Форум » Фики с другими пейрингами - слэш/джен/гет » Немыслимые мысли, ГП/ДМ, PG-13, романс, перевод, глава 17 от 05.05.10 » Ответить
Немыслимые мысли, ГП/ДМ, PG-13, романс, перевод, глава 17 от 05.05.10
Candice: Название: Немыслимые мысли В оригинале: Unthinkable Thoughts Автор: Aidan Lynch Переводчик: Candice Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/448652/1/Unthinkable_Thoughts Рейтинг: PG-13 Пейринг: ГП/ДМ Размер: макси, 18 глав Жанр: Романс Дисклеймер: продолжаю перевод не своего фанфика не про своих героев добровольно и бесплатно, дабы порадовать читательницу, пожелавшую увидеть окончание замерзшего/брошеного перевода. Саммари: Гарри и Драко связывают настоящие чувства. Разрешение на перевод: отправлено, в т.ч предыдущему переводчику Предупреждение: выкладка начинается с 10-й главы. Предыдущие главы читать на Ferret Kingdom Тема 1 (главы 10 - 13, начало 14)
Ответов - 50, стр:
1 2 3 All
RinaRork: Волшебно...
Candice: RinaRork спасибо
Пухоспинка: Ух ты, здорово! Ужасно понравилось :))
Shippo: а как дальше хочется :)
Candice: Пухоспинка Shippo Спасибо! Вот и предпоследняя глава!
Candice: 17 глава. Очаг тьмы На следующее утро появление на завтраке Гарри Поттера и Драко Малфоя вызвало в Большом Зале немалое оживление. Гриффиндорцы встали в знак приветствия и поздравили Гарри с возвращением в лоно семьи. Ученики, сидящие за столом Слизерина, уважительно подвинулись на скамье, чтобы освободить место для вернувшегося лидера. Судя по обеспокоенным взглядам за преподавательским столом, Круг посвященных понимал, что ситуация перешла в новую, непредсказуемую стадию. Все воспринималось непостижимо иначе. Они ели по отдельности, на противоположных сторонах огромного зала. По отдельности спали; старая постель в общежитии не могла скрасить отсутствие тепла любимого человека. Они разговаривали с другими, непрестанно думая, что у себя в палате выразились или ответили бы честнее. Будучи в разных комнатах, каждый из них ощущал разъедающую изнутри тоску и боль другого. Однако находиться в одном помещении было едва ли легче. И для Гарри, и для Драко уроки стали непривычны, особенно Зелья, где они сидели на расстоянии фута друг от друга, даже не встречаясь взглядами, но все время пытаясь унять мучительное желание прикоснуться друг к другу. Еще Гарри было неловко вновь притворяться профаном в Зельях, и, как ни странно, эта неловкость их словно чуть-чуть объединила. Снейп объявил о завершении семестрового опроса – своего рода приятного издевательства – и не успел он перечислить все вопросы, как Гарри почувствовал, что ответы буквально ломанулись ему в голову. Даже вопреки невозможности заговорить, дотронуться, или даже просто вдохнуть запах Драко, Гарри смог про себя рассмеяться: думая о волшебном дне Варева Восприимчивости, он пробежался глазами по тесту и исправил кое-какие неверные ответы. В конце концов, он не хотел, чтобы остальные решили, что он жульничает. Он видел, как у сидящего на два ряда впереди Драко подрагивали плечи от беззвучного понимающего смеха, его движения напомнили Гарри о занятиях куда интимнее, чем тесты по Зельям. О Боже, подумал Гарри, он знает, что я делаю! Тогда, отчасти ради самого Драко, и с надеждой, что Снейп в свете необычных обстоятельств ему простит, Гарри сделал в одном пункте вопиющую ошибку, грозящую лишением двух баллов. Гермиона заметила поползновения Гарри и не поверила глазам своим; Рон тоже глянул в тест Гарри и не заподозрил ничего такого, поскольку сам заполнил пару листков наидичайшими из ответов Гарри. Гермиона с досады закатила глаза. Но Дамблдор как в воду глядел. В одной комнате или нет, разлука их не убила. Один день сменился вторым, второй – третьим. В канун Рождества Гарри, Рон и Гермиона гуляли по окрестностям, пока большинство учеников готовилось к завтрашнему отъезду. Холодные вьюги предыдущего месяца сменились бодрящим пасмурным дождем. Тех, кто оказался в Англии в декабре, такая погода обычно выжимает как лимон, но Гарри как никогда впитывал свежесть воздуха. Он не догадывался, как ему не хватало прогулок (по крайней мере, днем), и жалел лишь, что Драко, ради сохранения дурацкой, как они все больше убеждались, тайны, нельзя пройтись вместе с ним. Не то, чтобы недоставало проявлений привязанности. Они втроем гуляли вокруг квиддичного поля и обратно к озеру, и Рон с Гермионой, держась за руки, частенько останавливались и с легким смущением целовались. Гарри радовался за своих друзей, но не мог не задумываться, что он тут лишний. На четвертом круге, когда прогулка опять прервалась поцелуем, Рон и Гермиона хихикнули и переглянулись. – Гарри, – расплылся в улыбке Рон, – мы должны тебе кое-что сказать. И спорю на десять галеонов, тебе это понравится. – Что? – спросил Гарри. – Вы собираетесь завести детей? – Гарри, не говори глупостей, – улыбнулась Гермиона. – Скучаешь по нему? Гарри закатил глаза. Скучаешь? Если б все объяснялось одним скучаешь. – Ты же не хочешь наложить эмбарго на романы, – ухмыльнулся Рон. – Не такие, как у вас с Драко. – Что, заразился словечком от Симуса?