Форум
«Год, какого еще не бывало», AspenInTheSunlight, пер., PG13, СС/ГП/ДМ gen, глава 32 от 02.04
Мерри: Автор: Aspen In The Sunlight Оригинал: здесь yahoo-group: http://groups.yahoo.com/group/ayearlikenoneother/ Перевод: Ira66 и Мерри Бета переводчика: Altea Разрешение на перевод: получено Рейтинг: PG-13 (авторский) Герои: ГП, СС, ДМ Жанр: драма, джен Отказ: HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of J.K.Rowling & Warner Bros. © 2001. Аннотация: В начале шестого курса Гарри неожиданно получает письмо из дома, которое переворачивает всю его жизнь... Предупреждения: AU, начиная с 6 курса Гарри. Жестокость, ангст, пытки, смерть персонажа (не главных героев). Комментарии: 1) Главы 1-9 переводили Comma & Мерри, 10-18 – Мерри; с 19 – Ira66 и Мерри. 2) Строго говоря, некоторые главы следовало бы отмечать как R (см. список предупреждений). Перед такими главами будет стоять отдельное предупреждение. Разрешение на архивирование: убедительная просьба НЕ размещать данный текст на других Интернет-ресурсах, не получив предварительно разрешение от переводчиков. Начало: главы 1-30 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в главах 25-26 содержится описание пыток!
Мерри: Глава 25. Самайн Насильственная аппарация совершенно выбила Гарри из колеи. Он понял, что произошло, лишь когда мир перед ним перестал кружиться и принял ясные очертания: поляна в темном лесу, точь-в-точь как в одном из его снов. Однако на сей раз не было предчувствия, будто вот-вот явится некто незримый. Потому что теперь его уже ждало... нечто. Волдеморт. И с ним – целая толпа Упивающихся, нацепивших свои безобразные маски и жадно глазеющих на мальчишку перед ними. А поглазеть было на что – уж это Гарри понимал даже в теперешнем состоянии. Едва оказавшись на поляне, он упал на четвереньки, корчась от боли: тело отреагировало не только на аппарацию, но и на отчаянные голод и жажду. Желудок пытался извергнуть хоть что-то, а когда ничего не вышло, скрутился в тугой комок, словно собираясь вывернуться наизнанку. По крайней мере, Гарри чувствовал себя именно так. Заметив устремленные на него красные глаза Волдеморта, он принялся закрывать сознание, но было уже поздно. Над поляной прокатился смех – жуткий, зловещий; и от того, что вслед за Волдемортом смех этот подхватили все Упивающиеся, было еще страшнее. Они хохотали все время, пока Гарри корчился. «Должно быть, им смешно, что я стою тут на четвереньках. Естественно, что может забавнее шестнадцатилетнего полуголого мальчишки, который блюет дальше, чем видит», – он специально поместил эту мысль поверх пламени – так чтобы любой легилимент смог бы уловить ее. Но оказалось, что Волдеморта насмешило не это. Упивающиеся застыли неподвижно – только мантии чуть развевались от легкого ветерка, – когда их предводитель спустился с помоста, на котором стоял. Волдеморт ухватил Гарри за плечи – прикосновение шершавых, покрытых чешуей рук к голой коже было омерзительно, хуже некуда, – дернул, заставляя встать на колени. Потом и сам опустился рядом и посмотрел прямо в глаза. Пламя. Пламя. Пламя-пламя-пламя... Но проклятый Волдеморт – черт бы его побрал! – был действительно силен. – Ты думаешь о своем разрушенном доме, – негромко проговорил Темный Лорд, наклоняясь к самому уху Гарри; правда, судя по шелесту мантий Упивающихся, слова его слышали все. – Впрочем, эта новость тебя не слишком расстроила, – Волдеморт хохотнул. – Я говорил Люциусу, что так и случится... хотя для жалкого маггла, попытавшегося использовать меня – когда должно быть наоборот! – это самая подходящая смерть. Вот как, тебе тоже так кажется? Мы похожи, Гарри, – куда больше, чем ты считаешь. Помнишь, я говорил об этом? Тебе стоило меня послушать... Вся эта тирада не оставила особого следа в сознании Гарри, растаяла, как тает на языке сахарная вата – еще до того, как успеваешь распробовать ее вкус. Раздражало одно – что Волдеморт обращается к нему по имени. Но и это было не столь важно – чтобы не пустить злобного ублюдка в свое сознание, чтобы сохранить свои тайны, нужно было внушить врагу, что тот знает о Гарри все, тогда как в действительности Темный Лорд не знал ничего. Ничего важного, по крайней мере. Но в следующую секунду Гарри понял, что был не прав. Кое-что важное Волдеморт все же знал. – Как жалко, что ты потерял свою магию, – бормотал тот, прижимая руки к его лицу. Гарри поморщился, чувствуя, как грубые пальцы массируют виски, поглаживают щеки. – Нет, она где-то тут... ты знаешь это, потому и я знаю... но ты не можешь отыскать ее, верно? И любезному нашему Люциусу не было никакой нужды отбирать у тебя палочку. Ты сейчас беспомощней младенца, хоть с палочкой, хоть без. И не сможешь защитить себя... никак не сможешь. Кто-то из Упивающихся Смертью вздрогнул – Гарри даже показалось, что шарахнулся, хоть поручиться он не мог: перед глазами все расплывалось. Волдеморт по-прежнему не сводил с него взгляда, загораживая обзор, и происходящее вокруг можно было уловить лишь краем глаза – если вообще можно. Люциус Малфой – по крайней мере, Гарри показалось, что это Люциус, трудно было сказать наверняка после того, как тот занял свое место в круге, – тоже чуть дернулся и взмахнул рукой, словно запрещая что-то. Нет, нельзя думать о том, кто это там вздрагивает. Наоборот, нужно собраться с силами и не выискивать человека, чье лицо скрывала одна из этих масок. Не здесь и не сейчас. «Возьми себя в руки, укройся за стеной пламени, сосредоточься. Ты можешь это сделать, Гарри». Он наконец пришел в себя после аппарации и смог отбросить руки Волдеморта от своего лица, а там и подняться на ноги. Вот только земля просто ходуном ходила; да и неудивительно. Сколько дней он не пил – два? три? Волдеморт тоже поднялся, навис над ним, точно башня, по-прежнему не отводя взгляда. И вновь это чувство – еще сильнее, чем раньше, – будто его рассматривают, изучают, будто нечто чужеродное вторгается в сознание, пытается найти слабые места в его защите, пытается изнасиловать его мозг. Гарри припомнил многочисленные тренировки. Вот так – нужно постараться вытолкнуть чужака, Волдеморту хватит этого, чтобы решить: ему сопротивляются, чтобы оценить борьбу... Нужно дать ему то, чего он ждет, защищая сознание от более глубокого проникновения... А теперь притвориться, что уступил, обессилел от того, что ублюдок вытягивает из него воспоминание за воспоминанием, мысль за мыслью... Правда, лишь те воспоминания и мысли, что Гарри позволил