмешкой, - Проведал бы Джинни… Или на метле полетай! Гарри совершенно не хотел ни проведать Джинни (услышать «Ты не завоевываешь меня!» было бы больно – он не хотел воевать… за нее, по крайней мере), ни летать на метле. Он хотел летать на драконах и хотел забыть о том, как стыдно и страшно ему порой бывало. А что, если Скитер узнает о том, что он делал с Чарли? И Гарри сжимал кулаки, уверенный, что будет отстаивать свое право на странности и странные пристрастия до последнего… - А почему бы вам это не сделать, мистер Шеклбот? Джинни просто красавица и умница – она блестящая партия. Особенно после романа с Мальчиком-Который-Убил-Волдеморта! И они оставили его в покое. С ним мало кто хотел теперь общаться. А директриса терпела его только потому, что Гарри какой-то даже ему непонятной до конца хитростью упросил Кингсли дать ему полномочия проводить «исследование свойств зеркала Еиналеж» для Отдела Тайн. И из-за вспыльчивости парня даже не стала возражать, когда тот просто переселился в комнату с зеркалом и каким-то невообразимым образом наколдовал к ней еще и ванную. А теперь Гарри лежал на холодной земле, продрогший до костей и смотрел в небо, где уже очень давно не летали драконы. Даже Ли предпочитал в такую погоду отсиживаться у зеркала – Гарри так и не смог понять, что же видит там его питомец, порой на несколько минут замиравший у холодной поверхности. Гарри с трудом поднялся – его бил озноб. Но он улыбался: он знал, что скажет отражению в зеркале Еиналеж – родителей он там давно уже не видел. - Чего ты на меня так смотришь, Снейп?! Не смог получить мою мать, так пытаешься на меня, - Гарри покраснел и отвел глаза. Снейп просто скрестил руки, насмешливо и презрительно смотря на парня, - И что ты хочешь сказать этим? «Поттер, вы идиот»? Или что мог бы давно опоить меня приворотным зельем?! – Гарри кричал, размахивая руками и то и дело хватаясь за голову – касаться давно немытых отросших волосы было неприятно; дракон испуганно забился под мантию, лежащую на полу, - Нет, ты слишком благороден, чтобы использовать свои таланты для достижения своих целей! Тебе нравилось быть мучеником! Ты упивался своей несчастной любовью и гордостью! Да! Да! И умер мучеником, так ничего и не сделав! – на скулах Снейпа проступили красные пятна, но он молчал, и это окончательно взбесило Гарри, который швырнул свою волшебную палочку, некстати попавшуюся под руку, в угол за зеркало – глухой стук дерева о камень, - И зачем ты оставил эту память мне, эгоистичная сволочь?! Чтобы я тебя оправдал перед потомками? А как же я сам?.. Гарри без сил опустился на пол – больно ударив колени, спрятав лицо в ладонях. Ли испуганно поглядывал на хозяина из-под складок мантии. Моталась на петлях дверь, распахнувшаяся, не выдержав эмоций Гарри. - Я хочу, чтобы ты вернулся и сам все расхлебывал, - «ублюдок» так и не было произнесено. Слова звучали глухо. Гарри смотрел на Снейпа, долго, зло. Тот отвечал ему тем же. А потом комната, в которой находился мужчина повернулась – перед ним оказалась дверь. Гарри засмеялся, горько и надрывно, и свернулся на полу клубком, подтянув колени к груди – только теперь он почувствовал, насколько замерз, продрогнув до костей на осеннем восточном ветру и под мелким, непрекращающимся моросящим дождем, капли которого на вкус напоминали березовый сок, которым поил его Чарли. На полу было полно грязи – принесенный на подошвах кроссовок песок ощутимо колол щеку, но Гарри было не до того.
TerryBolger: Глава 7. *** Снейп устало потер нос указательными пальцами – Гарри почти повторил его жест, прижимая пальцы к вискам. Голова болела невыносимо, а победителей в этой игре в «гляделки» не было. Гарри попытался выпрямиться, но все тело болело – он слишком долго сидел по-турецки практически неподвижно, глядя в зеркало Еиналеж, в котором не отражался – там был только Северус Снейп в пустеющей с каждым днем комнате. Сначала исчезли салфетки со спинок кресел и дивана и занавески с окна; теперь можно было видеть, как дождь размазывает мутность по стеклу – в тупичок никто не заглядывал. Снейп делал вид, что ничего не происходит. Когда Гарри просыпался серыми утрами, Снейп уже сидел в кресле и читал что-то, совершенно не обращая внимания на происходящее по эту сторону зеркала. Гарри медленно потягивался, откинув серую от собранной с пола грязи и пыли мантию, - задиралась рубашка, обнажая полоску побледневшей кожи. Зевал, проводил ладонью по лицу, по шее, груди, животу – ладонь замирала на мгновение на бедре. И Гарри вставал, чтобы принять душ, сменить одежду, которую ему заботливо подготавливали к каждому новому утру эльфы и, бросив на Снейпа сердитый взгляд, отправиться по еще или уже пустым школьным коридорам к выходу из замка. Он кормил монстров Хагрида, порой заглядывая к великану, чтобы поздороваться – сухо и коротко, потому что разговоры со ставшим слишком чувствительным и сентиментальным учителем Ухода за магическими существами были невыносимы и почти лишены смысла. Хагрид так и не оправился после событий последней битвы; однажды он проговорился, что до сих пор ощущает тяжесть тела Гарри Поттера на своих руках. Звери относились к Гарри спокойно, а Ли, ставший совершенно невозможным и избалованным вниманием студентов, сердито верещал, когда Гарри слишком долго гладил чью-нибудь чешуйчатую или мохнатую морду. Перед самым обедом Гарри заглядывал на кухню, потому что общение с подобострастными домовыми эльфами было лучше, чем восторженные взгляды и перешептывание студентов. Неодобрительные взгляды МакГонагалл не имели значения. В библиотеку он заглядывал, когда абсолютно все студенты были на занятиях; Гарри брал все нужные ему книги: о магических зеркалах, о механизмах желания, об интерпретации желания в каббалистическом учении, о преподавательской деятельности и о драконах. Однажды он выбрал книгу для Снейпа – статьи Фламмеля, но Снейп, когда Гарри протянул зеркалу книгу и бровью не повел. Гарри пытался ругаться. Но это было все равно, что ругаться с собственным отражением. Снейп жил там своей жизнью – и уже тем самым «изводил Гарри Поттера», упорно проводившего часы перед зеркалом. А стопка книг в углу покрывалась пылью, которую иногда смахивал полупрозрачными крыльями дракон, старавшийся устраиваться на ночлег повыше – пол был ледяным, а Гарри все не удосуживался наложить согревающие заклинания. Потом пропал стол. А на следующий день исчезли сначала книги из шкафов, а за ними и сами шкафы. Вскоре комната стала просто пустым пространством с серыми стенами, в углах прятались тени. И теперь Снейп стоял посреди комнаты, снова сложив руки на груди, и смотрел прямо в глаза Гарри Поттеру, насмешливо кривившему губы и чувствовавшему, что почти дрожит от напряжения; по спине стекал пот, но Снейп этого не мог видеть. Они смотрели друг другу в глаза, у обоих трепетали крылья носа. На следующее утро первым, что увидел Гарри, была голубая молния, взрезавшая темное предрассветное небо – клочок, видный в стрельчатом окошке. Воздух даже в этой давно непроветривавшейся комнате пах озоном. Гарри повернулся на другой бок - мантия Снейпа взмахнулась, мужчина стоял на пороге, за его спиной клубился туман, а больше ничего Гарри без очков, которые куда-то спрятал разыгравшийся вечером дракон, не видел. Зеркало было наполнено туманом. И Гарри незаметно для себя снова уснул – во сне у него подрагивали губы и ресницы, он пытался подтянуть колени к груди, чтобы согреться. Но в комнате было холодно. *** Шел холодный дождь конца октября. Квиддичное поле, по рассказам студентов, превратилось в настоящее болото, а Снейп шел под дождем, набросив на голову капюшон плаща. Гарри наблюдал, как мужчина идет вперед, изредка останавливаясь, чтобы поправить плащ – похоже, там дул ветер. Но пробраться сквозь зеркальную поверхность ветер не мог. Гарри прятал обветренные ладони в рукавах безразмерного желто-зеленого свитера, который ему прислала Гермиона. В ее письме были следующие строчки: «Молли Уизли замечательная женщина. Но только в своем роде. Находясь рядом с ней, ты неизбежно подпадаешь под влияние