– хихикнула Гермиона. – Но твоя правда, Рон. Исключительного права у них нет. – Мы хорошие! – воскликнул Гарри, прикидывая, как им повезло, что почти весь их роман они с Драко крутили за закрытыми дверями. Они вновь направились к озеру. – Так, если не о детях, то о чем? – спросил заинтригованный Гарри. – А, – начал Рон. – Да. У нас появилась идея. План, если хочешь. Мы подумали… – …учитывая, что на Рождество осталась небольшая компания своих, – продолжала Гермиона, – плюс еще кое-кто, конечно… – …то мы засучим рукава и устроим себе самое лучшее Рождество на свете; знаешь, просто попробуем оставить все дурное в прошедшем семестре, и потому что нам явно есть, что отметить… – …так что Дамблдор разрешил нам устроить нечто новенькое. В Сочельник у нас в гостиной будет особый пир! – сияла Гермиона. – А потом, – улыбнулся Рон, – вы с Драко можете устроиться в нашей спальне, ну, ты понимаешь, наедине… – …а мы все пойдем на вечеринку с ночевкой в спальню девочек, а затем утром… – …мы вручим личные подарки в постели, а замем общие в гостиной. Затем, не спеша, соберемся и… – …пообедаем с преподавателями. Что ты об этом думаешь? – ликуя, закончила Гермиона. – Что думаю? – рассмеялся Гарри. – Я думаю… сколько еще вы будете заканчивать предложения друг друга? Все трое залились смехом. – Я думаю, все это чудесно, – улыбнулся Гарри. – Только вот что. Похоже, вы все спланировали, и вмешиваться я не буду, но можно ли как-нибудь так сделать, чтобы Драко в Гриффиндоре чувствовал себя как дома? Ему будет непривычно… – Об этом не волнуйся, – загадочно улыбнулась Гермиона. – Все продумано, – добавил Рон, и парочка захихикала о своем. – Тогда не спрашиваю, – слегка смутился Гарри. И тут из-за хижины Хагрида послышался оглушительный рев. – Да что ж это?.. – озадачился Рон. Они обогнули хижину и обнаружили Хагрида, ремонтирующего мотоцикл. В руках лесничий держал промасленную тряпку и огромную кружку чая, одет был в нечто широкое и бесформенное, что когда-то могло представлять собой пару гигантских рабочих штанов. – Здарова вам! – радостно пророкотал он. – Борода Мерлина, Гарри, эт хорошо, шо ты, наконец-та выбралси! Вот чаню мотоцикл на небольшую завтрашняю поездку. – Куда едешь?– спросила Гермиона. – В Лондон, по кой-каким школьным делам для Дамблдора, – ответил великан довольно уклончиво. – Вот проводил всех на Хогвартс-Экспресс, – на лице его появилось виноватое выражение, и он полушепотом добавил: – не надо было говорить-та. – А-а, тайная миссия? – усмехнулся Рон. – Можа и так, – нехотя согласился Хагрид. – Правда? – неожиданно спросил Гарри, и его мозги лихорадочно заработали. – Лондон? У тебя останется свободное время? Если я дам тебе список и мой ключ, ты сможешь вместо меня взять из Гринготтса немного денег и кое-что купить? – О тож, Гарри. Давай. Тока не забудь принесть мне список вечером. Я отъежжаю ранехонько. – Ой, Гарри, прекрасная мысль! – похвалила Гермиона. – Хагрид, сможешь сделать то же самое для меня? – Ды пожалуйста. А ты, Рон? Хошь чего-нить из Лондона? Повисло неловкая тишина. Рон словно воды в рот набрал, и Гарри ясно понимал, как неловко чувствовал себя его друг, когда вопрос коснулся денег. – Да, – решительно сказал Гарри. – У Рона тоже будет список. Я тебе задолжал десять галлеонов, помнишь, Рон? Ты был прав, мне нравится ваш Великий Рождественский План. Рон окинул Гарри странным взглядом и, поколебавшись пару секунд, они оба дружески усмехнулись. И в эту минуту согласия Гермиона сияла солнышком. – И не трать их на меня, – шепнул Гарри на ухо Рону. – Потрать на Гермиону. Неспешным прогулочным шагом они направились обратно в замок, довольные-предовольные. Гермиона была уверена, что их Рождественский План сработает, Рон был благодарен за безболезненный выход из ситуации, из-за которой до сих пор переживал, а Гарри предвкушал, что всего через несколько часов он снова будет с Драко. Моросящего дождя никто из них не заметил. *******************