врагу увидеть. Весь мир сузился до рева крови в ушах да этих багровых глаз, увеличившихся до невозможности, но Гарри сумел удержать стену пламени, сумел сохранить в тайне все, что было по-настоящему важно, хотя руки и сводило от напряжения, пока Волдеморт медленно, слой за слоем, изучал пласты его сознания. Это было хуже, чем он представлял себе раньше, и много хуже, чем его предупреждали, – словно на поверхности мозга появилась слизь, медленно пропитывающая клетки; едкая обжигающая дрянь, пытающаяся оставить после себя клеймо зла, замарать душу... Волдеморт, насытившись наконец, отступил назад и довольно улыбнулся. Гарри моргнул несколько раз, дождался, пока перестанут мелькать красные пятна перед глазами, огляделся и увидел Нагини, свернувшуюся кольцами, – прямо за кругом Упивающихся Смертью. – Полюбуйтесь на этого так называемого спасителя мира, – возвестил Темный Лорд, хлопнув в ладоши. – Разве не радостную весть принес он нам сегодня? Гарри Поттер, лишенный силы; Мальчик-Который-Выжил без грана магии, – змееподобное лицо чуть скривилось. – Меня удивляет, как ты мог не заметить, Люциус, это же яснее ясного. Мальчишка... – тут Волдеморт расхохотался, – мальчишка думает, что ему удалось скрыть правду, считает, что умеет закрывать сознание, но я заметил истину в ту же секунду, как он почтил нас своим присутствием. У него сил не больше, чем у сквиба. Гарри стиснул кулаки – ведь врет же, врет! – но и только. Нельзя, чтобы издевки Волдеморта отвлекли его от того, что действительно важно, – упрятать настоящие тайны так глубоко, чтобы Упивающиеся Смертью даже не догадались, что ему есть что скрывать. – Что ж, придется поменять наши планы, – с насмешливым сожалением заявил Волдеморт. – Магические пытки мало что значат для мальчишки теперь, когда он практически не волшебник, – он медленно облизал тонкие, почти незаметные губы. – Люциус, думаю, у тебя есть предложения? Закутанный в мантию человек выступил вперед, бросился на колени перед Волдемортом, и Гарри опять почудилось, что кто-то в толпе Упивающихся дернулся. – Мой лорд, – подобострастно произнес Малфой, – ни у кого не хватит слов, чтобы воздать должное вашему блестящему уму. Волдеморт, протянув руку, коснулся капюшона, покрывавшего голову Малфоя. Медленно откинул тяжелую ткань, провел длинными тощими пальцами по бледно-золотистым волосам, вытаскивая прядь за прядью из стягивавшей их ленты. – Приятно слышать, что ты так считаешь, – промурлыкал он. – И что же ты предлагаешь? – Раз мальчишка сейчас практически маггл, – отозвался Малфой в тон, – стоит подвергнуть его маггловским пыткам, пока не придет время принести его в жертву. На этот раз вздрогнул Гарри. В жертву? – О, да, – ответил на его движение Волдеморт. – Неужели Люциус не упомянул об этом? Какое упущение с его стороны. Каждый Самайн я требую жертву, Гарри. Кровь врага. Не правда ли, замечательно, – он даже задрожал, – что на этот раз жертвой будешь ты? Гарри умудрился ответить, хотя горло так пересохло, что стоило большого труда выдавить хоть слово. – Каждый Самайн? – насмешливо просипел он. Как ни больно было говорить, это помогало бороться с охватившей все тело слабостью, помогало сосредоточиться на чем-то еще, кроме защищавшей его яростной стены огня... И вдобавок, Гарри не привык трусливо отступать. – Каждый Самайн?! Ты что, считать вообще не умеешь? С тех пор, как ты выполз из грязи, в которой прятался, и обрел тело, Самайн был только один раз, Том. Упивающиеся Смертью ахнули. Их ошеломление было настолько сильно, что даже Нагини замерла на месте и попробовала раздвоенным языком воздух. Один из круга вообще шарахнулся назад, но секунду спустя взял себя в руки и вернулся на место, причем было заметно, что действует он... без особой охоты. «Ох, нет, Снейп, не смейте выходить из игры! – не удержался Гарри, надежно пряча мысль за стену огня. – Не глупите, нельзя дать им знать правду! Просто нельзя! Покажите им то, что они хотят видеть, – вы же сами меня учили!» Он снова заговорил – в основном для того, чтобы отвлечься от мыслей, которых не мог себе позволить, даже при условии, что сейчас Волдеморт не использовал легилименцию. – А что, твои шавки не зовут тебя по имени, Том? – Гарри поперхнулся и попытался откашляться: так сдавило пересохшее горло. – Ведь Люциусу оно известно – он же, в конце концов, хранил твой дневник, – он нехорошо усмехнулся, смерив взглядом коленопреклоненного Малфоя. – Кстати, у Добби все замечательно. Привет ему не хочешь передать? – Ах ты!.. – Люциус вскочил на ноги и чуть не вцепился ему в глотку, но Волдеморт оказался быстрее. Он взмахнул неизвестно откуда появившейся в руках палочкой и произнес: «Crucio», – медленно, почти лениво, словно желая покончить уже с надоевшей задачей и перейти к чему-нибудь поинтереснее. Малфой рухнул на землю и забился в корчах боли. Заинтересованная происходящим Нагини выползла на середину круга и приподнялась, чтобы лучше все разглядеть. – Finite Incantatem, – пробормотал Волдеморт через несколько секунд. – Право же, Люциус, ты должен научиться лучше владеть собой. Разве я пустил ему кровь – сейчас, пока еще не время? Что же до тебя, – обернулся он к Гарри, – то ты глупец, если и вправду считаешь, что я не праздновал Самайн прежде. Много лет мы отмечали этот праздник, и началось все задолго до того, как я покончил с твоими родителями. «Не сработает, – подумал Гарри, пряча и эту мысль. – Не сможешь ты вывести меня из себя. Я буду держать себя в руках, буду закрывать сознание и ждать шанса спастись. У меня должен быть этот шанс; просто обязан... мои сны говорят правду, они вещие...» И, взглянув Волдеморту прямо в глаза, добавил с презрением, насколько позволяли воспаленные голосовые связки: – К сожалению для тебя, с ними-то ты покончил, а вот со мной – промахнулся. – Я не промахнулся, – прошипел Волдеморт, обводя пальцем шрам на лбу Гарри, вспыхнувший жгучей болью от одного прикосновения злобной твари. – Вот оно, наглядное доказательство того, что ты удостоен чести носить мою метку. – Отвратительную и безобразную, – равнодушно заметил Гарри, припомнив слова, сказанные Драко Малфоем на уроке зельеварения. Кто-то из Упивающихся поперхнулся, и на этот раз Гарри с трудом мог сдержать мысль: «Да заткнись же, Снейп!»; что там – он чуть не выкрикнул это в полный голос. – Это оскорбление, не честь, – продолжил он. – Как и уродство, выжженное на руках всех твоих прихлебателей. Я смотрю, себе ты ее не поставил, Том. Что, кишка