ее поистине женской натуры. Она уверена, что все вокруг нуждаются в ее заботе, в ее советах и в том, чтобы быть переделанными в соответствии с ее представлениями о хорошем или плохом». Свитер был неколючим, благодаря тому, что Гермиона знала много заклинаний, и совершенно неприглядным, потому что девушка не умела – и теперь по-настоящему не хотела – вязать. Но Гарри он нравился. И он согревал. Так же, как и письмо от Чарли. От Чарли Уизли Гарри Поттеру. «…У драконов закончился брачный сезон. Самки халы уже готовят гнезда и пещеры для кладки. А молодняк все также носится над полем, не зная, куда себя деть и бросаясь на все, что движется. Жить здесь до рождения нового поколения каждый год – испытание судьбы и собственной удачливости на прочность. Джинни уехала, а я все еще нахожу ее волосы на подушке. Представляешь, Гарри, я теперь сплю на двух подушках сразу. Твоих волос пока не нашел…» Зеленый дракон летал по комнате и ловил пауков, плетших паутины в углах под потолком, где их не видел Гарри, большую часть времени по-прежнему проводивший перед зеркалом. А Снейп все шел и шел, и вокруг него клубился туман. Но сколько бы Гарри не смотрел, какими бы красными – лопались от напряжения и недосыпа сосуды – не становились его глаза, Снейп не оборачивался. Шел и шел, порой чуть ли не по колено проваливаясь в какую-то черную грязь. Шел и шел, поднимая руку, чтобы вытереть повисшую на кончике носа, не спрятанного под капюшоном, каплю и выдохнуть облачко пара. Шел и шел, шел и шел, а Гарри смотрел и смотрел. Просыпался, пытался работать над своим исследованием свойств зеркала Еиналеж и его восприятия животными, магическими и немагическими, пропускал обеды и ужины, дремал. Но ничего не менялось. Разве что световые дни становились короче, воздух в комнате холоднее, а свитер все больше и больше, а синяки у Гарри под глазами все заметнее и чернее. - А ты что ты там видишь? – Гарри ласково водил пальцем по шее дракона, вытянувшегося в него на руке – от локтя до кисти. Тот довольно шипел и выпускал горячий язык, которым облизывал запястье Гарри – следы от ожогов почти исчезли, а вот шрам на тыльной стороне ладони «Я не должен лгать» был все еще хорошо заметен, - Какая справедливость в том, что я даже себя в этом зеркале уже давно не вижу. Представляешь? Оказывается, мое единственное желание – это Снейп, шагающий под дождем по грязи. Иногда мне хочется, чтобы он провалился, - Гарри бросил короткий взгляд на зеркало, но Снейп продолжал идти и, похоже, земля под его ногами была твердой. Гарри облизнул потрескавшиеся обкусанные губы, - Или увидеть Чарли. Или поговорить с Балауром. Эти двое сначала бы поцапались, а потом бы болтали бы до скончания века. И зачем все это? Дракон отвечал ему шипением и лукавым, хотя и бессмысленным взглядом золотых глаз-бусинок. А Снейп шел и шел. Был дождь – там и здесь. *** Когда большой семиглавый дракон пролетел – откуда-то из правого верхнего угла зеркала и скрылся в тумане, заставив Снейпа на несколько минут остановиться, Гарри засмеялся. Хрипло и тихо – он давно не смеялся. Когда Снейп подошел к лесу, он впервые обернулся. Капюшон слетел, а ветер начал трепать отросшие совсем длинными волосы. Гарри невольно поправил свои – тоже длинные и жирные оттого, что он давно их не мыл. Вода в ванной комнате последние дни никогда не прогревалась достаточно, и Гарри хватало только на то, чтобы быстро окатить себя и растереться махровым полотенцем. Но в этот раз он, дрожа и ругаясь сквозь зубы, простоял под душем. На следующий день он чихал. А Снейп шел по лесу – на ветках повисли капли дождя. А Гарри понял, что не успел разглядеть лица Снейпа – уловил только темные тени под глазами и резкие складки у уголков губ. Когда в его комнату пришла директриса МакГонагалл, Гарри поприветствовал ее вежливо, но холодно и взгляд его был настороженным. Женщина кинула неодобрительный взгляд на пылящиеся в углу книги и поджала губы. Гарри рассматривал носки своих кроссовок. Разговор был коротким: Гарри до рождественских каникул согласился вести занятия по Уходу и ЗОТИ для первокурсников. Профессорский состав готовился к первой серьезной проверке со стороны Министерства за последние семьдесят лет. Гарри не стал спрашивать, как Кингсли это допустил и почему все силы брошены на борьбу с бюрократией, а не на обучение студентов. Девчонка рыдала, устроившись прямо на полу в одной из галерей. Плечики вздрагивали, а хлюпанье сопливого носа чуть ли не эхом разносилось. Гарри устало прислонился к холодной стене – он собирался пройти по этой галерее, чтобы не попасться на глаза никому из преподавателей. Вокруг – только серая вечерняя мгла и кое-какие следы прошедшего Хэллоуина. Обрывки красных лент и золотистый свечной воск выдавали, что здесь хорошо развлеклись гриффиндорцы. А девчушка плакала и плакала, и Гарри, у которого и так стучало в висках после проведенных уроков у первого курса слизерина (зажатые и опасные, как молодые драконы), смотрел на нее сердито. - Ты чего ревешь? – грубо. И, чтобы сгладить впечатление, Гарри присел рядом с ней, - Здесь и так сыро, - рыдания стали громче, - Провалила контрольную, или кто-то обидел? Это все так, - он махнул рукой, - Ерунда. Так что не плачь. Гарри не знал, что еще сказать. Наверное, Чарли бы обнял девчонку, а Джинни или Гермиона пошутили бы. МакГонагалл обязательно бы ее разговорила и выяснила причины этого расстройства, и отвела к Поппи. Но Гарри только чувствовал предельную неловкость и, поднявшись, переминался с ноги на ногу. Зеленый дракон порхал рядом. И Гарри попросил его остаться с девчонкой, которая, как только дракон, горячий, сел ей на колени, подняла голову и слабо улыбнулась Гарри. - Хочешь, я тебе такого же подарю? – она радостно кивала и растирала по щекам слезы, сразу прекратившие течь из глаз. Ли снова вспорхнул – он словно знал, что его хозяин его не отдаст. С вещами Гарри расставался легко, а вот с живыми существами… А в холле Гарри снова чуть не столкнулся с очередной официальной делегацией. Рита Скитер великолепно выглядела в отороченной норкой мантии. Она, как представитель прессы, сопровождала проверочную комиссию. - Мистер Поттер, Гарри, дружок, как твои дела? Ты так давно мне не писал, что я успела соскучиться, - она подхватила его под локоток и попыталась увлечь в темный угол, - Что же тебя заставило вернуться в Хогвартс. Говорят, ты пишешь мемуары? Я могла бы тебе помочь… До меня дошли сведения, что по Европе ты, шалунишка, путешествовал не один. Это и послужило причиной разрыва с твоей невестой? Джиневра Уизли никак не может успокоиться после потери Героя и крутит романы со всеми, - Рита щебетала, как канарейка, и лисой поглядывала на Гарри, который вертел головой, пытаясь понять, как можно сбежать. От женщины пахло приторно-сладкими духами, - Твоя личная жизнь – это самая интересная тема сейчас, дружок. Ты мог бы дать интервью. Расскажешь, о ком сейчас думаешь… Гарри почти оттолкнул от себя журналистку и побежал по коридорам Хогвартса. Студенты шарахались от него – Гарри был уверен, что слухи поползут по школе. Зеркальная поверхность была холодной – Гарри прижал ладонь к зеркалу Еиналеж. Снейп стоял, не шевелясь, на опушке леса и смотрел на деревушку – Гарри не спутал бы огоньки Хогсмида ни с какими другими. А ночью Гарри снилось, что в «Ежедневном Пророке» написали о нем и о Чарли и напечатали фотографию, где он кончает под руками Уизли. Гарри проснулся – одежда была перепачкана, а щеки пылали. Он пытался какое-то время прятать лицо под одеялом, но вскоре там стало слишком душно – он задыхался. Да и занятия у первогодок скоро должны были начаться. - Если она узнает, я не знаю, что сделаю. Я не хочу! – Снейп бросил на Гарри короткий взгляд через плечо – он сидел на продавленной кровати в одном из номеров, которые сдавала мадам Розмерта, - Особенно о тебе, Снейп! Если это все значит, что я тебя хочу… Гарри, прикусил язык, вздрогнув от боли, и снова лег, пытаясь устроиться так, чтобы сквозняки, гуляющие по полу, не пробирались под мантию, давно не стиранную и пахнущую мускусом и потом.