Candice: Возвращение Гарри в спальню оценили все, но Рон особенно. Со Дня Великого Прояснения пятеро гриффиндорцев лишь однажды общались по-дружески, и в тот вечер, когда Рон помирился с Гарри и препроводил его в постель сразу после ужина. День появления Книги заклинаний для мальчиков (специальное издание) не считался – тогда они все просто веселились, а за три дня разлуки, вопреки нестихающей сердечной тоске Гарри, ребята легко втянулись в беззаботное дурачество, словно прерывали свои забавы на десять минут, а не на десять недель. Заводилой был Рон. Гриффиндорцы играли и соревновались, болтали допоздна, проводили гриффиндорскую Олимпиаду и коридорный квиддич, ловко подшучивали, устраивали гонки, борьбу по хогвартским правилам, жаркие споры и острили на грани пристойности. Гарри не мог поверить, что до сих пор отказывался от таких развлечений. И видел, что за стараниями Рона кроется куда больше, чем простое желание взять на себя роль тамады. Гарри не сразу раскусил, что в каком-то смысле (возможно, подспудно) Рон пытался конкурировать с Драко за главное место в жизни Гарри. И если честно, большая часть забав, устроенных Роном за это время, никак не могла прийти в голову Драко. Но у Рона имелись и другие, более очевидные причины изображать из себя придворного шута, вполне понятные и приятные для Гарри с Гермионой, поскольку сводились они к одному: Рон безумно радовался возвращению Гарри, пусть даже всего на три дня, и при всей его увлекающейся натуре он, скорее, ориентировался на прошлое, чем на будущее. Ночью перед тем, как Хогвартс-Экспресс увезет в Лондон основную часть студентов, Гарри и Рон засиделись на кровати Рона далеко за полночь. Они не сомневались, что разговор давно назрел. Благодаря заглушающим чарам Гарри, наконец, нашел время и укромное место, чтобы от чистого сердца принести извинения другу за свое отношение и объяснить, через что он прошел, о чем думал, и что никогда не хотел ранить ни Рона, ни других своим нарочито бездушным поведением. Рон смог понять и принять все его объяснения, но хотел, чтобы и Гарри кое-что понял: вовсе незачем было обрывать отношения, а сами Рон с Гермионой отчаянно терзались, что Гарри усомнился в их поддержке. Что примечательно, именно Гарри открылась истина: чтобы старые раны зажили без следа, их было необходимо вскрыть. Однако, спустя несколько часов и непривычно душещипательных признаний они пролили бальзам друг другу на душу. Рон подвел итоги. – Ну что ж, думаю, эту неприятную страницу можно, наконец, перевернуть, – чуть улыбнулся он. – Через несколько часов вы с Драко опять будете вместе, и я рад, что мы успели разобраться. Сомневаюсь, что в ближайшее время нам выпадет еще один шанс вот так поговорить. – Эх, Рон, – вздохнул Гарри. – По-твоему, это все? Ты считаешь, что, как только я завижу Драко, я опять перестану с тобой общаться? – Ну, не совсем. Но ты же не станешь отрицать, что после завтрашнего утра тебе не захочется присесть на часик-другой со мной поболтать. – Рон! Здесь нет выбора или-или. Я всегда буду твоим лучшим другом, даже если проживу с Драко всю оставшуюся жизнь. Ты думал, у меня в сердце есть место лишь для одного из вас? Глупый, как тебе только пришло такое в голову? Конечно, я буду проводить с Драко как можно больше времени. Но это не означает, что ты мне разонравился. Идиот. – Да, Гарри, ты это говоришь сейчас. И я желаю тебе всего самого лучшего, правда желаю, я рад знать, что ты, наконец, счастлив. Но помни: если когда-нибудь заскучаешь, я по-прежнему здесь… – Рон! – захохотал Гарри и стукнул его по плечу. – Перестань сейчас же, пока не выставил себя полным придурком! Подумай о Гермионе. Если бы ты взял и женился на ней, и вы завели двадцать детей, разве ты стал бы относиться ко мне по-другому? Здесь то же самое! Пока ты нормально относишься к Драко и рад за нас, и если мы подвели черту под моим паршивым поведением, наша дружба останется такой, как была! Рон не привык, что Гарри может оказываться прав в вопросах, не касающихся храбрости, благородства и присутствия духа; они являлись коньком Гермионы. Но что есть, то есть, и где-то после двух ночи они пришли к выводу, что обоим, к их огромному удовлетворению, сказать больше нечего. С искренней улыбкой они улеглись спать. Следующим утром никому из обитателей спальни пятикурсников не надо было вставать и