тонка? Другие пусть терпят, а тебе слабо? – Заткнул бы я тебе рот, но уж очень хочется услышать твои вопли, – огрызнулся Волдеморт. – Может быть, у тебя поубавится наглости, когда ты поймешь, что именно тебя ждет, Гарри. Сначала мы с тобой немного позабавимся. По-маггловски позабавимся – иного ты не заслуживаешь. А потом начнется сам ритуал жертвоприношения. Боюсь, мне придется пустить тебе кровь – традиция, понимаешь ли. Моя традиция. Ты ведь не думал, что тебя заставили страдать от жажды без всякой на то причины, верно? Я точно знаю, как же тебе сейчас хочется пить – это для того, чтобы сгустить твою кровь. Ну а потом... Волдеморт обхватил его за плечи – от рук Реддла исходила огромная сила, и Гарри знал, что сила эта магическая, не физическая, – потом притянул ближе, прижимая полуобнаженного мальчика к себе. Тело Лорда было ледяным – холод чувствовался даже сквозь одежду, точно ублюдок не был живым существом, хоть это, конечно, не соответствовало действительности. Волдеморт, наклонив голову, прикоснулся губами к уху Гарри, лизнул его шею и зашептал – мягко, чуть ли не любовно, хотя слова его мало походили на нежность: – О, да – я буду пить кровь врага. А когда я напьюсь... тогда и начнется само жертвоприношение. Тебя сожгут, милое мое дитя, сожгут заживо, и я буду вдыхать сладкий запах дыма. Когда же все закончится и от тебя останется лишь головешка... вот тогда я истолку твое тело в пыль... знаешь, есть зелья – Темные зелья, разумеется, – для которых требуется подобная пыль. Мы будем наслаждаться тобой каждый Самайн, Гарри. В буквальном смысле этого слова. Вся эта тирада должна была напугать его, заставить дрожать от страха – будто все описываемое уже свершилось. Но Гарри не боялся и не собирался пугаться – к чему страшиться, когда он точно знает, что этого не случится, просто не может случиться. «Ну а раз все это представление было затеяно для того, чтобы напугать меня, покажу-ка я ему, что мне не страшно», – решил он. Волдеморт отпустил его, явно ожидая, что у Гарри сейчас подкосятся ноги и он рухнет на землю. Ноги и впрямь подкашивались, но устоять получилось. – Да пошел ты, – небрежно ответил он, словно показывая, что не станет тратить время на подобную чушь, – и вместе с тем удивляясь непроходимой тупости собеседника. Волдеморту, похоже, надоела эта игра. – Северус, – окликнул он, чуть повернув голову, – подойди. Сегодня мы не станем использовать магические путы – так ему было бы легче, – нет, ты будешь удерживать его. Мальчишка тебя попросту ненавидит – все его сознание пропитано этой ненавистью, – Волдеморт гоготнул. – Стоило тебе пройти мимо него на занятиях, как его прямо корежило – оттого он и испортил столько зелий; ему даже представить тошно, что ты можешь его коснуться. Так что снимай перчатки, Северус; дотронься до него – и мы посмотрим, сколько времени он еще сможет храбриться. Высокая, тощая, закутанная в мантию фигура шагнула вперед, пробормотав что-то невнятное. Накинутый капюшон приглушал голос, но Гарри сразу же уловил знакомые нотки и принялся еще старательнее закрывать сознание. Он должен правильно сыграть свою роль в этом фарсе, должен вновь почувствовать ненависть, которая давным-давно превратилась в совершенно другое чувство. «Да как же у вас получается, – припомнил он свой вопрос, заданный, казалось в какой-то другой, не этой жизни, – испытывать чувства, которые вы на самом деле не испытываете?» И ответ: «У меня есть память. И я умею ее использовать». У Гарри тоже хватало нужных воспоминаний. И, что еще важнее, за время, проведенное со Снейпом, он приобрел вкус к тому, чтобы сбивать противника с толку. «Играй, – шептал некий голос в глубине сознания. – Играй роль так, чтобы тебе поверили. Ну вот что могут думать все эти Упивающиеся Смертью? Что ты ненавидел Снейпа и считал, что тот служит Волдеморту. Но наверняка-то ты знать не мог, так? Они ведь уверены, что Снейп слишком хитер и с легкостью мог обвести тебя вокруг пальца – а значит, ждут, что ты удивишься, возмутишься, взбесишься...» – Крыса ты ублюдочная! – завопил он и, дождавшись, пока Снейп подойдет чуть ближе, размахнулся и влепил тому пощечину – изо всех своих сил. Их, правда, оставалось не так уж и много, и удар вышел не особенно крепким, зато – и это самое главное! – смотрелся вполне впечатляюще. – Дамблдор тебе доверял, а ты, оказывается, на психа этого работаешь! Я знал! Я всегда это знал! В смехе Волдеморта звенела искренняя радость: – Да его былая ненависть – ничто по сравнению с чувством, которое он испытывает сейчас, Северус. Хорошо. Просто великолепно, право. Гарри снова замахнулся… и торопливо опустил руку. Бить, к счастью, не придется: Волдеморт, вскинувший палочку – прекрасный повод отступить. – Достаточно, Гарри, – произнес Темный Лорд. – Или мне придется наложить на тебя Imperio. Думаешь, у тебя получится снова его сбросить – в твоем-то нынешнем состоянии? – добавил он, презрительно кривя губы. – Мой лорд, – Снейп бухнулся на колени и забормотал, стягивая с рук черные кожаные перчатки: – Мои руки, мой лорд... магия Света... ваши зелья... – Да не придется тебе пачкать свои ручки драгоценные, – расхохотался Волдеморт. – Люциус и сам прекрасно справится. – Он повернулся к Гарри: – На колени! Но Гарри не подчинился – так и продолжал стоять, гордо вскинув голову. Если ублюдок так хочет увидеть его на коленях – пусть заставляет, пусть накладывает Imperio. Все равно, это будет своего рода победа – что он не сделал этого по собственной воле. Но Волдеморт сегодняшним вечером явно решил прибегнуть к другому способу принуждения. К маггловскому способу. – Северус, – поторопил он. – Ну же. Снейп зашел ему за спину, и Гарри почувствовал, как прикасаются к нему теплые ладони, как жестко, чуть не до синяков впиваются они в плечи, как зельевар резко толкает его вперед и бьет под коленки, чтобы подкосились ноги. «Это все не взаправду, – сказал он себе, пряча и эту мысль под стеной пламени. – Это для отвода глаз – точь-в-точь, как на последних уроках зельеварения, на которые я ходил. Но выглядеть это должно по-настоящему – жестоко, по-садистски...» Однако все не только выглядело, но и ощущалось по-настоящему – даже слишком, пожалуй, особенно когда Снейп завел ему руки назад, безжалостно заломив их так, что малейшее движение отзывалось дикой болью в суставах. Теперь вывернуться, не вывихнув плечо, было невозможно... не то чтобы Гарри всерьез собирался выворачиваться. Какой толк голодному, умирающему