TerryBolger: Глава 8. *** Снейп провел ладонью по лицу – от носа к виску, потом по волосам, отводя их за ухо. Наблюдавший за ним Гарри наклонился вперед, чуть ли не прижимаясь теперь носом к зеркалу. На шее Снейпа можно было, наверное, разглядеть светлые, еще отливающие розовым, широкие шрамы, но Гарри ничего не увидел, кроме высокого воротника сюртука и сероватой ткани застиранной рубашки. А Снейп так и замер – сидя на идеально аккуратно заправленной кровати, сгорбив спину. Дергался огонек свечи на тумбочке – сквозняки, - дрожали тени, тонкими пальцами пытающиеся разгладить покрывало. Гарри периодически поводил плечами, потому что тело затекало от многочасового сидения в одной и той же позе – по-турецки - на мантии, брошенной на пол у зеркала Еиналеж. А Снейп, казалось, ничуть не уставал. Гарри знал, что мужчина проводит долгие часы, вот так сидя на кровати и смотря на затертые до серости доски пола под своими ногами. Так проходили дни, точнее, часы остававшиеся Гарри от занятий с первогодками. Урывками, когда Снейп спал – зеркало становилось угольно-черным, когда он задувал свечу, Гарри писал свою работу и пытался проводить эксперименты, которые советовала ему Гермиона. Ли, выступавший подопытным кроликом, не возражал, ластясь к ладоням Гарри, державшего дракона нежно и крепко, как что-то очень ценное и важное. Пергаменты покрывались кривыми записями и рисунками – кривыми, потому что Гарри то и дело оборачивался к зеркалу. А когда сил совершенно не оставалось, он просто ложился на мантию на полу, укрывался накидкой, под которой когда-то давно было спрятано зеркало. Закрывал глаза и засыпал. А дракон, полетав вдоволь под потолком и попугав пауков по углам, устраивался спать либо на приятно пахнущих свежими чернилами пергаментах, либо, если ночи были особенно холодными и дул зимний северо-восточный ветер, под боком у Гарри. Тот спал беспокойно, просыпался рано. И первым делом поправлял очки, за ночь терявшиеся под импровизированным одеялом или надавливавшие болезненную красную полоску у него на переносице, и смотрел в зеркало. И только после этого проверял защитное заклинание, наложенное на дверь комнаты: директриса и Шеклбот во время последней встречи предупредили Гарри, что зеркало Еиналеж, согласно постановлению отдела Тайн Министерства Магии Великобритании номер тридцать четыре от восьмого октября тысяча девятьсот девяносто восьмого года, должно быть передано сотрудникам отдела до Рождества. Гарри тогда огрызнулся и пробормотал что-то о научной важности своей работы. МакГонагалл еле сдержала улыбку, а Кингсли тихо засмеялся. - Что ты там видишь, Гарри? – мужчина смеялся, чуть запрокинув голову, обнажая ровные белые зубы. - Джинни, - процедил Гарри, даже не обренувшись, чтобы глянуть в зеркало – он и так знал, что там увидит. На этом разговор закончился, МакГонагалл и Шеклбот ушли, аккуратно прикрыв за собой дверь и тихонько переговариваясь, наклонив друг к другу головы. А теперь Гарри внимательно изучал изгиб спины, линию плеч Снейпа, сидевшего на кровати в такой же темной комнате, как его собственная, и кусал губы, пытаясь понять, не является ли причиной постоянного раздражения неправильные, с точки зрения регулярно продолжавшей писать ему Гермионы, питание и режим работы и отдыха. Дракон зачем-то подлетел к самому зеркалу, как понял потом Гарри, в погоне за невесть каким образом занесенным в комнату воробьиным пером, замахал зелеными полупрозрачными крыльями и расшипелся. Гарри отвлекся: он, шипя также раздраженно, бегал за драконом по комнате, пару раз упал на колени, один раз наступив на развязавшиеся шнурки своих кроссовок, и во второй запутавшись в покрывале на полу. А когда он снова сел перед зеркалом, Снейп уже спускался по узкой лестнице с шатающимися перилами. Гарри напрягся, ожидая услышать скрип рассохшихся, готовых проломиться под тяжестью тела мужчины, ступенек, но услышал только ворчание дракона и собственное тяжелое невыровнявшееся дыхание, да еще ветер упрямо стучался в окна под потолком. Снейп на минуту задержался на последней ступеньке – его лицо оставалось в тени – наблюдая за тем, что происходило в зале бара. Поздним пятничным вечером посетителей было довольно много: волшебники обсуждали последние новости и новую книгу Риты Скитер об Альбусе Дамблдоре, пили пиво, стукая при особо удачных, с их точки зрения, замечаниях, кружками. Пиво проливалось на столы, которые мадам Розмерта не успевала протирать ни тряпкой, ни очищать с помощью заклинания, и его запах, резкий и до боли знакомый, пьянил, не хуже выпитой пинты. Посетители шумели, кричали, но не буйствовали – они были достаточно усталы. Да и осторожность, привитая за позапрошлый год, никуда не пропала. Но они явно не ожидали, что случится что-то экстраординарное – просто пили пиво и громко разговаривали о всякой ерунде, поглощенные собой и своими мелкими, как лужи после дождя на садовой дорожке, проблемками. Снейп уверенно прошел по зале прямо к бару, за которой суетилась мадам Розмерта – на лице женщины была явственно видна усталость и разочарованность, словно она еще не до конца пришла в себя после снятия Имериуса. Снейп положил обе ладони на барную стойку – узкие, в желтоватых следах от ожогов – и поднял голову; лицо больше не закрывали волосы, смотрел он прямо и спокойно, хотя губы слабо кривились в какой-то равнодушной усмешке. - Мне нужно попасть в замок, - мадам Розмерта смотрела на него, не решаясь, да и не желая отвести взгляд, и комкала белый фартук с широкими рюшами, - Какие там сейчас правила? - женщина глянула на его руки – волшебная палочка не лежала на столе между ладонями. Она все никак не могла ответить ему, - Если вы считаете, что молчание достаточно красноречиво, то я могу вам поверить и воспользоваться легилименцией, - Снейп цедил слова так, словно ему было неприятно, что они слетают с его губ. - Зачем вам туда? – вопрос был глупым, Снейп поморщился, но на большее хозяйка трактира сейчас явно была неспособна. Снейп поправил сероватую манжету. За его спиной остальные посетители готовились затеять драку. - Аппарационный барьер все там же? Ввела ли профессор МакГонагалл новую пропускную систему? – женщина смотрела на него с недоумением, - Что такое пропускная охранная система, каковы ее функции и какие магические инструменты используются для ее построения? – мадам Розмерта снова почувствовала себя школьницей и вспыхнула, как девочка, сталкивая неловким движением на пол полный стакан с виски, который машинально налила себе. Резкий запах ударил прямо в ноздри, Снейп прикрыл глаза и тяжело оперся на браную стойку – на него никто не смотрел, - Мне нужно в замок. - У вас приглашение, что ли? И Снейп вернулся в свою комнату. Впервые за дни пребывания в этом постоялом доме, он лег в постель, раздевшись – одежда была просто брошена на пол. На следующее