уезжать, но день начался, как всегда, рано. По понятной причине Дом оживился криками, возгласами, а также стуком сундуков и чемоданов, которые волочили с этажа на этаж. Даже Рон – соня из засонь – заразился возбуждением, царящим в остальной части Дома, и поплелся будить Гарри. Он завел будильник на начало восьмого, позволив себе проспать не больше пяти часов. Он знал, как стремился Гарри встретиться с Драко, и хотел убедиться, что его друг вовремя встанет и оденется. Он раздвинул занавески, и в свете декабрьского утра увидел, что Гарри молча сидит в изножье, уже полностью одетый. Он также явно успел принять душ и неплохо справился с волосами. – Вот те на, Гарри! – засмеялся Рон. – Сколько времени ты уже на ногах? Я думал, к тебе вернулся сон! – Он сидит там, по меньшей мере, с половины шестого. Я видел его, когда проснулся от скрежетания Хедвиг, – зевнул Симус. – И похоже, он провел в ванной больше часа. Так что одному Богу известно, во сколько он встал! – Гарри! Гарри? Ты как? – Рон повернулся к Симусу. – Он меня слышит? – Конечно, слышу, ублюдок ты этакий, – Гарри закатил глаза. – Сколько времени? – осведомился он, хотя собственные часы-снитч держал вообще-то в руке. – Десять минут восьмого, – ответил Дин. – Поезд отходит после завтрака, а он сегодня в восемь, – добавил Невилл. – Так! Значит, ждать осталось недолго! – улыбнулся Рон. Гарри сдерживал смех. – Теперь, Гарри… – Симус, конечно же, сымитировал голос своей матери-ирландки. – Ты почистил зубы? Ребята, в том числе и Гарри, расхохотались. – Ха! Почистил ли он зубы? – вздохнул Невилл. – Всего-то раз шесть за час. Гарри, думаешь, этого достаточно? – Я чистил не шесть раз! – громко запротестовал Гарри. – Хорошо, скажи, что чистил не больше одного раза, – смеялся Дин. Гарри покраснел. – Ладно-ладно. Я просто хочу хорошо сегодня выглядеть. Нечего дразниться. – O-о-о, Гарри, ты выглядишь хорошо! Ты великолепен! – поддразнивал Симус, еще сильнее ломая язык ирландским акцентом. – Я прям не знаю, как он устоит перед тобой на завтраке! – А я не собираюсь стыдиться! – перекричал Гарри хохот друзей, но продолжая хихикать про себя. – Придет время, и вы, молокососы, если вам сильно повезет, поймете мои чувства. А пока нечего ржать. Что вы об этом знаете? Ничегошеньки. – А?.. – осведомился Рон, ухмыльнулся и вальяжно закатал пижамные рукава. – “Молокососы”?.. – Ой-ёй, – изрек Невилл, завидя, как трое остальных накинулись на Гарри и устроили борьбу по хогвартским правилам. – Не помните ему прическу! ***********************
Candice: Накрыв к чаю, Дамблдор посмотрел на коллег, сидящих по другую сторону стола. Макгонагалл и Снейп изучали книгу – недавно доставленную Хагридом, который сидел напротив директора. – Как мы и боялись, дела плохи, – размеренно заговорил Дамблдор. – Возможно, даже очень. Но я полагаю, что, по крайней мере, некоторые вопросы прояснились. Хотя еще больше их, пожалуй, возникло. Деканы сидели и терпеливо ждали пояснений директора. – Воспоминания, содержащиеся в этой книге, как мы и предполагали, почти все счастливые. Но, боюсь, последняя страница не из тех, что захочется пересматривать. Тем не менее, вы должны ее увидеть. Затем мы поговорим. Дамблдор аккуратно перевернул книгу лицом к Макгонагалл и Снейпу, открыл на первой странице и подвинул к ним. Откинулся на спинку кресла и принялся наблюдать, как коллеги осторожно ее перелистывают. На каждой странице разворачивалась какая-нибудь сцена, словно эпизод из фильма или коллаж магических изображений: кто-то из человечков беззвучно смеялся, некоторые что-то говорили. У Макгонагалл перехватило дыхание при виде страницы, где Джеймс летал на метле, и той, где Лили сидела под деревом с малышом Гарри. Снейп хранил молчание, пока Макгонагалл не перевернула последнюю страницу. И тут они оба невольно вскрикнули в ужасе. Но изображения не шли ни в какое сравнение со звуками, доносившимися из книги. Они были слышны по всему кабинету. Профессора смотрели на страницу с отвращением и недоверием пару минут, не больше, но увиденное надолго врезалось им в память. Макгонагалл откинулась на спину, не помня себя от ужаса, всхлипывая в кружевной платочек. Снейп с каменным лицом осторожно закрыл книгу и пододвинул ее обратно к Дамблдору. Воцарилось молчание. – Что ж, теперь мы знаем, зачем Люциус взял книгу, – скривившись, изрек Снейп. Макгонагалл с трудом отдышалась. – Ее ни в коем случае нельзя отдавать Гарри. Дамблдор ничего не сказал, но взглянул