от жажды, еле стоящему на ногах после аппарации мальчишке затевать драку?.. Даже если бы у него хватило на это сил, шансов было бы немного: в свои шестнадцать он все еще не дотягивал до среднего роста. – Встань, Люциус, – объявил меж тем Волдеморт, сотворяя себе удобное кресло и усаживаясь, чтобы с комфортом видеть все представление. – Вот теперь ты сможешь отомстить ему, но лишь следуя моим указаниям. Надеюсь, ты меня понял? – Да, мой лорд, – пробормотал Люциус, склоняясь перед сидящим и целуя подол его мантии. Волдеморт потрепал Малфоя по голове – точно собаку, ластящуюся к хозяину. Потом отвел руки и гортанно произнес: – Сотвори иглы, мой Люциус. Ты же знаешь, что мальчишка их ненавидит. И тотчас в его ладони появилась целая связка серебристых, сверкающих иголок. – Неплохо, но ты ведь и получше умеешь, верно? Другая связка. Эти иглы были толще, длиннее, напоминая по виду спицы, которыми тетя Петуния пользовалась для вязания. Только острее. Куда острее. – Мальчишка трясется от страха, – усмехнулся откуда-то сзади Снейп. Вот только ладони зельевара, все еще удерживающие, точно в тисках, руки Гарри, говорили другое. Пальцы чуть двигались – не дрожали, именно двигались, осознанно; не все время, конечно, да и лаской эти движения назвать было сложно, но, тем не менее, Гарри чуть воспрянул духом. Ему напомнили: как бы все ни смотрелось со стороны, он не один. – И пусть трясется, – хмуро отозвался Люциус, протягивая руку к Волдеморту. Тот высыпал ему на ладонь иглы – медленно, одну за другой. – Сначала лицо, – распорядился он. – Потом можешь удовлетворить любые свои желания – все, что придет тебе в голову, – но с одним условием. Глаза оставь напоследок. – Да, мой лорд, – блеснули в лунном свете серебристые глаза Люциуса. И даже зная будущее из снов, понимая, что это должно произойти, Гарри не удержался и вновь повторил то, что сделал в своей камере. Осознанно выпустив весь гнев, всю ненависть и боль, которых было так много в его жизни, он попытался воспользоваться их разрушающей силой – той силой, что почти заставила тогда исчезнуть окружавшие его стены. Но на этот раз выброс получился намного слабее – может быть, из-за снедавшей его жажды? Или из-за того, что он еще не восстановился после истощившего его всплеска магии? Все, на что его хватило, – слегка нагреть иглы. Лучше от этого не стало, совсем наоборот. Потому что снявший перчатки Люциус – очевидно, для пущего удобства – почувствовал, как греется металл в руках, и довольно прижмурился. – О, просто великолепно, – заметил он, словно про себя, и добавил, обернувшись к своему повелителю: – Я бы их накалил, мой лорд. Защитил руки заклятьем от ожогов, а потом воспользовался Calorum, чтобы накалить иглы докрасна, и снова поднес их к самому лицу мальчика. Гарри постарался собрать все свое мужество и не издать ни звука, наблюдая за тем, как толстенная, уродливая железяка все приближается и приближается, но не выдержал, когда щеку прошила жгучая боль – хрипло выдохнул сквозь стиснутые зубы, всхлипнул и сморгнул слезы с глаз. – Неплохое начало, – пробормотал Люциус, улыбаясь, хотя, судя по его взгляду, он еще не насытился местью. Куда там. – Ты точно не хочешь разок попробовать, Северус? Хоть разок? – очередная раскаленная игла мелькнула перед глазами, когда Малфой протянул ее Снейпу. – Знаешь ведь прекрасно: я не могу, – прорычал Снейп. Теперь он удерживал запястья Гарри только одной рукой, другой прижимая его к себе – так, что спина Гарри почти впечаталась в грудь зельевара. – Уж ты сам постарайся! И за меня тоже. – Глаза оставь напоследок, – повторил Волдеморт, растягивая слова – от удовольствия, не иначе. – Но до тех пор постарайся быть поизобретательнее. Заставь этого наглого щенка молить меня о пощаде. «Я не прошу о том, чего не могу получить, - отчетливо подумал Гарри. Волдеморт опешил, поймав эту мысль, что одновременно и обрадовало Гарри, и встревожило. Он тут же постарался укрепить свою защитную стену. - Не прошу. И не стану. Я не могу...» – И заставь его кричать, – добавил Волдеморт, откидываясь на спинку кресла и кладя руки на колени. Как ни хотелось Гарри лишить своих мучителей этого удовольствия, сил у него не достало. Нет, вначале он терпел; шесть раз проклятые иглы безжалостно вонзались в его лицо, шесть раз он задерживал дыхание, сжимая зубы и дожидаясь, пока пройдет боль. Но его стойкость привела лишь к тому, что Люциус сотворил иглы еще больше – точно ножи – и принялся втыкать их так, чтобы они доставали до кости. Вот тогда Гарри закричал. Завопил, окончательно срывая голос, забился, пытаясь вырваться из хватки Снейпа, и до самого окончания пытки брыкался, лягался, полностью утратив контроль над собой, но Снейп все равно сумел удержать его и удерживал все время, не давая уклониться ни от чего. А потом с Гарри сорвали остатки одежды и швырнули навзничь – прямо в грязь. Все тело было покрыто колотыми ранами и утыкано торчащими во все стороны иглами; некоторые вошли до самого ушка и при каждом вдохе впивались в спину и ноги – зачарованные так, чтобы оставаться горячими, чтобы жечь до тех пор, пока Волдеморту не надоест любоваться его страданиями. А потом, когда отголоски его воплей достигли гор, видневшихся в отдалении, и стихли, началось самое страшное. Люциус уселся ему на грудь, и кто-то еще удерживал его ноги, но именно Снейп обхватил ладонями его лицо. Снейп, чьи пальцы придерживали сейчас его веки, не давая закрыть глаза, оставляя их беззащитными перед Люциусом, в точности исполнившим приказ Темного Лорда «оставить глаза напоследок». Хоть Гарри про себя и молился о смерти, сдаваться без боя он не собирался. И когда пальцы Малфоя оказались достаточно близко, он, зарычав по-собачьи, впился зубами в руку ублюдка, отхватив изрядный кусок, и тотчас выплюнул, точно кусок падали. Реакция Люциуса была быстрой и безжалостной, хотя прежде всего он оглянулся на Волдеморта. Дождавшись от своего хозяина одобрительного кивка, он сжал в кулак другую руку и изо всех сил ударил Гарри в лицо. Звезды посреди пламени... звезды, и искры, и танцующие языки огня – пламя-пламя-пламя... Гарри почудилось, что он сейчас потеряет сознание. Он счел бы обморок милостью, но сильные ладони Снейпа послужили якорем, удержавшим его от беспамятства, стержнем, который помог все выдержать. Перед глазами снова появилась игла, качнулась чуть, словно змея перед нападением. Он попытался зажмуриться, но пальцы, грубо впившиеся в лицо, не позволили сомкнуть