утро он повторил попытку, но мадам Розмерта, похоже, совершенно забывшая, и упорно, как какой-нибудь до полусмерти запуганный им студент, нежелавшая вспоминать, как сама пустила его на порог и дала ключи от никогда не сдававшейся постояльцам каморки с окнами в сторону Хогвартса, так и не могла связать двух слов. А по пустой зале ползали, ощупывая все: гладкие от многочисленных прикосновений столы, подлатанные магией доски пола, оленьи рога на стене – солнечные лучи. - А поработать вы не хотите? Зачем вам замок? – Розмерта неожиданно для Снейпа и совершенно не отдавая себе отчета в том, что говорит, продолжила, - Туда теперь, как и прежде, по приглашениям пускают, или на встречи. - Если вы намекаете, что меня там не будут рады видеть, то хочу вам заметить, - Снейп стоял боком к окну, и в солнечном свете особенно резко очерчивался его профиль, большой нос, презрительно кривящиеся губы, - вас там будут ждать еще меньше. Хогсмид мало изменился за прошедшее время – Снейп поморщился, пытаясь понять, сколько же времени отсутствовал. Но разве что можно было понять по городку, покрытому тонким слоем бело-голубого снега, готового растаять, как только подует южный или западный ветер. Снейп уверенно шел по центральной улице, потом свернул в переулок, еще в один и еще в один – несколько часов он ходил по периметру, разметая подолом мантии, собравшийся кое-где в сугробики снег. Небо снова за это время затянули тучи, и ветер усилился, теперь пытаясь сорвать со Снейпа мантию или бросить снега на ноги, на колени. Но тот упрямо шел вперед и по кругу, смотря перед собой и не обращая внимания даже на хрупкие ото льда, покрывшего их, лужи под ногами. В какой-то момент Снейп вышел на дорогу, ведущую с железнодорожной станции в Хогвартс, постоял с минуту, смотря в сторону замка, и повернул обратно. Колокольчик за дверью в аптеку Никола Лемери* звякнул звонко и тут же затих, не желая утомлять хозяина своим перезвоном. Снейп остался ждать на пороге, позволив себе прислониться к закрывшейся двери, оглядывая хорошо знакомое помещение: минимум мебели на виду у посетителей: шкафы с зельями и ингредиентами в дальнем конце комнаты, совершенно теряющиеся в полумраке – окна были занавешены тяжелыми и пыльными бархатными портьерами. Пахло книгами и маггловскими лекарствами. Снейп снова поморщился – Лемери, при всей своей гениальности, был непозволительно глуп в некоторых моментах и удивительно упрям. Шаркающие шаги известили о его выходе на сцену – именно так это всегда и происходило. Но в этот раз Снейп взял инициативу в свои руки: - Вы искали, кто возьмется отредактировать твою, - пауза. Взгляд Снейпа был достаточно выразителен, чтобы понять, что именно он имеет в виду – «писанину», - работу, чтобы ее можно было представить на рассмотрение ученому совету. - Это было два года назад, - седой мужчина, зябко кутавшийся в бархатистый зеленый домашний халат, пытался выглядеть величественно, держа осанку, но бегающий взгляд выдавал его. Снейп почти слышал, как в бешеном ритме заходится сердце хозяина во впалой астматической груди. - Насколько я знаю, вы ничего никому не показывали… - У меня новая серия опытов! – взвился Лемери, а Снейп усмехнулся: слова задели за больное, судя по всему. Он уверенно прошел по комнате и положил мокрую из-за растаявшего налипшего снега мантию на спинку низкого кресла у шкафа. Лемери отшатнулся, когда Снейп проходил рядом; соскользнул тапок, худая ступня беспомощно завозила по полу. - Дорогой, - глубокий голос его супруги, решившей выйти на помощь Никола, заставил Снейпа прервать зрительный контакт и чуть повернуть голову. Жена Лемери была из тех, которые в девичестве кажутся замужними матронами, а выйдя замуж до самой старости сохраняют естественную моложавость, словно время для них останавливается: крепкое тело не становится дряблым, широкие кости не расходятся сильно после родов, а белая кожа остается белой и упругой, будто напитанной молоком, - пригласи своего гостя в гостиную. У вас разговор серьезный и негоже вести его в прихожей, - Снейп кивнул ей приветственно. А Лемери, шаркая, заторопился, стараясь, впрочем, не оставлять спину без прикрытия, - Твои работы по систематизации данных нуждаются в проверке. Я не всегда могу тебе помочь… Уже под утро Снейп отбросил в сторону испещренные красными пометками пергаменты и скинул пиджак, а затем рубашку и туфли и повалился на кровать, прогнувшуюся под тяжестью его тела. Гарри, смотревший в зеркало из-под полуопущенных ресниц и представлявший, что они с Чарли лежат на кровати за спиной Снейпа – он слишком давно не видел нормальной кровати, привыкнув спать на полу, - и Чарли его ласкает, уверенно и нежно, его живот и ноги. Зрачки Гарри были расширенны – Снейп уже задул свечу, а Гарри все ласкал себя под одеялом; движения его руки становились все быстрее. Левой ладонью Гарри прикрыл глаза, кончиками пальцев ощущая, какой горячей стала кожа щек – почти такой же, как и липкость, залившая пальцы левой. Гарри застонал, поняв, что больше никогда не сможет думать о Чарли Уизли – так. Или о крайне мере очень долго. О Джинни он даже не вспомнил… - Зачем вам в Косой переулок? – жена Лемери, как женщина умная, не предлагала ему чая и не допускала его до своего мужа; она сама давала Снейпу работу. На ее спокойном лице-маске всегда было одинаково равнодушно-дружелюбное выражение. - Если вы путаете Косой переулок и замок, - Снейп отошел к окну и отодвинул портьеру; теперь ему была видна предрождественская суета на улице, а его самого никто не мог увидеть, - то я сомневаюсь, что вы можете оценить мои комментарии к творениям, - презрительно, - вашего мужа. - Не вам судить об этом, – женщина устало опустилась в кресло, скрипнувшее жалобно, - Вы не любили, вы логик. Я тоже когда-то хотела вернуться в замок. Занять место рядом с мадам Помфри, начать свою серию экспериментов по практическому использованию кельтской и египетской традиций целительства, ныне искаженных, - она говорила почти спокойно, но Снейп сложил руки на груди – чувствовалось, что какая-то плотина готова прорваться, - А они… Они же рассылают циркуляры о прохождении собеседований и тестирований. Тысячи сов приносят им письма с предложением услуг. Но кто знает, куда уходят девять из десяти этих писем? – она смотрела на Снейпа вопросительно – холодными голубыми глазами. Ее ладони лежали на коленях. Ступни стояли параллельно, - Они так и не ответили, а мои заметки, которые я присылала им… они вернули мне даже без комментариев и отзывов… Снейп церемонно-холодно откланялся и, подхватив на руки свою мантию, вышел из комнаты. Жена Лемери так и осталась сидеть в кресле, обитом полосатым сатином, уставившись на портьеру, которую задернул Снейп. Сам Лемери что-то кричал, прося помочь ему с поиском какой-то книги в библиотеке. Снейп сбежал по ступенькам крыльца – стучали каблуки туфель, хрустела наледь под ногами. Гарри смотрел, как Снейп пытается сделать еще шаг вперед – к замку, но у него ничего не получается. Гарри смеялся громко, до слез, зло и раздраженно. А ночью ему снились кошмары: комната с креслами, спинки которых были прикрыты белыми вышитыми салфетками-ришелье, и призраки родителей. Призраки, которые касались щек Гарри холодными липкими ладонями и молчали, молчали, молчали. И только на прощание Джеймс Поттер осуждающе покачал головой, косясь на возбужденного сына – Гарри ходил по комнате обнаженным и все пытался найти одежду или что-то, что могло ее заменить. А утро было серым, как и все предыдущие, и еще более холодным. Гарри лежал, подтянув колени к животу, украшенному засохшей спермой, уткнувшись носом в сгиб локтя и накрывшись чуть ли не с головой колючим пледом. Он чувствовал, что его щеки пылают. Дракон с шипением носился под потолком, с чего-то разыгравшись. Луч света медленно полз по полу, но Гарри его не видел. Шевелиться не хотелось – хотелось сжаться, спрятаться. А когда лежать стало просто невозможно – затекло тело – Гарри резко поднялся. Снейп в зеркале сидел за столом и стремительно что-то выписывал на пергаменте, норовящем скрутиться. Мужчина был совершенно поглощен своим занятием, то и дело макая перо в чернильницу – на манжете уже расползлось цветное пятно. Иногда он прерывался, чтобы качнуться туда-сюда на табуретке. Гарри стоял перед зеркалом – штаны были расстегнуты и спущены чуть ли не до середины бедра – и сжимал и разжимал кулаки. Бледную кожу покрывали мурашки, а щеки – румянец. Гарри спрятал лицо в ладонях – Снейп не мог его видеть. А он все ждал, оказывается, что почувствует его взгляд спиной. Гарри медленно опустился на колени. И начал приводить себя в порядок. Снаружи шелестел дождь. А Снейп писал и писал что-то. Только однажды поднял голову, чтобы помассировать шею – быстро пробежались длинные пальцы, оставляя на коже красноватые следы. Гарри наблюдал за ним, а тот… - Ты ведь больше не видишь меня? – Гари горько усмехнулся, - И что ты скажешь, когда прочитаешь в «Ежедневном Пророке», что Гарри Поттер был бы не против, чтобы ему кто-нибудь подрочил. Или если бы он подрочил на тебя? – еще одна усмешка. Гарри откинул со лба волосы и тут же наклонил голову. Вечером Гарри лег спать раньше профессора, засидевшегося за своим трудом. Он лежал на полу, спиной к зеркалу. Наконец и Снейп погасил свечу на своем столе и лег спать – спиной к зеркалу, спиной к Гарри, хотя тот все равно ничего не мог увидеть в кромешной тьме. Снейп каждый день ходил по дороге к замку, упрямо не обращая внимания ни на изменения погоды, ни на любопытно-враждебные взгляды. Он прятал лицо под капюшоном и с жадностью, которую мог разглядеть иногда Гарри в зеркале, поглядывал на волшебные палочки в руках этих других волшебников, которые порой не могли сотворить простейшее заклинание правильно. Сначала Гарри думал, что Снейп не хочет попасть в Хогвартс и просто издевается над ним. Гарри ходил по своей комнате и сбивал в кровь костяшки пальцев, пока бил кулаками по стене, пытаясь дать выход переполнявшим его раздражению и ярости: он не получал ни писем, ни весточек, кроме слухов о том, что у Джинни Уизли роман с сыном первого вице-министра, переведшимся даже ради нее в отдел по контролю за магическими существами. Но мужчина приходил к Хогвартсу каждый день – когда шел дождь или снег, когда светило солнце или дул восточный ветер, отбрасывая с его лица и капюшон и волосы. Гарри, жадно припав к зеркалу, наблюдал, как искажается лицо Снейпа, пытающегося сделать еще шаг вперед. Безуспешно. И Гарри сжимал кулаки, чуть ли не процарапывая себе ладони, когда Снейп резко разворачивался и уходил – взлетала черным крылом мантия. И, когда он напрягал волю и желание, пытаясь помочь Снейпу сделать еще шаг на его пути, Гарри уже не испытывал ничего… как и не замечал, что забросил обязанности и запер дверь в комнату и уже давно бы умер от голода, если бы не забота домовых эльфов. Когда Гарри однажды увидел, что к мантии Снейпа прилипла золотистая, как глаза Балаура, блестинка-шарик, а по небу черным силуэтом на солнечном диске пронесся семиглавый дракон, он до крови прикусил губу – сегодня было Рождество. Гарри все пытался пожелать Снейпу суметь сделать еще один шаг к замку, словно нежелающему пускать бывшего директора на свою территорию, достаточно сильно, чтобы это произошло. Он устал желать, он устал желать того, чего не хотел – и Гарри просто разбил зеркало. Удар кулака пришелся точно в нос Снейпу, зло и насмешливо смотревшему на него с отражения. Зло и насмешливо, словно ему, Гарри Поттеру, было хорошо в этой душной и холодной комнате с пауками, так напоминающей, по сути, его чулан – где он провел детство. Зеркало разлетелось осколками, поранившими руки Гарри. Прошел час, второй. Дракон неодобрительно смотрел на Гарри, пытавшегося сложить зеркало на полу из осколков, еще глубже разрезая руки и кусая губы, и так превратившиеся в корку запекшейся крови. Небо было темным из-за нависших низко-низко туч. А разбитое зеркало Еиналеж не желало складываться во что-то разумное, похожее на творение человеческой логики. А Гарри все не оставлял попыток. *** Молли Уизли вынесла блюдо с яблочным пирогом из кухни и со стуком поставила на стол, а потом несколько мучительно долгих секунд расправляла вышитое полотенце, край которого свешивался со стола. Гарри из своего угла, где его буквально зажали «для серьезного разговора» Рон и Гермиона, наблюдал за, казалось бы, неспешными, но такими рвано-резкими движениями рук миссис Уизли. А та в свою очередь наблюдала из-под полуопущенных ресниц за гостями и домочадцами. Флер и о чем-то разговаривала с Биллом, то и дело протягивающим руку, чтобы коснуться ее уже очень сильно округлившегося животика. Джордж и его девушка колдовали над елочными украшениями и перешептывались, то и дело кидая взгляды на Джинни, присевшую на подлокотник кресла Невилла, красневшего, но не имевшего сил отвести глаза от видных из-под мини-юбки кружевных чулок и полоски загорелой кожи. Артур с Перси обсуждали какие-то министерские директивы, вскоре к ним присоединился Кингсли, бесцеремонно помешавший Молли тем, что подошел к столу и отрезал себе кусок пирога. Сладкий запах наполнил комнату. - О, мама, ты опять испекла эту вкусноту! – Чарли Уизли, только вошедший в дом, бросил в угол свою куртку и вязаную шапку. Гарри выпрямился и подался вперед: Чарли улыбался, просто светился от какого-то непонятного золотистого счастья, он подходил к своим родным, брал их за руки, целовал в щеки, говорил какие-то слова. Гарри не слышал, что он говорил, только видел, как шевелятся обветренные губы. Отодвигая руку Гермионы, которая пыталась с чего-то его удержать и колола настороженно-печальным взглядом, Гарри попытался