на Снейпа, ожидая его мнения. – Я склонен согласиться, – подтвердил он. Вновь повисло молчание. – Если мы не отдадим ее Гарри, что мы с ней сделаем? – задался вопросом директор. – Уничтожим, – тут же откликнулась Макгонагалл. – Уничтожим? – повторил Дамблдор. – Вы уверены? Уничтожим то счастье, которого ему так не хватало, и которого он никогда не знал? – Однако теперь он счастлив, – резко вмешался Снейп. – Разве не из-за этого все затевалось? Какой толк от того, что мы ему покажем книгу? – Никакого, – настаивала Макгонагалл. – Я, по крайней мере, не вижу. Если вы не хотите ее уничтожать, почему бы ее просто не спрятать? Книгу можно вернуть завтра в Гринготтс и хранить там, пока Гарри не станет старше. На лице Снейпа читались сомнения. – Старше насколько? Пока ему не исполнится восемнадцать? Двадцать один? Тридцать? Кто скажет, когда он будет готов, если на то пошло? – Пусть тогда остается в Гринготсе навсегда. Дамблдор не говорил ни слова. В глазах Макгонагалл засветился огонек надежды. – Может, отдать ему книгу, убрав последнюю страницу? – Но что нам делать с последней страницей? – вздохнул Снейп. – Уничтожить, спрятать, сохранить? Проблема остается. Они вновь замолчали. – Поверить не могу, что нам есть что обсуждать! – выпалила Макгонагалл. – С какой стати нам подвергать мальчика такому испытанию? Разве мы все не желаем ему добра? После еще одной небольшой паузы Снейп обратился к Дамблдору: – Ну, а что думаете вы? Директор испустил долгий вздох и нерешительно заговорил. – Минерва, я прекрасно понимаю ваши чувства. Мы все хотим его защитить; и хотели этого всю его жизнь. Мы пошли на многое, чтобы окружить его заботой, не упускать его из виду, защитить его, когда имелась возможность. В общем, мы были обязаны вмешиваться. – Конечно, обязаны! – вскричала Макгонагалл. – Он же сирота! Дамблдор медленно отпил чая из изящной чашки. – Мы также виноваты в том, что недооцениваем его. Разве он не удивлял нас своей стойкостью? Своей храбростью, решимостью? Вплоть до того, что нам, фактически, приходилось полагаться на него. Он намного жизнерадостней, чем нам кажется, и стал еще сильнее с тех пор, как полюбил Драко. Но помимо физической и духовной силы, ведь существует еще одна проблема? Разве он не имеет права увидеть книгу? Макгонагалл кашлянула, но ничего не сказала. – Но все это, я признаю, неубедительно. Гарри может быть достаточно сильным. Ему может быть полезно, если в части этой неприятной истории будет поставлена точка. С другой стороны, он может сломаться. Сколько бы я не узнавал Гарри, я по-прежнему сомневаюсь, достаточно ли хорошо его знаю. Придется спросить его самого, иного выхода я не вижу. – Итак, мы ничего не предпринимаем? – уточнил Снейп. – Нет. Я думаю, нельзя обходить вниманием столь важный пункт. Но вы попали в точку, Минерва, сказав, что мы не можем отдать ее Гарри. Согласен. Мы не можем. Но может кое-кто другой, тот, кто знает его лучше всех, тот, кто точно знает, как преподнести ее, не нанеся большого вреда. Я отдам эту книгу Драко, ничего не вырезая. Макгонагалл ахнула. – Вы уверены, что это мудрое решение? Драко не сторонний наблюдатель. Ему неизбежно придется решать личные проблемы. Разве, передавая книгу Драко, вы не причините боль иного рода другому мальчику? – Возможно, Минерва, возможно; вы часто оказываетесь правы. Но что еще остается? Подумайте об этом: Драко силен не меньше Гарри, и не по годам рассудителен; он знает Гарри лучше нас, и поэтому отреагирует, скорее всего, как надо. И учитывая содержание книги, эта проблема касается их обоих гораздо больше, чем любого из нас. Макгонагалл тяжко вздохнула, Снейп кивнул. О большем они договориться не могли. – Как бы ни тревожился из-за этого Драко, – подытожил Дамблдор, – я подозреваю, что сам он не захотел бы поступить иначе. Вечером я вызову его к себе. *****************