веки. Кровь застыла в его жилах, когда игла подобралась еще ближе и медленно воткнулась прямо в зрачок. И не раз, не два, но снова и снова повторила это движение, словно в некоей безобразной пляске страха и боли. По его лицу текли слезы – горячие, густые, едкие – затекая прямо в рот. У них был очень странный привкус – маслянистый, медный, привкус сытости, – и Гарри неожиданно понял, что это вовсе не слезы, но кровь, струящаяся из ран. Кровь заливала его кожу, и пока она текла, руки, сжимавшие его лицо, ослабили свою хватку. На их месте тотчас появились другие – холоднее – и снова прижались, удерживая веко, чтобы второй глаз Гарри постигла та же судьба. Но эти руки уже не были якорем. И потерявший связь с реальностью Гарри позволил себе погрузиться в пучину целого океана огня, огня, который остужал раны, и врачевал их, и шептал, что он все сделал верно. Потому что пощады он так и не попросил. И не дал трусливому уроду возможности торжествовать. Глава 26. Костер Гарри очнулся от пронзающей все тело боли – и только через пару мгновений понял, что иглы исчезли. И что он почему-то стоит. Странно – ведь когда человек без сознания, стоять он не может, верно ведь? Впрочем... если воспользоваться магией... да, конечно. Его магия удерживает – это же чувствуется. Сам бы он не устоял – мышцы напоминали измочаленные тряпки. Да и мозг тоже: измученный, выжатый... почти пустой. Гарри резко встряхнул головой – странно, волосы будто прилипли к черепу... ах да, они просто настолько пропитались потом, что... и зажмурился, пытаясь хоть как-то прийти в себя. И ничего – только нестерпимая боль там, где совсем недавно были глаза. Мир вокруг так и остался непроглядно-черным. Да, конечно, иного и быть не могло, но... поверить, осознать это было слишком сложно. Он все еще надеялся, что перед глазами мелькнет хоть что-то... хоть лучик света... что достаточно прищуриться, и... Вот только надеяться было не на что. Его замутило. А вдобавок жгучая боль перекинулась на затылок, сползла вниз, вгрызаясь в позвоночник... да так, что он снова чуть не потерял сознание. Заманчиво, конечно, но... Несмотря на боль, в голове потихоньку прояснялось. Поддаваться страху и желанию соскользнуть в беспамятство – не лучший выход. Нужно быть готовым сбежать, верно? Пусть он слеп – но все равно должен использовать первый же шанс. «А шанс появится... обязательно появится...» Правда, верить в благополучный исход было все труднее... хотя... сны там или не сны, но поддерживающая его магия постепенно исчезает, а он по-прежнему стоит. Сам. Гарри попытался шагнуть вперед. Ничего не вышло... и только тут он понял свое положение – во всех смыслах. Запястья обхватывали тяжелые кандалы, прикрепленные к какому-то столбу за спиной. Каменному, скорее всего, – судя по холодной, шершавой поверхности, к которой он был прижат. И ветерок обвевает колени... значит, он до сих пор голый... и на слух ничего не разберешь, ведь только и слышно, что неясный гул откуда-то снизу... Волдеморт держит речь перед своими Упивающимися. Снизу... Значит, он стоит на каком-то помосте. Выставленный напоказ – для жертвоприношения. Гарри снова принялся закрывать сознание – на этот раз не для того, чтобы скрыть свои мысли, но лишь пытаясь хоть как-то сохранить рассудок. Дикий страх сжимал сердце, разрывал все внутри... но стена воображаемого пламени все-таки помогала держать себя в руках. Иногда, по крайней мере. А еще помогали мысли о чем-нибудь другом – главное, не о себе. Надежно прикрывшись бушующим пламенем, он позволил себе думать: «Дадли... что же с ним? Выжил ли он после того, как рухнул дом? Или так и стоял, как болван, – пока кто-нибудь из Упивающихся не заметил его отвисшую челюсть? И что с Сэл и Ремусом? Сэл... она совсем разболелась... лежала у меня в руках, как веревка, такая холодная – хоть в подвале и было прохладно, но не настолько же! Сумела ли она выбраться и добраться до комнат? А если и сумела, то что с того? Как мне вообще такое в голову пришло – просить змею предупредить Ремуса? Как он ее поймет – он же не змееуст! И потом – а если там и лестниц не осталось, чтобы наверх пробраться? Как Малфой в дом попал – непонятно, но похоже, что полдом ...
Мерри: ... а обрушилось! А если Ремус погиб?..» Чей-то голос вырвал его из размышлений – голос Люциуса: – О, повелитель, мой великий повелитель. Час настал. Похоже, Волдеморт аппарировал прямо на помост. Еще секунду назад Гарри мог бы поклясться, что рядом никого нет – а теперь чувствовал, как веет могильным холодом, и слышал насмешливый голос, шипящий прямо в ухо: – Быть по сему, – Волдеморт чуть не лопался от самодовольства. – Хвост, подай нож. По щеке легко, почти нежно прошлось гладкое, прохладное лезвие. – Ты ведь помнишь этот нож, детка, верно? Ты уже видел его... – фраза оборвалась негромким смехом. – Ах да, ты же не видишь... ну и жалок же ты сейчас – слепой, да еще и сквиб... Гарри вздрогнул. Больше всего хотелось плюнуть Волдеморту в лицо – или хотя бы в его сторону... только во рту настолько пересохло, что и заговорить-то удалось с трудом. И пусть голос звучал хрипло и слабо – аж противно, насколько слабо! – но, по крайней мере, не дрожал: – Пошел... ты на... Том. – О, мой повелитель, – теперь голос Люциуса звучал совсем рядом. – Я почту за честь собрать его кровь – если на то будет ваше желание. Мантия с мягким шуршанием потерлась о дерево; ветерок взъерошил кому-то волосы... Гарри почему-то слышал все – с необычной, почти сверхъестественной ясностью. Да, конечно, со слепыми такое бывает – но ведь для этого должно пройти какое-то время, разве нет? Впрочем... может, тут сыграла роль магия – и именно она усиливает до предела каждый, даже самый слабый звук, который он способен воспринять. Странное чувство... но довольно полезное. – Северус, подай зелья, – распорядился Волдеморт. До Гарри донеслось громкое шлепанье сапог по грязи. Потом кто-то забрался на помост. Надо было бы выкрикнуть несколько оскорблений – предатель, дескать, – но сил не хватило. А может, и еще чего-то. Само присутствие Снейпа так близко заставило Гарри отчаянно задрожать. Перед мысленным взором вставали недавние картины; он вновь чувствовал, как его прижимают к земле, удерживают, не давая пошевелиться, – чтобы Люциусу было удобнее втыкать в него иглы. В ушах зашумело; Гарри покачнулся, чуть не теряя сознание, и хрипло вдохнул, силой проталкивая воздух в непослушные легкие. И еще вдох, и еще... и не понять – то ли он дышит