подняться. Но тут же упал на продавленный диванчик: «Киска», - прочитал он по губам Чарли, наклонившегося к Джинни. Гарри широко распахнутыми глазами следил, как ладонь, вся в шрамах, прошлась по бедру Джинни, скользнула на мгновение ей под юбку. Никто не обратил на это внимание. Джинни засмеялась громко, запрокидывая голову, так что поползли с груди на плечи рыжие пряди. Гарри прикрыл глаза и откинул голову назад, на полосатую ситцевую подушку, которую Рон пристроил на спинке дивана, чтобы сесть рядом с другом. - Гарри, так не может дальше продолжаться, - Гермиона заправила за ухо выбившуюся из прически прядку, - Я смотрела твои записи. Это не научная работа и это точно нельзя посылать в Министерство, потому что оно не соответствует стандартам отчетности. Это какие-то полевые заметки натуралиста. Я пришлю тебе буклет со стандартами, и ты сможешь переделать… твоя работа поможет другим работать с неприручаемыми магическими существами… Гарри не слушал ее. Он украдкой наблюдал за Чарли, у которого для каждого находилось доброе слово и улыбка, за засиявшей Джинни, за разыгравшимися братьями. Он вдыхал сладковатый запах, так похожий на запах цветущего поля. Вот к нижней губе Чарли прилипла крошка, а еще несколько крошек упали на пол с его куска пирога. Вот Чарли приобнял Рона за плечи, шепча ему что-то на ухо. Гарри с силой провел ногтями по дивану, почти вспарывая обивку: он чувствовал, как рука Чарли прикасается к нему – пальцы быстро пробегаются по шее, по груди, спускаются ниже, лаская медленно, чувственно, тяжело, заставляя заводиться и сходить с ума, метаться по кровати и искусанными губами просить большего, большего, большего… - Рад тебя видеть, Гарри, - Чарли чуть наклонился к нему, а Гарри попытался отпрянуть, вжаться в спинку дивана, - Все еще пытаешься убежать от себя, герой и путешественник? - Да пошел ты! – Гарри поднялся, буквально отодвигая опешившего Чарли. Все повернулись к ним. Гермиона прижала ладонь ко рту. - Гарри, ты чего?! – Рон был удивлен. Кингсли тоже поднялся, собираясь явно что-то сказать. А пламя в камине продолжало мерно потрескивать и Артур перелистывал шуршащую газету, посматривая на молодежь поверх сползших на кончик носа очков. - Успокойся. И выпей, - Чарли был спокоен. Он стоял перед Гарри, так близко, что парень ощущал тепло его тела, и не давал ему пройти дальше. - Гари, мальчик мой, - Молли заломила руки, - Тебе нужно больше бывать на воздухе, со своей работой в Хогвартсе ты совсем себя изведешь… - Мама, да не надо ничего говорить! – Джинни тоже вскочила со своего места, - Гарри, зачем ты вообще сюда пришел? – Чарли повернулся к сестре, делая ей знак, что все в порядке и нужно успокоиться. - Я хотел познакомиться с твоим другом, про которого мне Кингсли… - мужчина нервно махнул рукой, пытаясь заставить Гарри замолчать, но тот с легкой улыбкой продолжал, - Но что-то я его не вижу. Только братья и сестры. Так все по-семейному… Не думаю, что мне здесь очень рады. Не буду вам мешать. Счастливого Рождества! Гарри чуть надавил по кисть Чарли, пытавшегося его удержать, и быстро пошел к выходу. Гости и хозяева шумели и почти кричали – особенно Молли. Рон успокаивал разрыдавшуюся Джинни, просто усевшуюся на пол, куда только что бросила свою чашку. Чарли несколько минут наблюдал за мотающейся туда-сюда входной дверью – ветер бросил несколько крупных дождевых капель на порог, пожал плечами и закрыл дверь. Он был дома, и ничего больше не имело значения. Наблюдая за драконами, он давно уже понял то, что никак не могла усвоить его мать: бывает время в жизни каждого, когда рвутся все связи и все приходится начинать сначала – когда меняешь кожу, любые неосторожные прикосновения болезненны. И уживаются вместе только особи одного вида. Джинни рыдала, захлебываясь слезами, в объятиях Молли, ругавшей на чем свет стоит Гарри Поттера, в который раз бросившего ее безмерно любящую его дочку. А Гарри аппарировал на Диагон-аллею прямо из сада – грязного, размытого дождем, заросшего и при этом совершенно неромантичного и неприглядного. Вечер только начинался. *** Гарри огляделся – Диагон-аллея была наполнена обычной суетой последних часов перед Рождеством: много красивых людей, тратящих свое время и внимание на других таких же красивых. Он хотел – отчаянно хотел – настоящего Рождества для себя; настоящего, а не той неожиданной боли, которую принесли ему несколько часов в Норе среди людей, которых он привык считать своей семьей. Поэтому Гарри бежал по Диагон-аллее к тому месту, где в его снах был тупик, в котором он побывал на прошлое Рождество. Гарри задыхался и дышал ртом – хвойный воздух бодрил. Никто не узнавал Гарри Поттера в худом подростке с длинными давно немытыми волосами, пытающемся пробраться через толпу и толкнуть как можно меньше людей. - Эй, Гарри, куда спешишь? – крепкие руки обхватили его плечи, заставляя притормозить. Полетели брызги в сторону – Гарри наступил в глубокую лужу, вода залилась в кроссовок. - Будь впредь осторожнее, Гарри, - мягкий голос второго мужчины раздался прямо над ухом парня. Дальше последовало высушивающее заклинание. - Рем, ну чего ты с ним нянчишься, как с девчонкой? Он бы и так дошел. Нам спешить надо, - Гарри повернулся лицо к державшему его мужчине. Мимо сновали люди с подарками, то и дело вызывая магические часы, проверяя, сколько осталось до Рождества. А Гарри стоял в кольце рук Сириуса Блэка и смотрел, не отрываясь в синие глаза, в которых, как пузырьки в шампанском, поднимались смешинки. Ремус Люпин переминался с ноги на ногу рядом, - С Рождеством, Гарри. С наступающим Рожеством… - Сириус, - Гарри еле сдержался, чтобы не уткнуться носом в мантию крестного, явственно пахнущую пролитым на нее огневиски и табачным дымом, - Рем… - Тебя родители заждались, Гарри, - Люпин сунул руки в карманы не самого модного пиджака – мантия нараспашку – и грустно глянул на Гарри, - Они после переезда к нам с Нимфадорой все о тебе говорили. Ты вырос, Гарри. - Рем, да перестань ты парня грузить, - оборвал друга Сириус. И потащил Гарри за руку по пустеющей улице. Под ногами хлюпала вода, разбивались на мельчайшие осколки отражения огоньков. А Гарри пытался успеть за Мародерами – они шли тем же путем, что вели его год назад Джеймс и Лили Поттеры, только в этот раз им не встретился Снейп, хотя Гарри крутил головой, высматривая высокую фигуру в черном. Но натыкался взглядом только на прохожих с многочисленными подарочно-упакованными свертками и окна с золотистыми огоньками. - Сириус, ты уверен?.. Рем спешил, Сириус почти бежал. Гарри уже увидел распахнутую дверь дома – на пороге стояла мама и приветливо махала рукой. Снежными крупинками слетала с ее пальцев мука. Ладонь Гарри выскользнула из пальцев Сириуса, поскользнувшегося у ступенек и утянувшего на землю Ремуса, подавшего ему руку. Джеймс, показавшийся из-за спины