Candice: ***************** В замке осталась лишь горстка студентов, да и те претворяли в жизнь Великий Рождественский План. А потому, когда на станцию в Хогсмид отъехал последний экипаж, Гарри и Драко могли вести себя как заблагорассудится. И времени они не теряли. Как только Гарри отыскал Драко, болтающегося около лестницы перед замком, у него перехватило дыхание. Его отпустило лишь тогда, когда они оба принялись пылко ласкаться, и, не выпуская друг друга из объятий, то и дело спотыкаясь, вместе направились в розарий. Вскоре случайный свидетель мог увидеть из окна, как бордер-колли и лиса резво несутся по окрестностям за хижину Хагрида и квиддичное поле. Убежав подальше, мальчики вновь приняв человеческий облик, соорудили под деревом гнездо из зимних плащей и свитеров, и там, невзирая на холодный ветер и короткие ливни, провели почти весь день, болтая, целуясь и наслаждаясь близостью друг друга. Часам к четырем они слегка оправились от трехдневной разлуки. И лишь тогда почувствовали, что проголодались. Также заметили, что на улице ненастье, и близится вечер. И как только они встали, чтобы вернуться в замок, коричневая сова бесшумно спикировала на плечо Драко и вытянула правую ногу. Он быстро распечатал записку. – Черт все подери, – простонал Драко. – Меня вызывает Дамблдор. Гарри, сможешь побыть еще чуть-чуть без меня? – Возможно, – улыбнулся Гарри. – А ты? ****************** После того, как Драко покинул кабинет Дамблдора, его охватила мучительная тошнота. Которая затем сменилась стыдом, отвращением, неверием. Он брел, пошатываясь, сам не зная, куда. В глазах щипало. Он подошел к главному входу и помчался, не разбирая дороги, переполненный яростью, словно пытаясь убежать от свалившегося на него ужаса. Когда он преодолел половину пути к озеру, его накрыло отчаяние. Он присел на пятачке, где они с Гарри месяц-другой назад выкурили сигарету, и все эмоции предыдущего получаса навалились разом, сводя живот и сердце тошнотворной сумбурной безнадежностью. Сигарета. Они выкурили ее несколько недель назад, но теперь это случилось словно в другой жизни. По-своему, это и была совсем другая жизнь: все, чем Драко дорожил раньше, теперь растеряло свою привлекательность. Но, даже радуясь своим отношениям с Гарри, он чувствовал, что, возможно, было бы лучше оставаться в неведении и ходить, задрав нос, как до урока с фавнами, чем браться за предстоящее дело. Он схватился за голову и решился обдумать то, о чем услышал от Дамблдора, то, что увидел в кабинете. Этот берег, здесь все и началось. И здесь, может быть, все и закончится. Он зарыдал. Из-за Гарри, из-за себя, из-за несправедливости, из-за любви. Драко не забыл ни одной мысли, ни одного слова, ни одного образа, которыми с ним обменялся Дамблдор. Они представали перед глазами с пугающей ясностью, и трудно было определить, что из увиденного потрясло его сильнее. Сначала столь необычная книга стала, конечно, откровением. И содержание ее – несомненно, живая сказка. Драко быстро смекнул, почему Дамблдор вел разговор с ним, а не с Гарри – необыкновенную книгу нужно было вернуть необыкновенному человеку, а кто справится с этой задачей лучше, чем друг, занимающий необыкновенное место в сердце необыкновенного человека? Некоторые картинки пришлись Драко по душе. Пикник. Деревенская прогулка. Семейный чай у камина. Джеймс, Лили и Гарри, печально заметил Дамблдор. На вид Гарри просто вылитый отец, улыбнулся про себя Драко. Он обрадовался, подумав, что его проблема с рождественским подарком решена. Но когда он стал ломать голову, откуда взялась книга, и почему ее давным-давно не передали Гарри, внутри шевельнулось нехорошее подозрение, что эту книгу он уже когда-то видел. И вот на одной странице попался человек, узнать которого не оставляло труда. Невероятно, но это был молодой Сириус Блэк. Он сидел на большом мотоцикле и махал рукой, улыбаясь. Дамблдор сказал, что в книге описано прошлое Гарри, но Драко, естественно, не мог знать наверняка, кто изображен на страницах, и разглядывал их, пока не наткнулся на Сириуса. Его пронзила ужасная мысль. Вдруг стало ясно, как связана книга с крестным Гарри, а не только с самим Гарри, и мгновение ока вспомнилось, о чем они с Сириусом говорили, когда Гарри лежал в коме. Драко нисколечко не сомневался, что перед ним та самая книга, которую он видел однажды: сидя на отцовских коленях в библиотеке Поместья Малфой. Он посмотрел на Дамблдора. Тот не отводил взгляда, храня спокойствие. – Как вы ее достали? – спросил, в конце концов, Драко. – С помощью небольшой хитрости, – мягко ответил Дамблдор. – Когда мы поняли, что это может быть книга, о которой ты вспомнил, мы приступили к ее изъятию. Мы забеспокоились, что в недобрых руках она может угрожать безопасности Гарри. – Под недобрыми руками подразумевался мой отец? – бесцветным голосом уточнил Драко. Дамблдор ничего не сказал. Ответ заключался в его молчании. – Я полагаю, вряд ли мой отец передал бы ее вот так запросто? – задумчиво обронил Драко. – Нет, – ответил директор, не моргнув глазом. – Он вовсе не