слишком быстро, то ли не может дышать вовсе... Гарри заставил себя остановиться, прекратить хватать ртом воздух, укрыть мысли за стеной пламени и подумать. Прислушаться ко всему происходящему, не потерять связь с реальностью. Звяканье стекла, распространившийся в воздухе запах – корица, гвоздика и что-то еще. Вспомнить, что именно, никак не получалось, хоть он сотни раз встречался с этими запахами на уроках зельеварения. – Просто подождем завершающего аккорда, – пояснил Снейп. Судя по тому, откуда доносился голос, зельевар стоял на коленях. Гарри с трудом удержался, чтобы не пнуть его. На этот раз ему не пришлось бы разыгрывать ярость, чтобы одурачить Волдеморта – Ах, свежая кровь... Волдеморт что, действительно облизал губы? «Вроде звук похож», – подумал Гарри, пытаясь отвлечься от мыслей о Снейпе. Обоняние стало много острее; к своему отвращению, он обнаружил, что чувствует запах крови – собственной крови, засохшей на том самом ноже. Или там и кровь Хвоста была? В сознании промелькнуло еще одно воспоминание, на сей раз более раннее: Хвост, отсекающий собственную руку. Видение было настолько омерзительным, что Гарри даже замутило. Неужели Хвост тогда использовал тот же нож, что и сейчас? Вспомнить точно не получалось, но Гарри пришло в голову, что ничего отвратительнее идеи смешать его кровь и кровь Хвоста он в жизни не слышал. В том, что думать дальше ему не позволили, заключалось даже своего рода милосердие. Кто-то подошел сзади – Люциус, как догадался Гарри, – и, не тратя времени на дальнейшие церемонии, вздернул браслет кандалов кверху и резанул по запястью. Что самое странное, было совсем не больно – оттого ли, что руки, так долго связанные за спиной, онемели вконец, или оттого, что после всех этих игл его нервные окончания могли уже выдержать все что угодно. Так или иначе, но жестокий порез болел не больше, чем обычный укол пером. Гарри чувствовал, как стекает по пальцам кровь, – хоть и не очень отчетливо. Лишь спустя несколько минут он понял, что к его руке прижато что-то стеклянное. Его кровь медленно капала в заполненный зельем флакон. Гарри слышал, как оно пенится от каждой капли; вновь ощущал пряный запах – хотя на этот раз пряности явно отдавали чем-то затхлым и кислым. Он не знал, сколько времени это продолжалось; казалось, долгие часы и вместе с тем – что на все ушло не более секунды. Гарри уронил голову на грудь, приоткрыл рот. Черт бы их драл, пусть даже они сожгут его, как собирались, – только бы кто-нибудь перед этим дал ему стакан воды. И снова звяканье стекла. Очевидно, флакон с зельем закупорили, но кровь по-прежнему продолжала течь. Гарри чувствовал, как она струится по пальцам, слышал, как падают на помост капли, звонко стуча о дерево. – Вражья погибель, – торжествующим тоном пробормотал Волдеморт. Жидкость во флаконе плеснула, точно Темный Лорд крутил его и так и эдак, разглядывая зелье в свете луны. – Но в этот раз мощнее тех, что ты варил мне прежде, Северус. – Без сомнения, мой повелитель, – послышался голос зельевара. – Сожгите его. Немедленно, – отозвался на это Волдеморт. Прозвучавший в воздухе приказ развеял муть, окутавшую мозг Гарри. Ни дров у ног, ни тщательно уложенного хвороста – впрочем, это же маги! Им для представлений декорации не требуются. – Incendio Conflagare, – равнодушно произнес Люциус. И что-то вспыхнуло внутри; магическая сущность Гарри полыхала, точно факел, и огонь добрался до самых потаенных частей души. Как ни странно, чувство было знакомым. Этот огонь немногим отличался от пламени, которое Гарри представлял себе во время занятий. И неосознанно, даже не задумавшись, он окунулся в это пламя с головой – даже глубже, чем раньше. Пламя рычало, ревело, пламя изгоняло демонов из его сознания, из его души. Пламя-пламя-пламя... Темные волны захлестывали его, пока он погружался в огонь. Но это был его огонь – точнее, он сам был огнем и языки пламени не причинили бы ему вред. Пламя добралось до святая святых его магической сущности, той сердцевины, что все же не выгорела дотла, что оставалась в его снах, и змееязе, и в самом пламени. Сейчас она полыхала, но это было неважно. И когда внутреннее пламя встретилось со сжигающим его огнем, Гарри сохранил самоконтроль. Просто огонь боролся с огнем – точно так же, как Гарри отражал заклятья Малфоя, не давая им проникнуть внутрь себя, отбрасывая их. В воображении всплыл образ Снейпа – неприятные прошлогодние воспоминания: «Боритесь со мной, Поттер! Вытесняйте из своего сознания!» Тогда у него ничего не получалось, тогда – но не сейчас. Теперь он знал, как вытеснить мысль – мыслью, и ведь противопоставить огонь огню – это почти то же самое. И он боролся, весь отдавшись бою, напрягаясь всем телом и вскинув голову, источая силу слепыми глазами, хотя на деле битва происходила лишь в его сознании. Сила, таившаяся в нем, раскололась напополам, разрывая мышцы, обжигая кожу; удар был настолько силен, что Гарри почудилось: его сейчас разорвет на части. Он чувствовал, как устремляется в разрывы мощь – именно так она проходила несколько дней назад сквозь каменные стены. Но на этот раз выброс магии был намного сильнее. Со всех сторон доносились вопли; Упивающихся явно разметало в стороны. Правда, Волдеморт до сих пор изрыгал проклятия, но и его голос доносился словно издалека. Неужели выброс магии отшвырнул даже Темного Лорда? Гарри попытался было прикинуть такую возможность, но быстро переключился на смысл произносимого Волдемортом. Снова огненные заклятья, но на сей раз другие, вызывающие настоящий огонь – они должны были испепелить его снаружи, а потом уже добраться до сердцевины. – Fuegarum diablare! Infierno! У ног заклубился дымок, обжигая пальцы; ноздрей достиг резкий запах. И тут случилось несколько вещей одновременно. Кто-то – высокий, крепкий – обвил его руками, обхватив заодно и столб, прижал к себе. От мягкой мантии слабо пахло полынью, и лавандой, и гвоздичным маслом. Гарри понял, кто это, еще до того, как услышал голос, до того, как ощутил прикосновение волос к щеке. Чувство было знакомым – когда Снейп поддерживал его в больнице, например, или прижимал ближе во время занятий окклюменцией. Стоило Гарри оказаться в этих объятиях – и целительные воды накрыли его с головой. У уха звучал голос учителя – но теплый, такой теплый! – а не ледяной, как у Волдеморта. И от этого тепла воды проникли в душу Гарри, окутав каждую мышцу, каждую ноющую косточку. – Держись крепче, Гарри. Только три слова, ничего