Лили, бросился помогать товарищам – они громко смеялись. А Гарри стоял посреди улицы - с его волос стекала холодная вода - и смотрел на Лили. Она улыбнулась ему и вздохнула, еле заметно разводя руки. Желания сделать еще один шаг к ним – не было. Из-за света за спиной Лили казалось, что у нее вокруг головы – нимб. Гарри махнул рукой, улыбнулся еще раз, повернулся и бодрым шагом пошел прочь из переулка. Он еще слышал смех Мародеров и Лили, пытавшейся их отчитать, когда вышел на Диагон-аллею. - все было почти как в прошлое Рождество, только до полуночи оставалось еще с четверть часа и накрапывающий дождь прекратился. И, правда, Гарри теперь углядел лавку Оливандера неподалеку. На небе сгущались тучи, грозившие снова пролиться дождем или просыпаться отборным снегом. От обилия мигающих огоньков в витринах и пустых разговорах многочисленных прохожих, у Гарри разболелась голова – в один миг, и он нырнул в приоткрывшуюся дверь лавки. - Молодой человек!.. Но слова были сказаны слишком поздно: волшебные палочки словно взбесились. Они рвались из своих футляров, сами выпускали заклинания. Ошеломленный Гарри прижался спиной к двери, сжимая свою собственную палочку в кармане – на всякий случай. - Вам нужно ее купить, - Оливандер лукаво смотрел на него. Гарри недоуменно потряс головой – и проследил за взглядом мужчины. На полу, у его ног, лежала темная длинная палочка, как-то незаметно подкравшаяся к нему, - Иначе вы больше сюда не войдете, - голос продавца стал холодным, как погода по ту сторону двери. И Гарри обменял галлеоны на вторую палочку, которую тоже небрежно сунул в карман мантии. С Диагон-аллеи Гарри аппарировал на опушку Запретного леса: ему хотелось подумать и прийти в себя. Зеркала больше не было. Как не было и Снейпа. Наверное. Гарри шел, иногда пиная камни с тропинки, засунув руки в карманы. А небо темнело и темнело, и ветер становился все сильнее. Неожиданно что-то холодное коснулось его щеки – Гарри вздрогнул и поднял глаза, ожидая увидеть, как начинается дождь. Но увидел Снейпа в потертой мантии, прикусившего губу и быстро идущего к замку – его мантия хлопала на ветру. Гарри бросился ему на перерез – он бежал, пару раз чуть не поскользнувшись на грязи и хватая ртом воздух. Он остановился прямо перед Снейпом. А там, вдалеке, чернел Запретный лес – черное на черном. - Зачем вам нужно в замок? Голос Гарри был хриплым и срывающимся – он сам не помнил, когда последний раз с кем-то говорил. Снейп посмотрел на него сверху вниз – упали на глаза черные жирные пряди – и хмыкнул. Дрогнул ...
TerryBolger: ... и крылья носа, дрогнули худые плечи. Гарри ответил ему злым взглядом и дернул головой, словно приглашая следовать за собой. Снейп уже открыто фыркнул. И тут пошел дождь – не зимний, скупой и колючий, а сильный, как весенний ливень, призванный напоить землю. Когда-то, почти в другой жизни (Гарри не смог сдержать улыбки) он видел, как драконы летают под таким дождем, подставляя широкие крылья небесной воде, омывающей и обновляющей их. *** Они шли по призамковой территории – под ногами хрустела индевелая корка на еще зеленой траве, мелко моросил дождь, заставляя Гарри то и дело снимать очки и размазывать по ним капли краем мантии, уже тоже основательно подмокшей. Они шли, а из окон замка на них никто не смотрел – учителя и оставшиеся на рождественские каникулы ученики сидели сейчас за празднично убранным столом и уплетали за обе щеки прекрасно приготовленную индейку. Гарри шел чуть впереди, а Снейп, словно соревнуясь с ним, не отставал; иногда его мантия, раздуваемая северным ветром, краем задевала плечо Гарри, но тот не оборачивался. И потому Снейп не видел ни морщинки между бровей, ни прикушенной губы – губы были бледными от холода. Когда они подошли к Дракучей Иве, Снейп тихо ахнул, но Гарри не расслышал – загремел гром и полыхнули молнии. Зеленый дракон на минуту высунул нос из-под воротника гарриной мантии и тут же, недовольно шипя, спрятался под шерстяную ткань. За их спинами уже сверкали молнии, а они пробирались по ходу в Визжащую Хижину: Снейп брезгливо подбирал полы мантии, а Гарри шел впереди, освещая путь тусклым Lumos и нарушая тишину неразборчивым ворчанием. Когда они вышли в комнату, разноцветные драконы запорхали под потолком, словно прячась от света; Гарри, не обращая никакого внимания на замершего у входа Снейпа, скинул мантию и разжег огонь в камине – после короткого взгляда Гарри на Снейпа, изображавшего из себя статую, огонь ни с того ни с сего стал гореть ярче. Гарри, прикусив щеку изнутри, крутил головой, пытаясь высмотреть что-то в полутемной комнате. - Вы здесь зверинец развели, - Снейп подошел к огню, старательно обходя то место, где несколько месяцев назад лежал, умирая, - Хагрид был бы вами доволен. Как и папенька, - издевка была вымороженной, безэмоциональной. - А мне нравится, - огрызнулся Гарри. Он гремел чашками, а в воздухе уже прыгал чайник, исходящий паром. Снейп усмехнулся и протянул руки к огню. - Здесь должно быть полно блох, - Гарри передернуло, а Снейп наблюдал за ним – на каминной полке стоял стакан, в котором было можно разглядеть, как Гарри встал на колени, разливая чай по чашкам, которые пристроил на полу. Коленки Поттера были перемазаны серой пылью. - Драконы давно их съели. - Так вот зачем вы их завели… а я уже было подумал, что вы решили брать пример с Флетчера и зарабатывать состояние… - А вы – с Волдеморта. И просто умирать, когда выжить оказывается слишком сложно и... больно! – Гарри вскочил на ноги. Снейп скривил губы – мальчишка сжал кулаки, будто собираясь на него наброситься. - Что вы знаете о том, как уми... – Снейп сам себя оборвал. Глухо простучали его шаги – он подошел к кровати и присел, аккуратно расправив мантию, которую уже высушил подобранной с пола отброшенной Гарри волшебной палочкой, - Уходите. И счастливого вам рождества. В компании этих, - пауза, - слишком живых и жизнерадостных людей. - Тогда какого ты мне весь год портил? – щеки Гарри были красными. Снейп прикрыл глаза, чтобы не дай Мерлин не увидеть, как отблески огня отразятся в гарриных глазах – красными бликами, - Спать не давал… - Да?! – бровь выразительно поползла вверх. Гарри бы покраснел сильнее, если бы это было возможно. - Да чего ты ко мне привязался, Снейп?! – Гарри уже кричал. Растревоженные драконы метались под потолком – неприятно шипя и шурша кожистыми крыльями. Снейп продолжал также прямо сидеть на краю кровати – натянулось серое покрывало, - Мало того, что моей маме жизнь портил, так теперь и мне?! Не надоело ли мстить? Да плевать мне на то, что ты так обо мне заботился! Ты не обо мне заботился, а о своей гордости! – произнести это было больно. Гарри подходил к кровати все ближе и ближе и под конец этой речи пнул спрятанную под покрывалом ножу. И тут же взвыл. - Не войте, Поттер. Лучше научитесь говорить, если