передавал ее. Если он ее потерял, вряд ли он знает, где ее искать. К его словам Драко отнесся скептически. Не говоря о том, как беспрепятственно что-то забрать из Поместья, Драко не мог поверить, что Дамблдор прибегнет к закулисной тактике. – Вы ее украли? – Мы ее… вернули, – поправил Дамблдор. – Она уже была украдена. – Но… как вы узнали, что это за книга? Даже я не знал! И Сириус мог узнать о ней только из нашего с ним разговора! Дамблдор завел разговор по-другому, будто бы размышляя вслух, глядя в никуда. – Забавно, как иногда все складывается, – говорил он. – Драко, ты не единственный, кто видел эту книгу раньше. Закрой ее и взгляни на обложку. Драко так и сделал, и прочел: «Джеймсу и Лили в этот счастливейший из дней от Альбуса Дамблдора». – Мерлин! – воскликнул Драко и в изумлении вытаращился на директора. – Вы подарили книгу им на свадьбу! – Да, хотя я забыл об этом. Своеобразный подарок, просто альбом, усиленный моими собственными чарами. Но Сириус заподозрил, что твое воспоминание и обстоятельства, при которых оно всплыло, очень важны. И у меня появились предположения насчет книги, хотя я допускал, что могу ошибаться, пока мне ее не доставили сегодня. Но сомнений нет. Это она. – Ее вам доставили? Как именно… не надо, не говорите. Я не хочу знать. Кроме одного: должен сказать, что, кто бы ни взял эту миссию на себя, он подвергся большой опасности. Заклятья, охраняющие одну только Библиотеку, поражают насмерть. Не говоря уж о тех, что наложены на остальные комнаты и земли. Драко вновь пролистал книгу, наслаждаясь запечатленным на страницах счастьем. – Так она действительно будет угрозой Гарри, в недобрых руках? – спросил Драко. – Аластор Грюм думает, что, скорее всего, нет. Однако, в правильных руках… эта проблема легко разрешается. Драко немного помолчал. – Ладно, – вздохнул он, не совсем понимая Дамблдора. – Она понравится Гарри. Я отдам ее ему в Рождество. Мой отец не имел на нее права, и я с радостью верну законному владельцу то, что незаконно хранилось в нашей семье. Но я все равно не понимаю, зачем отец вообще ее взял. – Ах. Да. В самом деле, – Дамблдор, казалось, упустил нить разговора, затем посмотрел Драко прямо в глаза. – Я тоже не понимал. Но теперь понимаю. Тебе будет непросто, Драко, очень непросто. Но я прошу тебя взглянуть на последнюю страницу. Голос Дамблдора звучал неохотно. Драко, холодея, медленно перевернул кипу страниц, и открыл заключительную страницу альбома. Драко предположил, что сцена разворачивалась в доме Поттеров в Годриковой Лощине. Лили сидела в кресле, держа на руках Гарри, и тихо напевала ему. В комнату вошел сияющий Джеймс и сообщил о победе в квиддиче. Семейная сцена, в центре которой был Гарри, дышала любовью. Но затем резко вспыхнул ослепляющий свет, и сюжет вместе с чудесной аурой книги перечеркнулись за секунду – в комнату ввалились Упивающиеся Смертью. Втайне Драко догадывался, какое событие сейчас свершится у него на глазах, и в ужасе отпрянул, не в силах оторвать взгляд от страницы. Затем в голове завертелся непонятный вопрос, почему возникла эта вспышка: из-за Темной магии, необходимой, чтобы аппарировать через защитные чары, или из-за разрушивших их проклятий? Пытаясь хоть как-то заглушить – любыми способами – творившееся на его глазах зверство, он отчаянно выуживал из памяти то, что рассказывал Сириус о чарах Фиделиуса, и прикидывал, как они могли отразиться на самом укрытии, но его отбросило обратно гущу отвратительного действа. Толпа Упивающихся расступилась, и среди них показался донельзя обезображенный скривившийся человек. Под плотным черным капюшоном скрывалось рябое тощее лицо с горящими жестокими глазами, острым носом и злым тонкогубым ртом: Вольдеморт. Драко прошибло холодным потом, и он закутался в мантию. Он с отвращением смотрел, как рот медленно открылся, и по комнате разнеслась пронзительная демоническая трескотня. Упивающиеся распевали заклятия, будто в религиозном трансе; Лили кричала; Джеймс орал как оглашенный, ослепленный злостью, возмущением, яростью, размахивая палочкой во все стороны, и дважды, трижды, четырежды приказывал Лили брать Гарри и бежать. – Беги, Лили! Беги, ради Бога! – в отчаянии закричал Драко. Ужас пригвоздил Лили к месту; она теряла рассудок, тщетно пытаясь спрятать Гарри под мантией. Мебель разлеталась в щепки, Упивающиеся сломили сопротивление Джеймса и наложили на него чары неподвижности. Но он владел голосом и издал последний яростный