больше – а потом что-то обжигающе горячее коснулось его плеча, будто сплавляя воедино его кожу с пальцем Снейпа. Знакомый рывок под ложечкой утащил его с места сбора Упивающихся, освободив руки от кандалов; швырнул посреди луга, где сильно пахло клевером. Гарри почувствовал, как его закутывают в мантию, как поднимают на руки, прижимают к теплой груди и несут куда-то. Каждый шаг отдавался резкой болью в многочисленных ранах, и Гарри не смог сдержать крика. Но через короткое время его опустили на какой-то тюфяк и помогли устроиться поудобнее – двигаться самостоятельно не получалось. Потом к его лбу прикоснулась ласковая рука – осторожно, чтобы не задеть то, что осталось от глаз. Он услышал какое-то заклинание, почувствовал движение воздуха от порхающей туда-сюда палочки. Что же это за заклятье? Длинное такое... а может, даже несколько заклятий, просто слившихся в одно. Гарри попытался разобрать их, но голова работать не желала, да и все равно он бы вряд ли что сейчас понял. Но это и неважно. Он почувствовал, как наполняется чем-то теплым и влажным живот, как течет по венам это тепло, заставляя отступить терзающую каждую клеточку боль. – Dormire, – было последним, что он услышал, перед тем как погрузиться в омут забытья, притаившегося под наполнившими его душу исцеляющими водами. * * * В себя он пришел в больничном крыле Хогвартса – судя по знакомым запахам вокруг. Чьи-то руки – старческие, узловатые – стискивали его ладонь. Гарри отдернулся и неловко повернулся на бок. Тело пронзила боль, хоть и вполне терпимая. Глаза тоже ныли – что ж, это значит, что глаза у него еще есть. Точно Гарри не знал. Дотрагиваться, чтобы убедиться, ему не хотелось, и уж конечно, не хотелось выяснять. Поэтому он просто спросил: – Ремус? – Нет, это Альбус, – негромко ответил директор. «Я ослеп, но не свихнулся», – хотелось рыкнуть Гарри, но он еще не дошел до той стадии, чтобы осуществить подобное на практике. И потому просто выдавил: – Я зову его, а не спрашиваю, он ли это. – Мне очень жаль, Гарри. Ремус Люпин прийти не может, – последовал невразумительный ответ. – С ним. Все. В порядке? – вопрос был задан с нарочитой отчетливостью, чтобы впоследствии нельзя было отговориться недопониманием. – О да, разумеется, – пробормотал Дамблдор. – По мне, так вовсе даже не разумеется! – заорал Гарри. У него начиналась истерика – он дико захохотал, потом чуть не завопил во все горло и только силой заставил себя остановиться. Он не мог позволить себе сорваться – не мог, да и все тут. – Я же, черт подери, понятия не имею, что случилось! Со всеми! Со Снейпом все в порядке? – Профессор Снейп скоро придет. И принесет сваренные им зелья, – умиротворяюще ответил Дамблдор. – Они помогут восстановить твое зрение. Правда, это может занять какое-то время – сколько именно, мы не знаем. – А объяснять, что за фигня случилась в моем якобы безопасном доме, вы собираетесь? Или нет? – Ты вышел из дома, – вздохнул Дамблдор, вновь дотрагиваясь до Гарри и чуть похлопав его по руке. – Не надо, – отрывисто выдохнул Гарри. – Не надо. Не хочу, чтобы ко мне прикасались, ясно вам? Не хочу... вспоминать. – Хорошо, – мантия слегка зашуршала, свидетельствуя о том, что директор вновь откинулся на спинку кресла. – Тебе что-нибудь нужно, Гарри? – Мне нужно знать, как там Ремус! И Сэл! И Дадли! И что значит – вышел из дома? Я что, идиот, по-вашему? И если уж у Снейпа был с собой порт-ключ, так чего ж он ждал столько времени перед тем, как забрать меня из этого ада? Да вы хоть представляете, что этот говнюк со мной делал? Что вы тут, охренели все? Да говорите же, черт бы вас взял! От двери послышался еще один голос – вот его Гарри меньше всего хотел бы услышать... хотя голос Волдеморта он хотел бы слышать еще меньше. – Право же, директор, – Драко Малфой так же тянул слова, как и его отец, – за подобные вульгарные выражения следует снять с Гриффиндора баллы. Дамблдору не пришлось прерывать Малфоя. Директор еще и слова не успел сказать, как Гарри рванулся, сел, не обращая внимания на дикую боль, и заорал от ярости, слепо шаря вокруг – чтобы ухватить что-нибудь потяжелее да запустить в ту сторону, откуда доносится ненавистный голос. Ваза с цветами, какие-то фрукты, несколько пузырьков с зельями – все пошло в ход; и, судя по звону и резкому запаху, разбилось о стены. – К сожалению, ты промахнулся, Поттер, – насмешливо протянул Малфой. Но насмешка исчезла почти сразу же: – Ой, блин. Слушай, Поттер, я не хотел... я пришел просто... ох, дерьмо. Поговорим, когда тебе полегче станет. Вот, держи. Гарри, внимательно прислушивавшийся к удаляющимся шагам Малфоя, обнаружил на своей кровати маленький пакет – Десять баллов со Слизерина за вульгарные выражения, – чуть насмешливо пробормотал директор. – Ах да... мистер Малфой кое-что передал тебе, Гарри. Для того он и пришел. Сам хочешь развернуть? Или мне это сделать? – Ха! Да ни за что, – огрызнулся Гарри, снова укладываясь на постель. – Проверьте это на скрытые проклятья. Или сразу выбросьте к чертовой бабушке. Только заберите! – Ну, как угодно. И снова шорох, и звук шагов, и чистящие заклинания – чтобы убрать мусор и осколки у двери. Потом Гарри услышал, как директор закрыл и запер дверь, хоть и не защитил ее заклятьями. Странно вообще-то. Но с другой стороны, Волдеморту известно, что Гарри не способен сейчас ни на какую магию, и уж тем более известно о слепоте врага. А также, если нечеткие воспоминания не играют с Гарри злую шутку, Волдеморт теперь еще и знает, что Снейп в действительности был верен Дамблдору. И Гарри. Так что, может, и не осталось тайн, которые нужно хранить. – По-моему, будет лучше, если нам не помешают, – заявил Дамблдор, вновь усаживаясь в кресло. – Мне многое нужно тебе рассказать, хоть я и уверен, что ты не поймешь всю картину, пока профессор Снейп не сможет ненадолго оторваться от варки зелья, которым он сейчас занят, и присоединиться к нам. – И когда же это будет? – простонал Гарри, не понимая толком, какие чувства охватили его – то ли страх, то ли отвращение или тревога, а то и гнев или, может быть, даже надежда. Он попытался избавиться от этих чувств, воздвигнув на несколько секунд воображаемую стену огня. Полезная штука – хорошо, что он умеет это делать. Правда, некая часть сознания шептала, что не следует поступать так всякий раз, когда его захлестывают эмоции. «Это вредно для здоровья», – как наяву услышал он голос Ремуса. Действительно, вредно – в следующее мгновение Гарри это