уж думать у вас не получается, - голос Снейпа был тусклым, как продолжавший держаться в углу сгустком света Lumos. Мужчина не смотрел на Гарри, прижавшего ушибленную ступню к коленке, - Это вы мне призвали. Возможно, я только ваше желание, созданное из моих же собственных воспоминаний по большому счету. - Возможно, я так и сижу перед зеркалом Еиналеж, - протянул как-то вмиг успокоившийся Гарри. Снейп сгорбил плечи, словно почувствовав, что Гарри на него больше не смотрит – а внимательно-настороженный взгляд его ручного дракона Снейпа совершенно не заботил. Тихонько потрескивало пламя, наполняя комнату запахом высушенного на солнце соснового леса и пшеничного поля. Гарри сидел по-турецки у камина, попивая чай из чашки с отбитой ручкой и ероша волосы. Снейп некоторое время наблюдал за ним, порой приоткрывая рот, словно собираясь что-то сказать, но так и не сделал этого. Он выглядел усталым – более усталым, чего когда-либо его видел Гарри в зеркале: как-то сразу запавшие глаза, затемневшие синяки под ним, глубокие складки от крыльев носа к губам. И чуть сгорбленные плечи – это было бы не так заметно, если бы он стоял. Но прошло еще какое-то время: Гарри допил свой чай и задремал у начавшего остывать очага. А Снейп, закутавшись в мантию, прилег на край кровати, скинув только туфли. Кровать скрипнула, поднялось облачко пыли и тут же осело. Гарри проснулся оттого, что тело ужасно затекло, и он сам чертовски замерз. Он сидел на полу, почти положив голову на колени, между которыми устроился Ли. Огонь давно погас. Тишину нарушало только короткое, рваное дыхание – со стороны постели. Гарри со стоном потянулся – ему не нужно было ничего вспоминать, он прекрасно помнил, как они со Снейпом встретились у самого входа в Хогвартс и потом пошли в хижину, где состоялся совершенно бестолковый разговор. «Любовь – самая сильная магия в этом мире. Просто не все ей умеют пользоваться. А кто-то боится», - насмешливый голос Балаура прозвучал в его голове, Гарри тряхнул ей раз, другой, но старый дракон продолжал говорить что-то свое. Повторять то, что сказал Гарри теплым весенним днем, когда даже ветер нашептывал что-то о пресловутой любви. Вот и сейчас Гарри показалось… но только показалось. Снейп спал, завернувшись в свою мантию – словно в коконе, спрятав лицо на сгибе локтя. Гарри на ватных ногах подошел к кровати, потянулся и со стоном опустился рядом со Снейпом: - Пододвинься же. Половину звуков он проглотил. Он устроился под боком мужчины и даже умудрился перетянуть себе порядочный кусок теплой шерстяной мантии. Кровать поскрипывала. Ли, пошелестев крыльями, пристроился в балдахине, свалив на Гарри со Снейпом несколько трупиков моли. Почувствовав, что начал отогреваться, Гарри довольно вздохнул и широко улыбнулся – в голове не было ни одной мысли и даже голос Балаура пропал, как развеянное наваждение. От Снейпа пахло какими-то травами, больше напоминающими лечебные сборы и прогревшейся на солнце шерстью. Именно этот вздох Гарри и заставил Снейпа проснуться – пробежав по его щеке, задев уголки губ. Минуту они продолжали так и лежать – лицом к лицу, широко распахнутые глаза смотрели почти невидяще в другие, также широко распахнутые. Гарри сглотнул, пытаясь подавить тошноту – история повторялась. Он протянул руку, в которой невесть откуда взялся носовой платок, и приложил его к шее Снейпа, укрытой жестким воротником сюртука. Снейп дернулся и отодвинулся, чуть не скатившись с другого края кровати. Пальцы Гарри вцепились в обшлаг сюртука, удерживая мужчину от падения. В комнате было так тихо, чтобы было слышно и их неровное дыхание, словно они долго-долго бежали, и стук сердец. - Как ты это сделал? – сдавленно. Гарри моргнул, а потом неожиданно даже для самого себя широко улыбнулся – они лежали достаточно близко, чтобы Снейп мог разглядеть это выражение какой-то по-детски наивной и чистой радости. - Балаур говорил, что нет ничего невозможного, если любишь… Гарри замолк, чуть не прикусив язык. Снейп усмехался – его лицо стало похожее на белую маску. - Я не хочу тебя любить. Я не люблю тебя. - Я тоже, - Снейп фыркнул и перевернулся на спину, прикрыв глаза рукой. Гарри приподнялся на локтях, наблюдая за Снейпом – тот выглядел смертельно усталым, хотя и совершенно живым. Натянулось под ними покрывало на кровати. - Я тебя не люблю, чтобы там не говорил этот старый дракон про любовь и ее магию, - бормотал Гарри, вытаскивая покрывало и укрывая их обоих. Довольный дракончик сразу же забрался под одеяло. Гарри тихонько засмеялся, радуясь, что остальные его собратья не так наглы. А Снейп просто лежал – тихо поднималась грудь при каждом почти неслышном вздохе. - Драконы могут обманывать, Поттер. - А ты проверял, Снейп?! – опять невразумительное хмыканье, - Я же не люблю тебя, - Гарри растягивал слова, вспоминая о том, как сидел на полу, вынырнув из серебристого тумана чужой жизни, водоворотом крутящейся в дамблдоровском думосборе, - Как тебя вообще можно любить? - Вы отвратительно воспитаны, Поттер. И наивны как десятилетний ребенок, - чуть слышно, - Но вы это сделали. - Что? – недоуменно. Гарри не заметил, как, стараясь согреться, придвинулся к тут же напрягшемуся Снейпу. И уткнул нос ему в плечо, засыпая, - Я не люблю тебя, Снейп. Я не хочу тебя любить. - Я тоже… Fin
TerryBolger: Примечания. Эльфийский дракон* - здесь можно увидеть одного такого - http://i015.radikal.ru/0803/f1/038b66d79e24.jpg Никола Лемери* - французский химик, аптекарь и врач. http://ru.wikipedia.org/wiki/Лемери%2C_Никола
TerryBolger: Ilmira, спасибо)))) Venom_VR, рада, что понравилось большей частью. Остальное - на любителя. Отдельное спасибо за "блох" - будем давить.)). Надеюсь, что Снейпа будет достаточно хотя его никогда не бывает много)).
Venom_VR: TerryBolger *меланхолично* а ждать то долго и не пришлось, правда, дочитала и что-то такую тоску фик нагнал, ощущение такое, как будто в рассказе от начала до конца дождь идет не переставая, ну да ладно, все равно понравилось. И ручной дракончик очень понравился, вредный и игривый. И, нужно повторно текст вычитать, неверные окончания и пропуски букв периодически цепляют. Спасибо!
Лёна: TerryBolger пишет: и то и дело, шипя, выпускал длинный язык, достать мужчину "чтобы"(достать мужчину)? Н махнул рукой и перевернулся на спину "Он"? на него то и дело поглядывала Лили Поттера надев очки, который нашлись, наконец Н видел даже вышитую салфетку-ришелье на спинке кресла тестрал потрусил по тропинке в сторону чаще расползающиеся по(д) его пальцами непрочитываемым названиями немытых отросших волосы И т.д. И т.п. Если бета прорабатывала эти главы, значит нужна гамма или другая бета. К альфе никаких претензий. Респект и благодарности.
Эль Драко: Очень понравился Чарли. А уж драконы - совсем замечательные. Все было потрясающе. Спасибо.
полная версия страницы