крик в сторону Лили. Потом приблизился Вольдеморт на грани исступления, и смертельное проклятие погасило жизнь пленника. Джеймс повалился на пол, Лили закричала, и от ее крика у Драко кровь застыла в жилах. Ему хотелось захлопнуть книгу и сжечь, но какая-то внутренняя стойкость не позволила ему отвести взгляд. Монотонное пение толпы Упивающихся становилось все громче, давило, сводило с ума, но Драко решил, что предпочтет сотню лет слушать навязчивую трескотню Вольдеморта, чем хоть мгновение душераздирающие крики Лили. Ее голос срывался, она отчаянно умоляла, не ради собственной жизни, но ради Гарри. – Только не мой сын! Только не Гарри, не Гарри, пожалуйста, не трогайте Гарри! По лицу Драко текли слезы. – О, Боже, нет! – Только не Гарри, пожалуйста, не надо, лучше убейте меня… Закрывая собой Гарри, Лили дерзко встала напротив Вольдеморта. Готовность умереть отпечаталась на ее красивом лице, где страх граничил с безмерной смелостью. Драко раздирало на части от обуревавших его ярости и беспомощности. Он должен был ей помочь… она вот-вот погибнет… ее хотели убить… – Только не Гарри! Пожалуйста… пощадите,.. пощадите… Драко падал, падал в ледяной туман. Он услышал, как Вольдеморт в ярком зеленом пламени визгливо проскрипел «Авада Кедавра». Протяжный предсмертный вопль разнесся по комнате; Лили до последнего пыталась укрыть Гарри своей мантией, пока не рухнула на пол рядом с Джеймсом, так и не выпустив сына из рук. Упивающиеся Смертью столпились вокруг мертвой четы, с нездоровым волнением ожидая еще одного убийства, и Драко смотрел на Гарри, малыша с открытым доверчивым лицом, который, на свое счастье или беду, не сознавал нависшей над ним огромной опасности. В третий раз смертельное проклятие сорвалось с палочки, и картинки на странице обратились в хаос, потому что заклятие отскочило от Гарри назад к Темному Лорду. Скрежещущий полушепот сменился безумным мучительным, разочарованным воплем. Запаниковавшие соратники снова собрались толпой, и о Гарри позабыли. Словно в замедленной съемке, тело Вольдеморта испарилось, черная мантия упала. Упивающиеся страшно переполошились, и напоследок появилась еще картинка: один из них, стоявший поодаль, подошел ближе к книге и присмотрелся. На странице показалось его лицо – холодное, невозмутимое, бесстрастное, затем он протянул руку, и картинки вмиг пропали со страницы: очевидно, он закрыл книгу. Но при виде лица Упивающегося у Драко оборвалось сердце точно также, как при виде ужаса, который творился только что. И сейчас, пока он сидел у озера под дождем, лицо это маячило у него перед глазами. Лицо его отца. *********************
Candice: – Гм… Рон, чем именно ты занимаешься? – осведомилась Гермиона, наблюдая за приятелем, который, посасывая старое перо, корпел над обрывком пергамента. – Только не говори, что домашней работой, потому что я просто-напросто не поверю. И, между прочим, у тебя на губе чернила. Гриффиндорцы собрались в гостиной. Гермиона и Гарри играли в карты с Джинни и Симусом, Невилл и Дин – в шахматы. Рон сидел отдельно и время от времени что-то записывал. Рон в ответ промычал нечто нечленораздельное. – Успокойся, Герми, не отвлекай его, – засмеялась Джинни. – Он пытается набросать план рассадки для нашей пирушки в Сочельник. Пока ему удалось высчитать число стульев, но что касается остального… – Ой, – хихикнула Гермиона. – В смысле, тот план рассадки? – уточнила она и порылась у себя. Из необъятных глубин своей ученической котомки Гермиона извлекла скрупулезную, тщательно расчерченную схему, и Джинни принялась внимательно ее разглядывать. – О-ох, – проворковала она. – Отлично! Заинтригованный Гарри покосился на них. Гермиона убрала схему из поля зрения Гарри и передала ее Рону. – Гарри, не сейчас, – безапелляционно заявила она. – Подготовка вечера – сюрприз. Скоро все увидишь. – Герми, отлично, – оценил Рон, изучив схему. Ни с того ни с сего Гарри стало очень плохо. Он со стоном повалился в кресло. Закружилась голова, живот разболелся, словно от сильного удара. – Что с тобой? – тут же спросил Рон, и все взгляды обратились на Гарри. – Не знаю, – выдавил он. – Я думаю, Драко расстроен. По-настоящему расстроен. Я пойду и разыщу его. Рон встал, собираясь пойти с ним, но Гермиона его удержала. Они посмотрели вслед Гарри, который вышел через дыру в портрете. – Пусть идет, – сказала Гермиона. – Если что-то не так, им будет нужно остаться вдвоем. **********************
полная версия страницы