понял. Стоило пламени исчезнуть – и его забило в ознобе; отчаянная дрожь сотрясла его с головы до пят, стоило лишь вспомнить, как он стоял там – скованный, обнаженный, беспомощный; как Люциус Малфой пытался выжечь его изнутри, как Волдеморт пытался испепелить его настоящим огнем... Гарри прекратил все попытки закрыть сознание, защитить мысли, и тут до него дошло еще кое-что. – Это как это – «Ремус Люпин прийти не может»?! – почти выкрикнул он, поддавшись нахлынувшему ужасу, поскольку ответ на подобный вопрос был очевиден. – Не может? Да такой чуши я в жизни еще не слыхал! Ремус бы небо и землю перевернул, чтобы сюда попасть! И прибил бы любого, кто встал бы у него на пути, он бы никогда, никогда не оставил меня одного после такого... он умер, да?! Он мертв? Мертв, мертв, мертв, как мертв Сириус... – Он просто не в состоянии! – перебил директор, повышая голос. Кричащий Дамблдор – это было настолько непривычно, что Гарри тут же прекратил истерику. – Когда ты... пропал, профессор Снейп забросил все свои прочие обязанности – чтобы разыскать тебя и выяснить, как тебе помочь. Все прочие обязанности, Гарри. Ты понимаешь? Ме-ерлин... – Да, – простонал Гарри, захлебываясь чувством вины. Хотя... ну при чем тут он – просто случилось так, как случилось. – Вы про Волчье зелье говорите... Снейп говорил, что первая порция не вышла... он как раз собирался по новой браться – и тут меня Малфой поймал, – его снова скрутил непередаваемый страх. Да еще то, что он не видит выражения лица собеседника... – Он не в состоянии прийти? Но вы же сказали, что с ним все в порядке... – Ему крепко досталось. Он... сильно покалечился... а поправляется медленнее, чем хотелось бы. Понимаешь, профессор Люпин уже много лет не проходил трансформацию без Волчьего зелья... но он поправится, Гарри, обязательно поправится. Просто нужно подождать. Уверен, что он придет к тебе, как только сможет. – Ну хорошо, – пробормотал Гарри, чувствуя, как паника постепенно отступает. – Так каким образом Люциус Малфой пробрался внутрь? Потому что я из дома не выходил. – Гарри, ты уверен, что стоит говорить об этом прямо сейчас? Мисс Грейнджер и мистер Уизли настоятельно просили – пожалуй, вернее будет сказать: требовали – сообщить им сразу же, как ты придешь в себя. Не гоняй мы их отсюда, они так бы и проводили все время в больничном крыле, забывая и про уроки, и про еду, – хихикнул Дамблдор. – Причем гонять приходилось снова и снова. Боюсь, мне придется забрать твой плащ-невидимку. Но ты не волнуйся – я его обязательно верну. Полагаю, сейчас ты не слишком жаждешь бродить в поисках приключений. Если совсем честно, то гостей принимать Гарри тоже не слишком хотелось – даже своих друзей. И, кроме того, он почуял в словах директора попытку сбить его с толку – и увести разговор в сторону. Дамблдор пытался манипулировать им – как манипулировал всеми и всегда, заставляя плясать под свою дудку. Может, конечно, директор просто хотел отвлечь его, дать передохнуть немного... но сейчас Гарри необходимо было услышать правду. И все понять. – Я вас прошу, – вздохнул он, ложась, – объясните, что же все-таки произошло. Не нужно ничего скрывать. Просто скажите – все, что знаете. И про Дадли не забудьте. – Ох, как же он устал... и все равно готов слушать – часами, если потребуется. – Ну... это мой двоюродный брат – вы, наверное, не знаете. Говорите, пожалуйста. Я должен знать. TB
Kath: ну надо же. глазам не верю. ПРОДОЛЖЕНИЕ. я рада. переводчики - не забрасывайте сие произведение - там глав много и еще сиквел есть. хотелось бы прочитать побыстрее. -за перевод удачи со следующими главами
Наблюдательница: О Мерлин!!!! Я когда увидела, то глазам своим не поверила!!!!! Неужели это прода!?! Это просто фантастика!!!!! ОЧЕНЬ надеюсь, что теперь обновления будут чаще!!!!! С каждой главой читать все интересней и интересней!!!
Наблюдательница:
Зазнайка: Юппи! Ура! Перевод! Перевод! Не прошло и двух лет (всего год!)
AlekxMorgan: Это.. это..просто невероятно, из маленькой искры надежды, возгорелось просто пламя восторга. Дорогой переводчик, Вы такая умничка, спасибо
Menzula: Мерри спасибо за продолжение! Я понимаю, почему его пришлось ждать так долго. Эти главы просто жуткие. Читать тяжело, а переводить-то, наверное, еще тяжелее... Тем более благодарю за продолжение
homa: Мерри, спасибо огромное за продолжение! В фандоме по пальцам одной руки можно пересчитать настолько качественные вещи, продолжения которых ждешь с нетерпением. Умоляю, не бросайте его, пожалуйста.
Galit: Ira66 и Мерри Ухх, больше года прошло, все думали, что продолжения уже и не будет, но все же дождались! Самый гадкий момент в фике, могу понять, почему душа не лежала к переводу. Спасибо за то, что все-таки преодолели себя.
DHead: Ira66 и Мерри Месяца эдак три назад я наткнулась на этот фик и прочитала его за ночь запоем. Ироничный, "всвоёмрепертуарный" Снейп, импульсивный, но такой родной Гарри... Один из немногих дженовых снарри-фиков, которые цепляют и которые хочется перечитывать снова и снова (так меня пробивало разве что на "Счастливых днях в аду"). Узнав, что продолжения нет уже год, я жутко расстроилась. И фик, и перевод просто гениальны. Спасибо вам Спасибо за то, что не бросили его и всё-таки перевели эти жуткие главы
Mavka\: Ira66 и Мерри а слов нет... одни эмоции)))
Darkline: Ira66 и Мерри Большое спасибо за продолжение, ожидание того стоило))
LL2222: Ira66 и Мерри Я глазам своим не верю)) Какая радость - просто сам факт, что сдвинулось с мертвой точки)) Спасибо вам. Один из лучших дженовых снарри - если вообще не самый. Главы очень тяжелые... да, наверное, их было очень непросто переводить. Их даже читать непросто. Тем большее вам спасибо.
Мерри: Спасибо ВСЕМ, что дождались! AlekxMorgan Нас двое! :) Если бы не Ира, я бы так и загнулась на этом куске. DHead Пожалуй, это один из самых лучших снарри в фандоме, особенно дженовых. И один из самых сложных, особенно для перевода. Menzula LL2222 Да, это было очень нелегко. Дальше как-то приятнее...
Nunu: Фик чудесный. Нижайший поклон переводчикам за их упорство и трудолюбие. Ждем продолжения!
Irida: Мерри, Ira66 Очень сильный и страшный кусок. Читала и ужасалась. Спасибо, что не бросили и перевели. надеюсь дальнейший перевод пойдет быстрее.
Kirrsten: Мерри Ira66 Спасибо за продолжение.
Эйтель: Просто супер! наконецто прода!
Julia: Нет слов, одни эмоции. Мерри, Ira66! Присоединяюсь ко всем читателям - большущее вам спасибо!
полная версия страницы